Добро пожаловать в Ад, или «Богом забытые души!»

Дмитрий Эдуардович Соловьев, 2023

В наши дни, если дать волю воображению и надежде, то чудеса встречаются. Без них нельзя! А может, это и не чудеса вовсе. Тот, кто пришел уже более 2000 лет назад, и оставил неизгладимый след, вразумляя, исцеляя, указывая путь, может, делает это и сегодня? Главные герои, два священника, которых волнует тема повсеместной пропаганды лгбт и сам перевертыш человеческих ценностей. Затронут также вариант уничтожение церкви, как Института Веры, и какие силы могут за этим стоять. Параллельно основному сюжету рассказа-сценария, упомянуто, в разных интерпретациях, внезапное попадание человека в, Ад. И как это страшно и не привычно, но очень реально, – что дает пищу для размышления!

Эпизод №8

Отец Густав, находился в отдельной палате интенсивной терапии. Приборы показывали, что состояние больного стабильно-удовлетворительное. Хотя он практически сутки не приходил в себя, состояние его было крайне тяжелое. Отец Густав был в коме. Ему вовремя сделали реанимацию, и это спасло его жизнь. Еще в машине скорой помощи отцу Густаву, только с третьего раза запустили сердце. Вчера он был на грани. Это был его первый инфаркт. Сейчас приборы поддерживали жизненно-устойчивое состояние мозга. Дочери сообщили по телефону, что сделали все возможное, и остается только ждать и уповать на Бога!

Отец Густав! Он ни летел сейчас к свету по тоннелю, как это описывают очевидцы. И никто из ворот Рая, не вышел ему навстречу. И даже никакого судилища над ним не было! Думается-рано! Но отец Густав, как не крути, находился сейчас, именно в Аду, или в чистилище… Его душа, — как раз сейчас там пребывала! И это не было местом где пожирает тебя огонь, где плачь, скрежет зубов, отчаяние, душераздирающие крики о пощаде. Нет! Думается… есть определённые места Ада, и они разные! Густав, давайте временно снимем с него все регалии, как раз находился в одном из таких мест. Место было на редкость сырое, чуть туманное, хотя объекты вокруг, имели вполне себе четкие очертания. Он попал в какой-то средневековый город. Домики, в основном двухэтажные, почему-то не имели окон, стояли близко друг к другу и тоже были серые. Он подошел к одной двери, со скрипом открыл ее и на него пахнуло сыростью и этот запах. Запах плесени, как будто ты открыл погреб, которым не пользовались лет десять. И этот запах не сулил ничего хорошего. Наверху послышались какие-то невнятные голоса, а потом шаги вниз по лестнице. Не зная, как реагировать, Густав решил добежать до угла соседнего дома и оттуда посмотреть. Выглядывая он увидел троих детей. Они один за другим вышли на улицу и начали глазеть по сторонам, друг-другу, что-то жестикулируя. Но это были не дети. Присмотревшись, Густав пришел в ужас. Это были человечки, по пояс Густаву. Он смотрел когда-то, «Властелин колец». Был там персонаж, Голлум. Только тот ходил в основном на четвереньках, эти же существа с длинной шеей, реденькими волосами, огромными злыми глазами, с тонкими ручками и ножками, стояли в прямо на ногах в истлевшей одежде. Одна из них, даже вроде женщина, выбежала в каком-то кукольном платьице. Движения этих созданий были какими-то невнятными, замедленными. Чем-то эти человечки напоминали наркоманов, которых Густав видел несколько раз в своей жизни. Один из них, длинными крючковатыми пальцами, поднял с трудом, как показалось Густаву, палку и исподлобья резко посмотрев в сторону преподобного, зло улыбнулся. Густав отпрянул. Страх сковал его волю. На ум пришел стих из писания: «Господи, помилуй! Господи, если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… Ты приготовил передо мною трапезу в виде врагов моих. Умастил елеем голову мою». С последними словами Густав начал потихоньку выглядывать и о ужас, прямо перед ним стояли эти трое, и впереди, который с палкой с перекошенным лицом, замахивался на него. Густав в последний момент отклонился от удара. Палка ударилась где только что было его лицо об угол дома, разлетелась, и щепка угодила ему в щеку, причинив боль. Рана была незначительная, но из нее выступила капелька крови. У той, которая напоминала отдаленно женщину, заходили ноздри. Она издала звук, напоминающий шипение, а у третьего, как показалось Густаву, глаза закатились и стали еще более безликими. Густав бросился бежать!

Он пробегал один двор за другим, которые друг от друга мало чем отличались. Забежав в одну сквозную арку, он увидел за ней пятерых, таких же человечков. В них не было агрессии. Они увидели Густава и двое из них начали так жалобно что-то канючить, а у третьего рот заходил ходуном, что наш Густав несколько опешил и исполнился к ним жалости. Остальные двое, из этой компании, продолжали, не обращая на Густава никого внимания, заниматься чем-то странным. Один, что-то палкой выковыривал из угла дома. Другой, шарил рукой за косяком двери. Остальные человечки переглянулись между собой, сделали неуверенно несколько шагов и остановились перед Густавом. «Кто бы они ни были», — подумал он, — «я может смогу им чем-то помочь. Может они тоже ищут выхода, как и я».

— Мир, вам! — начал он! — друзья мои, скажите, что это за место?

Густав улыбался этим человечкам насколько возможно открытой, добродушной улыбкой. Он, как священник, любил своих прихожан, всегда дарил надежду, и такую искреннюю ноту соучастия, когда к нему шли исповедоваться в грехах, что сейчас, его сан священнослужителя, взял верх над Густавом, еще недавно очень напуганным. Он даже протянул одному руку, чтобы пожать ее. В его ладонь легла крючковатая, с длинными пальцами, вялая, сухая какая-то безжизненно-холодная, пятерня. Вместо улыбки он увидел точно такой же оскал, как у того который палкой чуть не изуродовал его лицо. И в ту же секунду эта рука толкнула Густава. Он полетел назад, ударившись больно копчиком о булыжную мостовую. Густав не заметил, как один из их компании, не привлекая внимания, обошел его сзади и встал за ним на четвереньки. И сейчас Густав находился, как и несколько минутами ранее, в смертельной опасности. Они кинулись на него.

Со стороны могло показаться, что любящие дети играют в реслинг со своим отцом, если бы для Густава не было все так серьезно. Тот который толкнул, сейчас обхватил шею преподобного и пытался его душить, наклонившись своей мерзкой физиономией. От этой вони, который издавал рот этого существа, можно было бы потерять сознание. Густав ударил его кулаком прямо в челюсть, от чего она просто отлетела. Другой рукой Густав схватил его за паклю, если можно так выразиться, вместо волос. И то что покрывало череп этой мерзости, осталось как есть, но только в руке преподобного. Густав отшвырнул его. Один так и остался валяться под ногами Густава кряхтя и пытаясь выбраться. Еще один ухватился за его ногу и старался ее прокусить. Густав, не церемонясь, взял того за кадык, тем самым ослабив хватку. Двое, которые что-то искали остались там же, только обернулись и следили безучастно за этим поединком. Густав вскочил, но не разобравшись побежал в обратную сторону.