Осколок

Дмитрий Юрьевич Сычёв, 2021

Один несдержанный порыв и монолит привычной жизни рушится, разбрасывая вокруг себя осколки. Тепло очага и родные стены уступают место холодным ветрам и сбитым сапогам наёмника, а всё что у него было остаётся далеко позади. Но точно ли всё? Дварф по имени Далур один, но одиночество – его несбыточная мечта и его самый страшный кошмар. Он с парой других наёмников взялся за заказ помочь страже найти пропавших людей. Глухие северные леса не любят чужаков и хранят много мрачных тайн. Гораздо больше, чем наёмникам хотелось бы узнать.

Глава 2. Ноша

Над только недавно задремавшим дварфом нависла Арди:

— Вставай. Надо завтракать и идти. Толс сказал, будет ждать у старосты через час после рассвета.

Едва светало. Сквозь небольшие оконца у крыши проглядывалось медленно сереющее небо. Сильно пахло свежим сеном.

Далур привстал на локтях и огляделся — глаза напряжённо прочесали тёмные углы.

Никого.

Дварф заметно расслабился и размашисто потянулся до хруста в суставах и дрожи в руках. Ещё одна ночь прошла. Пускай она снова была почти бессонной, зато до вечера можно не бояться…

Далур пододвинул свои тяжёлые подкованные сапоги ближе и принялся наматывать портянки.

Молчун сидел у расстеленного на сене плаща, разламывал свежий хлеб и разливал по глиняным чашкам молоко. Арди взяла небольшой узелок и развернула его. Там оказались несколько толстых ломтиков мягкого домашнего сыра. Всё это богатство они выменяли на тетерева, так удачно добытого вчера. Ну и с дороги ещё остались вяленые полоски мяса. Завтрак обещал быть вкусным и сытным — как раз то, что нужно перед тяжёлым и долгим днём.

— Видок у тебя так себе. Что, не спал всю ночь? — спросила Арди дварфа и отправила в рот кусок хлеба.

— Не спалось, вот и не спал. — Далур спросонья не понял вопрос девушки.

Он подсел к еде и принялся вяло жевать полоску мяса. Покрасневшими глазами дварф уставился куда-то в пустоту, а брови привычно сдвинул к переносице.

— А ты куда? Не голоден, что ли? — Арди недоумённо посмотрела на отошедшего в сторону Молчуна. — Кто знает, будет ли обед…

— Успею.

Дварф и девушка жевали с аппетитом и поглядывали на Молчуна. Тот сидел неподвижно, и если бы не медленно вздымавшаяся грудь, его можно было бы принять за изваяние. Минуты тянулись одна за другой, пока, наконец, Молчун встал и принялся ожесточённо тереть лицо ладонями.

— Что это ты делал? — Далур недоверчиво уставился на спутника. — Сидел как статуя.

— Думал, — буркнул Молчун и принялся за еду.

Арди и Далур почти доели и теперь неторопливо пили свежее молоко. Молчун налегал на сыр и хлеб. Крошки падали на плащ, но мужчина аккуратно их собирал и отправлял в рот.

— Вергард мёртв, а договорённость была только с ним, и то устная, — девица потянулась и сладко зевнула. — Столько времени тащились в эту глушь, не хотелось бы потратить столько времени впустую. Зима на носу как-никак, деньги ой как пригодятся. Думаю, Толс знает, о какой сумме шла речь.

— Впусту-у-ую? — Далур недоумённо растянул слово. — Вона сколько бедолаг пропало, может, и в живых уже нет, а тебе всё золото подавай? Разберись попробуй, что в головах творится, — мигом вспыхнул дварф.

Он немного набычился и уже открыл рот, чтобы продолжить, когда его прервала Арди:

— Да погоди, — примирительно подняла руки — Я же не говорю, что если Толс нам не заплатит, мы сразу развернемся и поминай как звали. Может, староста чего предложит. Не знаю, как ты, Далур, а я — наёмница. Помогаю тому, кто помогает мне. Я — мечом, мне — монетой. Я не прочь выручить кого-то. Но не в том случае, когда это растягивается на месяц и в итоге мне в лучшем случае только спасибо скажут. — Она недовольно поморщилась — Тут такая штука, Далур, что сапожник не продаст мне обувь за «спасибо», кузнец меч не станет править, и жирный трактирщик затребует плату за крышу над головой и горячий ужин. Они все, как и я, предпочитают, чтобы плата позвякивала. Понимаешь, о чём я?

— Есть что-то, кроме денег, в твоей голове? Совесть? Сострадание? — Далур буравил девушку глазами.

Она поморщилась:

— Только глаза продрал, и сразу о высоком… Есть. Но высокими идеалами и громкими речами сыт не будешь. Мы уже здесь, посмотрим, что удастся выяснить. Но будет лучше, если по окончанию работы мой кошель потяжелеет. Впереди зима. Её нужно будет переждать в городе, под крышей, у уютного очага. Ты можешь податься в свои горы или шахты, или где вы там обитаете. А я — птица вольная. Всё моё в заплечном мешке да, может, ещё в паре мест, слишком далёких отсюда, чтобы о них вспоминать. Ладно, чего спорить. Всё решится уже вот-вот.

— Горы… — тихо протянул Далур и помрачнел ещё больше. — Неча языками впустую молоть, пошли к Толсу, — проворчал, всем своим видом выказывая недовольство. — Сколько времени уж прошло, как пропали, а мы всё треплемся да плату обсуждаем.

— Ну пошли, — хмыкнула девица и принялась укладывать свои нехитрые пожитки в мешок.

Молчун энергично жевал горбушку и, не проронив ни слова, наблюдал за беседой. По обезображенному лицу невозможно было понять, чью сторону он занял. В один глоток он допил остатки молока, с некоторой тоской и сожалением поглядел на плащ и принялся сворачивать его.

Вскоре наёмники вышли из сарая. Они плотно затворили за собой скрипнувшую створку и быстро пошли по изогнутой, словно коромысло, улице. Дом старосты стоял не очень далеко — вчера они бывали возле него, но уже затемно. Этот посёлок слишком мал, чтобы заблудиться, да и дорога теперь известна.

Хоть осень уже принялась красить листья, а затем безжалостно их срывать и разбрасывать по округе, небо было чистым. Чудесное утро обещало стать погожим и тёплым днём, будто и не было вчера крутобоких кустистых туч, грозивших пролиться дождём.

Каменная топь оказалась типичной северной деревушкой с низкими и основательными срубами. Крыльцо каждого дома украшала различная резьба: животные, деревья или же просто какой-то нехитрый узор. Дома чередовались с добротными сараями и загонами. Кто-то выращивал на заднем дворике овощи, кто-то держал скотину.

Несмотря на царивший вокруг порядок и основательность, в воздухе висела тревога. Пастух гнал овец и хмуро глядел по сторонам, а не насвистывал, как обычно, задорную песенку. Бабы у колодца тихо переговаривались, многие с заплаканными лицами и красными носами, натёртыми за бессонную ночь платками.

Ни смешков, ни перешёптывания за спиной незнакомых наёмников. Посёлок небольшой, душ сто пятьдесят, и пропажа двадцати человек отразилась на каждом. Друг, брат, сосед, собутыльник… Переживали беду всем миром. Хорошее настроение от уютной ночёвки и такого славного светлого утра быстро улетучивалось.

Спутники впитывали тревогу, щедро разлитую вокруг них. Отовсюду доносились обрывки невесёлых разговоров.

— Дак две недели уж нет, даже больше, поди…

— Не найдут! Куда там…

— Эх, жалко Лани, одна ведь осталась, малютка совсем…

— Стража-то с городу не годна ни на что! Мне свояк с Лесного предела всё про них рассказал…

— Руг мне серебро должен! До ярмарки занимал. Эх, теперь пропали денежки.

— Что ты! Что ты! Сердца у тебя нет…

— Отару Гвина пока сам пасу, а что делать?

В конце узкой улочки показался дом побогаче и побольше прочих. У крыльца стояли люди, большинство из них в форменных куртках стражи. Они разговаривали с высоким худым стариком. Его длинные усы нависали над седой щетиной и раскачивались от каждого движения.

Некогда добротный кафтан сидел мешком, придавая помятому старику совсем уж неопрятный вид, его впавшие глаза с темными мешковатыми кругами под ними смотрели устало. Старик что-то говорил то Толсу, то стоявшим возле него мужикам. Судя по одежде — местным. Дед досадливо дёрнул себя за висячий ус и смачно сплюнул на землю.

Далур со спутниками остановился в нескольких шагах от споривших. С первых слов стало ясно, о чём речь, и дварф недовольно нахмурился, но промолчал, ожидая, что будет дальше.

–…Да пойми ты, Гарон! У меня приказ! Старший офицер умер, и я теперь должен доложить в город и получить дальнейшие указания — там решат, что делать, и ответят. Мне жаль, но я вынужден ждать несколько дней, пока моя весть дойдёт до начальства.

— Что я людям-то скажу? — Гарон уже в который раз досадливо сплюнул. — Вот этим вот! — указал узловатым пальцем на мужиков. — Жёнам я что скажу? Пришли, мол, спасители наших искать и сидят теперь, на солнышке греются, всё ждут чего-то. А пропавшие ваши, значит, ещё погодят. Днём раньше, днём позже — невелика разница. Так выходит? Ты-то запрёшься в трактире, а мне людям в глаза смотреть. Эх, недаром про вас говорят… — Гарон смолк и снова махнул рукой.

— Что говорят? — недобро щурясь, спросил Толс — Кто-то прилюдно и намеренно позорит честь и достоинство стражников?

Гарон хмуро и недовольно смотрел на Толса и молчал.

— Нам никого ждать не надо, почтенный староста, — бесцеремонно влезла в разговор Арди. — Это Молчун, это Далур. Меня можешь звать Арди. Если наша договоренность с Вергардом ещё в силе, мы можем приступить к поискам хоть сейчас. Дело неотложное, так чего нам медлить?

— Вергард сам решил вас нанять и сам хотел платить, я его кошельку не хозяин, — поспешно вмешался Толс. — Его деньги я отвезу назад в Лесной Предел, и их отдадут вдове. Я, конечно, включу в донесение вопрос об оплате наёмникам, но сам раскошелиться не готов. Ждём ответа от наших старших. Всё! — Толс перебил начавшего возражать Гарона. — Я распоряжусь, и мой десяток опросит людей в посёлке. Составим пока план. Если от капитана придёт приказ искать — тут же и начнём.

Толс резко развернулся на пятках и пошёл прочь. Стражники безмолвно пошли за ним.

— Вернёшь ты вдове, как же, пёс шелудивый, — с плохо скрываемой злобой процедил староста в спину Толсу и устало повернулся к Арди. — Денег-то у нас немного. Я не знаю, на какой цене вы сошлись с этим Вергардом, но я вряд ли смогу её выплатить. Хотя помощь нам очень нужна, видят Держатели Мира, что это так. Я не ожидал, что нужно будет платить, не готов я к этому. Со своими-то, конечно, пошукаю, глядишь и соберем чего. Говорю сразу: не шибко много. Мы тут не жируем.

— Я последнее брать не стану. Но и мимо не пройду! — запальчиво начал было Далур, но Арди его прервала.

— Погоди ты. Может, и не придется вообще ничего брать. Не такие же дураки руководят стражей, как этот Толс. Думается мне, что добро они дадут. Скажи, почтенный, — Арди уже обращалась к старосте, — с кем тут можно поговорить? Может, кто видел или слышал чего? Может, смутьян был какой, подбил мужиков, и они в лихие люди подались? Оно ведь всякое бывает. Есть хоть что-то? Мы всё, конечно, сами проверим и посмотрим, но укажи хоть с чего можно начать.

Молчун бросил взгляд куда-то на крышу дома старосты, нахмурился и задумчиво хмыкнул. Далур тоже посмотрел туда, но ничего подозрительного не заметил.

— Знаешь, Арди, такое дело… всё больше сплетни и домыслы. Свидетель есть один, да только поди пойми, правду говорит или выдумывает. Девчонка, одиннадцати лет от роду, несла обед отцу на поле — тот забыл свёрток дома. Вот она говорит, что видела у дальнего леса кого-то. Может, зверей, а может, и нет. Невысокие и в шерсти все. На поле-то никого уже не было. Она прибежала к нам вся в слезах, ничего толком не могла сказать. Испугалась, что папку не нашла, эти ещё у леса… Ну мы-то сразу пошли сами глядеть, что стряслось. Инструмент весь пропал с зерном, а следы вели сначала к лесу, потом к дороге. Охотники наши сказали, что толпой шли, а сами ли, вёл ли кто — неясно. За день до того праздник был у нас — свадьбу гуляли у озера, до которого идти аккурат по той дороге. Натоптали так, что теперь и не понять, что уже было, что только появилось. Вот и все зацепки. Окрестности-то все на полдня перехода мы сами облазали — толку чуть. А насчёт того, что в лихие подались — сильно сомневаюсь. Кто же разбойничать перед зимой уходит, когда обозы ходить прекращают? Да и жёны с детьми остались почитай у всех. Старшим на работы с ними Бранд пошёл, он мужик ответственный. Он бы дело так не оставил. Да и почему посреди работы с поля прямиком? А следов драки или борьбы там не было…

Гарон поскрёб узловатыми пальцами колючий подбородок и грустно вздохнул:

–…Знаешь, я тут всю жизнь с этими людьми бок о бок прожил. В лихие люди они точно не пойдут. Случилось что-то — сердцем чую, а что именно — умом понять не могу. Можете, конечно, поспрашивать охотников наших, они окрест всё прочёсывали, но не думаю, что они больше моего вам скажут. Ещё раньше, в день свадьбы значит, сынишка травника нашего Ингвара ушёл, как водится, за кореньями да листочками в лес. Да так и не дождались его обратно. Ингвар совсем скис. Сначала метался сам по лесу как ненормальный, а последние дней пять из дому не выходит, пьёт как не в себя. Кроет всех, кто к нему придёт, чёрной бранью и дверь не отворяет. Мы уж и так к нему, и эдак… Видать, время нужно. Пусть переболеет мужик, сын всё-таки пропал.

— Как пьёт? Мёртвым-то сына не нашли. Может, он живой еще, помощи ждёт где, а его отец пьёт?! — Глаза дварфа округлились от возмущения, дыхание участилось. — У нас бы такого папашу быстро без бороды оставили и выгнали с позором на все четыре стороны. Видано ли: сын пропал, а он усы в кружке мочит! Стыд и позор!

— Погоди, Далур, сейчас не о его совести речь, — встряла Арди. — Почтенный, скажи, где мы можем найти этих охотников и Ингвара? Хотелось бы лично переговорить с ними, важной может оказаться любая мелочь.

— Гейб! Давай сюда бегом! — Гарон окликнул паренька лет тринадцати, крутившегося неподалёку. — Проводи гостей куда скажут, да сбежать не вздумай. Смотри, уши быстро оборву.

Паренёк опасливо сглотнул и посмотрел на сурового мужчину, а его рука потянулась к уху.

— Куда хочете? — спросил мальчишка.

Он бесцеремонно и с живым интересом разглядывал незнакомцев, покрытую шрамами голову Молчуна и многочисленное оружие Далура.

— Для начала к охотникам, потом уж куда скажут, — ответил за них Гарон. — Если буду нужен — я в посёлке. Беда бедой, а остальным как-то зимовать надо. Дел — что твоя гора. Что будет нужно — обращайтесь. Тут вам каждый скажет, где меня искать. А дом мой вон тот, — староста указал рукой себе за спину, устало вздохнул и заторопился куда-то по улице.

— Идём скорее, тут недалече. Мне ещё с отцом дрова готовить надоть, он сейчас придёт, — поторопил мальчишка, громко шмыгнул носом и крикнул мужчине, стоявшему неподалёку: — Верн! Скажи отцу, что я на деляк сразу прибегу, Гарон сказал показать им, где тут что. — Он не дождался ответа и с важным видом зашагал по улице. — Пойдем, отведу куда надоть. Я тут всё-всё знаю!

Народа стало попадаться всё больше, и почти каждому встречному паренёк походя сообщал, важно раздувая щёки, что помогает городским в поисках по указанию Гарона.

— Красивый топор, — сказал Гейб и снова стрельнул глазами на секиру дварфа. — А он острый? Я на деляке работаю совсем тупым, но тяжёлым. Во-о-от такенные поленья расшибаю, — он развел руки, как будто пытался обхватить ствол дерева. — А твоим так можно? Твой, наверное, тоже тяжёлый, вона какой большой. — Он снова не дождался ответа и начал рассказывать очередному встречному, что помогает страже по поручению Гарона.

За небольшим изгибом улицы показался частокол и ещё одни ворота с распахнутыми створками — копия тех, через которые въезжали вчера.

— Вот в этом доме Ингвар живёт, — Гейб ткнул пальцем в ближний к воротам дом с небольшим огородом, заполненным аккуратными рядами небольших кустиков и трав. — И до дома охотников тут недалече: за ворота выйдем — и видать его уж около леса.

— Давайте сначала этого Ингвара поспрашиваем, всё по пути, а потом уж в лес пойдём.

— Я за. Чего попусту сапоги туда-сюда топтать, — пробурчал дварф.

Арди вопросительно посмотрела на Молчуна. Тот коротко кивнул, и девушка продолжила:

— Следов уже, конечно, не прочесть, но вдруг ветку какую сломали или уронили что-то.

При упоминании Ингвара, а может, и леса, Далур, морщась, что-то отрывисто буркнул, но спорить не стал и пошёл к крыльцу вслед за остальными.

Молчун несколько раз ударил в дверь и прислушался — тишина.

— Отец говорит, Ингвар водку жрёт, что ты воду, — неуверенно сказал Гейб, переминаясь с ноги на ногу у крыльца. — А как напьётся — брешет на всех, как собака цепная, да биться лезет, хоть на ногах не стоит толком. Первые дни к нему ходили поддержать, а опосля плюнули. Я его, поди, дня четыре уже не видал.

Далур нахмурился еще больше, зло дернул себя за бороду и решительно поднялся на крыльцо. Молчун с усмешкой сделал шаг в сторону, давая дорогу дварфу. С немалой силой Далур несколько раз ударил кулачищем в дверь. Та немного приоткрылась и сразу уперлась во что-то. Дварф навалился плечом и толкнул. Дверь с громким скрежетом открылась наполовину. Она оказалась не заперта, но подпёрта изнутри тяжёлой скамьей.

— Жди здесь, — сказала Арди пареньку и шмыгнула следом за Молчуном и Далуром.

После уже вполне разгоревшегося утра в помещении оказалось особенно темно. Ушло какое-то время, пока глаза привыкли к царившему здесь полумраку. Далур видел в темноте, как все дварфы, но и без этого обоняние уже говорило о многом. В комнате стоял густой запах целой смеси «ароматов». Запахи испорченной еды, рвоты и какой-то кислой браги, казалось, въелись в нос намертво. Далур попытался прочистить горло и то ли кашлянул, то ли отрывисто рыкнул.

В скором времени глаза привыкли и у Арди с Молчуном, и они увидели лицо дварфа, искажённое гримасой отвращения. Его взгляд упирался в грузного мужчину на полу. Тот лежал без рубахи и в светлых штанах, подозрительно темневших в области паха. Слипшиеся пряди длинных сальных волос рассыпались вокруг головы. Скомканная и измазанная рвотой рубаха лежала в трёх шагах от него. Грудь мужчины медленно и размеренно поднималась.

— Открой ставни. Здесь нужно проветрить, — бросил Молчун Арди и, взяв кружку со стола, вышел на улицу.

Пока Арди управлялась с окном, Молчун вернулся с кружкой, с которой капала вода. Аккуратно смотря, куда ставит ногу, он подошёл к лежавшему на полу хозяину дома, вылил половину воды ему на лицо и отвесил звонкую пощёчину.

Свет из открытого окна упал на покрасневшую щёку Ингвара. Раздался невнятный то ли вздох, то ли мычание. Далура обдало кислым перегаром, несмотря на то, что он стоял в паре шагов пьяницы. Ещё половина кружки и ещё одна пощёчина.

Ингвар, наконец, открыл глаза, приподнял голову и совершенно стеклянными глазами посмотрел куда-то сквозь Молчуна.

— Что э-э-э ты… Эм-м-м. Да… Уф-ф-ф… Э-э-э-э.

Глаза мужика вновь закрылись, и голова с глухим стуком упала обратно на пол. Руки потянулись было к ней, но опали на середине пути.

— Этот нам не помощник. До полудня так точно. — Арди смотрела, как Далур, сокрушенно качая головой и хмурясь, направился на улицу. — Пойдём к охотникам. Может, они что-то расскажут. А этот… Этот пусть… отдыхает.

Свежесть утреннего осеннего воздуха почти кружила голову после запаха в доме, но ощущение, что вонь успела за это короткое время въесться в одежду, не покидало. Далур с отвращением ерошил бороду толстыми пальцами, словно старался вычесать зловоние из жёстких густых волос.

— Гейб! Скажи нам, где найти дом охотников, и иди к Гарону, передай ему, что к вечеру Ингвар нам нужен трезвым. Пусть приставит к нему кого. — Арди заметила, что парень не рад заканчивать своё приключение и возвращаться к работе на делянке, и добавила: — Это очень важно, ты теперь посыльный нашего отряда. Не подведёшь? — Паренёк надулся от гордости и помотал головой. — Спасибо.

— Как в ворота пройдёте, вам прямиком по дороге до леса, потом поверните направо и вдоль опушки немного. Не промахнётеся. Не срезайте только — там овраг. Могу довести хоть до самого порога, коли вы…

— Гейб, мы найдём. У тебя важное задание. Так что не стой, беги.

Арди посмотрела вслед убегавшему мальчишке и заторопилась за своими спутниками.

Далур непрерывно что-то рычал на своём гортанном резком языке себе в бороду. Знать дварфийский необязательно, чтобы примерно понимать, что говорит дварф. Презрение и брезгливость сквозили в каждом жесте, в каждом слове, не говоря уже о выражении лица — оно побагровело и то и дело кривилось.

Молчун немного отстал и шагал к воротам, ухмыляясь над руганью Далура. Арди поравнялась с мужчиной, негромко сказала:

— Ишь ты, гляди как заливается. Как бы травник там пламенем не полыхнул от таких посылов.

Улыбка Молчуна стала ещё шире. На обожжённом лице она выглядела неуместной и жутковатой.

— Да уж, пить, воевать да ворчать — в этом им равных нет. Слышал бы Ингвар, как его тут распекают, протрезвел бы тут же. А если по делу — нам Ингвар-ссаные-портки немного и сказать-то может. Разве что где обычно сбор запасов проводили… А сынок мог пропасть где угодно — лес-то большой. И вообще это может быть никак и не связано.

— Смотри, — вдруг тихо сказал Молчун, перестал улыбаться, незаметно ткнул Арди локтем и кивнул на правую воротину, — этот ворон за нами от самой ночёвки следует. Лапки нет. Приметный.

На воротах действительно сидел крупный ворон и крутил головой. Птица, словно поняв, что говорят про неё, мощно хлопнула крыльями и устремилась в сторону леса.

— Вороны — умные птицы, — Арди пожала плечами. — Этот ещё и любопытный. Не думаю, что здесь есть что-то удивительное.

— Я его не чувствую. Совсем. — Молчун озадаченно потёр место, где раньше было ухо, и уставился через открытые ворота вслед улетающей птице.

Арди вновь пожала плечами:

— Ты и медведя не почувствовал, к огорчению Вергарда. А тут птица.

— Не так всё просто. Я чувствую, только когда намеренно пытаюсь. — Молчун продолжал смотреть на крошечную чёрную точку вдалеке.

Арди хмыкнула и промолчала.

Они миновали ворота и обнаружили Далура, вглядывавшегося вдаль. Северная часть деревни стояла на возвышении. По каменистым склонами вниз утекала широкая дорожка. Она петляла меж щедро рассыпанных валунов и трещин в породе. Далеко впереди дорожка упиралась в сплошную стену желтеющих деревьев.

Молчун повёл взглядом вправо от тропы по кромке леса и увидел вдалеке едва различимую крышу, торчавшую над невысоким кустарником.

— Нам, видимо, туда, — прогудел Далур, указывая направление рукой. — Погодите чуть. Я сейчас, мне надо, гхм… Я отойду малёха в сторону.

И быстро пошёл в сторону вдоль замшелой бревенчатой стены, пока не скрылся за валуном. Остановившись, он сбросил мешок со спины и прислушался — за ним никто не пошёл. Дварф расстегнул ремень, чуть приспустил портки, нащупал небольшой внутренний карман и извлёк из него круглый плоский камешек с незаконченной руной. Поправив штаны, Далур зажал камень в широкой ладони, а другой рукой принялся кинжалом выцарапывать недостающие линии, изредка поливая камень пахучей мутной жидкостью из небольшого пузырька.

Вскоре дело было сделано. Руна тускло блеснула и исчезла, а Далур удовлетворённо хмыкнул и бросил влажный камень от себя подальше. Дождался приглушенного удара и пошёл обратно к спутникам.

Солнце уже поднялось высоко, тучи на небе так и не появились. Тёплый ветерок слегка колыхал бороду Далура и плащи всех троих. Идти по широкой, хорошо утоптанной и сухой тропе под небольшой уклон было легко и приятно. День обещал быть светлым и тёплым.

Молчун крутил головой и всматривался в небо. Без внимания не оставались и редкие невысокие деревца неподалёку.

Арди едва слышно насвистывала что-то, и казалось, что она просто вышла прогуляться и наслаждается погожим утром.

Далур уверенно шагал впереди всех и исподлобья поглядывал на медленно приближавшийся лес. Что-то древнее в его крови говорило, что это не лучшее место для дварфа. Проклятые палки постоянно хрустели под ногами. Подлесок шумно ломался, когда коренастая фигура продиралась сквозь него.

Ветки цеплялись за бороду, грозя вырвать большой клок.

Ветки цеплялись за кольчугу и ломались с оглушительным треском.

Ветки цеплялись за плащ, будто удерживая неловкого путника на месте.

Лес — это ужасное место для дварфа.

По сторонам от тропы то здесь, то там кустарник сменялся оврагами, и чем ближе становились деревья, тем больше зелени обступало дорожку. Впереди над всеми этими кустиками возвышалась тёмно-зелёная и лишь местами чуть пожелтевшая стена леса.

Граница угадывалась чётко — плотное переплетение ветвей, за которыми быстро терялась тропа, едва пересекая её. Вдоль леса вправо уходила ещё одна тропинка, намного уже первой — туда все трое и свернули.

По этой узкой тропинке они вышли к небольшой поляне, на которой стоял большой дом. Из-за старого сруба скромно выглядывал небольшой сарайчик с дровяником и несколько пялок.

Возле сарая мужчина стаскивал здоровенные чурбаны к колоде, у которой стоял колун. Увидев приближавшихся вооруженных незнакомцев, мужчина схватил его и, выставив перед собой, закричал:

— Кто такие?! Назовитесь! — Он застыл и переводил испуганный взгляд с секиры Далура на лук Арди и обратно.

— Успокойся, почтенный. Мы от Гарона. Я Далур, это Арди, это, гхм, Молчун. Опусти топор и никого не бойся. Мы пришли помочь, и нам от тебя только разговор и нужен.

Узкие плечи незнакомца опустились, колун повис вдоль тела в расслабленной руке. Немолодой уже мужчина почесал большие залысины на седой голове и шагнул навстречу троице.

— Прощения прошу. Я Танли, охотник. Вы поймите правильно: у нас такая беда, а тут вооруженные незнакомцы. — Он снова немного напрягся и спросил немного севшим голосом: — А зачем Гарон направил вас сюда?

— Вы лучше других знаете эти места, к тому же уже пытались найти следы пропавших. Расскажи всё, что можешь, — принялась расспрашивать Арди, пока Далур доставал восковую табличку и готовился делать пометки. — Что нам нужно знать про этот лес? Где то поле, с которого пропали люди? Где обрываются следы? Что вы нашли? Кто захаживает в эти края? Кто мог это сделать? — Арди на секунду задумалась и продолжила: — Главное, куда они могли пойти? Может, какие-то хутора или тракты есть неподалеку? Подумай крепко, Танли. Это важно.

Мужчина запустил руку в жидкие волосы и поскрёб затылок. Наконец, собрался с мыслями и заговорил:

— Дак, а что я могу рассказать-то? Как сгинули. В лес зашли, значит, и до дороги нашей озёрной прямо ходом. Кустов наломали, конечно — мы по ним направление и поняли. А там как отрезало. Тропа там широкая и утоптана плотно. Следов на ней и не видать, да и дождей на то время с неделю, если не дольше, не было. Прошли мы по ней, конечно, до самого озера, прочёсывали обочины, значит — искали, где они сошли с тропы, но… Говорю же, как сгинули. Оленя след нашли. Тропа кабанья пересеклась, но людских следов близ озера не видали. Тем более гурьбой такой шли, — брови сошлись к тонкой переносице, когда Танли пытался припомнить детали. — Разве что уплыли, но рыбаки нашенские говорят, что не видывали никого в тот день.

— Так и что? Не испарились же они. Куда могли уйти? — чуть раздражённо спросила Арди.

— Думается мне, что если куда и ушли они, то на север. Озеро-то наше аккурат на северо-востоке от посёлка, значит. Поля на востоке. Охотимся мы обычно ещё восточнее или южнее. Реже на запад ходим за зверем, — мужчина начал грызть грязный ноготь большого пальца, хмуря брови всё сильнее. — Ну а так что… В одном дне с лишним на север — предгорья старого хребта. Моему прадеду его прадед рассказывал, что в горах тех когда-то дварфы жили да орки обитали. Только не один век уж не видывали здесь ни одних, ни других. На северо, значит, западе в днях двух пути топь большая. Туда не ходим совсем, как и на север далее чем несколько часов пути. Возле топи попадаются стоянки гоблинские. На севере тоже, но реже. Знаете, леса здешние богаты, зачем судьбу за ус дёргать? Нам и южнее промысла хватит.

— Всё? — вскинул брови Далур, глядя поверх восковой таблички.

— Да вроде… — протянул Танли, но вдруг хлопнул себя по лбу. — Тракт, значит! Есть такой на западе! Идёт вдоль болот и упирается аккурат в предгорья на севере. Брошен давно. Кое-где ветровалом перекрыт. Ещё прадеды говаривали, что его дварфы мостили, торговать метили с людьми, значит, да так и не доделали. Обрывается вскоре. Сам-то я не видал, опять же, кто-то говаривал, а кто — уже и не вспомню. Да и не ходит там никто. Большего сказать не могу. Рад бы, да нечего.

— Скажи, а гоблинов, будь проклято их племя, — Далур сплюнул, — близ города не видели?

— Нет, почтенный. Только стоянки не ближе дневного перехода на север и ещё дальше на северо-запад. Да я их, гоблинов этих, и в глаза не видывал ни разу за свой век. Только стоянки. Не лезут они к нам сюда.

На одну из пялок грузно приземлился ворон. Он зацепился за перекладину одной лапкой и наклонил голову, глядя на собеседников с любопытством.

— Я с твоих слов сделал зарисовку. Неточная, конечно, но хоть что-то. — Далур протянул охотнику табличку и стал водить палочкой, перечисляя, пока тот кивал: — Вот тут посёлок, тут горы начинаются. Примерно здесь поля, здесь озеро.

Танли ткнул грязным пальцем в табличку:

— Поля к городу ближе. Озеро навроде чуть севернее. Мы здесь. Тракт старый не скажу как идёт. Знаю лишь, что вдоль топей и с запада. А так навроде всё верно. — Он поднял взгляд на Далура и уважительно сказал: — Ловко ты со слов набросал. Нам сейчас, конечно, недосуг — работы валом… Но для такого дела… Вам нужен проводник по лесам? Карта картой, но в лесу ходить уметь надо, заблудиться проще простого, а чащи ой какие густые встречаются.

Арди благодарно улыбнулась и покачала головой:

— Спасибо, почтенный, но по лесу ходить обучены. Твоего рассказа и карты нам вполне хватит. Пойдём мы. Ещё раз спасибо за помощь. Скажи, в этом доме всегда кто-то есть? Вдруг что понадобится.

— Да, я тут пока дрова готовлю к зиме. Чуть позже с охоты придут ещё наши — туши свежевать да разделывать. Так что тут почти всегда кто-нибудь да есть. — Танли поднял к груди сжатый кулак: — Удачи вам. Очень надеюсь, что найдёте чего. Много людей хороших пропало, надобно отыскать. Хорошо если живыми, нет — так хоть похоронить по-людски.

Молчун кивнул и отошёл в сторону. Он дождался, пока остальные подойдут к нему, а Танли вернётся к работе, и спросил:

— Гобла?

— Думаешь, осмелели зелёные? — Арди неуверенно качнула головой. — А почему сейчас? Раньше ведь не трогали. Я уверена, что они и знают об этом посёлке и охотников видели. Но ведь не трогали никогда. Да и на кой хрен им селяне? Хотя ты, наверное, прав. Больше-то некому, глухомань такая. Только почему деревенские без драки пошли — неясно.

— Луки увидали, вот и не полезли в драку. Не готовы были люди, — последнюю фразу Далур произнес чуть презрительно, поправляя широкий воинский пояс с секирой. — А на что им люди — так то ясно: боги их тёмные, ритуалы мерзкие. Почуяли зелёные слабину: болота близко, дружина с городом далеко. Я этих тварей руками ломать готов, пока ни одного гада не останется. — Далур заводился, дыхание его участилось, кулаки сжались, он весь нахохлился и набычился. — Они же… — поняв, что его понесло, он осёкся и прокашлялся. — Ладно. Карта у нас есть, лесоходы. Пошли искать следы.

Арди по плечу больно ударила невесть откуда прилетевшая шишка, где-то над их головами у верхушек деревьев раздалось карканье. Потирая ушиб, она попыталась взглядом найти виноватого, но, кроме листвы и веток, зацепиться взгляду было не за что.

— Где начнём? Нас, кхм, трое… — Арди с сомнением покосилась на Далура, — в огромном незнакомом лесу. Следов нет. Скорее всего, это и правда гоблины. Я не слышала, правда, чтобы они угоняли в плен толпы селян, обычно они путников близ лесов и болот убивают и грабят. Да и то если только одиночку или совсем маленькую группу. Но чего только не увидишь и не услышишь.

— До озера? — буркнул Молчун.

— А почему нет? Можем пройтись по дороге до озера, посмотреть повнимательнее следы какие-то, хотя времени уж прошло… Есть ли толк? Либо можем пойти к топям, где стоянок гоблинов больше, и тихонько, — она вновь с сомнением покосилась на дварфа, — посмотреть и послушать, что там происходит. Но если Далур прав, и гоблины увели людей для какого-то своего ритуала, то шансы, что они ещё живы, очень малы. Если вообще есть. Никто не захочет кормить столько ртов просто так столько времени. Опять же — нас трое. Велик шанс не набрести на стоянку, тем более нужную. Тут, я надеюсь, ты нам поможешь.

Она вопросительно взглянула на Молчуна. Он после короткой паузы кивнул.

— Далур, покажи-ка и нам табличку. — Молчун и Арди встали по бокам дварфа и посмотрели на нацарапанную карту. — Подними-ка чуть выше. Так, хорошо. Поле здесь. Озеро здесь, мы здесь. Топь и гоблины где-то здесь. Значит, чтобы гоблинам прийти к полю с этой стороны, — она водила поднятой рядом палкой по табличке, — им надо было обходить Каменную Топь с юга, потом идти по лесам, в которых охотятся местные, потом обходить поле по краю и лишь потом выходить к людям. Долгий путь. Да и зачем?..

Молчун покачал головой.

–…Другой же дорожкой — пройти по равнине с северной стороны городка. По равнине, просматриваемой со всех сторон, к тому же в хижине охотников всё время кто-то есть. Гоблины трусоваты, чтобы в открытую ходить у посёлка, когда рядом прекрасный лес. Остаётся последний вариант. Самый удобный и простой. Здесь. — Арди ткнула палкой в область к северу от дороги, расположившуюся между озером и хижиной охотников. — Предлагаю поискать какие-то следы там. — Она посмотрела на небо: — До сумерек ещё далеко, а как начнёт смеркаться — вернёмся в город и поспрашиваем у Ингвара, где они там корешки свои выковыривали с сыном. Ну, пошли? Через час-другой будем на месте.

Молчун уверенно кивнул и поправил мешок за спиной.

— Годится! — Далур начал было что-то ещё говорить, когда над головой закаркал ворон.

Молчун сразу нахмурился, как-то подобрался весь и замер. Вскоре развернулся и зашагал по тропинке, тихо бормоча под нос:

— Не чую…

— Я… в кусты. — И Далур направился к ближайшим зарослям.

— У тебя всё нормально? Что-то ты зачастил, — поинтересовалась Арди.

— Молоко, наверное… Погодите пару минут, а то ищи вас потом по всему лесу!

Молчун остановился поодаль, а Арди хмыкнула, пошла к нему и сказала:

— Ты смотри, нутро какое нежное у него. Молока чуть попил — и всё, под каждым кустом норовит отметиться.

Продравшись через стену веток и листьев, Далур достал из внутреннего кармана плоский камень и пристально в него вгляделся. Что-то поскрёб кинжалом, чуть полил из пузырька. Долгое время ничего не происходило, но наконец камень потеплел. Далур облегченно вздохнул, спрятал его в скрытый карман и широкими шагами пошел обратно.

— Я тут что подумал, — сказал, возвратившись к спутникам, — может, нам всё-таки взять с собой пару охотников проводниками? Да и глаза не лишние. Как и луки, если столкнемся с гоблой. Нет, я не боюсь! — поспешно добавил он. — Но это будет, хм-м, надёжнее. Как отбить пленников у целой шайки втроём? Сталь ведь под любой доспех дорожку найдёт. Скольких я убью, прежде чем это случится? Глупо будет так умереть. И людям не помочь, и самим сгинуть. Я-то дома насмотрелся на зелёных. Маленькими группами они не ходят. Мы их били, но втроём это будет непросто. Ещё и среди этих проклятых веток, где они как рыба в воде.

— А впятером, думаешь, будет проще? — усмехнулась девушка и ободряюще улыбнулась. — Не переживай, Далур, мы не на войну с ними идём. Только в крайнем случае и только чтобы отступить. По поводу поисков… Молчун сказал, что у него есть способы поиска быстрее и тщательнее, чем помощь охотников. Тут уж доверимся ему. Да и если охотники наткнутся на гоблинов, вряд ли живыми уйдут. Так будет лучше, Далур, не сомневайся. А теперь пошли, у нас не так много времени.

***

Почти сразу они разделились. Арди забрала севернее и исчезла в зелёном океане. Далур же пошёл вслед за Молчуном. Там, где человек ловко втискивался в прогал меж веток, широкоплечему дварфу приходилось продираться с треском. Он громко сопел и выплёвывал ругательства. Деревья в ответ лишь настойчивее цеплялись за дварфа. Время от времени Молчун кричал птицей и замирал, вслушиваясь в лес. Арди отвечала ему откуда-то издалека, и все шли дальше. Комары настырно лезли в лицо Далуру. Он размахивал руками, гневно таращил глаза на противных насекомых и дёргал себя за бороду. Но те раз за разом возвращались.

Наконец, Молчун остановился, трижды прокричал птицей, дождался ответного сигнала и повернулся к дварфу:

— Арди придёт до заката. Нужна твоя помощь. Ничему не удивляйся и просто охраняй меня. Вдруг кабан какой или медведь. Мне нужно будет всё моё внимание, я не смогу отвлекаться ни на что. Будет дело плохо — дай пару оплеух, — он посмотрел на большие кисти дварфа и, усмехнувшись, добавил: — Только не от всей души. Очухаюсь. Ничему не удивляйся. Птиц и мелкую живность не тронь. Ты поймёшь.

Далур с прищуром посмотрел на человека и кивнул. Незаметным глазу движением выхватил секиру из-за пояса и снял щит со спины.

— Надеюсь, не пригодится, — улыбнулся натянуто Молчун и бесшумно пошёл к старому дереву с толстенным стволом.

Постелил на землю плащ, сел на него и положил увесистую дубинку перед собой. С негромким хрустом повёл плечами, задумчиво потёр изувеченное ухо и посмотрел вверх, на кроны деревьев. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и замер.

Далур стоял неподалеку, с интересом наблюдая за Молчуном. Постепенно дыхание человека замедлилось. Долгое время ничего не происходило, и дварф решил было, что тот просто уснул, но потом на дубинку перед Молчуном села птица. Она немного посидела, глядя на Молчуна, наклонила голову, чирикнула и упорхнула. На её место вскоре прилетела другая. Потом третья, потом ещё одна, потом две сразу. Сердце не успевало ударить двадцать раз, как очередной пернатый приземлялся на дубинку Молчуна, чтобы немного посидеть и улететь. Бесконечная череда птиц всех мастей и размеров, несколько белок, песцов…

Заросли вокруг Молчуна полнились шорохами и криками. Далур крутил головой и ругался вполголоса. Дварф пытался всматриваться и вслушиваться в лес вокруг него, старался найти опасность, но в такой обстановке это было невозможно. Неба за кронами было почти не видно, кроме совсем небольших лоскутков, и Далур уже потерял счёт времени, когда поток посетителей вдруг иссяк.

Молчун продолжал сидеть. Его можно было принять за невероятно реалистичную статую, если бы не редкое глубокое дыхание.

Далур сложил щит и топор у ног, достал пару полосок мяса и кусок хлеба и принялся с аппетитом жевать. Когда с едой было покончено, он посвятил себя излюбленному делу — полировкой секиры. Дварф негромко ворчал в бороду, но не забывал и поглядывать по сторонам. Время тянулось, ничего не происходило. Чуть звенел металл боевого топора, а Далур всё чаще с непониманием косился на Молчуна. В очередной раз взглянув на него, Далур заметил текущий по вискам пот. Дыхание Молчуна, теперь резкое и отрывистое, как после бега, ускорялось всё сильнее.

Кусты вокруг Далура снова закипели шорохами и вскриками. Поток птиц возобновился. На этот раз они пребывали на дубинке перед лысым человеком гораздо меньше времени: два-три удара сердца, и улетали прочь.

Снова потянулось время. Далур вскочил на ноги в боевую стойку, прежде чем понял, что поблизости услышал шорох. Шорох, который явно не могла издать птица или белка. Шорох кого-то явно крупнее.

— Далур, спокойно! Это я, — донеслось из-за куста, и спустя мгновение вышла Арди.

Она быстро подошла к Далуру и села рядом с ним прямо на землю. Девушка вытянула ноги и с видимым удовольствием принялась массировать икры.

— Ничего. Вот вообще ничего. Обычный лес. Нет следов стоянок, нет следов большого отряда. Многовато времени прошло… Куда там найти зацепки. Нашла только вот это, — она протянула дварфу что-то зажатое в кулаке и бросила на открытую ладонь старую деревянную трубку. — Набрела на небольшой родник, на север отсюда. Села попить водички, и глаз зацепился. Лежала прямо у воды. Выглядит старой, да и влаги набрала. Может, давненько уже там, кто знает.

— Спросим у местных. Вдруг узнает кто трубочку. Охотники могли к роднику ходить да выронить. А может, и нет. Резьба-то недурная, да и цела ещё вполне. Ну разве что размокла, — дварф понюхал трубку и поморщился. — Курили из неё, думаю, не столь давно. Запах ещё сильный. А вот табак — уж лучше навоз кобылий курить, чем такое… Ну да чего взять, это же люди… Из глуши, — торопливо добавил дварф.

Он завернул трубку в тряпочку и ловко убрал в заплечный мешок.

— Я удивлён, что в первый же день что-то нашли. Ты глазастая! Глядишь, да и поможет нам это чем. Нам бы дотемна вернуться. Плутать по лесам в полной темноте — так себе затея. А как ты нас нашла? Последний раз вы с ним, — Далур кивнул в сторону Молчуна, — перекликались давненько.

Арди усмехнулась:

— Это было нетрудно. Сейчас все птицы с округи летят к нему. Смотришь направление и идёшь себе.

Вдруг на лице девушки промелькнуло удивление, она резко подобралась и вскочила.

На дубинке перед Молчуном сидел крупный ворон на одной лапке и смотрел на неё. Он расправил внушительного размера крылья, пронзительно крикнул и улетел.

— Ты чего? — Далур тоже вскочил и подхватил с земли оружие. Спустя мгновение уже укрылся за щитом и стал всматриваться в кусты за Молчуном.

— Кого увидала? Гобла?

— Нет там гоблинов, успокойся. Ты сейчас видел здоровенного такого ворона с одной лапкой?

— Ворона? Тьфу, с-сука, — дварф немного расслабился и отложил щит. — Экая невидаль. Тут птиц пролетело за последние часы — не счесть. Лапы-то у них я не считал, чтоб им пусто было. А почему ты спрашиваешь? Чем известен этот твой ворон, что на него непременно стоит обратить внимание?

— Да мне кажется, что вижу его не первый раз. И Молчун про него говорил. Необычное совпадение.

— А ты уверена, что это именно тот ворон? Не обозналась? Да и не сказать что тут светло сейчас. Мало ли однолапых ворон в мире летает. Да и ты сама сказала, что сейчас все птицы с округи к нам сюда дуром валят. Так почему бы и ворону этому клятому не полететь? — Далур посмотрел опять на неподвижного Молчуна.

— Наверное, ты прав, — Арди ответила уже спокойнее, села на место и принялась доставать из заплечного мешка нехитрую походную снедь. — Давно птицы во второй раз прилетать начали? — спросила она и принялась жевать полоску мяса, запивая водой из фляги.

— Давненько. Солнца не видать, точно не скажу. А по цвету неба толком не пойму. Смотри-ка, их, кажись, меньше становится.

Поток птиц и животных заметно уменьшился. Случалось, что дубинка перед человеком пустовала по несколько минут. Далур внимательно уставился на Молчуна.

— Мне кажется, или он побледнел? Дышит как после хорошей драки.

— Ничего. Всё скоро закончится. Давай ещё немного подождём. Надеюсь, он сможет рассказать нам больше. Старая трубка в лесу — это, конечно, хорошо, но для поиска недостаточно.

— Так он маг какой? Или как их, которые с природой близко якшаются… Друид? Ты знала?

— Громко сказано. Ни то, ни другое. Просто следопыт, который кое-что умеет и знает. Даже если и друид, то в самом начале пути. Да, я знала. Уже дней пять как. Ты, сидя на повозке, точил и без того, вне всяких сомнений, острейшую секиру по эту сторону северных лесов… — она усмехнулась и посмотрела на дварфа — он и сейчас занимался полировкой оголовья топора. Далур, впрочем, ничуть не смутился и продолжил своё занятие. — А мы достаточно много времени бродили по окрестностям вдоль дороги. Иногда порознь, иногда вместе. Он всегда знал, где зверь или птица. Потому-то мы и ели так часто мясо в дороге. Сначала думала — везёт. Потом стала подозревать неладное. Потом прямо спросила. Он прямо и ответил. Мол, так, по верхам кое-чего умею. На этом и всё.

— Ну а ты? Ты тоже? — Далур пристально посмотрел в глаза Арди.

Та легко рассмеялась:

— Я-то? Нет. Что, по-твоему, почтенный дварф, во мне выдаёт колдунью? Волос вроде не рыжий. Нет, Далур. Крепкая рука да верный глаз — вот и вся моя магия.

— Вот это мне по духу! — Далур широко улыбнулся. — Такой магии я и сам обучен. — Он вдруг замолчал и серьёзно спросил: — А что он сейчас делает?

— Он говорил, что сможет использовать мелких животных и птиц как разведчиков. Со слов Молчуна, ответы будут путаные и туманные, но это лучше, чем самим прочёсывать вёрсты и вёрсты леса. Это должно нам дать точку, с которой мы и начнём поиск.

— Да уж. Оно, конечно, лучше, чем ничего, но что ему смогут наболтать птицы? — дварф недоверчиво покачал головой. — Эй!

Далур резко подскочил и побежал к Молчуну — тот упал ничком прямо на свою дубинку, чудом не придавив едва успевшую улететь птицу. Далур приподнял его, перевернул на спину и убрал дубинку. Заплечный мешок дварф подложил ему под голову.

— Дай воды, — скомандовал стоявшей с озабоченным видом Арди. Пока та возвращалась с водой, Далур прощупал пульс, послушал дыхание, потрогал лоб Молчуна. — Умой его, — бросил очередное указание и пошёл к своему мешку.

Из его недр достал небольшой стеклянный пузырёк с бурой жидкостью. Дварф сжал зубами пробку и с громким звуком выдернул её. Сунул снадобье под нос Молчуну.

Он слабо дёрнулся и завозился, но в себя не пришёл.

— Перенапрягся, кажись. — Далур плотно закрыл пузырёк и убрал обратно в мешок. — Ему бы передохнуть. Но не здесь, а переночевать нормально под крышей и одеялом.

Он посмотрел на едва видневшееся небо — дело близилось к сумеркам и из-за крон за ними подглядывали набрякшие тучи.

— Как бы дождя ночью не было, — Арди как будто прочитала мысли Далура, и тот задумчиво кивнул.

— Значит, так. Бери все наши пожитки. Щит тоже понесёшь, — с видимым сожалением произнёс дварф и кивнул на Молчуна, — я возьму его. Он вроде не шибко крупный. Пойдём обратно. Всё равно тут нам делать сегодня больше нечего, а в посёлке Ингвар, — Далур презрительно сплюнул. — Глядишь, протрезвел. Да и узнать про трубку у местных не мешало бы.

— Уверен? Тут топать прилично. Не уверена, что до темноты дойдём. И по лесу сколько брести, — и Арди с сомнением посмотрела на дварфа.

— Железно, — тот с вызовом поднял голову. — Я тут мокнуть ночью не собираюсь. Да и Молчуну на пользу не пойдёт.

— Как скажешь. — Арди принялась собирать вещи и навешивать их на себя. — Пойдём сначала на юго-восток. Тут недалеко вроде хоженая дорога до озера. Там будет идти всяко удобнее, чем лезть через дебри. — Далур глухо угукнул. — Ну, я готова.

Арди стояла, обвешанная вещевыми мешками, с луком за плечом, широким дварфийским щитом в одной руке, мечом в другой и дубинкой Молчуна у пояса.

— Прямо богиня войны, — блеснули крупные желтоватые зубы Далура, когда он широко заулыбался.

— Пошли уже, — громко фыркнула Арди. — Я впереди. Буду выбирать дорогу.

Далур закинул Молчуна на плечи. Ноги человека почти касались земли, зато голова покоилась на широком плече дварфа. Далур немного подбросил его, удобнее уложил вес, сделал пару медленных шагов, привыкая к нему, и коротко бросил:

— Ходу.

Арди шла впереди. Девушка старательно обходила овраги и совсем уж непролазный подлесок. Шагах в пятнадцати позади твёрдой поступью шагал Далур. Он изредка поругивался на очередную вцепившуюся ему в бороду ветку. В такт шагам дварфа немного дёргалась голова Молчуна, безвольно лежащая на сильном плече. Казалось, что всё, чем недоволен этот дварф, — это столь ненавистный ему лес да хмурое небо.

Вскоре они вышли на довольно широкую тропу, ведущую с юго-запада на северо-восток.

— Ну всё! Теперь по ней прямиком до посёлка, — девушка свернула вправо. — Ты как?

Далур что-то невнятно буркнул и демонстративно зашагал дальше.

Сумерки сгущались. Звуки леса становились резкими и пугающими. Ветер трепал кроны деревьев, срывал листву и швырял её в незваных гостей, словно решил запугать их.

Далур нёс свою ношу уверенно, твёрдо ступая по утоптанной дороге. Он шёл лишь немногим медленнее обычного. Разве что на щеках, там, где они не были прикрыты бородой, появился румянец. Несколько раз он опускал Молчуна на землю и проверял его состояние. Удовлетворённо хмыкнув, делал глоток воды, закидывал мужчину обратно, и они с Арди шли дальше. Уже на подходе к посёлку дыхание Далура чуть участилось, но других признаков усталости он всё так же не выказывал, даже шаг не убавил.

— Давай-ка положим его на сеновале, а сами к Ингвару и Гарону. — Далур в очередной раз немного подкинул Молчуна на плечах, когда тот стал сползать. — Можем разделиться, чтобы было быстрее. Я могу зайти к старосте, а ты к этому травнику.

— Да тут всё рядом, давай лучше вместе. Много времени не выгадаем. А так мало ли что в разговоре всплывёт или кому вопрос какой в голову придёт. Так надёжнее.

Они подошли к воротам и увидели, что те закрыты. Арди достала дубину Молчуна и постучала по створке.

— Эй, там! Открывай.

С другой стороны тут же отозвался незнакомый голос:

— Кто идёт? Назовись!

— Далур, Молчун и Арди! — гаркнул дварф. — Гарон знает. Отворяй давай!

— Предупреждён. Погоди маленько, сейчас открою.

С той стороны ворот донеслось приглушённое кряхтение и возня, затем одна створка приоткрылась, и выглянул щекастый мужик лет сорока с неопрятной бородой. Увидев компанию, о которой все судачили днём, остановил взгляд на Молчуне, висевшем на плечах Далура, охнул и сразу же открыл створку шире.

— Проходите! Помочь чего? Али кликнуть кого? Что-случилось-то? Живой?

— Всё хорошо. Живой. Не суети. — Далур нырнул в образовавшийся проход. Ноги Молчуна немного зацепили воротину.

Арди оглянулась на темнеющий вдалеке лес и нырнула следом.

— Меня-то Гарон тут поставил, — мужик досадливо сплюнул в пыль. — За Ингваром, значить, смотреть, чтобы не нализался снова. Ну и за воротами до полуночи поглядывать. Как появитесь, наказал вам про Ингвара доложить. Ну, стал быть, докладываю! Ингвар, скажу вам, как собакой дрянной покусанный — злющий, сидит дома. Мы с мужиками пойло всё отняли у него и пробыли с ним, пока не успокоился. Тяжко ему сейчас с похмелья. Да и на душе препоганейше. Но указ Гарона выполнили. С самого утра ни капли не пил!

Мужик развернулся и закрыл воротину. Покряхтывая, принялся вкладывать толстенный засов в скобы.

— Давай Молчуна пока положим на лавку и сразу зайдем к этому… травнику, — с отвращением выплюнул слово Далур. — Не хочется потом через весь посёлок к нему возвращаться, когда вот он, рядом совсем.

— Про то и толковала. Давай, отчего же нет.

Они направились к уже знакомому крыльцу. Сложив заплечные мешки и оружие около скамейки, Арди постелила на неё плащ Молчуна, и Далур аккуратно уложил на него свою ношу.

— Эй, почтенный. Мы ненадолго зайдём к Ингвару, а ты пригляди, пожалуйста, за нашим другом и вещами. Чтоб никто к ним не подходил даже! — крикнула Арди мужику у ворот.

— Здеся не полезут! Народ не тот! Но лады, глаз не спущу!

Далур поднялся на крыльцо и несколько раз сильно ударил в дверь кулаком. При каждом ударе полотно немного вздрагивало.

— Пошли на хрен! Ясно? Не хочу никого видеть! — донесся из-за двери глубокий голос. — Оставьте меня в покое!

Далур помрачнел и попробовал налечь на дверь могучим плечом, но та оказалась заперта изнутри.

— Открывай, Ингвар! Мы помочь тебе хотим. Так и ты помоги нам! Мы пропавших ищем! — Далур приложил видимое усилие, чтобы говорить спокойно. — Не боись, не задержим. Кое-что спросим и уйдем. Не кричать же через дверь, как умалишённым! Ну, открывай!

Изнутри что-то звякнуло, и дверь немного приоткрылась. В щели показалось опухшее лицо, обрамлённое сальными волосами. Чуть желтоватые глаза враждебно поблескивали поверх отекших нижних век. Вместе с головой появился запах нечистот и чего-то кислого. Голова безостановочно подрагивала.

— Ну? Чего надо-то? — спросил Ингвар. Его язык заметно заплетался, лицо морщилось. — Чем могу помочь и, главное, чем вы мне поможете? Издеваться пришли над горем отца? А? — на последнем возгласе голос травника сорвался и стал визгливым.

— Людей пропавших ищем. Сын твой, слышал, тоже среди них. Пропал, когда пошёл собирать травы и коренья. Или хрен знает, что вы там собираете, — дварф закипал и уже медленно цедил слова сквозь зубы. — Хотели спросить, где вы их обычно собирали. В какую часть леса он пошёл? Где начинать искать? — Замолчал на несколько мгновений, немного успокоился и продолжил: — Понимаешь, пропали люди. Твои соседи. Твой сын. А ты… Ты, вместо того чтобы искать его или хотя бы помогать кому-то, кто это делает, сидишь и пьёшь до рвоты…

— Далур, — Арди положила руку на окаменевшее от напряжения плечо дварфа. — Не стоит. Он…

— А ты поучи меня, недомерок. Гляди-ка! Помочь он хочет. Каким хреном, следопыт недоделанный? Наши искали и не нашли. Не чета тебе, кстати. Так что пасть свою…

Договорить он не успел.

Мощным толчком плеча Далур распахнул дверь и пошёл к упавшему травнику. Арди повисла на дварфе, стараясь урезонить, но тот не замечал её.

— Ты, говно бесхребетное! Открой рот ещё! Ну, давай! Сейчас ты у меня язык вместе с зубами проглотишь!

Пудовые кулаки Далура были сжаты, и угадать его намерения было нетрудно. Он подошёл к травнику, рывком поставил его на колени и впечатал кулак в лицо. Травник снова упал. И на этот раз затих.

— Далур! Демон тебя сожри, ты совсем охренел? А если убил? Ему много не надо! — Арди встала между дварфом и лежащим на полу человеком. — Успокойся! Ну!

Далур шумно и глубоко дышал. В глазах плескалась ярость, он пытался обойти Арди, схватил её за руку и потащил наемницу в сторону, освобождая себе дорогу, но девушка схватила со стола кружку и выплеснула содержимое ему в лицо.

В кружке оказалась вода. Она стекала по лицу и бороде дварфа, пока тот глупо хлопал глазами. Багровая пелена, наконец, отступила, взгляд прояснился, и в нём появилось понимание.

— Я… Э-э… Тьфу. Ну с-сука… — он отпустил руку Арди, резко развернулся на пятках и вышел на улицу.

Девушка подошла к Ингвару, увидела, что грудь травника вздымается, и немного успокоилась. Зачерпнула из ведра ещё воды и плеснула ему в лицо. Вода текла по щекам, смешивалась с кровью, бегущей из рассечённой кожи, и уродливой кляксой расползалась по грязному полу.

Ингвар открыл глаза и попытался встать. Тело не слушалось. Он не слышал вопросов Арди или не понимал их. После очередной попытки подняться на ноги завалился на бок и его вырвало. Ингвар обмяк.

— Да твою мать! Не мог ты, мудило корявое, просто ответить на пару вопросов? — досадовала Арди над скорчившимся у её ног тела. — Да. Нет. На север. Не знаю. — Девушка нарочно подражала голосу травника и трясла головой.

Арди сплюнула на пол и пошла из дома. В дверях она почти столкнулась с мужиком. Он попытался зайти в хижину или хотя бы заглянуть.

— Что у вас тут случилось? Я слышал крики и грохот!

— Характер у вашего травника — то ещё говно. А у дварфа тяжёлый, под стать его кулакам. Один нахамил, другой не сдержался. — Девушка устало вздохнула и продолжила чуть мягче: — Мне жаль, что так вышло. Помоги, пожалуйста, с Ингваром. Его надо уложить и накрыть лоб холодной мокрой тряпкой.

— Да что же он ему сказал такенного, что бить сразу?

— Иди спроси, — раздражённо огрызнулась Арди. — Далур на улице, ты с ним чуть разминулся. Но сначала помоги.

Вместе, взяв Ингвара под мышки и за ноги, они аккуратно перенесли его на лежак. Мужик тут же нашёл какую-то тряпку, окунул в воду, отжал и накрыл лоб травника.

— Я зайду к нему сегодня ещё, как с ворот сменюсь. Тряпку смочу и посмотрю, как он. Зря твой друг так. Ингвар нормальный мужик так-то. Просто горе у него большое, — мужик озабоченно покачал головой.

— Так мы и хотели у него узнать, куда сын пошёл, где искать. А он… — Арди устало махнула рукой. — Ладно. Оклемается. Жаль, конечно, что так вышло, но это дела не смертельные. Нам идти надо.

— Куда?

— Сначала к Гарону. А потом — не твоя забота, почтенный.

Когда Арди вышла на улицу с мужиком, тот покосился на стоявшего невдалеке Далура, плотно прикрыл дверь и заторопился к воротам.

— Ну? Угомонился? — спросила Арди.

Дварф стоял, низко наклонив голову, и молчал. Кулаки то и дело сжимались и разжимались. Ярость угасла не до конца, и было видно, как Далура потряхивает.

Арди принялась навешивать на себя вещи, лежавшие у лавки.

— Бери давай Молчуна, и пошли. Темно уж. Ещё к Гарону идти. Но пойду я одна. Ты лучше с Молчуном побудь.

Далур молча взял с лавки безвольное тело и, глядя только себе под ноги, пошёл, словно веса живой ноши и не ощущал.

Пока они с Арди добрались до сеновала, густые сумерки уже переросли в темноту. Далур уложил Молчуна на лежак из сена, застеленный плащом, и накрыл его.

— Дай мне трубку, поспрашиваю у Гарона, чья она. Скоро вернусь. Сам дойди пока до хозяйки, узнай, светит нам горячий ужин или нет.

Арди устало взяла протянутую ей тряпицу с трубкой и сунула в небольшой поясной мешочек. Оставила дварфа хлопотать о Молчуне и ужине, а сама выскользнула на улицу.

Далур уселся в сено. Он тяжело дышал и попеременно сжимал кулаки. Дварф старался успокоиться, собрать разбегавшиеся мысли, когда почувствовал привычный холод на спине. Он пробирал до кости и, едва проникнув под кожу, уже не торопился отпускать. Как будто на голую спину взвалили глыбу льда.

— Отстаньте! — рявкнул в темноту дварф и быстро закрутил головой.

Взглядом бегал из одного угла в другой и обратно, раз за разом. Как обычно, там никого не было.

«Избить пьяницу — тоже мне подвиг. Но я не могу позволить так разговаривать с собой каждому, кому вздумается. Особенно такому человеку. Хотя ты уверен, что он хуже тебя, а, Далур? Из-за него хотя бы никто не умер. А ты… Ты — позор клана. Ты — пустая порода, и с этим тебе ничего не поделать».

Собственная вспышка гнева расстроила дварфа, он стал противен сам себе, его окатила привычная волна презрения. Чей-то холодный и тяжёлый, как мельничный жернов, взгляд упёрся аккурат между лопаток. Он давил сильнее прежнего. Далуру казалось, что вот-вот его кости затрещат.

— Уходите, пожалуйста… — прошептал Далур и зажал уши. Он принялся раскачиваться и затравленно озираться. — Я опять всех подведу. Я… Я не хочу. Хватит! Я не мог ему спустить этого с рук! Слышите?

Как и всегда, ему никто не ответил. Только холод на спине стал расползаться ещё дальше. Он сводил жестокой судорогой плечи и стискивал сердце, словно когтями.

Далур опёрся дрожащими руками на свой топор и тяжело встал. Крупные капли пота бежали по его лицу, но дварф ежился, словно на ледяном горном ветру, и неровно дышал. Он то и дело сбивался с ритма и старался успокоить хотя бы дыхание. Дварф бросил затравленный, полный боли взгляд в самый тёмный угол и быстро вышел под начавшийся дождь.