Добро пожаловать в Ад, или «Богом забытые души!»

Дмитрий Эдуардович Соловьев (2023)

В наши дни, если дать волю воображению и надежде, то чудеса встречаются. Без них нельзя! А может, это и не чудеса вовсе. Тот, кто пришел уже более 2000 лет назад, и оставил неизгладимый след, вразумляя, исцеляя, указывая путь, может, делает это и сегодня? Главные герои, два священника, которых волнует тема повсеместной пропаганды лгбт и сам перевертыш человеческих ценностей. Затронут также вариант уничтожение церкви, как Института Веры, и какие силы могут за этим стоять. Параллельно основному сюжету рассказа-сценария, упомянуто, в разных интерпретациях, внезапное попадание человека в, Ад. И как это страшно и не привычно, но очень реально, — что дает пищу для размышления!

Эпизод №15

Будучи дома, Эдвард дождался, когда Оливия прикончит второй кусок пиццы, и немного издалека начал рассказывать ей о своей встрече с Иисусом Христом.

— Эдди, ты меня разыгрываешь? — Оливия, выросшая в верующей семье, все равно не могла поверить в то что говорил Эдвард.

— Нисколько. Сейчас я серьезен, как никогда. Я отъявленный грешник и вот, так вот! — развел Эдвард руками.

— Может тебе приснилось?

— Нет! Это было так явно, когда я упал к Его ногам… и потом… — Он вспоминал свои ощущения. — Понимаешь, тот Эдвард, как же тебе объяснить… он мне стал противен, вернее того Эда, больше нет. У меня даже мысль с мужчиной, в сексуальном контексте, приводит к такому протесту, и я чувствую, что должен сделать все, чтобы гей-парад не состоялся.

— Эдди, ну ты… Что ты можешь сделать? Ты представляешь, на каком уровне это все уже оговорено, и какая политика за этим стоит? — Оливия встала и подошла к Эдварду, который сидя за компьютером открывал свою страничку, — во всяком случае, то что Эдди ты уже не гей, мне уже приятно слышать! — она его обняла сзади, и потерлась носиком о его макушку.

— Оливия подожди, ты только посмотри сюда. Видишь? 16000 подписчиков! И это люди, которым я, можно сказать, перепрошил мозги. Многие из них, когда-то нормальные, из-за меня поменяли здравые человеческие ценности. Ты только представь, кто тебе это сейчас говорит, — пастор церкви, духовное лицо и помощник отца Густава, твоего отца. А твой отец, он же до конца верил в меня, молился за меня, хотя и знал, знал. Я ничтожество Оливия, ну как такое возможно? Я в своих глазах сейчас полное ничтожество. Ну почему, ну почему, скажи мне, он меня не выгнал вон, не выгнал с позором. Как такое возможно, я… я — гей, принимаю и исповедую людей, несу службу, как? — его лицо сделалось пунцовым, неистовые глаза были влажные от слез, лицо сотрясала боль.

Такого Эдварда, ей не приходилось видеть. Оливия смотрела на него и была ошеломлена. От минутной страсти не осталось и следа. Эдварда трясло…

— Эдди, дорогой мой, успокойся! Главное, что ты осознал. Отец ждал, да… правда, отец ждал. Он… он… ты всегда был для него, как сын. Нет… что я говорю… он и тогда… и сейчас считает тебя своим сыном. Ты его духовный сын, хоть и пошел куда-то… на лево! — с этими словами она обхватила его лицо, поцеловала, обняла и прижала к себе.

— Спасибо тебе. — Он осел в свое кресло и замолчал.

— Эдди, Эд…! С тобой все нормально? — Оливия присела на корточки и посмотрела в его лицо.

— Не знаю! — после некоторой паузы он продолжил, — знаешь, а я ведь правда могу что-то изменить.

— Что ты хочешь изменить?

— Ты мне поможешь?

— Смотря в чем.

— Я сегодня хочу в своей группе, «Каждой твари по однополой паре», — сделать признание! Только я не представляю, как это лучше сделать…

— Ты имеешь в виду как это подать?

— Ну да! Может как-то для начала их подготовить… может… издалека?

— Эдди, ты только не раскисай!

— Да нет, не в этом дело! Понимаешь, я не хочу нахрапом, ведь они же верят каждому моему слову, и я уверен, убежден… кто-то прислушается, и это будет маленькая победа. Мне нужны голоса этих людей, которые, пусть сомневаются, пусть они геи, лесбиянки, извращенцы, — но они верят мне, и мое слово для многих из них, я надеюсь, будет решающим. Понимаешь?

— Ну, все же, какую роль ты здесь отводишь мне?

— Не знаю! — В отчаянии воскликнул Эдвард! — Оливия, радость моя, ну придумай что-нибудь…

— О, ну за «радость моя», думаю у тебя не все так безнадежно! — Оливия хитро посмотрела на Эдварда.

— А ты знаешь сколько лет я веду фонд моего отца и скольким людям, семьям, детским домам мы помогли и продолжаем помогать. А почему нам всякие толстосумы помогают? Знаешь? И кто? А, Эдди? Людьми с деньгами, и не только с деньгами, всегда движет сердобольность и страх. А почему боятся и чего? Ты не задавался никогда такими вопросами, а? Нет, не задавался? Чего они все бояться? Может, Ада? — посмотрев внимательно на Эдварда и сама ответив за него, Оливия продолжала. — Ты прав Эд, в твоем случае тебя, твои же последователи в кавычках, сомнут, поставят раком, как ты любишь, или… любил, — и отымеют от души, и еще, и еще несколько раз.

— Пошла, отсюда! — Эдвард был вне себя от гнева из-за ее слов.

— Дурачок, ты мой! Ой, злюка! — Оливии чего-чего, но шарма и миловидности было не занимать, — обиделся на меня что ли? Эх, ты! — Оливия, обняла опять его за шею и поцеловала в губы. — Ты обратился по адресу, и не надо на меня злиться. Эх… дурачок!

Эдвард понял, что вспылил, и конечно ему сейчас худшее из зол было бы остаться одному со своими мыслями.

— Ну, прости и вообще… ну… а как ты видишь… как… что можно…?

— Вот так-то лучше! — она улыбнулась, громко чмокнув его в нос.

— 16000 говоришь? А ну ка! — отодвинув Эдварда и сев, в его кресло, Оливия начала набивать что-то на компьютере, — сейчас я создам спам рассылку на всю твою разношерстную публику, а ты пока придумай первое, что захочешь, или, о чем захочешь поведать. Не нужно много слов, так клише, чтоб просто обратили внимание.

— Я понял! Сейчас-сейчас попробую! — уже с надеждой ответил Эдвард.

Вкратце накидать не получилось. Через 15 минут, он протянул Оливии листок. Вот содержание: «Обращение»! — как он озаглавил:

«Друзья, я глубоко надеюсь, что это мое библейское обращение попадет каждому в душу и сердце. Дело в том, что у меня произошла переоценка ценностей, и я могу с уверенностью сказать, что последние годы я двигался не в том направлении, к тому же подвиг и всех вас, идти по ложному пути. Я прошу у вас прощения. До недавнего времени я был для вас авторитетом, в некотором роде, или путеводителем, скажем так. Я покаялся, в своих ложных убеждениях, перед Богом и призываю вас к покаянию. Бог вас всех любит и хочет, чтобы вы все были спасены. Примите Иисуса Христа, своим Господом и спасителем, и оставьте все свои беззакония в прошлом. С молитвой просите Господа, чтобы он разрушил в вашей жизни проклятье однополой любви, и изменил ваш извращенный ум. Я надеюсь, что вы все примете во внимание мое искреннее желание помочь каждому из вас, и как действующий пастор буду рад пообщаться с каждым, на своей страничке, а также в действующей церкви, Святого Фомы, где я продолжаю свое служение. Ниже привожу некоторые цитаты из Библии: «Если кто ляжет с мужчиной, как с женщиной, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них.

Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмышленое их сердце; называя себя мудрыми, обезумели. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за своё заблуждение. Они знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют».

Он передал «Обращение», Оливии!

Оливия, многозначительно посмотрела на Эдварда и покачав головой, принялась набивать текст в какую-то программу.

— Только попробуй завтра не прийти на ужин! — сказала она голосом, не терпящим возражений.

Еще через какое-то время рассылка была завершена и Оливия, с победным видом, встав из-за компьютера подошла к Эдварду, ласково похлопала того по плечу.

— Благодарить не надо, но ты меня понял. Потом расскажешь, о чудесном перерождении, «мутантов». Я уже слышу их ангельское пение, и думаю в конце ты забыл сделать небольшую приписку: «Идите и научите все народы…» — Оливия даже хохотнула. — Не провожай!

— А мне сейчас не до смеха. Пока! — у Эдварда это вышло немного растерянно. Он не мог оторвать глаз от монитора.