Чужие интересы

Дмитрий Шебалин, 2023

Билет в один конец, работа, от которой нельзя отказаться, и награда, ценою в жизнь.Первая книга цикла, рассказывающего историю приключений наемника Максима, волей судьбы вплетенного в паутину событий межмирового масштаба.От автора:А – адекватность. Автор избегает роялей, перегибов сюжета и имбаланса.**#**#** – так в тексте обозначена ненормативная лексика. Автор уверен, что контекст и воображение читателя помогут подобрать подходящие слова.Комментарии и оценки приветствуются. Автору нужна поддержка и мотивация.

Глава 1

Туман в голове медленно рассеивался, глаза наконец поймали фокус на объектах перед собой. Серая шершавая стена впереди и такой же пол под ногами. Я попробовал пошевелиться, чтобы дать крови разбежаться по телу и хоть немного снять мышечное онемение, от чего камеру заполнил лязг пришедших в движение цепей. На всякий случай огляделся по сторонам. Ничего нового, все тот же уныло-безнадежный вид. Разве что капли на противоположной стене, что конденсировались где-то под потолком и медленно сползали по шершавой поверхности, сейчас замерзли. Как и лужа на полу. В камере и до этого было холодно, но теперь температура опустилась ниже нуля, а значит, жизнь из меня вытечет еще быстрее. Даже странно, что не подвел мой внутренний будильник, заставив и в этот раз очнуться, а не уснуть навсегда. Но в любом случае, это последняя ночь… или день… или что там сейчас за этими чертовыми каменными стенами.

Я не привык сдаваться, всегда искал выход до последнего шанса, и судьба была благосклонна. Видимо, свой лимит удачи я исчерпал. Может тот случай с побегом из плена венесуэльских оппозиционеров растратил ее последние крохи. Ведь я же тогда, пройдя по краю, четко осознавал, что хочу закончить с оперативной работой, перевестись в штаб. Может даже завести семью… Была и возможность, и перспективы. Но прошло пару месяцев, и чувство тревоги ушло, а новое задание уже казалось очередным вызовом, новым приключением. Похоже, это какая-то разновидность зависимости, а может и вовсе, форма психического расстройства. Но какой уж есть…

Да, «кавалерия» теперь точно не успеет. Да и не было предусмотрено в плане никакой спасательной операции. Только авиаудар как крайняя мера. Потом уже будут проверять и выяснять детали, опираясь на то, что останется. Так что, может, замерзнуть и уснуть — это еще не худший для меня вариант. Вряд ли всех тех, кто был со мной, увели из этой камеры, чтобы отпустить домой, извинившись за доставленные неудобства и выдав гостинцев в дорогу. Трое выживших из моего отряда уже ранее покинули этот каменный мешок в сопровождении каких-то непонятных личностей в балахонах с капюшонами, сильных и молчаливых. Гребаный сектантский карнавал! Да что за хрень здесь творится?! Это же Сибирь, мать его, причем та Сибирь, где до ближайшего населенного пункта согласно карте сотни километров!

Теперь этот вопрос так и останется без ответа, а задание невыполненным. Что, собственно, одно и то же, так как я, будучи командиром отряда специального назначения, и должен был выяснить, что за активность в глухом уголке Сибири попала на спутники слежения, и не связано ли это с нападением на ближайшую к этому месту базу шахтного базирования ядерных боеголовок с сопутствующей пропажей элементов этих самых боеголовок. Но как эти найденный каменные развалины посреди непроходимой тайги и устроенный террористами маскарад связаны с ядерным оружием, до сих пор не укладывалось в моей голове.

А ведь начиналось все неплохо. Несмотря на срочность подготовки операции, все было организовано оперативно и профессионально. Уже через сутки после получения информации со спутников наш отряд из одиннадцати человек доставили самолётом до Братска, далее уже вместе с проводником вертолетом до высадки на берегу небольшой реки недалеко с границей леса, марш бросок в 30 километров вдоль берега с последующим форсированием реки и еще около пяти километров сквозь лес, пока не уперлись в полосу свежеповаленных деревьев метров 30 шириной и в полкилометра длиной. Этот странный лесоповал начинался прямо от загадочного каменного купола явно рукотворного происхождения и выглядел как последствие какой-то направленной ударной волны. Обнаружение потенциально вражеской активности не заставило себя долго ждать. Мы даже успели передать в штаб полученную информацию через спутниковый канал связи.

А потом началась какая-то ересь, напоминающая отлично снятый, но с хреновым сюжетом хорор. Наша группа подверглась нападению здоровенных обезумевших идиотов, замотанных в тряпки и меха, которые неслись к нам напролом, сжимая в руках огромные тесаки. Поняв, что обнаружены, мне ничего не оставалось кроме как отдать приказ стрелять на поражение. Мы расстреляли по меньшей мере дюжину этих странных спятивших личностей, не подпустив никого ближе 5 метров. Последним даже стреляли только по ногам в надежде получить «языка», чтобы пролить свет на тот форменный беспредел, что здесь творится, и направить дополнительную информацию в штаб. И тут вдруг Сергей, прикрывавший наши спины, молча повалился на землю, продолжая держать оружие на изготовке, но так и не нажав курок. Обернувшись, я увидел облаченного в длинный шерстяной плащ человека, протянувшего в нашем направлении свою правую руку с растопыренными и слегка согнутыми пальцами. В момент, когда его голова попала в прицел моей винтовки, он уже повернул кисть, и в моих глазах помутнело, а в грудной клетке все сжалось и защемило с такой силой, что в затухающем сознании успела промелькнуть мысль, что это конец.

В сознание я все же пришел, но уже в этой камере и в полуподвешенном состоянии, с врезавшимися в кожу браслетами цепей на руках. Сами цепи крепились за металлические штыри, словно вплавленные в стену над головой. А рядом вдоль стены в таких же незавидных позах один за другим приходили в себя другие трое выживших членов моего отряда. Судьба остальных была нам неизвестна, а странные личности в балахонах делиться информацией не спешили.

Проверка цепей и их креплений на прочность положительного результата не дали. Несмотря на то, что выглядели они древними и были покрыты слоем вековой грязи, ржавчины на них не было совсем, и никакой возможности порвать звенья или сломать браслеты не представлялось. Как и расшатать крепления, казалось, намертво вмонтированные в шершавые стены. Планирование побега условными знаками в момент визита «гостей» также не возымело нужного эффекта, так как вместе с теми бугаями в балахонах, которые каждый раз забирали с собой по одному из нас, в камеру заходил и тот персонаж в плаще, странным образом вырубивший нас в лесу. И еще до того, как его нога переступала порог нашей темницы, в глазах снова начинало двоиться, а самочувствие резко ухудшалось до такой степени, что мне так и не удалось до сих пор внимательно разглядеть внешность посетителей.

И вот теперь я остался в камере последним. Случайность ли это, или же они узнали у первых допрошенных, что именно я руководил отрядом? Это уже вряд ли было важным.

Но несмотря на боль в руках, скверное самочувствие и холод, уже пробравшийся не только под одежду, но и глубоко в тело, меня не покидала глупая обида, что я так и не узнаю, что здесь происходит. Видимо, в голову лезут бредовые идеи. Не о том нужно думать в последние часы жизни. А о чем? Мудрых мыслей почему-то не приходило. Даже страх пытками глушили поочередно сменяющие друг друга апатия и раздражение от собственного бессилия. Из все живых эмоций во мне оставалось лишь это чертово неискоренимое любопытство. Возможно, если за мной придут до того, как я окончательно загнусь здесь от холода, то перед смертью я все-таки смогу узнать, куда я ввязался, и ради чего все мы оставим наши жизни посреди тайги в самом центре нашей необъятной родины.

Двери в камеру не было, просто проем, через который внутрь попадал слабый желтый свет, мерцающий словно от живого огня. Послышались шаги нескольких пар ног, уверенные и монотонные. «Как на параде», — подумалось мне. А вместе с шагами пришла боль в груди, и в глазах опять начало плыть и двоиться.

Немного позже, смутно осознавая происходящее и машинально переставляя ноги, я продвигался по длинному прямому коридору, постепенно приходя в себя. Руки на этот раз были связаны за спиной бечевкой, а с обоих боков меня держали крепкие руки амбалов в капюшонах. Оба они были на полголовы выше меня, и даже если бы я не был сейчас так слаб, не уверен, что смог бы вырваться из этой железной хватки. А их хриплое сопение, которое я теперь слышал над каждым своим ухом, было больше присуще животным, чем нормальным людям.

По бокам коридора можно было разглядеть либо все те же шершавые стены, либо проемы других камер, также без дверей или решеток, как и та, которую я недавно успел изучить вдоль и поперек. Впрочем, все они были пусты. Свет же исходил из странных желтых мутных камней, свисавших с потолка на металлических цепочках и слегка покачивающихся от сквозняка. Наконец, я смог сфокусироваться на дальнем конце коридора, куда меня, по всей видимости, и тащили, словно на заклание. Хотя, учитывая людей в странной одежде, железные тесаки на их поясах и странные декорации, что окружали меня сейчас, я бы не удивился, если бы меня в конце этой истории принесли бы в жертву на каком-нибудь бордовом от старой запекшейся крови ритуальном камне, кромсая зазубренным кинжалом и воспевая слова на давно забытом языке настолько же давно забытому богу.

Коридор закончился очередным проемом, через который мы вошли в круглый зал метров тридцать в диаметре с высоким куполообразным потолком.

Да вы издеваетесь?! Серьезно?! Первым же, что бросилось мне в глаза, был как раз расположившийся неподалеку от входа тот самый жертвенный алтарь, о котором я думал, шагая по коридору. Вот только потеки крови были свежие, еще не до конца засохшие. И своей реальностью он внушал куда больше ужаса, чем тот, что я представлял в своей голове полуминутой раньше. Вот же хрень!.. Чертовы сраные фанатики! Больные ублюдки! Они же реально людей здесь режут!

Все остатки моего любопытства как рукой сняло. Лучше бы в этот раз я бы не проснулся и остался навсегда висеть на цепях в той камере, ну или героически погиб под ударом наших доблестных ВВС, раздели свою участь с этими подонками. От такой дичи, что тут происходила, моя голова прояснилась окончательно, и взгляд начал лихорадочно цепляться за другие объекты в помещении, оценивая их диспозицию и возможность использования. Подыхать вот так — это за гранью. Лучше уж напороться на тесак одного из этих уродов, пытаясь напоследок сделать кому-нибудь больно и сорвать эту кровавую мессу в связи с утратой жертвы.

Помимо вошедших вместе со мной в зале находилось еще шесть бугаев в балахонах, но на тот раз их капюшоны были откинуты, а мое зрение не замутнено. Большие бугристые изуродованные головы со светло серым цветом кожи и полным отсутствием волос. На их рожах угадывались человеческие черты лица, но никаких эмоций я не заметил. Также тут присутствовал еще один представитель этих спятивших апостолов ссудного дня, одетый в точно такой же длинный шерстяной плащ, как и тот человек, как и тот человек с паранормальными способностями в лесу. И да, он то как раз внешностью не отличался от обычного мужчины, разве что в укор лысым уродам носил длинные прямые черные волосы, которым позавидовала бы любая девушка, и скреплял их на своей голове тонким металлическим обручем.

Итого вместе с моими конвоирами, что стояли за моей спиной, в помещении находилось десять вражеских элементов на меня одного. Хотя нет, не на одного. Посреди зала находился еще один персонаж этой до жути сюрреалистичной картины. В центре начертанного то ли кровью, то ли чем-то еще, круга сидел на коленях голый человек. Метра два ростом, сложением и пропорциями напоминающий героев древнегреческого эпоса, причем скорее не могучего перекаченного Геракла, а идеально сложенного Ахиллеса. Его глаза были опущены в пол, а сам он не шевелился и не издавал звуков. От жертвенного алтаря к начертанному кругу по полу шел рисунок из переплетенных линий, между которых угадывались неизвестные символы, отдаленно напоминающие клинопись.

Справа вдоль стены стояли четыре внушительных металлических ящика без опознавательных знаков и маркировки. Но весь их не вписывающийся в сложившуюся картину вид, говорил о том, что пропавшие боекомплекты ядерных боеголовок нашлись.

Последней деталью, которую я успел ухватить до того, как меня подтолкнули в спину по направлению к алтарю, было то, что часть жертвенного камня с противоположного от меня края была отколота, образуя острую кромку, а на самом камне лежал кинжал, которым видимо меня и будут резать. В моей голове, как это уже бывало со мной раньше, с бешеной скоростью пронеслись мысли, расставляя по местам полученные данные в поисках лучшего решения в текущей ситуации. А решение, как ни печально, было лишь одно — самоубийственная атака, так как вариант ложится словно баран под нож меня пугал гораздо больше, чем смерть в отчаянной попытке дотянуться, например, до ножа. Или в попытке освободить человека в круге, ведь если он тоже пленник, значит союзник. Хотя бы временный. Но как это сделать? Ведь непонятно, что именно его удерживает и как разрушить этот невидимый барьер?

— Убей магов, — вдруг раздался уверенный голос прямо в моей голове. — Я дам тебе несколько секунд.

Какого хрена, что за?.. Я был уже в двух шагах от алтаря, когда поймал взгляд поднявшего голову пленника. Его синие глаза смотрели прямо на меня и словно излучали свет, а вместе с ним и уверенность. Я почувствовал прилив сил, онемение конечностей более не ощущалось, а тело, продрогшее за время пребывания в камере от холода, вдруг снова наполнилось теплом и силой. Я сделал еще шаг, прикидываясь еще не пришедшим в себя овощем, но на этот раз не волочась, а приготовив опорную ногу для толчка. В этот момент глаза пленника полыхнули еще сильнее светом, и зал заполнился какофонией криков боли и ужаса. Ощутив, что меня никто больше не держит, я оттолкнулся ногой, прыгая прямо на алтарь, и с него совершил еще один прыжок, целясь выставленным коленом прямо в голову стоящему возле алтаря мужику с длинными волосами, кричащему во всю силу своих легких, обхватив обеими руками свою голову. Мои же руки по-прежнему были связаны за спиной, и от того удар коленом вышел не самым эффективным, как того хотелось бы. Но нос ему я, кажется, все-таки сломал и на землю опрокинул. Ошибиться, кого в этой компании террористов можно было условно назвать магом, было сложно.

Приземлившись на землю, я прижал запястья, обмотанные верёвкой к острому краю алтаря и, что было сил, несколько раз рывками провел вдоль режущей каменной кромки туда обратно. Слава богу, веревка не выдержала, и я смог освободить руки.

Но отведенные таинственным пленником секунды заканчивались, дикие вопли вокруг начали умолкать, и нужно было действовать как можно быстрее и эффективнее. Я пока выкинул из уравнения того мага, которого приложил коленом. Если повезет, то после такого удара он будет приходить в себя дольше остальных. А вот второй уже очухался, и несмотря на то, что из его носа по какой-то причине текла кровь, уже обшаривал взглядом зал в поисках угрозы. Его глаза встретились с моими, в тот момент, когда я уже готовился бросать в него, схваченный с алтаря кинжал. В момент броска он вытянул руку вперед, но вместо того, чтобы остановить мое сердце, выбрал защиту. Кинжал, не долетев сантиметров тридцать до его ладони, отскочил как от стены и отлетел в сторону к противоположному краю зала. Но на кинжал я и не рассчитывал — для таких бросков несбалансированный ритуальный нож с зазубренным лезвием не годился совсем. Но свое дело он сделал, на несколько мгновений заняв внимание противника.

Не дожидаясь результата своего броска, я рванул к оставшемуся на ногах магу. В паре метров от него я прыгнул ногами вперед в стелящемся подкате, целясь ему в опорную ногу. В тот момент я не думал о принципах работы его щита, или чего-то еще, что встало на пути полета ножа. Я просто уже не успевал анализировать такие детали, приходилось доверится инстинктам. А они говорили мне прыгать. Уже оттолкнувшись и падая на землю, я ощутил знакомую щемящую боль в груди, готовую отправить меня или во временное забытье или вовсе остановить сердце. Но вектор движения уже бы задан, и несмотря на стремительно уплывающее сознание, мое тело также стремительно двигалось к ранее намеченной цели. Видимо удар вышел удачным. Хоть и словно в тумане, но все же ощущал, что я пока жив, и на твердом полу мы теперь лежим вместе с противником. Мои же руки словно на автопилоте пытаются натренированным приемом, вбитым в подкорку сознания, захлопнуть гильотину на его шее, чтобы успеть задушить его до того, как мое сознание окончательно угаснет.

— Очнись! Сражайся! — Вновь, как и в первый раз прогремел чужой голос в моей голове.

От этих слов в висках прострелило болью, но муть в глазах рассеялась. Как будто капнули нашатырного спирта прямо под нос. Взгляд снова обрел фокус, и я вновь смог оценить диспозицию живых объектов в помещении, не переставая при этом сжимать в захвате шею мага неудачника, который, впрочем, уже прекратил сопротивление и безвольно обмяк.

Ситуация вокруг стремительно менялась, и не в лучшую для меня сторону. Уродливые амбалы, которых по-прежнему насчитывалось восемь, хоть и медленнее чем маги, но тоже приходили в себя. Один из них уже достал свой тесак, напоминающий длинное оквадраченное мачете, и неуверенной походкой, словно пьяный, направлялся ко мне. Но каждый его шаг становился все увереннее. Недобитый маг, со сломанным, я надеюсь, носом уже стоял на четвереньках, с лица его на пол обильно стекала кровь. Но и он уже пришел в себя, и не смотря на кровотечение, активно шарил одной рукой во внутреннем кармане своего плаща.

— Убей мага! Сломай ключ! — Голос в голове был крайне настойчив и словно побуждал к действию.

Не дожидаясь, пока остальные головорезы окончательно придут в себя, я перекатился в сторону от уже мертвого колдуна и с места рванул к еще живому, на старте помогая себе и руками, и ногами, пытаясь принять устойчивое положение и развить максимальную скорость. Самую короткую траекторию к цели перегораживал все увереннее шагающий ко мне лысый урод, уже изготовивший свое оружие к удару. А к магу спешил еще один, видимо, чтобы защитить или помочь подняться. Сознание кричало, что времени на маневры просто нет, и нужно покончить с магом как можно быстрее.

Я побежал прямо на бугая и в момент его удара скользящим шагом ушел влево, а далее ему за спину. Не останавливаясь, схватил его за откинутый капюшон от балахона и, используя свою скорость и инерцию, опрокинул его на землю. Сам, к счастью, остался на ногах, поэтому, и бросился дальше к вставшему уже на одно колено магу. Он всё-таки нашел, что искал в своем кармане, потому что его выставленный сжатый кулак светился изнутри темно бордовым светом, явно предсказывая неприятности.

Я чувствовал, что я двигаюсь быстрее, чем когда-либо, и подозреваю, что и тут не обошлось без участия таинственного пленника. Сделав шаг навстречу еще одному противнику, стоящему между мной и недобитым магом, я в момент замаха опережающим ударом ноги пробил ему в живот, отбросив на несколько метров назад. И пока он сражался со своим вестибулярным аппаратом, в попытках удержать равновесие, решил дело с магом, ударом справа добавив к сломанному носу еще и сломанную челюсть. От чего он безжизненно повалился на пол, при этом так и не разжав ладонь с чем-то, что испускало этот жуткий гнетущий свет. Не раздумывая, я со всей силы опустил ботинок прямо на зажатые пальцы, с хрустом сломав и их, и то, что было внутри.

В тот же момент я сам получил удар сзади, как будто в меня врезался бронепоезд. Амбал, которого я опрокинул первым, успел подняться и на полном ходу врезался в меня всем телом, отправив в полет до самой стены. Врезавшись еще и в стену, я вдруг понял, что силы меня покинули, словно они были заемными. Навалилась боль и усталость. Лежа на полу, я с апатией взирал на эти уродливые физиономии, по-прежнему не выражающие эмоций, которые направлялись ко мне, чтобы закончить мое участие во всей этой загадочной истории. Ну хоть мою кровь на алтаре не будут пускать. Подозреваю, что за это отвечали маги, а эти страшилища — просто исполнители их воли, и тайным обрядам не обучены. Так себе утешение…

Но как выяснилось, у судьбы на меня еще были планы. И достаточно неожиданные.

Глава 2

Видимо тот ключ, что я сломал, удерживал пленника в границах круга. Но теперь не было ни барьера, ни магов, которые могли его поддерживать. Боковым зрением я заметил, как снова полыхнуло синим светом, что излучали глаза моего неожиданного союзника. Но на этот раз враги, находящиеся в зале, не кричали, хватаясь руками за голову. Они просто упали замертво. Все восемь в один миг.

Собрав силы, я приподнялся и привалился спиной к стене. Наконец, я смог снова взглянуть на того, кого, как мне кажется, я сегодня спас. И кто, по всей видимости, спас меня тоже. Стоя он казался еще внушительнее, еще совершеннее. Вот только глаза больше не светили синим, а оказались обычными голубыми. Ну что ж, возможно настало время вопросов и ответов?

— Что здесь происх…, — начал было я.

— У нас мало времени, — прервал меня бывший пленник. — Через несколько минут это место перестанет существовать. Я чувствую приближение такой же угрозы, как та, что упрятана и спит в тех металлических ящиках. И я не уверен, что моих сил хватило бы защититься, даже будь они не растрачены как сейчас полностью.

— Если там, — устало сказал я, глядя при этом в потолок, — то же, что в ящиках, то спрятаться или уйти мы уже не успеем. Если тут только нет хода глубже под землю.

Видимо угрозу национальным интересам посчитали максимально опасной, раз решили ударить тактическим ядерным зарядом вместо обычного авиаудара. Почему-то в то, что он говорит правду, верилось безоговорочно. Возможно, это какая-то очередная сверхспособность, как и те, что он уже продемонстрировал ранее. А может я настолько устал, что после всего увиденного готов был поверить кому угодно и во что угодно.

— Оставаться нельзя, нужно уходить, — ответил он. — Необходимо открыть Мост. Я могу это сделать, но есть одна проблема.

— И какая же? — начиная что-то подозревать, спросил я.

— У меня осталось мало сил. Последние я потратил на помощь тебе.

— Чтобы я помог тебе, — дополнил его я. Усилием воли я постарался сфокусировать мысли. Предчувствие говорило, что разговор пошел в опасном направлении. Собрав силы, я все-таки смог поднялся и встать напротив него.

— Неважно. Моих оставшихся сил хватит, чтобы открыть Мост, но не хватит, чтобы пройти по нему в этом теле.

Мое критическое мышление снова начало работать, подсказывая, что ему что-то от меня нужно, иначе для чего весь этот туманный разговор.

— Мы можем использовать твое тело и пройти по мосту вместе, — не заставил он себя ждать с комментарием. — Эту цену за переход я еще смогу заплатить.

— И как ты себе это представляешь? Я как-то не силен в этих паранормальных вещах…

— Есть два пути… — с этими словами он протянул руку по направлению к моей голове, и я, почувствовав толчок, начал падать на спину. В то же мгновение я ощутил, как что-то пытается сломить мою волю, взять под контроль тело, погасить разум. Мир вокруг пропал, вместо падения на каменный пол я рухнул в воду. Мгновение спустя я ощутил себя тонущем в открытом море, обессиленным и сломленным, пытающимся хоть как-то поддерживать себя на плаву. Свело ноги, руки почти не слушались, волны накатывали, и я периодически оказывался под водой на все больший отрезок времени. Однако я упорно продолжал бороться, судорожно глотая воздух при каждой возможности. В уголке сознания билась мысль, что все это не по-настоящему, навязанное наваждение. Время тянулось то быстрее, то медленнее, и невозможно было определить, сколько я его провел в этой ловушке сознания перед тем, как вдруг почувствовал спиной удар о пол. Все прекратилось также неожиданно, как и началось. Я лежал на спине, в том же зале, напротив меня стоял тот же тип, что только что силой мысли пытался ввергнуть меня в пучину страха и отчаяния. Впрочем, как оказалось, лишь на время падения моего тела на землю.

— Что ж, первый вариант не сработал. Похвально, — он по-прежнему смотрел мне в глаза, но теперь сверху вниз. — Тогда мне не остается ничего другого, кроме как доверить свою судьбу тебе. Мое имя Малек.

— Максим, — представился в свою очередь я, берясь за протянутую им руку, чтобы помочь мне встать.

Вновь заняв вертикальное положение, я с настороженностью смотрел на своего нового знакомого. Доверия к нему теперь было еще меньше. Впрочем, как и желания вступать в открытый конфликт. Иллюзий в его положительном для себя исходе я не питал.

— У тебя много вопросов, но у нас мало времени, — Малек был по-прежнему невозмутим. Будто и не он только что провалил попытку выкинуть мой разум из моего же тела. — Некоторые ответы ты получишь позже, я подготовлю их заранее. Сейчас же нам нужно заключить договор. Я открою тебе Мост и оплачу проход, тем самым ты спасешь свою жизнь. Ты же будешь обязан доставить мою суть к моему домену, чем спасешь жизнь мне. Срок договора пять лет. Если ты не уложишься в него, то мы погибнем оба. Ты согласен?

— Есть альтернатива?

— Нет, через минуту мы превратимся в пепел.

— Как мы скрепим договор?

— Никак. Мое слово, твое слово. Ну и то, что моя суть распадется через пять лет, убив при этом и тебя тоже.

Похоже, это была не лучшая сделка в моей жизни. Но при этом она будоражила кровь, заставляла сердце биться быстрее. Я прикоснулся к тайне, и смогу узнать больше, двигаясь вперед. Главное не помереть раньше времени.

— Согласен! — дал я свой ответ.

Больше не говоря ни слова, он развернулся к кругу, где еще недавно был заперт невидимым барьером. Его глаза вновь полыхнули синим, и я впервые увидел Мост. От центра зала по направлению к дальней стене устремились переливающиеся потоки света. Перламутровые оттенки белого, голубого, розового, они образовывали единую конструкцию. Каменная стена при этом словно растворилась, и я увидел, как скрученные линии света простираются на сотни метров вперед вдоль прогалины из уже поваленных ими ранее вековых деревьев.

— Это плата за проход, — обернувшись ко мне, Малек протянул руку ладонью вверх. На ладони в этот момент, словно вытягивая из воздуха сияющие голубые искры, собирался небольшой синий кристалл неправильной формы.

Как только я взял кристалл, Малек приложил руку к моей груди, закрыл глаза и замер. Я вдруг ощутил, как что-то разгорается в районе солнечного сплетения. И это что-то голодно и требует насыщения. Впрочем, тут же я ощутил поток тепла, что перетек от Малека ко мне и утолил голод зародившегося огонька внутри меня.

— Это поможет тебе исполнить договор, — произнес он. — На этом всё. Прими мою суть и отправляйся. Не медли. Ответы ты найдешь на том конце Моста.

Далее его тело начало испускать слабый свет, а затем и вовсе таять. При этом от него ко мне потек небольшой поток искрящихся частичек, вливаясь в меня, и формируя инородное тело прямо внутри моего тела. Жжение в груди нарастало, постепенно превращаясь в нестерпимую боль. Я прямо физически чувствовал, как что-то раздвигая мою плоть, укоренилось в грудной клетке с справой стороны симметрично сердцу, но при этом не стало частью меня, было чужим. Я чудом удерживал сознание, понимая, что упасть в обморок сейчас равносильно смерти. Благо это длилось не более десятка секунд.

Несмотря на застилавшую глаза боль, я помнил, что нужно торопиться. Как только я получил возможность двигаться, я стянул плащ с мертвого мага и забрал его кинжал. По пути еще подобрав выпавшее из рук амбала оружие, и на подкошенных ногах неуверенной походкой я направился к потокам света, образовавшим подобие моста. Даже с первого взгляда казалось, что свет обрел прочность, стал материальным и выдержит мой вес. Я поставил ногу на него и сделал первый шаг. Глядя на дорогу света длиной в полкилометра, я думал, что если времени действительно оставалось мало, то весь этот путь я проделать просто не успею. От этой мысли я перешел на бег, стараясь двигаться настолько быстро, насколько позволяло обессиленное тело. Покинув пределы каменного купола, я бросил взгляд на ясное небо над головой и увидел светящуюся точку.

«Малек не обманул», — пронеслось в голове. Я успел сделать еще с десяток шагов как последовала вспышка взрыва тактической ядерной боеголовки на высоте полсотни метров над Мостом. Заполнивший всё пространство вокруг яркий свет, заставил зажмуриться, но был приглушен, как будто его пропустили через солнцезащитные фильтры. Когда я вновь открыл глаза, с удивлением понял, что не превратился в пыль, а продолжаю бежать по мосту. Теперь же вокруг была только непроглядная чернота. Единственным видимым объектом был Мост. А единственными звуками, были те, что издавал я сам — мое дыхание и гулкий звук шагов по тесно сплетенным линиям света.

С каждым пройдённым метром кристалл в моей руке становился меньше, будто таящая льдинка. Когда на ладошке остались лишь искрящиеся пылинки, я увидел конец Моста — такой же зал в виде каменного купола, как тот, который минуту назад я покинул.

Времени осторожничать, к сожалению, у меня не было. Я чувствовал, что как только последние крохи кристалла испаряться, платить за моё присутствие здесь мне станет нечем. И не думаю, что тут выдают кредиты.

На бегу я спрыгнул с Моста прямиком в зал, уходя в сторону и стараясь как можно быстрее оценить позицию и выявить угрозы. К счастью, в помещении никого не было. Мост же словно втянулся в центр зала, не оставив никаких следов своего существования. Вот так и обвиняют потом в шизофрении людей, рассказывающих какие чудеса они видели своими собственными глазами, и как скакали по радуге.

Сам же я осознавал, что помимо загадочных спецэффектов, Мост реально работал и переместил меня в пространстве. По крайней мере, я надеюсь, что только в пространстве. Зал вокруг меня хоть и был когда-то построен по тому же образцу, что и предыдущий, но являлся явно другим местом. Хотя бы потому, что в нем не было ни трупов террористов сектантов, ни стальных ящиков с ядерным оружием, ни обагренного кровью алтаря.

Внутри меня встречала только пыль и тишина. Ни сигнала тревоги, ни иных звуков я не слышал. Однако вспоминая поваленные от активации Моста деревья, я понимал, какое светопреставление могли наблюдать невольные зрители снаружи сооружения. Если в радиусе десятка километров есть хоть одно поселение, то остаться незамеченным будет не так просто.

Но тактические задачи нужно решать в соответствии с их текущими приоритетами. И первостепенной задачей сейчас было покинуть место прибытия и найти пропитание и воду для восстановления потраченных за время плена сил. Сутки без еды и воды сделали мое тело малопригодным для решения иных целей, а чувство жажды и вовсе не позволяло сейчас действовать осмысленно.

Накинув себе на плечи до этого сжимаемый в руках плащ и упрятав кинжал в один из его внутренних карманов, я направился к знакомому коридору, ведущему из куполообразного зала. В руках я сжимал неудобный и тяжелый для меня трофейный тесак. Вряд ли в бою я буду с ним эффективен, но совсем безоружным оставаться не хотелось. Коридор с такими же пустыми проемами, ведущими в комнаты-камеры, протянулся на сотню метров. Тратить время на исследование явно заброшенного сооружения мне показалось иррациональным. Ни еды, ни воды я здесь точно не найду, нужно выбираться наружу. В отличие от купола в сибирской тайге в этих помещениях не было светящихся желтых камней, хотя цепи, что должны были их удерживать, по-прежнему свисали с потолка. Свет же исходил из немногочисленных узких проемов, ведущих на улицу, видимо сделанных для вентиляции помещения. А также из центрального входа, к которому я и направлялся.

Выйдя наружу, я ощутил свежий прохладный ветер. Но температура была точно комфортнее чем в Сибири в это время года. Хотя может здесь сейчас и время года другое, если они здесь вообще есть. Небо голубое, трава зеленая, вдалеке виднеется полоска гор, а в получасе ходьбы раскинулся лес. Все бы ничего, вот только луны две. Одна побольше, одна поменьше, но обе отчетливо видны несмотря на то, что солнце еще вроде бы светит достаточно ярко, и вечереть только начало. Такое часто увидишь и у нас, но в единственном экземпляре, а тут сразу две. Кажется, мой новый знакомый Малек обещал мне ответы?..

Но для начала нужно найти воду. Сооружение стояло в диком поле, на невысоком холме. Недалеко от выхода была небольшая притоптанная полянка, на которой были вбиты деревянные столбы с вырезанными на них узорами и символами. Символы почему-то казались смутно знакомыми, и было ощущение, что если постараться, то я смогу даже их прочитать. Отбросив эту навязчивую идею, на которую сейчас просто не было времени, я перенес свое внимание на тропинку, которая хоть и неявно, но все же проглядывалась в примятой и местами вышарканной траве, и вела она от вкопанных столбов вниз по пологому склону холма. Значит люди поблизости есть, и это место, хоть и нечасто, но посещают. А где люди — там и вода, там и еда.

Не имея других вариантов, я решил, что придется разбираться на месте и поплелся вдоль еле уловимой тропы, то и дело будто прячущейся в траве от назойливых глаз. Она привела меня к лесу, где вперемешку встречались как хвойные породы деревьев, так и лиственные. Не был я дендрологом, но в целом чего-то необычного в растительности не заметил. На мое счастье, гнуса в лесу не было совсем и продвигаться было несложно. Тропинка была проложена по самому удобному маршруту, минуя овраги и наиболее густые участки леса. Воду по пути я так и не нашел, но спустя два часа вода нашла меня сама. Вместе с клонящимся к закату солнцем на небе начали собираться тучи, в лесу в одночасье стало темно, и тропинку я потерял из виду. А спустя пару минут и вовсе хлынул дождь. Ну что же, одной проблемой стало меньше. Но на смену жажде пришло чувство лютого голода, которое до этого момента было отодвинуто на второй план более насущной потребностью. Однако в темноте продвигаться по неизвестному лесу было самоубийственно, поэтому укутавшись в плащ и привалившись к стволу самого раскидистого по близости дерева, я продремал до рассвета.

Несмотря на плащ, я все же промок и замерз. А после дождя передвигаться по лесу стало уже не так комфортно. Тропа стала еще незаметней, а невысохшая за ночь земля местами была такой скользкой, что я разок чуть не свалился в овраг.

Через несколько часов я отчетливо услышал то ли женский, то ли детский голос, который звал на помощь. Сначала слова казались не разборчивыми, да и перемежались они периодически с просто воплями, но смысл отчего-то мне был понятен. Пройти мимо я не смог. Может это было и неразумно, но в истошном крике я все отчётливее слышал детский голос, уже захлебывающийся слезами. С каждым моим шагом в направлении шума, слова становились все отчетливее, и они не были похожи на те языки, что я знал. Но при этом я понимал их смысл, и это было странно.

— Кто-нибудь! Я здесь! Э-э-й! Ну кто-нибудь! — крик раздавался с противоположной стороны небольшого оврага, по которому бежал тоненький ручеек. Перешагнув ручей, я, пригнувшись и помогая себе руками, взобрался по склону и осторожно выглянул.

Метрах в двадцати от меня на нижней ветке раскидистой сосны вцепившись в ствол на корточках сидел мальчишка лет десяти. А под деревом рыскали, периодически опираясь на ствол дерева передними лапами, два крупных волка. Черт! То, что могу столкнуться в лесу с хищниками почему-то ранее не приходило мне в голову. Мне повезло, овраг, где я укрывался, был с наветренной стороны, и волки меня пока не учуяли. Но и сидеть здесь вечно не получится. Даже если сейчас уйти, то есть риск, что рано или поздно они меня все равно почуют, и тогда внезапность будет на стороне хищников, ведущих охоту в своем же лесу. При таком раскладе в противостоянии голодных волков с голодной жертвой преимущество будет у первых.

— Я здесь! На помощь! Хоть кто-нибудь!

Да и не мог я уйти, глядя на то, как надрываясь в неподдельном ужасе, кричит пацан.

Эх… Приняв решение, я стянул плащ и ножом отрезал подол от плаща. Сложив его вдвое, я как мог обмотал свою левую руку от запястья до локтя, а сверху на ткань намотал армейский ремень. Сам кинжал же приторочил в один из слотов армейской куртки. Затем я спустился на дно оврага и подобрал два увесистых булыжника. Взобравшись обратно по склону, я прямиком направился к кружащим вокруг дерева хищникам. Буквально через несколько секунд один из них заметил меня, но как я и предполагал, действий пока предпринимать не стал. Волки умные и осторожные животные, охотится предпочитают наверняка. И нападут, как только будут уверены, что сильнее.

Я уже был в десяти метрах от дерева, ставшего временным убежищем для ребенка, когда мальчишка меня тоже заметил.

— Дяденька! Дяденька! Спасите! Только не уходите без меня! — еще громче заверещал он.

Второй волк оскалился, глядя на меня, но оба они пока не торопились нападать. Теперь их радиус перемещения стал шире, и они старались быть всегда с противоположных от меня сторон, по очереди заходя мне за спину. Я до последнего надеялся, что они ретируются, увидев вооружённого человека. Все-таки в одной руке я сжимал внушительного вида тесак. И будь волк один, скорее всего так бы и случилось, не стал бы зверь связываться с крупным взрослым мужчиной. Но стайный инстинкт подсказывал им, что вдвоем они сильнее двуногого, да и загнанного мальчишку они уже считали своей добычей.

— Успокойся! — крикнул я мальчику. Крикнул на русском, поэтому вряд ли тот меня понял. Но услышав мой голос, хотя бы перестал верещать. Вдруг в моей голове всплыло другое слово, с тем же смыслом, вот только набор букв был мне незнаком. — Ус-по-кой-ся! — еще раз медленно произнес я, но на этот раз выговаривая слово на доселе неизвестном мне языке.

Мальчик меня понял и теперь молча смотрел то на меня, то на волков широко раскрытыми глазами.

— Лю-ди да-ле-ко? — спросил его я, также медленно подбирая звуки для всплывающих в сознании слов.

— До полудня отсюда, — ответил он. — Но не бросайте меня здесь! Пожалуйста!

— Я при-веду по-мощь, здесь тебя не доста-нут, жди, — я все увереннее говорил на незнакомом языке. При этом я старался произносить слова спокойно и уверенно, чтобы не спровоцировать продолжающих кружить и скалиться волков. — Куда идти?

Мальчишка дрожащей рукой показал в сторону. И я увидел, что рядом с деревом проходит все та же тропинка, которой я старался придерживаться ранее.

— Жди, — еще раз сказал я ему и медленно направился в указанном направлении, стараясь держать в поле зрения обоих противников.

Справиться с двумя опасными хищниками, работающими слаженно, было бы крайне сложно. И вариант привести подкрепление, казался наиболее верным. Толпа вооруженных мужчин прогонит волков одним своим видом и шумом. Но отчего-то все пошло не так. Видимо мое движение волки сочли за слабость, раз я бросил детеныша. Или же они были еще умнее, чем я предполагал, и понимали, что я могу привести подмогу и лишить их таким образом добычи. В общем, меня они решили не отпускать.

Один из них преградил мне путь по направлению к тропе. Я было понадеялся, что тогда они разделятся, оставив одного охранять мальчишку на дереве. В этом случае можно будет попробовать справиться с ними по одному. Но все пошло по плохому сценарию. Оба хищника переключили все внимание на меня, видимо посчитав, что если расправятся со мной, то мальчишку в лесу догнать не составит труда. А вот я мог представлять угрозу, а значит нападать нужно вдвоем.

Как только я понял, что боя не избежать, в крови закипел адреналин, появилась решимость. Как и прежде в момент опасности мой мозг заработал быстрее, оценивая ситуацию и просчитывая возможности. Продолжая идти к тропе, я резко замахнулся и швырнул один из камней в преградившего путь волка. Бросок вышел неплохим, но зверь успел отскочить в последний момент. Я тут же бросил еще один, и снова он отскочил, но на этот раз отбежав метров десять в сторону. Я же рванул в противоположном направлении. Теперь волк, что шел со спины, находился существенно ближе ко мне и не смог проигнорировать стремительно удаляющуюся спину жертвы. В азарте он рванул за мной, не дожидаясь своего напарника. Я же, пробежав пару десятков метров, перепрыгнул через поваленное дерево, практически чувствуя, как меня уже настигает хищник. Приземлившись, я резко развернулся, нанося удар двуручным хватом своим тяжелым тесаком по вслед за мной перепрыгивающему преграду волку. Хищник не успел среагировать и избежать удара, перебившего ему переднюю лапу. Хоть нанести смертельную рану или отрубить конечность не получилось, но оружие имело существенный вес и инерцию кругового движения и, наверняка, нанесло серьезное увечье.

Локальный успех был омрачен стремительным появлением второго волка, который преодолел фору своего напарника всего за пару секунд и в прыжке уже намеревался вцепиться мне в горло. Я среагировал на его бросок, видел его открытую пасть, но не успевал увернуться. Не хватало доли секунды. Нужно было быть чуть быстрее! Всего чуть-чуть!

И каким-то чудом я успел двинуть рукояткой своего тесака снизу-вверх, попав в челюсть зверю, сбив его прыжок и на секунду дезориентировав. В районе моего солнечного сплетения разгорелся огонек, намекая на природу этого самого чуда. Огонек прогнал усталость и разливался по телу теплом. Тем временем волк немедля бросился вновь в повторной попытке дотянуться до намеченной жертвы. Присущая ему природой осторожность уступила место дикой жажде убийства. На этот раз я успел в коротком замахе попасть острой кромкой лезвия по его морде, вспоров ухо и шкуру на морде. Удар вновь отбросил его, но и я потерял равновесие, повалившись на спину и выронив оружие. Раненый хищник быстрее изготовился к новой атаке, нежели я смог подняться, и его новый прыжок я встретил из положения лежа ударом армейского ботинка прямиком ему в нос. Впрочем, остановить взбешённое животное это не могло и лишь позволило мне успеть вытянуть из слота куртки зазубренный кинжал. Возросшая скорость восприятия, реакции и движений позволяла быть с волком на равных. Но его жажда убийства и равнодушие к полученным ранам делало его крайне опасным.

Не желая отступать, зверь предпринял очередную атаку, пытаясь вцепиться в лицо или шею лежащему на земле человеку. Огонек в груди все еще горел, позволяя мне вовремя сфокусироваться на открытой пасти и успеть сунуть туда обмотанную куском плаща и прочным ремнем руку. Челюсть хищника инстинктивно сжалась, почувствовав, что достигла цели. В это же время огонек внутри меня вспыхнул в последний раз, отдавая последние крохи силы для решающего удара, после чего угас. Я же правой рукой что есть мочи вонзил кинжал в шею животного, видимо пробив не только шкуру и плоть, но и перебив шейный позвонок, так как зверь, продолжая сжимать челюсть на моей левой руке, задергался в конвульсиях и через несколько секунд издох.

Обессиленный я откинулся назад и полминуты просто лежал на влажной траве, глядя то на остекленевшие глаза зверя, то на проплывающие на до мной белые облака, что были видны сквозь кроны деревьев. Из прострации меня вывел скулеж, раздавшийся из кустов неподалеку. Черт! Про недобитого волка-то я и забыл! Сил не было совсем, но вроде на меня пока никто нападать не собирался. Помогая себе кинжалом, я освободил руку из пасти. Каким-то чудом импровизированная защита устояла, и зубы не смогли ее прокусить. Но рука болела страшно и уже начала наливаться синевой. Видимо в предсмертных судорогах волк сдавил ее с такой силой, что образовалась гематома. Но шевелить я ей мог, а дело нужно было доделать.

Недобитого волка я нашел метрах в двадцати пяти в кустах, куда он смог доползти, оставляя кровавый след. Видимо, я недооценил свой самый первый удар похожим на квадратный мачете клинком. Передняя лапа практически была перерублена, как и несколько ребер в районе грудной клетки. Весь мех был измазан в крови, а из оскаленной пасти стекала окровавленная слюна. При виде занесенного над ним оружия зверь попытался приподняться, но я, опережая его, ударил сверху наискосок, пытаясь перерубить шею. К своему стыду, мне понадобилось еще три удара, чтобы добить зверя.

Глава 3

Победа не принесла ни радости, ни даже облегчения. Кое-как наспех очистив оружие от крови пучком травы, я в отвратительном настроении и почти без сил поплелся обратно к дереву. Мальчишка все так же сидел на ветке, всматриваясь в том направлении, где скрылись участники лесного сражения. Я уже было боялся, что он попробует сбежать, пока волки заняты мной. Ищи потом нового благодарного информатора. Но страх быть настигнутым в лесу оказался сильнее желания улизнуть по-тихому.

— Слезай! — крикнул я. — Их больше нет.

— Точно? Вы их прогнали? А если вернутся? — сомневался мальчишка, продолжая обхватывать так кстати приютившее его дерево.

— Не вернутся, мертвые они.

— Точно-точно? Да? — помедлив еще для верности с полминуты, но видя, что я уже начинаю терять терпение, мальчишка начал спускаться. — Тогда слазю, значит.

Вихрастый мальчишка лет десяти, с голубыми глазами и веснушками по всему лицу. Совсем недавно просящий помощи и умоляющий не бросать его, сейчас смотрел на меня с опаской и не спешил благодарить за спасение.

— Зовут-то тебя как?

— Провар я, добрый человек. Из Заречной.

— Ясно, меня Максим зовут, — вряд ли имело смысл скрывать имя. — Заречная? А где это твоя Заречная?

— Так как я вам раньше и сказал, до полудня дойдем, если с тропы не сворачивать.

— Скажи мне Провар, а у тебя случайно еды нет? — голод донимал меня все сильней, к тому же к нему теперь присоединилось и новое чувство. Пищи требовал и так вовремя давший о себе знать подарок Малека. Вот только вряд ли эту проблему можно было решить обычной едой. Перед глазами вдруг всплыл образ кристалла, что стал платой за переход по Мосту, и в солнечном сплетении резко заныло, словно голодному показали свежеиспеченный и ароматный хлеб. Ясно… Значит требуется условно… магический кристалл, наверное, как бы это странно не звучало. Но другие аналогии в голову пока не приходили.

Тем временем, пока я был погружен в свои мысли о природе происхождения новой внутренней силы и чем ее кормить, мальчик, покопавшись в карманах куртки достал и протянул мне свои нехитрые съестные припасы.

— Вот, тут лепешка, мать вчера утром испекла, потому черствая немного. И сыр есть. Сыр хороший, все говорят, что у нашей Таськи лучшее молоко в деревне.

Я взял протянутую еду и начал аккуратно маленькими кусочками ее класть в рот. Вкус в настоящий момент отошел на второй план, главное, что это было съедобно и безопасно. Хотя запах козы в сыре чувствовался изрядно.

— Провар, я тоже в Заречную иду, не составишь мне компанию?

— Так не заблудитесь вы, тропинка же есть. А я наверно и сам дойти смогу… — отчего-то Провару идея не понравилась.

— А не боишься, что волки те не единственные в округе были?

Глядя на побледневшего пацана, я понял, что попал в точку. Мне нужен был информатор, и по пути в деревню неплохо было бы подготовиться. И кто как не спасенный десятилетний пацан будет лучшим вариантом для меня, вызвавшего бы у любого другого местного массу подозрений как своим видом, так и своими вопросами.

— Хорошо, вместе пойдем до деревни, только перед деревней разойдемся, а то… Ну… Нельзя мне в общем было…

— Как скажешь, Провар, — не стал я на него давить. — Ну тогда пошли что ли.

Мальчик тронулся с места, но пройдя немного снова замер.

— Так это… ежели волков тех вы действительно убили, нужно их в деревню, значит, отнести. За шкуры и головы староста денег дать должен.

— И много денег-то? — идея тащить туши двух волков по 45 килограмм каждая не очень-то радовала.

— Не знаю, но, наверное, много. Волков убить — это ж не рыбу половить, — пожал плечами Провар.

Информативно, ничего не скажешь… Но делать нечего, если здесь есть деньги, то они мне точно понадобятся. Хотя бы чтобы нормально поесть. Еда, полученная от спасенного мальчика, очень уж быстро закончилась.

Разрезав ранее оторванный подол плаща на ленты и собрав охапку больших еловых веток, за час я соорудил волокуши. Если верить мальчишке, то идти здесь не так уж далеко. Погрузив на них туши волков, я отправился в путь, потихоньку расспрашивая Провара о месте, куда меня угораздило попасть.

— Скажи, большая ли деревня, эта ваша Заречная?

— Ну как сказать. Ежели с теми сравнивать, что в дне пути пешком от нас, то самая большая. А вот Солнечная Застава, говорят, раза в три больше, но до нее ехать на телеге два дня. Там слышал даже крепость каменная стоит, что перевал преграждает, в которой дружина постоянно живет. А еще по слухам там маг есть, самый настоящий! Вот бы глянуть их, одним глазком! Я, когда вырасту, тоже в дружину хочу, а не муку молоть.

— Дружина, говоришь?.. А в Заречной, значит, нет дружины?

— У нас-то? Не, только ополчение, но то не воины вовсе, машут палками чтобы на земле не работать. Но, наверное, для начала и так можно, с чего-то же начинать и мне надо, верно?

— А дружина чем машет? Я имею ввиду, вооружена лучше?

— А то! Это ж воины настоящие, тренировки и сражения — это их жизнь! — семена моих вопросов явно попали на благодатную почву мальчишеской романтики. Провар с энтузиазмом рассказывал обо всем, что знал и слышал про дружину, магов, и делился своими мечтами о том, как однажды покинет родную деревню и заживет новой интересной жизнью. Я же старался не выглядеть уж слишком подозрительным и направлял рассказы мальчика в нужное мне русло, пытаясь разузнать побольше полезной информации.

Как выяснилось, все земли вокруг входили в состав самостоятельного Грозового княжества. Насколько большим оно было, Провар не знал, пределом его мечтаний было перебраться в Солнечную Заставу и вступить в княжескую дружину. Дружина та, кстати, была вооружена по последнему слову средневековой промышленности — имелись и копья с топорами, и щиты, и стрелковое оружие в виде луков и даже башенных самострелов. Да и в целом мир и быт простых людей, казалось, недалеко ушел от эпохи знакомой мне по учебникам истории как высокое средневековье. Не было ни огнестрельного оружия, ни паровых котлов, ни электричества. Картину дополняли только маги и все что с ними связано, но дополняли, надо сказать, кардинально. Провар многого не знал, многое откровенно додумывал или просто пересказывал ранее услышанное от своих родителей и деревенских сверстников. Поэтому полностью полагаться на эту информацию нельзя, но хоть какое-то представление об устройстве мира она давала. Это поможет не опростоволоситься, когда я дотащу наконец эти проклятые волчьи туши до деревни!

И вот, обливаясь потом от того, что почти два часа тянул нагруженные волокуши, я стоял перед маленьким мостком, сложенным из кривых бревен, сбитых между собой поперек досками. Заречная, как и следовало из названия, располагалась прямо за небольшой рекой, метров пять всего шириной, но бегущей довольно шустро. Я вспомнил открывшийся мне вид на горы с того холма, где оказался после перехода по Мосту. Поэтому, вполне возможно, река берет свое начало где-то там, а сама деревня расположена в предгорье. Крайне полезно было бы разжиться картой местности. Да и картой княжества… И глобальной картой тоже… И вообще, поиск информации о мире выходит на первый план, так как ставить перед собой иные глобальные задачи в условиях информационного голода не представляется возможным.

— Я это, пойду, значит, — Провар остановился, не спеша переходить по мосту. — Деревня вон, не заблудитесь уже. И вы не говорите там, что меня видели.

— А ты куда отправишься?

— Да тоже в деревню, только другим путем, через час-другой уже дома буду.

— А что же ты скрываешься-то, Провар? Поди натворил чего?

— Ну я… Ну так нельзя же нам на этот берег заходить, только охотникам, да за грибами взрослые в лес ходят. Так что мне лучше с другой стороны в деревню зайти. Попадет-то все равно, я ж вчера еще ушел. Но не так сильно, ежели узнают, что в лесу на сосне всю ночь просидел.

— А делал ты там что? Не на волков же охотился?

— Ну так все туда ходят-то на самом деле. Хоть раз-то надо. Я уже взрослый почти стал, а значит и мне ленту принести со столба нужно было. А то другие мальчишки ведь засмеют.

— Ленту? Не с того ли столба, что на холме с каменным куполом?

— Ну а какую еще? Туда тропа и ведет. Да и все взрослые ходят, ленты вяжут, просят чего-нибудь. Ну а у нас значит испытание такое есть, ленту принести, доказать, что не забоялся. Вот только отец все равно побьет, если узнает, что ходил. Запрещено это. Но сам-то поди тоже в детстве бегал за лентой!

— А лента-то где твоя?

— Ну так… не дошел я до холма-то. Как волчий вой услышал, на дерево полез, там и просидел. Теперь и от отца влетит, и друзья засмеют.

— Ну тогда как знаешь, можешь и другой дорогой вернуться, если так решил. Вот только сам же говоришь, что все одно, побьет отец, за то, что дома не ночевал. И трусом назовут. А вот если со мной в деревню войдешь с двумя убитыми волками, то среди пацанов да девчонок героем станешь. Кто еще из них похвастаться может, что поучаствовал в такой охоте. А о том, что на дереве просидел, обещаю, не скажу.

После моих слов на лице Провара стало видно, как протекает сложный мыслительный процесс. Но вот задумчивое выражение сменилось мечтательным, а значит он сделал нужный мне выбор.

— Ну ежели про дерево не скажете, то давайте вместе, — на том мы и решили.

— Давай уже двигаться, очень уж хочется быстрее пристроить наши трофеи, — сказал ему я, кивая на волокуши у меня за спиной.

И мы аккуратно двинулись через мост, стараясь не свалить ненароком добычу в реку. Мой резон не отпускать мальчика был простым — я рассчитывал получить хоть какую-то благодарность за его спасение. Как в виде положительной репутации в деревне, так и в виде чего-нибудь материального, например, съестных припасов.

В Заречной мы произвели фурор. Ну по крайней мере среди детворы, что казалось, сбежалась со всей деревни, чтобы поглазеть на убитых лесных хищников. А вот взрослые смотрели на меня по-разному, кто с подозрением, кто равнодушно, но по большей части все с тем же интересом. Я же в свою очередь смотрел на них и на деревню вокруг меня, подмечая детали и впитывая информацию. Деревня, к слову, была действительно немаленькой, на пять или шесть сотен дворов. Какого-то частокола, форта или иных защитных сооружений не было, что говорило о мирной жизни в регионе и отсутствии постоянной или временной резиденции власть имущих. Дороги не мощеные, дома в один-два этажа деревянные, хоть местами и встречалась каменная кладка. Во многих домах окна были застеклены. А вот и местное ополчение пожаловало…

— Кто таков, куда идешь? — дорогу преградили трое разнорослых мужиков в стёганках и шапках из плотной кожи. Двое из них опирались на копья и старались делать важный вид. Третий же вел себя попроще, а потому скорее всего был главным. Вместо копья на его широком кожаном поясе примостился небольшой топор, явно не для плотницкой работы, а лицо украшала густая, но ровно обрезанная борода.

— Да вот, говорят, деньги за мертвых волков дают. Хочу плату забрать. Куда тащить-то? — невозмутимо ответил я.

— Есть такое дело, — говорил пока один из копейщиков. — Деньги дает староста, а вот тащить — к скорняку, шкуры-то он заберет.

— Я покажу куда, — вмешался Провар, и было уже тронулся в путь, как его перехватил бородач.

— Слушай, а не тебя ли разыскивает мельник Скар, а вместе с ним четверо моих людей по лесу рыщут? Не его ли ты пропавший со вчера бедовый сын?

Провар от такого поворота враз побледнел и понял, что просто поркой ему уже не отделаться. Глядя на это, все понял и, видимо, командующий ополчением.

— А ну быстро домой! Отец твой как раз там сейчас. И скажи ему чтобы людей моих возвернул! — строго, но без злости гаркнул он.

Сына мельника как ветром сдуло. А вместе с этим все внимание снова переключилось на меня.

— А ты зубы нам не заговаривай. На вопросы отвечай по порядку. Кто такой? — на этот раз спрашивал уже сам старший.

— Да путник, просто. Зовут Максим, путь держу в Солнечную Заставу. Решил остановиться в Заречной, отдохнуть. Ну а по пути встретил Провара, которого волки на дерево загнали, — прости Провар, не сдержал обещания не говорить про дерево. Но думаю, его отец итак все выпытает быстро.

— И ты, значит, решил помочь? — с подозрением продолжил допрос бородач.

— Ну а вы бы мимо прошли?

— Я нет, но многие — да. Ну да ладно, рассказ твой проверить несложно. Куда больше волнует, чем ты волков убил.

— Одного — этим, — медленно достав из-под полы плаща я показал свой тесак. — Второго кинжалом.

После демонстрации оружия, ополченцы напряглись и крепче стиснули свои копья. А их главный, глядя на кинжал задумчиво почесал бороду.

— А вы добрый человек, случаем не благородного происхождения будете? — осторожно поинтересовался он.

— Да нет, обычного, — врать я не стал, так как последствия ложных ответов могли быть много печальнее.

— Ну тогда оружие сдать нужно. В деревне его носить позволено только ополчению или дружине князя. Кинжал можешь оставить.

— Хорошо, — спорить смысла не было, да и пока никакой угрозы я не чувствовал. — А куда сдавать?

— Мне сейчас и сдашь, а заберешь в казарме, как надумаешь отбыть. Меня спросишь. Зовут меня Митар.

Я протянул свой трофейный тесак, на котором местами еще оставались не до конца счищенные разводы засохшей волчьей крови. От чего и без того пугающее своей формой оружие приобрело какой-то уж совсем зловещий вид. Мне вдруг подумалось, что моя репутация в Заречной, которую я планировал поднять благодаря спасению мальчика, как-то начала формироваться не в совсем правильном свете. Особенно с учетом того, что за нашим разговором продолжали наблюдать зеваки, которые разнесут новости в пресловутом деревенском стиле — бессовестно привирая и многократно приукрашивая.

— Скажи, Митар, раз ты Провора отослал, то как скорняка то вашего найти? И куда потом за наградой идти?

— Тулар покажет, — он кивнул на до этого молчавшего копейщика справа. Сам же Митар разглядывал полученный от меня то ли меч, то ли очень длинный мясницкий тесак, взвешивая его в руках.

На том мы и расстались. А уже через четверть часа мой проводник тарабанил в дверь кожевенных дел мастера, что расположился на окраине деревни, недалеко от реки. Вернее, жил-то он в деревне, а вот мастерская была вынесена подальше, так как доносящиеся от нее ароматы вряд ли оставили бы равнодушными остальных жителей деревни. Тут, как я понял, занимались выделкой шкур, а сам хозяин был еще и мастером по коже. С кожевенником мы говорили недолго, торга особого тоже не вышло. Шкуры он назвал порченными, и за ту, что была на волке, заколотом кинжалом, я получил 60 медных монет. А второго и вовсе он оценил всего в 25, все сетуя на то, что тут словно мясник работал. Да и еще не преминул забрать себе по 5 монет с каждой шкуры за свежевание.

Забрав монеты, я налегке и в сопровождении молчаливого Тулара отправился к дому старосты. Монеты, кстати, были разного достоинства, и отличались весом в зависимости от номинала, который указывался на одной из сторон. На другой стороне на всех монетах была одинаковая чеканка — хищная птица, пикирующая вниз, а по кругу вязь из букв. Птица напоминала сокола или сапсана, а всмотревшись в буквы я смог прочитать надпись «в буре рожденная доблесть». Колоритно, ничего не скажешь. И вес монет в руке пробуждал какие-то скрытые, но приятные чувства, которые не ощутишь, просто глядя на цифры своего банковского счета. Словно ожившая память предков делала меня счастливее от обладания этими металлическими кругляшами.

За те же 15 минут мы дошли до дома старосты, после чего ни сказав ни слова Тулар меня покинул. Немногословный парень. А ведь я надеялся и через него получить хоть немного информации о деревне и жизни ее жителей. Видимо, не просто так именно его отправил со мной Митар, знал, что парень не из болтливых.

Старосты не оказалось на месте, и я прождал целый час, сидя на большой лавке во дворе, давая натруженным ногам отдых. Глава деревни так и не появился, зато появившийся его помощник сразу перешел к делу. Как оказалось, он уже успел переговорить с начальником ополчения и был готов передать 120 монет за убитых волков. Из короткой беседы я узнал, что размер за голову опасных хищников был определен давным-давно, чуть ли не с основания деревни, когда эта проблема стояла довольно остро. От того волки в лесу быстро перевелись, сделав место безопасным для людей. Но, бывало, одиночки или пары диких хищников, отделившиеся от основной стаи, забредали в эту часть леса. Поэтому указ оставался в силе, а вознаграждение исправно выплачивалось.

Считать ли везением тот факт, что именно мне выпал этот редкий случай подобного заработка, или же наоборот, я не знал. Но благодаря этому я стал обладателем в общей сложности 195 монет. Много это или мало, и что на это можно купить, предстояло выяснить. И начать я планировал с покупки еды.

На пути к поиску местного рынка меня перехватил мужчина, широкий в обхвате и с обилием веснушек на лице. Провар лицом сильно походил на своего отца, а вот фигурой был или в мать, или генетика просто еще не взяла свое.

— Добра тебе человек! Меня Скар зовут. Это же ты моего оболтуса в деревню привел?

— Да, было дело, составил Провару компанию, а то в лесу оказалось неспокойно.

— Да я уже в курсе, полдеревни говорит про двух лютых волков, размеров с теленка каждый, что ты в одиночку и убил и притащил в деревню.

— Ну если они такие были страшные, что же мне за них всего по 60 монет-то выдали?

— Ну, значит, брешут, — мельник в ответ улыбнулся и развел руками. — Но и я хотел поблагодарить, не монетами, так может чем другим. На постой не приму, в семье пополнение случилось, места нет совсем. Но могу поговорить с хозяином «Белого Пятачка», чтобы недорого обслужил.

— А «Белый Пятачок» это…

— Трактир и постоялый двор. Там торговцы и гонцы останавливаются. Цена обычно немаленькая, но в это время приезжих мало. Поэтому я поговорю с Хмаром, он тебе комнату выделит на день-другой.

— Было бы здорово, — мне кажется я уже вечность не спал нормально. — Скажи, Скар, есть ли в деревне рынок, или что-то такое. Мне бы одежду прикупить, а то поизносилась она немного за время пути. Да итак, по мелочи купить в дорогу вещей.

— Постоянный рынок есть, но там одежду не купишь, только продукты. А вот раз в три декады проводится ярмарка. И следующая будет как раз завтра. Ближе к полудню приходи на праздничную площадь. Найти легко будет, туда полдеревни пойдет. А по одежде, можешь не ждать. Если чего простое нужно, то иди к Марве. Она и сама шьет и чужого пошива продает, даже из Заставы вещи есть. За кожей правда лучше к скорняку напрямую, так дешевле будет.

— Спасибо за совет. Ну где скорняк, я уже знаю, а как Марву отыскать и до трактира дойти? Деревня-то немаленькая.

— Да просто, все на главной улице. Сейчас объясню.

Получив устные ориентиры на местности, я приступил к исследованию деревни. Первым делом я посетил продуктовый рынок. Много брать не стал, больше прицениваясь. Сырые продукты мне были пока не к чему. А вот длительного хранения могли понадобится уже в скором будущем. Если ориентироваться на продукты питания, то мой недавно нажитый капитал был не так уж мал. На одну монету можно было приобрести буханку свежего хлеба или пару сдобных булок, отрез сыра примерно в 300 грамм стоил всего 3 монеты, а палка домашней колбасы обошлась бы в 5 монет.

С удовольствием доедая вторую булочку и запивая местным морсом, я второй раз за этот день добрался до кожевенной мастерской.

— Больше не дам! Если кто сказал, что ты мало получил, то пусть сам забирает твои шкуры и платит больше, — с порога без слов приветствия скорняк перешел в атаку. — Так что можешь даже не начинать!

Я же, не подавая вида, что сбит с толку, продолжал жевать сдобу в то время, как мастер продолжал нагнетать.

— Ты плату получил? Получил! Значит согласился, сделка состоялась! Нечего мне тут торг устраивать, тут не базар тебе. Ярмарка завтра будет, там и поторгуешься!

Судя по его реакции, нагрел он меня с ценой. На сколько, конечно, неизвестно, но то, что нагрел — это точно. Ну да ладно, сделка действительно состоялась, но может еще есть вариант как повернуть ситуацию в свою сторону.

— Так и быть, возвращать ничего не надо. Но на мой заказ скидку сделаешь! И чтобы без обмана, а то доложу Митару, что гостям Заречной тут не рады.

— Заказ говоришь? А что за заказ? Если что из кожи, то правильно, что к Марве не пошел, она мои же вещи втридорога продает! И говорит при этом, что это из Солнечной! Ха-ха.

— Вот и мне тоже самое сказали. Что ты сделаешь на совесть и цену честную дашь.

— Ну и правильно говорят! Так чего за заказ-то?

Немного лести всегда полезно, особенно если говоришь с мастером. Зачастую они ценят общественное мнение даже выше заработанных денег. А заказ мой был необычным. Мои армейские ботинки, хоть и были крайне удобны и неприхотливы, но явно выбивались из местной моды. И пока благодаря уровню их загрязнения они не бросались в глаза. Но стоит их почистить, как они могут вызвать массу неудобных вопросов. Поэтому мне были нужны местные сапоги. А еще я хотел попробовать замаскировать свои шнурованные ботинки под местные образчики. И вот тут начинались проблемы. Во-первых, сапоги действительно были, но стоили дорого. Скрепя зубами, хозяин лавки отдал, как он выразился «просто отличные сапоги» за 52 монеты. И надо сказать они были удобны и в пору. Во-вторых, взглянув на мои ботинки, лицо его вытянулось, а глаза расширились. Он долго осматривал их, и даже нюхал. Дай волю и попробует на вкус! А после осмотра сказал, что отдаст в работу брату, который и был сапожником в этом вертикально интегрированном семейном бизнесе, а посмотреть на труды и узнать стоимость можно будет только послезавтра.

Делать было нечего, и надев новые сапоги, я отправился в сторону лавки Марвы, так как свою одежду, до сели скрытую под плащом, также нужно было заменить на местную. Хозяйка лавки оказалась в меру упитанной женщиной, способной заболтать кого угодно. Выдаваемая информация чередовалась с неудобными вопросами, от которых я пытался всячески увиливать. А между делом она расторопно снимала с меня мерки какой-то лентой с мелкими узелками и прикладывала ко мне разную одежду, предлагая оценить фасон. Мы сошлись на простых удобных штанах из плотной ткани и паре рубах, одеваемых через голову. Также договорились, что из моего укороченного шерстяного плаща она сделает что-то наподобие куртки-накидки, что было крайне актуально. На улице было прохладно, а новая куртка стоила для меня непозволительно дорого. В итоге мы сошлись на 60 монетах за все, включая работу. Напоследок, обозвав меня худородным, Марва сказала, что вещи нужно ушивать, и забрать их можно будет завтра.

Я же направился в трактир. День клонился к вечеру, и нужно было позаботится о ночлеге. Трактир был одним из немногих двухэтажных домов в Заречной. Над дверью была прибита вывеска в виде старого видавшего виды деревянного щита с нарисованным по центру белым свиным пятачком. За порогом меня ждала простая обстановка. Крепкие дощатые столы и лавки, незажжённый камин, стойка трактирщика и лестница на второй этаж. В оконных рамах красовалось хоть и мутноватое, но стекло. Из трех окон, одно было открыто, и свежий воздух с улицы проникал в помещение. Все чисто и аккуратно, и по сравнению с тем, что рисовало мое воображение на тему деревенского трактира, впечатление производило, прямо сказать, неожиданно приятное. За столами было несколько человек, а за стойкой расположился трактирщик, который был уж больно похож на ранее встреченного мной мельника, разве что веснушек было поменьше.

— Добра тебе путник! — приветствовал он меня. — Поесть или налить чего?

— И тебе добра хозяин. Хмар, если я не ошибаюсь?

— Он и есть. Чем обязан?

— Я проездом в Заречной, планирую остановиться здесь на 2 дня, — я решил придерживаться своей легенды. — Мне нужно место переночевать. Мельник Скар посоветовал обратиться к тебе.

— Ясно. Скар заходил, про сына рассказал. От меня спасибо тоже прими, Провар племянником мне приходится. Поэтому за ночлег плату не возьму, — сказал он, выложив на стойку массивный ключ. — Дальняя дверь на втором этаже. В остальном же цены для тебя будут как для всех. Если поесть или выпить захочешь, я имею ввиду, или там лошадь на постой оставить или почистить ее нужно будет. Труд моих людей оплачивать нужно.

— Спасибо, Хмар. Лошади нет, а вот поесть я бы был не прочь. Что сегодня на ужин и в какую цену мне это обойдется?

— Рагу из кролика с овощами, хлеб свежий. Если без пива, то за всё 4 монеты. Подавать будем как темнеть начнет.

— Идет, — я выложил 4 монеты на стол и забрал ключ. — Спущусь к ужину.

Крайняя комната оказалась очень маленькой. Подозреваю, что самой маленькой из всех пяти на этаже. Тут была кровать с набитым чем-то матрасом, которая занимала три четверти пространства. Но мне было все равно, вещей у меня не было, а кроме возможности поесть горячей еды и нормально выспаться меня сейчас мало что интересовало.

На закате я спустился в зал. В таверне прибавилось людей, но она по-прежнему была полупустой. На барной стойке появилась зажженная стеклянная лампа, а на занятых посетителями столах горели несколько свеч. Романтическую обстановку портило отсутствие женщин и гогот местных работяг, которые пришли пропустить пару кружек пива перед сном. Тем более завтра ярморочный день, а значит выходной, можно и поболеть чуток с похмелья. Это я узнал от бородатого мужика по имени Громар, работающего в поле, который со своим другом лесорубом Тибаром, как раз и обсуждали сколько кружек можно себе позволить. Ведь им еще нужно оставить денег на ярмарку, а то быть беде. По рассказу Тибара жена его друга была крайне опасна и применяла, прямо сказать, радикальные меры в части воспитания мужа. Вплоть до того, что, обидевшись, могла запретить лазить к ней под подол аж до следующей ярмарки!

Ужин еще не подали, и я решил, что эти ребята — отличная возможность пособирать информацию. В зале был приглушенный свет, благодаря чему моя одежда не так сильно бросалась в глаза. А мои новые знакомые, выпив пива, имели не такой уж цепкий взгляд. Кружка пива стоила 2 монеты, и я, «войдя в положение Громара», решил угостить ребят и себе взял за компанию. На вкус местное пиво было не самым лучшим, и думаю, что много такого продукта мой желудок, привыкший к фильтрованным напиткам, не выдержит. Но отхлебнув, я важно покивал и похвалил, конечно. И вот, осторожно потягивая пенное, я выуживал полезные сведения.

— И как земля тут? Урожай хороший собираете?

— А то! Тут хоть и предгорье, но долина-то наша всего в двух днях пути от Солнечной Заставы. Погода у нас хорошая, погожих дней много. А зима хоть и снежная, но мягкая и короткая. Не то что за хребтом, вон, в Греше, говорят, зима по полгода! Как они умудряются выживать в таких условиях, уму не постижимо.

— А если такой урожай хороший, то продаете кому или сами съедаете все?

— Ну что после княжеского налога остается, продаем, конечно. В тот же Греш, например, как перевал в конце лета открывается, несколько караванов идет. Но купцы-караванщики со всей округи урожай скупают. А староста наш каждый раз жалуется, что цену они смешную дают, а сами потом северянам втридорога продают. И князь им ничего не делает, оттого что купцы эти с ним хорошо делятся.

— Ты это тише, давай, про князя то, — перебил своего друга лесоруб. — Князь у нас хороший, а вот кто плохо говорит про него…

— А я разве против?! Князя нашего благодарить нужно, что жизнь сытая и спокойная. Это верно. Не то что в Приозерье. Там говорят, что ни год, то или голод, или междоусобица очередная.

— Так первое там происходит из второго. Ежели на земле война постоянно, то кто урожай растить-то будет?

— Это да, а единой власти там уже с лет двадцать нету, как последний король помер.

— Да не помер он, а убили его. Племянник его во сне заколол.

— Да не племянник, а младший брат жены, и не заколол, а отравил.

— А я слышал племянник…

— Да бог с ними, с этими Приозёрцами, — в конце концов Громар прервал вялый спор с другом. — Скажи, Максим, имя у тебя чудное такое, ты сам-то откуда? Из вольных городов что ли?

— А что? Чем вам вольные города не угодили, — прямо отвечать не хотелось, легенда требовала доработки и проверки.

— Да ничем особо. Слышал просто, что там тех, кто на земле работает людьми второго сорта считают. Мол не почетно это, — в голосе Громара слышалась неподдельная обида за всех работников села.

— Да врут, еда всегда нужна, — поддержал я его настрой. — Сам же сказал, как худо, когда народ голодает.

— Верно, и я про то же. Это же основа всего, самое важное!

— А я значит ерундой занимаюсь! Моя работа не важна, получается?! — вдруг решил обидеться захмелевший Тибар.

— Ну почему же, и твоя работа нужна, куда же мы без тебя…

Так за нехитрой беседой, периодически сменяющейся дружеской перепалкой, прошло еще полчаса, и я наконец дождался своего ужина. Еще неделю назад, я бы сказал, что рагу было пресным, а овощей в нем было куда большей чем мяса. Но прямо сейчас мой организм воспринимал горячую еду с большой благодарностью, и после всех моих лишений отсутствие привычных специй нивелировалось еще оставшимся голодом и потребностью в горячей легко усвояемой пище. Пока ел, пришлось заказать еще по кружке моим информаторам, так как те уже собирались отчаливать до дому, ссылаясь все на ту же жену Громара, мол не поздоровится ему. Но от халявной выпивки отказаться они не смогли.

— А слышали, что охотники говорят, мол вчера за рекой гром среди ясного неба грянул. И что видели свет со стороны забытого храма, — решил поделиться слухами Тибар. — Я вчера там не работал, так как целый день бревнами занимался, и потому сам не видел.

— А от тех охотников случаем брагой не пахло? — Громар был настроен скептически.

— Да нет, ребята надежные и врать бы не стали. Да к тому же, они и сами не уверены, может и гроза где в отдалении была, оттого сверкало и громыхало. Но говорят, что от грома того все птицы в раз разлетелись.

— Да ерунда это. Вон потерявшегося сына мельника нашли, он как раз на том берегу был, к храму за лентой поди бегал. Можно у Скара разузнать подробнее.

— А что за традиция такая с лентами у вас в Заречной, — я решил зацепиться за это место.

— Так, это ж просто, мы…

— Ты потише будь, чего сегодня разошелся-то? — и снова Тибар шикнул на своего друга, останавливая его.

— Да чего ты меня перебиваешь, великий секрет он нашел, — Громар, по-видимому, уже выпил достаточно. — Да все знают, что люди к храму ходят, да просят то да сё.

— Вот только храм забытых богов княжеским указом посещать запрещено.

— А мы внутрь-то и не ходим, ничего не нарушаем. Внутрь особо и не хочется, знаешь ли, — стоял на своем Громар. — Уж лучше пусть жена продолжает душу из меня по капле выпивать, чем в раз ее лишиться, переступив порог забытого храма.

— Ну а вдруг ты маг самый настоящий, — с притворно большими глазами возразил лесник. — И тратишь жизнь свою в пустую, вспахивая землю, вместо того чтобы жить в столице и вселять трепет в сердца людей.

— Что значит впустую?! А есть то вы все что будете? — Громар в вопросе важности своего дела был неумолим.

— А если ты маг, то значит в храм можно войти, — уточнил я.

— Указ князя это не отменяет, но войти ты сможешь, — начал пояснять Тибар. — А вот если магии в тебе нет, то порог ты переступишь уже обездушенным. Станешь безвольным и послушным, словно глупый теленок.

— А возле вольных городов нет храма забытых? — поинтересовался у меня Громар.

— Я о таком не слышал, — ответил я. — От того и интересно.

— Ну тогда понятно, храмов-то действительно не так много…

Пока друзья допивали пиво, они еще успели поведать много чего про сооружение на холме. Но по большей части то были слухи, конечно. Информации о том, что же это действительно такое, как я понял, местные не знали. По крайней мере обычные люди. Место, откуда открывался Мост, местные жители называли Храмом забытых богов. Логика их была проста. Место это было похоже на храм, а вот кому он был посвящен — оставалось загадкой. При этом храмы имели явно магические или божественные свойства. Они не разрушались от воздействия времени или под ударами инструментов, а внутрь могли пройти только одаренные. Прочие же люди, переступив порог, лишались души и превращались в безвольные куклы. Раньше даже были нередкими случаи, когда отчаянные люди в надежде выяснить не маги ли они, пытались зайти внутрь. И результат, само собой, чаще был печальным, нежели положительным. Такая демонстрация паранормальных свойств притягивала людей, и неудивительно, что возле такого храма возникло что-то вроде стихийной религии. Правда без жрецов, писаний и даже конкретных богов, которых люди просто окрестили «забытыми» и иногда просили помогать и приглядывать за ними. В Грозовом княжестве это был единственный подобный объект, да и вообще Громар с Тибаром знали точно только об еще одном таком, прямо в столице Единой империи — Триеме, вроде как вокруг храма тот город и был построен. Про остальные слышали, что они есть, но встречаются крайне редко.

А вот местные религиозные деятели не стерпели подобной конкурентной ереси, и видимо, надавили на предыдущего князя, который и издал указ, запрещающий посещение храма. Вот только единой религии в Грозовом княжестве, как и в соседних государствах, не было. Богов было несколько, и в разных государствах и даже на отдельных территориях одного бога почитали больше, другого меньше. Из-за внутренней конкуренции церковь не имела большой силы в княжестве, потому и указ вышел не особо строгим, а наказаний за его невыполнение в деревне никто и не помнил. В самой Заречной, например, почитали бога Т’Ара, который покровительствовал простым людям, живущим по совести. Он не терпел гордыню и чрезмерные амбиции, но поощрял совершенствование в труде и помощь другим. Но практичные сельские люди, послушав наставления жреца, не чурались в выходной день сходить к холму и повязать ленту с просьбой к забытым богам, которые, по их мнению, приглядывали за всей долиной. Да и самого местного жреца, говорят, пару раз там видели…

Расставшись со своими знакомыми, я направился в комнату. После еды сильно морило в сон. Да и последние пару дней были мягко сказать не простыми. Поэтому закрыв дверь на ключ и подперев ее кроватью, я практически мгновенно отключился.

Глава 4

Обещанные Малеком ответы пришли во сне, и пришли они вместе с самим Малеком. Я обнаружил себя стоящим на скалистой земле, прямо на краю отвесного обрыва. До самого горизонта всю поверхность внизу занимало серое море, а вверху — такое же серое небо. Падающие одинокие снежинки растворялись в покачивающейся неспешно воде, делясь с ней своей влагой, становясь единым с ней целым. Слева от меня высился очередной купол Моста, а справа стоял Малек, устремивший свой взор в то место, где серость неба сливалась с серостью холодного моря.

— Это твоя цель, — сказал он, не отводя взора от горизонта. — Здесь закончится наш договор.

— Это твой домен?

— Нет, но это путь в него. Когда ты откроешь Мост здесь, тебя встретит привратник и заберет мою суть. Сделка будет исполнена.

— Этот Мост находится в этом же мире?

— Да, эта опора Моста находится в Павелене, на севере континента на берегу Стылого моря.

— Опора?

— Мост един, но он стоит на множестве опор. Ты можешь попасть в любой мир с любой из них, но может потребоваться множество переходов. И каждый из них потребует платы.

— Почему тогда нельзя воспользоваться той опорой Моста, куда я перенесся в этом мире? Не проще ли собрать достаточную плату и отправиться к твоему домену, даже если это потребует несколько переходов? Или, например, прыгнуть сюда на берег Стылого моря?

— Связь между опорами не имеет зависимости от их физического местонахождения. Поэтому переход внутри одного мира порой может потребовать даже больше усилий, чем поиск пути в иной. К тому же часть пути может проходить через миры или домены, подконтрольные, так скажем, недружественным мне хозяевам. Павелен же — ничейный мир, нейтральная территория. Здесь нет доменов, и именно здесь находится наибольшее количество опор Моста. Возможно, был путь проще, но мне он неизвестен.

— Хорошо. Итого, мне нужно добраться сюда своим ходом и по пути найти чем заплатить за открытие Моста. И на всё про всё у меня 5 лет.

— Верно.

— Я могу задавать вопросы?

— Именно для этого я здесь. Но помни, ты говоришь лишь со слепком, который я создал дать тебе ответы, что могут помочь достигнуть цели. И другого шанса спросить у тебя не будет.

— Тогда мой первый вопрос, кто ты?

— Можешь звать нас «Первые». По крайней мере так зовем себя мы сами. В других мирах или доменах нас могут звать, как угодно. Мы те, кто появился раньше других разумных, заселивших в последствии миры.

— Как боги?

— В некоторых мирах нас считают за таковых.

— И много этих миров?

— Обитаемых? Не так уж и много. Мне известно о 24-х. Хотя нет, теперь включая ваш мир, уже 25.

— Наш мир был неизвестен?

— По крайней мере мне. Но судя по тому, что я увидел — его вряд ли посещал кто-то из нас хотя бы последнюю тысячу лет. Ваш мир удивителен, но пугает своей инородностью и изменчивостью. Я успел немного ознакомиться с его официальной историей, и мне действительно бы хотелось изучить его подробнее, а еще больше — взглянуть на него через сотню другую лет. Но боюсь, теперь он изолирован окончательно. Тот удар должен был разрушить опору, а о других мне неизвестно.

— Но храмы… то есть я хотел сказать, опоры Моста неразрушимы. По крайней мере я узнал это от местных.

— Всё имеет предел прочности. Более того, при его преодолении опора просто аннигилируется, перестанет существовать. В каком-то смысле, это здание — всего лишь материальная проекция пространственно-временного узла. А ваш мир, как я убедился, не знает себе равных в изготовлении оружия. Оно способно рвать даже ткань мироздания. Может это даже и к лучшему, что связь с вашим миром теперь потеряна. По крайне мере, для обитателей других миров.

От мысли, что пути домой нет, в груди защемило. Не то чтобы там было много удерживающих меня якорей, но все же, это был мой мир. Там остались мои любимые места, приятели, незаконченные дела…

— Взамен ты получишь возможность увидеть 24 остальных, — Малек словно видел меня насквозь. — Хотя бы гипотетическую.

— Шансы на это, боюсь, невелики.

— Тут ты прав, — не стал спорить он. — Но кто знает, возможно многое. Спрашивай.

— Откуда я знаю язык местного мира? Как там его, Павелена…

— Секрета нет, практически на всех обитаемых мирах он основной. Это язык тех, кто построил Мост, и как их дар, каждый кто по нему прошел хоть раз, может на нем говорить и читать. Возможно, оттого он так и распространён. Есть, конечно, диалекты, есть и иные языки, но в целом, куда бы ты не отправился, тебя поймут. Исключением является ваш мир, но и в ваших хрониках есть упоминание о едином языке, который вы когда-то утратили.

— А кто построил мост, разве не Первые?

— Нет, но это уже не относится к твоей цели, — ушел от ответа Малек. — Спрашивай.

— Кто были те, кто хотел нас убить и захватить оружие моего мира?

— Это правильный вопрос. Это слуги Отрекшегося. И их тебе следует бояться в первую очередь. Самые сильные из них смогут почувствовать мою суть, и тогда они непременно захотят доставить ее своему господину. В этом случае предпочтительнее смерть.

— А поподробнее, кто этот антигерой? И что за уродливые слуги держали нас в плену?

— Считай его просто враждебным и очень опасным разумным. Но его сила в Павелене ограничена, так как он как никто привязан к своему домену и должен затратить слишком много силы, чтобы пройти по Мосту. Чего не скажешь о его слугах. Среди них есть и сильные маги, ставшие его последователями по собственной воле, и морлоки, измененные, которые так запомнились тебе своей внешностью. Фактически же, это обычные обездушенные, подвергшиеся одному Отрекшемуся известному ритуалу в его домене.

— Кто такие обездушенные я уже слышал. А вот про магию можно поподробнее? Я, кстати, не лишился души, войдя под купол Моста. Получается, я тоже маг?

— В тебе была искра дара, хоть и слабая. Этого хватило, чтобы не потерять себя. Именно поэтому вас и взяли в качестве жертвы, хоть какой-то приток энергии вы могли им обеспечить. В вашем мире слишком мало силы, возможно это как-то связано с его изоляцией. Но в любом случае, для полноценной инициации ее недостаточно. Поэтому даже у одаренных людей сила проявляется слишком слабо и незаметно. Я помог тебе с этим. Но не обольщайся, твой дар слаб, и он теперь требует развития. А вот с этим я тебе уже помочь не могу.

— Тогда дай хоть совет, — эта тема волновала меня сейчас чуть ли не больше остальных.

— Найди того, кто поможет. Но прежде всего, постарайся постичь свою силу сам, — прозвучал его банальный ответ. — Мне сложно советовать, мы не в равных условиях оказались на старте, поверь. Для меня это близко к врожденным инстинктам, для тебя же — нечто инородное, что требуется подчинить. Спрашивай, времени осталось мало.

Видимо напоминать про время и объявлять цейтнот было любимым делом Малека. Но в любом случае, следовало задавать действительно важные или практичные вопросы.

— Как открыть Мост? Это какое-то заклинание?

— Это правильный вопрос, — опять похвалил он. — Мост сможет открыть кто-то не слабее мага 5 ступени. Это если по меркам Павелена. Ну или полный круг магов 4 ступени. Ты этого сделать точно не сможешь. Ни сейчас, ни через 5 лет. Нужно влить достаточно силы в ключ, которым буду я. Других ключей у тебя нет, поэтому с выбором направления не ошибетесь. Задай последний вопрос, слепок вот-вот распадется.

Вопросов в голове были сотни, но все они не подходили на роль самого последнего, а значит самого умного и важного. Поэтому я решил не гадать.

— Чем ты еще можешь помочь достигнуть нашей общей с тобой цели?

— Я уже помогаю, тем что нахожусь внутри тебя. Даже сильные маги не смогут подчинить твою волю или воздействовать на твое тело напрямую. Например, остановить твое сердце или вскипятить кровь. Они не смогут определить, правду или ложь ты говоришь, почувствовать, желаешь ли ты им зла или нет. И поверь, в Павелене это многого стоит. Особенно ты это поймешь, когда будешь пересекать имперские земли.

— Что ж, и на том спасибо.

— Мне пора, — Малек, протянул руку по направлению к горизонту раскрытой ладонью вверх. — Я верю, что мы еще увидимся. Пройди этот путь.

Очередная снежинка плавно опустилась на его ладонь и растаяла. А вместе с ней растаял в воздухе и мой загадочный знакомый. Я же постоял еще с десяток минут, наблюдая с отвесного обрыва хмурую картину перед собой. Не смотря на умиротворяющую серость вокруг, я испытывал смесь воодушевления и тревоги. Новые вызовы и жажда знаний будоражили кровь, но предчувствие говорило, что путь будет совсем не простым. Я готовился отправиться в свое главное путешествие в жизни.

По наитию, я повторил жест Малека, и когда снежинка коснулась моей ладони, мир вокруг пропал, и в этот же миг я услышал истошный крик петуха, пытающегося доказать всей округе, а может даже всему княжеству, что именно он здесь самый горластый топтатель кур.

*****************

— Ты видел его одежду? — староста Заречной, сидя за столом в своем доме, разлил из кувшина квас в две кружки. — Моя сестра Марва говорит, что чудная она и из странной ткани сшита. А акцент? Ты же сам с ним говорил, Митар. Подозрительный этот наш гость какой-то…

— Я говорил с Тибаром, бригадиром лесорубов, — глава ополчения подошел к столу и взял одну наполненную кружку. — Он вчера со своим другом пиво дул в «Белом пятачке». Так вот они с этим путником поболтать успели, говорят, что тот пивом их угощал. Он вроде как с Вольных городов. Оттуда и акцент, и одежда странная.

— А если так, то где его подорожная? А вдруг он шпион, вот и пытался напоить и разузнать информацию?

— Да какую информацию? Что могут знать деревенские работяги? Да и говорит, что в Заставу идет, значит возвращается уже. Разве пошел бы он в Солнечную, если бы тайком по княжеству шастал?

— Все равно, не нравится мне он, — не унимался староста. — Может лучше отправим гонца в Заставу?

— Не знаю… Есть у меня подозрение, что маг он. А с ними, как известно, лучше не связываться. Может лучше пусть по-доброму из нашей деревни уйдет. А вот потом можно и доложить, мол был проездом, подозрительный и все такое.

— Маг говоришь? А с чего ты взял, что маг? Что-то вид у нашего мага уж больно потасканный, — впервые за утро улыбнулся староста.

— Да с того, что кинжал я такой видел у мага Заставы, ну или похожий. А еще с того, что он двух волков здоровенных завалил, а сам невредимый остался. Скорняк говорит, что больно шкуры попорчены были, как будто кто-то неумелый их резал. Может он их просто того… ну как маги делают… в общем не дрался он с ними, а просто убил. Ну а потом чтобы следы скрыть их покромсал немного.

— Как-то сложно получается. Хотел бы скрыть, вообще бы в лесу оставил. Зачем в деревню их попер, да еще денег за них требовал?

— Не знаю, может чтобы еще больше с толку сбить… Но, ты знаешь, я вот его тесак в руках держал, таким не то что от волков не отмашешься, им вообще, чтобы орудовать, сила не дюжая нужна. А парень-то не сказать, чтобы с виду силач.

Староста допил квас, утер усы и призадумался. Утро ярморочного дня совсем не хотелось начинать с решения сложных вопросов. Но доверить этот вопрос помощнику было нельзя. А предчувствию Митара он доверял, все-таки тот отслужил полный срок в дружине князя и с магами побольше него общался.

— И что ты предлагаешь?

— Да пока ничего, он вроде как уже завтра деревню покинет. Завтра же обоз пойдет в Заставу, предложим ему на нем туда и отправится. У обозника только два человека наемной охраны, я так и так хотел к нему еще двух наших от ополчения пристроить, за плату, разумеется. Так вот, одному из наших накажем, как до цели доберутся передать в управу сообщение.

— А что в сообщение-то будет?

— Да то и будет, те подозрения что у нас с тобой есть. Выдумывать или додумывать не наша задача. Пусть дальше уже сами разбираются.

— А глупо выглядеть не будем? Мне ж через две декады на совет долины в Солнечную ехать…

— Ну ты меня спросил, я тебе ответил. Староста у нас ты, тебе и решать.

Глава 5

Матрас в трактире не был верхом технического совершенства, но за время службы я успел привыкнуть к разного рода условиям ночевки. И сейчас это был далеко не худший вариант. Я, отоспавшись в тепле и относительном комфорте, впервые за последние 3 дня чувствовал себя сносно. После пробуждения я ощутил здоровый аппетит, но завтракать в таверне не стал, решив, что на ярмарке перекусить будет дешевле. Неожиданно заработанный капитал расходовался очень быстро, а источника его пополнения пока не предвиделось. Нужно было подумать над этим в ближайшее время.

Повалявшись еще час, я сделал щадящую разминку. Во-первых, тело еще не восстановилось окончательно, а во-вторых, чего-то большего просто не позволяло крайне ограниченное пространство комнаты. Стараясь не привлекать лишнего внимания, я вышел из трактира и направился прямиком к дому Марвы. Перед посещением ярмарки следовало переодеться. Я опасался, что приду слишком рано, но, к счастью, Марва уже была вся в делах, а штаны и рубашки были подшиты.

И вот практически ничем неотличимый от местных, ну по крайней мере мне очень хотелось в это верить, я бродил среди ярмарочных рядов, разглядывая продукты местной индустрии. И надо сказать, было на что посмотреть. В отличие от обычного деревенского рынка здесь продавалось всё, начиная от снеди и заканчивая кузнечными изделиями. Правда я не увидел на прилавках такого искусно сделанного оружия, как тот топор, что висел на поясе командира ополчения. Но вот большие ножи или охотничьи копья в продаже были, и цена на них была для меня просто заоблачной.

После всех ранее понесенных затрат, включая утренний перекус, у меня оставалось 65 монет. И уложить в этот бюджет всё необходимое было просто невозможно. Помощь пришла, откуда не ждал. На ярмарке я столкнулся с Митаром, и что-то мне подсказывало, что неслучайно. Видимо, тот решил не оставлять меня без присмотра в вверенном ему поселке. Я к тому времени успел приглядеть себе дорожную сумку и торговался с лоточником, который изначально ломил цену в немыслимые 35 монет. И вот когда я уже штурмовал отметку в 30, к нам и подошел Митар, сходу включаясь в торговую баталию.

— 30?! Но позвольте, тут же из кожи только дно да ремешки! А карманов вообще нет! — Я яростно пытался сбить стоимость, мысленно обозначив для себя цену в 28 монет, как адекватную.

— Так а на кой тебе карманы, растерять только всё добро? — Не сдавался продавец. — Зато ткань плотная и от влаги защищает. А из кожи хочешь, так 60 плати! А эту дешевле 30 не отдам.

— А мастер то, кто? — спросил Митар, разглядывая сумку с разных сторон. — Что-то я клейма не вижу.

— Ну так… — лоточник от чего-то приуныл. — Не мастером сделана, ученик сшил. Но работа-то хорошая, сами же видите.

— Работа действительно неплохая, кто ж спорит, — задумчиво продолжал Митар. — Вот только мастера княжеский налог платят за каждую вещь, на которой их клеймо стоит. А раз клейма нет, то стало быть с продажи ярморочную десятину по месту платить следует. И что-то мне подсказывает, что этой вещи в списке таких товаров не указано. Как, возможно, и некоторых других в твоей лавке…

— Ну так никто не отказывается, — замахал руками продавец. — Я же говорю 30 монет, а из них 3 монеты уплачу, как и положено. А списки подать не успел просто, только разложился же ведь, а тут и первый покупатель уже.

— Ну если так, то давай ты за 25 монет сумку отдашь, а я так и быть списки от тебя к обеду жду.

— Забирайте, — понуро проговорил торговец, да так, что даже стало его немного жаль.

А вот Митару видимо жалко его не было совсем.

— И с этой продажи тоже десятину не забудь уплатить, — сказал он. — Лично проверю вечером.

Отсчитав монеты грустному лоточнику, я направился к Митару, который после торга отошел к лотку с готовым травяным чаем и всем своим видом показывал, что ожидает меня для разговора. В руках у него были две кружки ароматного напитка, одну из которых он протянул мне.

— Спасибо, — поблагодарил я его. — И за чай, и за помощь.

На что тот кивнул и продолжил прихлебывать горячий напиток. Я тоже попробовал и был удивлен, насколько тот был похож на травяной сбор, который мне доводилось пробовать в горах Алтая. На улице было еще по-утреннему прохладно, от того он казался еще вкуснее и ароматнее. Постояв минуту для важности, Митар, наконец, решил перейти к делу.

— Я помню, ты завтра собирался отбыть в Солнечную заставу. Не передумал?

— Нет, всё так.

— Завтра до обеда туда отправляется обоз, будет возможность доехать с относительным комфортом за 2 дня. Да и безопаснее так, охрана будет.

— Интересное предложение, но я привык в одиночку путешествовать. За себя я постоять могу, а с дороги не собьюсь.

— То, что постоять за себя можешь, верю, — покивал головой командир вооруженных сил деревни Заречная.

Постояли еще минутку, попивая чай.

— Ну а если я тебя в охрану запишу, со стандартным жалованьем? — вдруг спросил он.

Теперь уже я, прихлебывая чай, не торопился давать ответ. Митару явно нужно было посадить меня в караван и с ним доставить в близлежащий центр принятия решений. С другой стороны, я все равно туда собирался. Иных вариантов я не видел, скитаться по округе не имело смысла, тем более что я уже засветился. Теперь легенду нужно было отыгрывать до конца. Да и предложение денег было заманчивым на фоне моего бедственного финансового положения.

— А стандартное жалование, это сколько?

— 10 монет в день. Завтра отправитесь, через два дня будете на месте, если по дороге ничего не приключится. Итого 30 монет. А ежели приключится, то за то оплата отдельно будет.

Уточнив детали, я решил все-таки согласиться. С обозом двигаться и быстрее, и меньше вопросов от окружающих будет. Да к тому же питание на время пути будет за счет нанимателя, что тоже позволит сэкономить.

— Ну раз с этим вопросом решили, — позволил себе улыбнуться Митар, — то есть еще одно небольшое дело. Твой меч, если его можно так назвать, может продашь его мне?

— А зачем он тебе, мне казалось ты привык к другому роду оружия, — я кивнул на по-прежнему висящий на поясе небольшой, но искусно сделанный топор.

— Ну мне-то он самому и не нужен. Сын вот в дружину в этом году поступать будет, а хороший подарок поможет получить нормальное место службы. Глава гарнизона коллекционирует оружие. А тут и форма необычная, и металл хороший. С кузнецом да скорняком поработаем еще, и не стыдно дарить будет. А если еще какую историю оружие имеет, то вообще отлично. Кстати, у тебя-то оно откуда?

— Да нашел просто…

— Нашел, говоришь… Ну ладно, не хочешь говорить, не говори. Сами легенду придумаем. Ну так что, продашь?

— А я тогда с чем обоз охранять буду?

— Ну можешь что-то из нашего арсенала взять, — нашелся Митар. — Копье и щит простой могу дать. Ну или булава есть, правда деревянная…

— Что-то не впечатляет, — я скептически покачал головой.

— Ну или на рынке чего присмотри, но только учти, больше 3-х серебра не дам. И торговаться не стоит даже начинать.

Я задумался. Тесак был для меня тяжел, я бы предпочел топорик как у Митара. Но такого оружия на ярмарке не купишь, да и стоит он, наверное, ой как недешево. Но в любом случае, сделка была для меня интересной. Возможно, где-то можно будет получить цену и выше, вот только до этого момента нужно кушать и где-то спать. Поэтому предварительно дав добро, я все же немного поторговался. Цену выше не поднимал, но вот короткое метательное копье из арсенала выпросил.

— Ты лучше под вечер на ярмарку загляни, перед закрытием. Дешевле выйдет, — напоследок дал совет Митар, после того как мы ударили по рукам. Оружие мое итак было у него, поэтому он сразу отдал мне 3 тяжелых серебряных монеты и пошел по своим делам. Монеты выглядели внушительно, и качество чеканки было выше, чем на медяках.

Я еще походил по рядам, поприценивался, и двинулся смотреть ярмарочное представление. Нехитрые театральные постановки, конкурсы по перетягиванию каната или стрельбы из лука, шум веселой толпы и снующие повсюду дети. Все это умиротворяло, позволяло почувствовать себя частью этого нового для меня мира. Я было даже собирался поучаствовать в борцовских поединках, польстившись на приз аж в 15 медяков. Все-таки умел я немало, уж точно побольше чем простые деревенские парни. Но потом решил, что привлекать внимание к своей персоне не лучшая затея. Да к тому же один из местных кандидатов даже при отсутствие профессиональных навыков внушал страх и трепет. Как его с такими размерами можно опрокинуть в честной схватке, я ума не приложу.

Ближе к вечеру, глядя как народ водит хоровод вокруг костра, а молодые парни пытаются подкатывать к местным зазнобам, чувство причастности к общему празднику сменилось тоской по дому, а затем и вовсе обидой на себя самого. Здесь оказался только я, в то время как все мои ребята, которые доверяли мне и полагались на мои решения, никакого второго шанса не получили. Рефлексия не была мне свойственна, но почему-то именно сегодня, среди радующихся жизни людей, меня настиг приступ меланхолии и самокопательства.

Но как известно, лучшее лекарство от этого, переключиться на решение важных задач. А мои дела никто не отменял. Потому прокряхтев для солидности, я встал со скамьи, откуда наблюдал за праздником, и вернулся к ярмарочным столам с товаром. Некоторые лоточники со снедью уже сворачивались, да и лавочники начали потихоньку подсчитывать прибыль и налоги, что предстояло уплатить в деревенскую казну. Я же отправился к торговцу, который продавал оружие, доступное к ношению в городах и весях Княжества без специального разрешения. Еще утром я обратил внимание на длинный обоюдоострый нож с широким лезвием. Выполнен он был совсем без изысков, с простой гардой перекладиной, и овальной рукоятью, отделанной кожей. Да и тяжеловат он показался для своего размера. Но в целом, я хотя бы знал, что с ним делать, в отличии от того же не по человеческим меркам массивного тесака. А клеймо мастера внушало доверие, что он не разломится при первом же ударе. Цену действительно получилось сторговать, и за те же ранее заявленные 2 серебра я дополнительно получил обычный, но практичный охотничий нож. К обеим покупкам прилагались такие же простые ножны и документ мастерской.

Из услышанного и из личного опыта торговли я узнал, что обменный курс серебра на медяки был плавающим и зависел от места. В небольшой деревне, где крупные покупки совершались не так часто, серебро было не в ходу, и за такую полновесную монету можно было получить 70-80 медных, тогда как в столице княжества все 100. А золотые монеты были в обиходе только у благородных или купцов, и к простолюдинам попадали не часто. Не то чтобы это было запрещено, просто золото использовалось для больших сделок, и обменять такую монету даже в крупной по местным меркам Заречной, было крайне проблематично. Вряд ли получишь и половину от ее стоимости в серебре, а в меди и вовсе — треть. А вот в столице курс золотой княжеской марки был 1 к 10 и 1 к 1000 соответственно.

Еще в 25 монет мне обошлись всякие мелочи, вроде подобия легких портянок, чтобы не стереть себе ноги новыми сапогами, нательное белье, мешочек для монет, огниво для розжига, длинная тонкая бечевка, деревянные ложка, тарелка и кружка. Еду в дорогу я приобретать не стал, будем пробовать, чем кормят в обозе. Последние 5 медяков я отдал трактирщику, оплатив ужин и завтрак. Серебрушку же оставил на черный день.

И вот в обед следующего дня я уже любовался обозом, который мне предстояло двое суток охранять. А заодно людьми, с которыми буду делить быт и все тяготы дороги. В самом обозе было всего 3 человека, торговец и два его помощника. Что они везли в Солнечную Заставу, сообщить нам никто не удосужился. Охраны же было тоже трое, правда, не считая меня. В одном из них я приметил уже знакомого мне молчаливого Тулара. В отличие от него, двое других охранников оказались наемниками, нанятыми для охраны самим торговцем. И выглядели они посолидней представителя местного ополчения. Одеты были в кожаную броню, у одного имелись небольшой топор и локтевой щит, обитый по краю железом, у второго — кабанье копье и баклер. И если на Тулара они глядели со снисхождением, то меня сначала и вовсе приняли за пассажира.

Обоз, состоящий из двух телег, запряжённых тягловыми лошадьми, был к моменту моего появления уже загружен. Я примостил в одной из них свои нехитрые пожитки, уместившиеся в купленной вчера сумке. Туда же в телегу положил короткое копье, которое выторговал у Митара. Серебряные монеты грели мое сердце, расположившись в одном из внутренних карманов моей шерстяной накидки. Она же скрывала мое основное оружие, длинный нож, закреплённый на новеньком кожаном поясе.

Утром я успел наведаться и к Марве, и к кожевеннику, который ранее обещал с братом поколдовать над ботинками. Однако, как выяснилось, работу они и не начинали, а сходу предложили продать ботинки за 2 серебра. Видимо, планировали провести изыскательские работы и наладить передовое производство армейских ботинок прямо в Заречной. Со смешанным чувством я согласился, нужно было обрубать связь с прежней жизнью и начинать новую. Вещи, которые могут меня скомпрометировать, лучше оставить подальше от мест, куда я держу путь. Ну и широкий кожаный пояс с крепежом под ножны выторговать не забыл.

И вот, вместе со скрипом тележных колес, я покидал Заречную, чтобы в безопасности добраться до главного города всей долине, и по пути заработать легкие деньги.

Глава 6

— А-а-а-а!!! — кричал возничий, выпустив из рук вожжи и вцепившись в древко стрелы, накрепко засевшей у него в бедре.

— Лучник справа! — крикнул Гилом, один из наемников. — Щиты!

— Враг слева! — крикнул Дуром, его напарник, и дернул меня за рукав. — Ты со мной!

— И впереди двое, — вроде без надрыва и спокойно, проговорил молчун Тулар, но так громко и басом, что расслышали все.

–…Т’Ом заступник, не оставь нас в трудный час… — бормотал, съежившись в телеге под накидкой, глава обоза. — Обещаю больше даров тебе, и чаще молитв тебе, не буду боле жадничать…

— А-а-а-а!!! — продолжал надрываться возничий.

Я же находился в телеге, когда все началось, прикрытый ее бортом. И теперь осторожно выглядывая из-за него, оценивал диспозицию и перспективы то ли обороны, то ли отступления. По правую сторону помимо уже стоящего в полный рост лучника, натянувшего тетиву для повторного выстрела, появилось еще трое нападавших. До этого накрытые какой-то хламидой, сейчас они повыскакивали из высокой травы и уже бежали к нам, сбрасывая свой камуфляж на ходу. С другой стороны дороги нарисовались еще трое любителей грабить обозы, также спешащие к нам в едином слаженном порыве. А еще двое тащили из кустов на дорогу небольшое поваленное деревце, чтобы перегородить путь обозу. Для лошади — ерунда, а вот груженая телега такое препятствие не преодолеет. Рытвины по бокам от дороги не оставляли шансов быстро объехать через поле.

Больше всех напрягал лучник. От остальных при плохом раскладе и убежать можно. Поэтому родившийся в голове безумный план вдруг показался не таким уж безумным, а вполне эффективным. Сразу после очередной пущенной стрелы, которая со свистом вонзилась в щит Гилома, я, подхватив свое короткое копье, бросился навстречу нападавшим с отчаянным криком.

— Не ждать! Нападать самим! Все на правый фланг! Иначе сам вас прикончу!

Не оглядываясь назад, я несся в перед, на оторопевших разбойников, которые явно не ожидали такой реакции на их засаду. Они даже притормозили, не понимая, чего ожидать от такого безумца, и покрепче схватились за свое оружие.

Стрелок вновь спустил тетиву, отправляя стрелу в полет по направлению обоза. В меня он стрелять не стал, так как между нами были его подельники. И вот тут наступал ключевой момент. Ввязываться в героическую драку с тремя бандитами сразу в мои планы не входило. Я очень сильно захотел быть чуточку быстрее, ведь сейчас от этого, возможно, будет зависеть моя жизнь. И огонек в солнечном сплетении ответил согласием.

Как только я оказался в зоне досягаемости одного из бандитов, он с хэкэньем обрушил на меня свою деревянную палку, утыканную гвоздями. Но меня на этом месте уже не было. Сместившись вправо, я в два шага обошел его и продолжил движение, глядя как сосредоточенность на лице лучника сменяется тревогой. То, что именно он является моей целью, он понял слишком поздно и подготовить еще один выстрел просто не успел. Я же словно атлет на олимпийских играх с разбегу швырнул в него свое копьецо. Дротик из него был так себе, да и кидал больше чтобы отвлечь противника, пока я сокращаю дистанцию. Но преодолев расстояние в 8 метров мой снаряд на удивление удачно вонзился в грудь противника, опрокинув его на спину. Словно какая-то невидимая связь между нами помогла копью стабилизироваться в полете и найти цель. Я же, не ожидавший такого успеха, заложил небольшой вираж, чтобы оценить текущую расстановку сил на поле боя.

Трое бравых охранников обоза связали боем 3-х разномастных разбойников. Еще пятеро противников, осознав, что жертва нападения отказывается сидеть окруженной в обозе, с двух сторон спешили на помощь своим товарищам. И времени у нас для выравнивания ситуации было в обрез. Выхватив свой длинный кинжал, я подскочил к ближайшей паре сражающихся и в момент удара топора разбойника об деревянный щит Тулара уколом вогнал лезвие в шею нападавшего. Одернув руку, я устремился к следующей цели, которую быстрыми уколами копья теснил Дуром. Судя по всему, наемник справился бы и сам, вот только времени проверять не было совсем. Почувствовав меня за спиной, бородач с деревянной самодельной палицей крутанулся, ударив наотмашь. Вторая за день попытка попасть по мне для него закончилась печально. Я успел отскочить, а вот Дуром воспользовался моментом и пробил своим копьем ему икроножную мышцу, от чего тот взвыл словно сирена. Не вынимая копья, наемник ударил краем кулачного щита в челюсть, от чего вой сменился чавкающими и булькающими всхлипами. Помощь третьему напарнику не потребовалась. К тому моменту, как остальные разбойники подбежали к нам, он уже раскроил череп своего оппонента топором, предварительно поймав его копье на щит и перерубив его.

Открывшаяся для прибывшего вражеского подкрепления картина не воодушевляла. Все их подельники были либо убиты, либо хрипели в агонии. А «жертвы» были невредимы и держали в руках оружие, багряное от свежей крови. Нападать впятером на четверых — это далеко не то же самое, что с двукратным перевесом и лучником за спиной идти против окруженного каравана. Наш противник теперь нервничал и нападать не спешил.

— Свежее мясо прибыло, — решил я подлить масла в огонь. — Сейчас и вас резать будем!

Говорил я как можно зловещее, демонстрируя уверенность и поигрывая длинным ножом. Ребята передо мной явно не были профессионалами, и психологическое давление возымело действие. Осознав, что победа неочевидна, а возможная цена за нее будет крайне высока, разбойники начали пятиться в сторону леса, который раскинулся в паре сотен метров от дороги. В голове даже возникла кровожадная мысль напасть на них, обратить в бегство и положить еще парочку романтиков большой дороги. Авось и что-то ценное при них имеется. Да и что-то Митар говорил про отдельную оплату непредвиденных обстоятельств… Но откинув эти идеи как иррациональные, я лишь проводил взглядом сначала аккуратно отступающих, а затем и откровенно драпающих неудачников сегодняшнего дня.

Но как мы убедились чуть позже, неудача сегодня постигла не только нападавших. Второй помощник главы обоза был найден мертвым под тележным колесом. Возможно, он пытался спрятаться под телегой, когда в его ухо вонзилась последняя пущенная лучником стрела. Первый же помощник, исполнявший в момент нападения функции возничего, потерял сознание от кровопотери. Он, видимо, сдуру все-таки выдернул стрелу из своей ноги, тем самым серьезно снизив свои шансы на выживание.

Оказав возможную в походных условиях помощь раненому, наемники занялись привычной им работой по обшариванию трупов. Не найдя ничего ценного, кроме неказистого оружия, их тела погрузили на телегу с краю. Туда же, но отдельно от остальных, положили тело помощника торговца, накрыв его тканью. Дуром с Туларом отправились оттащить бревно, Гилом о чем-то спорил с обозником, а я, прикрыв глаза, прислушивался к себе.

Запаса силы в источнике, назовём его так, по моим ощущениям осталось половина. Потому обессиленным, как после встречи с волками, я себя не ощущал. Но даже так, за время скоротечной битвы я интуитивно обратился к нему всего пару раз, ничего экстраординарного при этом не показав. А половины как не бывало. Теперь понятен скепсис Малека, по поводу моих возможностей призвать Мост даже через 5 лет. С другой стороны, что-то более серьезное в моем исполнении может привлечь ненужное внимание. Да и пользу от владения силой даже в малых количествах отрицать бессмысленно. Не всегда решает количество, иногда куда важнее эффективность и своевременность. В общем, нужно работать с тем, что есть.

Наконец, обоз снова отправился в дорогу. Все мы пребывали в смешанных чувствах. Кровь еще не остыла от адреналина, но победа на поле боя омрачалась потерями среди людей нанимателя. Вряд ли это можно считать успешным выполнением контракта на все 100%. Да и жалко было мужиков, хоть и провели вместе всего один день.

До пункта назначения оставались еще сутки, и мы проехали их, внимательно вглядываясь в кусты. Конечно, маловероятно, что за столь короткий путь на нас нападут повторно, но вот какой-то подлости от ранее сбежавших нападавших можно было ожидать. Особенно во время ночевки. Поэтому вместо обычно выставляемых 2 дежурных на этот раз не спал никто, даже глава обоза. Да и ночевка была максимально короткой — только на период темноты. Мы все же надеялись успеть доставить раненного в поселок, где есть шанс сохранить ему жизнь. Ну или очистить совесть мыслью, что мы сделали все что могли… Поэтому с первыми лучами солнца мы уже снова двинулись в путь и в Заставу прибыли задолго до обеда.

Солнечная Застава выглядела внушительно. На самом деле она состояла из двух частей: большого поселка, где жила основная масса людей, и собственно самой Заставы, или попросту каменный форт, который перегородил узкий выход из долины. Сам поселок, куда мы прибыли, расположился на возвышении по правую сторону от быстрой горной реки и был в несколько раз больше Заречной. По местным меркам он должен считаться скорее городом, чем деревней. Здесь проживало не меньше 7-ми, а может и 8-ми тысяч человек. И многие строения частично были сделаны из камня и зачастую имели 2 и даже 3 этажа. Центральные дороги были мощеные и имели ливневки, а в паре мест я отметил намеки на канализацию.

Сам поселок не имел стены или иных оборонительных сооружений. Все защитные функции были сосредоточены в форте, перекрывшим горное ущелье, и направлены на отпор угрозам извне. Река же вытекала из долины прямо под фортом через каменную арку.

Наш обоз, двигаясь по дороге, уперся в площадь перед городом, где происходил досмотр и «растаможка». На этой же площади уже ждали своей очереди еще 7 похожих караванов. Наш торговец, не дожидаясь своей очереди, тут же направился к работникам местной таможни договариваться. И теперь поглазеть на трупы разбойников собралось немало народу, ведь слухи расходятся быстро, а перепалку с главным местным бюрократом хорошо было слышно даже с нашей телеги.

— Я же тебе говорю, у меня раненый! Если помрет, я с вас взыскивать буду!

— Ну а я что, мешаю тебе его лечить что ли? — не сдавался блюститель порядка на вверенном ему участке. — Или не даю тебе его передать лекарю?

— Так он же без сознания! Я его как к лекарю без телеги доставлю?! На своем горбу что ли?! — кричал уже вышедший из себя торговец.

— Ну а ты что предлагаешь, без осмотра тебя пустить? Тогда уже мне понадобится лекарь, а то и сразу палач. Не положено!

— Ну так досмотри первыми, хотя бы одну телегу. Да мы поедем уже в лечебницу.

— Тогда меня с потрохами сожрут те, кто сюда раньше вас приехали.

— А я тогда сейчас тебе трупы выгружу, да простынку с них сниму, на солнышке пусть полежат. И они сами взмолятся всем богам, чтобы ты нас быстрее пропустил!

— Да послал я уже человека в гарнизон, послал! Сейчас будет!

Ждать пришлось около часа, но зато вместе со стражниками прибыл и гарнизонный лекарь. И после осмотра, раненного увезли в лечебницу. Наш обоз досмотрели вне очереди, перечить ратникам князя никто естественно не стал. В это время Ратимир, сотник стражи, выслушивал доклад торговца, и по окончании понял, что тот, сидя в обозе под накидкой, ничего и не видел. Поэтому за информацией обратился к наемникам. Те вкратце и по существу описали нападение, количество нападавших, их вооружение, схему засады и ход сражения. По окончании доклада в глазах Ратимира даже появлялось немного уважения к нашему маленькому отряду.

Осмотрев трупы разбойников и выгрузив их с телеги, он задокументировал наши показания, а также выдал нам бумагу с подтверждением проведенного осмотра и факта изъятия у нас тел бандитов со всем их имуществом. Также, Ратимир дал распоряжение одному из своих людей отправить отряд для осмотра места нападения и прочесывания окрестностей в поисках ретировавшихся грабителей.

Я за время своей профессиональной карьеры успел повидать разных людей, обличенных властью. И надо сказать, что сотник производил хорошее впечатление. Он словно излучал ауру властности и решительности, действовал уверенно и выглядел также. Он был облачен в отлично сделанный кожаный доспех, на поясе которого приютились простые ножны с коротким мечем. И хоть и был старше меня лет на 10, выглядел не просто боеспособным, но и откровенно опасным. В своих движениях, в своем взгляде… Трудно описать, откуда у меня взялась такая уверенность, но я четко ощущал, что Ратимир в бою представляет собой грозную силу.

Закончив с досмотром, мы двинулись дальше до одного из складов на окраине города, где помогли выгрузить тюки с товарами, так как этим ранее занимались выбывшие из обоймы помощники торговца. После чего у нас состоялся еще один непростой разговор. Видимо расстроенный понесенными человеческими потерями и находящийся на взводе наниматель отказывался платить нам положенное жалованье, ссылаясь, что работа была выполнена плохо. К тому же обвинил нас в том, что мы бросили обоз, из-за чего погиб второй помощник и под угрозой была жизнь самого торговца.

— А если бы они не к вам побежали, а в телегу запрыгнули? Они бы и меня порубили! Вам за что платят? За охрану обоза и нанимателя, а не за то, чтобы вы по полям оборванцев гоняли!

— Их было вдвое больше, чем нас, потери были неизбежны, — спокойно отвечал Гилом. — Мы отделались малой кровью.

— Малой кровью?! Он не палец порезал, он мертв! — видимо что-то в голове главы обоза щелкнуло окончательно. — Да я не то что платить не должен, я с вас еще взыскать могу!

— Как знаешь, — был невозмутим Гилом. — Тогда нас рассудит суд князя.

Не говоря больше ни слова, он развернулся и направился прочь от склада. Дуром сразу же последовал его примеру. Ну и я не стал дожидаться очередной порции брани в свой адрес от неожиданно поехавшего крышей торговца. Я потянул за рукав Тулара, и мы все вчетвером зашагали по направлению к центральной части города.

Для меня в целом мало, что изменилось. 30 честно заработанных монет, конечно, было жалко, но я планировал добраться до Солнечной Заставы, и я добрался. Сейчас в плане было найти недорогое место для ночлега и осмотреть город.

По пути я поговорил с Гиломом, который сказал, что подаст прошение через главу отряда в гильдию для разбирательства этого дела. Гильдии наемников не только помогает своим членам с поиском контрактов и нанимателей, они также защищают интересы отрядов, за что те платят установленные взносы, а также перечисляют часть гонорара по исполненным контрактам. Поэтому Гилом и был так спокоен. А вот без поддержки организации, имеющей в обществе определенный вес, разбираться с торговцем было бы проблематично. Ведь и за ним стоит его гильдия, которая может повернуть суть спора своим административным ресурсом в неожиданном направлении. При прочих же равных, суд князя должен быть объективным и беспристрастным.

В итоге я договорился, где можно их будет найти, чтобы быть в курсе дела. Для себя же я еще не решил, следует ли мне впутываться в это разбирательство, или же лучше обойти его стороной, чтобы не привлекать внимания. Наемники направились в гостиницу, которая была при местной конторе их гильдии. Для них там были существенные скидки на ночлег и еду. Тулар же пошел по каким-то делам Заречной, которыми его нагрузил то ли староста, то ли Митар, глава ополчения Заречной.

Время было обеденное, и я, отыскав местный рынок, прошелся по рядам, поглазел на то, что и почем продают. Еда здесь была дороже чем в Заречной, но не значительно. А вот выбора было больше. К тому же, на рынке даже в не ярморочный день можно было купить много чего полезного для повседневной жизни. Правда чего-то дорогостоящего не было, за этим нужно было идти в специализированные лавки или мастерские.

Проблема была в том, что из монет у меня были лишь три серебра, а озвученное одним из продавцов предложение разменять серебряную монету на 80 медяков показалось мне прямой попыткой грабежа, не хуже, чем разбойное нападение на дороге. Но нашелся добрый человек, и услышав наш торг, подсказал дорогу до купеческой гильдии, где у ростовщика я обменял серебрушку по курсу 1 к 95 меди.

По пути мне встретился приличного вида трактир, на вывеске которого был достаточно изящно нарисован олень с ветвистыми золотыми рогами, а надпись гласила «Солнечный рог». Три этажа, каменная кладка, мощеная площадь перед зданием, витражные окна с разноцветными стеклами и терраса на втором этаже. Все говорило, что заведение не для всех, и расценки в нем, я боюсь, далеки от «Белого пятачка». Поэтому я прошел мимо с мыслью, что всему свое время, и однажды загляну и сюда.

Себе же подобрал заведение попроще, где за постой взяли 8 монет, а за плотный ужин и завтрак вышло еще столько же. Вечер я провел, слоняясь по городу, изучая местный быт, подмечая интересные мне лавки торговцев и прочие места. Дошел и до форта, полюбоваться на творение местного зодчества. И надо сказать, было на что посмотреть. Крепость впечатляла и была не только по средневековому красива, но и внушала уверенность в своей боеспособности. Насколько же она непреступна, можно было судить лишь оказавшись по ту сторону. Но и отсюда было видно, что расположена она крайне удачно и полностью перегораживает узкое ущелье, словно пробка в бутылке. Горы не были непреодолимы, и я уверен, что есть немало троп и перевалов, по которым можно перебраться с одной стороны на другую. Но вот армия или даже большой караван через них не пройдет.

Между городом и крепостью была зона отчуждения в 300 метров, где не было построек. Только дорога, которая словно ниточка соединяла воедино жилую часть города и форт с гарнизоном. И любовался я на фортификационное сооружение с окраины города, к самой заставе по понятным причинам не пошел.

Так день подошел к концу, и вечером в таверне, ковыряясь в тарелке, я пытался собрать воедино полученные знания о мире и соорудить хоть какой-то план действий на ближайшее время. Мне нужны были деньги и социализация в обществе, в котором меня еще пару дней назад не существовало. Пока такой возможностью мне представлялись гильдии или дружина князя. Но в дружине нужно отслужить минимум 10 лет, а у меня столько времени попросту не было. Для большинства же гильдий я был неинтересен. Я не ремесленник и не торговец. Для первого нужны навыки и знания, для второго — внушительный стартовый капитал. Оставался только не самый безопасный вариант пойти в наемники, а в будущем сколотить свой собственный отряд. Что даже было чем-то похоже на ту работу, которой я занимался у себя на родине. Правда в отличие от государственной службы это давало определенную свободу, так как не на все контракты было обязательно соглашаться, пока ты исправно платишь взносы. К тому же это позволяет легально путешествовать по миру, ведь крупные наемничьи отряды были международными и зачастую одновременно состояли в гильдиях сразу нескольких государств. Над этим вариантом стоило подумать.

Еще заманчиво было попробовать найти наставника для развития дара. Возможно это могло открыть путь в маги, который бы позволил получить достаточные преференции в обществе. Но что-то мне подсказывало, что не все так просто на этом поприще. Да и в княжестве все маги были наперечет и стояли на службе у князя. Вроде как, иначе обстояли дела в Империи, где сильные маги все сплошь были аристократами и имели больше прав чем высокопоставленные люди без дара. А сам Первый (и единственный) император по слухам был чуть ли не сильнейшим магом всего Павелена, удерживая власть с самого основания Империи.

Но про личную силу пока говорить не приходится. И это пункт номер два. Нужно пробовать развивать дар. И если нет наставника, то пробовать самому. А для этого нужно время и место без посторонних глаз и ушей.

Ну и третий пункт, нужна информация о мире, геополитике, расстановке сил. Для начала раздобыть хотя бы карту, чтобы оценить, какой путь до цели мне необходимо проделать в установленный нашим с Малеком договором срок.

В общем, есть чем завтра заняться. С этой мыслью я хотел было уже отправиться на боковую, когда услышал поначалу тихий спор двух мужиков не самой честной наружности.

— Серебром платят, говорю тебе. Серебром! — чуть повысил голос один из них, видимо уже изрядно подвыпив.

— В гроб потом твое серебро не положат. Раз много платят, значит не ждут, что многим платить придется, — не соглашался второй.

— Ну понятно, что не дрова рубить будем. Но где ты столько заработаешь еще? Под боком у князя и вовсе грустно жить стало. Предлагаешь в пахари пойти что ли?

— Почему, можно и в «Буресвет» пойти, там шанс не оказаться в самой жопе побольше будет.

— Да в **#**#** я видал этих Буресветов. Они и платят в разы меньше и устав у них похлеще чем в дружине.

— Так и скажи, что рылом для них не вышел, — заржал второй.

— Да иди ты в **#**#**! Делай как хочешь, а я для себя решил. Заработать деньжат, да попутно трахнуть с десяток баб, это по мне. Если надумаешь, послезавтра буду ждать тебя у конторы Вепрей, — с этими словами он быстро встал и уверенно направился к выходу.

Спустя пару секунд как за ним захлопнулась дверь, его собеседник вдруг спохватился.

— Эй, Ярый! А за пиво твое кто заплатит?! — после чего бросился на улицу догонять собутыльника.

— А ну стоять! — включился уже трактирщик, понимая, что зря наливал без предоплаты. — Жиром, держи хоть этого!

После чего уже охранник трактира бросился на улицу. Досматривать шоу до конца я не стал, отправившись в свою комнатушку обдумывать услышанное. Между делом полученная информация была полезной. «Буресвет» и «Свирепый Вепрь» были крупными отрядами наемников, конторы которых были в Солнечной Заставе. При чем «Буресвет» хоть и являлся уже международным объединением, впервые был сформирован именно в Грозовом княжестве. И именно здесь в основном искал рекрутов, а костяк состоял из отслуживших 10 лет в княжеской дружине ратников. Знал я это от Гилома и Дурома, которые в прошлом году в него вступили. А вот про Свирепого Вепря я до сегодняшнего дня подробностей не слышал. Но судя по разговору, это не самый образцовый отряд, зато с более низким порогом входа и возможностью высокого заработка. В случае выживания…

Ладно, думаю у меня еще есть 3-4 дня на разведку и принятие взвешенного решения.

Вечер я потратил на попытки целенаправленного использования источника. Я пытался воздействовать на небольшие предметы, двигать их, менять траекторию полета. Но безуспешно. Точнее, я чувствовал напряжение, чувствовал источник, но огонек внутри не горел. При этом я отчетливо помнил то ощущение, когда пущенное мной копье неспроста так точно поразило того бедолагу лучника. И это тогда не стоило мне таких чрезмерных усилий. Что-то я делаю сейчас не так.

После попыток манипуляций с посторонними физическими предметами, я попробовал оказать воздействие на свое тело. На этот раз источник откликнулся, но как-то вяло и без энтузиазма. Как будто ему было лень. Эффект был хуже, чем во время реального боя. Прозанимавшись 2 часа, я ощущал себя выдохшимся, причем и физически и морально. А вот источник не был истрачен и наполовину. Еще раз убеждаюсь, что нужен наставник. Ну или хотя бы методичка…

Глава 7

Ни методичку, ни нормальную карту континента на следующий день я не нашел. В единственной книжной лавке города ожидаемо не оказалось книг по магическим премудростям. Ни теории, ни практики. Да в целом, из всего представленного полезной могла показаться только «Верная история Грозового княжества» в редакции от 745 года от Раскола. Но за тоненькую книгу просили 60 монет медью, и я решил, что сейчас это того точно не стоит. Тем более, что я успел немало прочесть, пока продавец не понял, что покупать я ее не собираюсь.

И что примечательно, Грозовое княжество было достаточно молодым, основано всего 80 лет назад, а до этого входило в состав большого и влиятельного Срединного королевства, которое словно колос на глиняных ногах начало разваливаться в связи с тем, что «погрязло в ереси, попрании законов чести и стало врагом своему же народу». Но, думаю, нужно делать скидку, что это именно «верная» история княжества, а значит есть где-то и альтернативная версия минувших событий. Как бы то ни было, королевство сначала распалось на Приозерье и Княжество, а далее с убийством последнего законного короля процесс сепаратизма продолжился, и от Приозерья, воспользовавшись смутой, отделились северные территории, образовав так называемые вольные баронства. И судя по всему, если единой власти у соседа в ближайшее время по-прежнему не будет, то королевство развалится окончательно. В княжестве же наоборот, была как никогда сильна власть князя, государство на фоне соседа выглядело островком стабильности. В связи с чем и заперло границу на въезд, пропуская лишь «нужных» людей — торговцев, мастеров, полезных специалистов, которые в неспокойное время предпочитали сменить гражданство.

В остальном же в лавке продавались книги по религии, рабочим профессиям, учебники для детей по чтению и счету и развлекательная литература. Причем последняя занимала половину ассортимента. Я вообще заметил высокий уровень образованности и грамотности даже у простого населения. И как уже слышал до этого, в княжестве повсеместно были организованы школы для всех детей в независимости от происхождения и достатка. Это слабо укладывалось в привычную картину средневековья, где генеральным лейтмотивом было утверждение, что излишние знание ведет к неповиновению.

За информацией и советами я отправился к Гилому и Дурому, и нашел их спустя полчаса в конторе Буресвета. Но вместо дельных советов был уведомлен, что княжеский суд состоится сегодня после полудня, и явка на него всех участников обязательна. Времени оставалось совсем ничего, только привести одежду в порядок, да обсудить правила поведения на подобного рода мероприятии.

На деле все оказалось проще, чем можно было судить по названию. На княжеском суде сам князь, естественно, не присутствовал. Но вот всех судей он утверждал действительно самолично. Дело наше было житейское, и возможно спор решили бы заочно, если бы не вмешательство Ратимира, сотника стражи. Он отчего-то настоял на публичном рассмотрении.

И вот мы все впятером в большом квадратном зале стоим перед судьей, расположившимся за красивым лакированным деревянным столом вместе со своими секретарями. А за нашими спинами на скамьях расположилось несколько десятков представителей влиятельных городских общин. От нас со словом выступил Гилом, по сути пересказав то же, что уже говорил ранее Ратимиру. От торговца выступал представитель купеческой гильдии. При чем речь была явно подготовлена и проработана, все факты были вывернуты так, что складывалось ощущения нашего полнейшего фиаско в части охраны обоза.

–…Таким образом, мы видим допущенные серьезные нарушения и проявленную некомпетентность по защите доверенного к охране груза, — словно заправский прокурор вещал представитель торговца. — Во-первых, не была своевременно проведена разведка местности, что привело к внезапности нападения, в результате чего был серьезно ранен один из помощников нанимателя. Во-вторых, охрана покинула обоз для самостоятельной атаки нападавших, в результате чего оставила незащищенными нанимателя и вверенный к охране груз. Как следствие, погиб второй помощник нанимателя, а сам наниматель был вынужден самостоятельно спасать свою жизнь. В-третьих, нет никаких доказательств наличия девяти нападавших. И наниматель, и его раненый помощник говорят, что видели только шестерых. Мы считаем, что количество разбойников могло быть специально преувеличено для оправдания своих действий. В связи с вышеизложенным, считаем, что оплата за охрану обоза в совокупном размере 220 монет медью не подлежит уплате. Также прошу назначить взыскание в размере стоимости лечения первого помощника и компенсации смерти второго в размере 8 серебряных монет. На этом у меня все.

Охренеть! Это они на нас еще хотят 8 серебром долга повесить?! Совсем что ли крыша поехала у этих торгашей?!

— Есть ли еще кто-то, кто хочет высказаться по делу? — после небольшой паузы спросил судья.

Народ в зале переговаривался, роптал потихоньку, но во всеуслышание мнение не озвучивал. Но мне почему-то казалось, что после столь складной речи представителя торговой гильдии общее настроение было уже не на нашей стороне. От того мне было вдвойне непонятно, почему от нас не выступит представитель гильдии наемников или кто-то посолиднее от отряда Буресвета.

— Давайте я добавлю, если не возражаете, — вдруг встал со своего места Ратимир. Сотнику дружины князя никто возражать не стал. — Мои люди утром вернулись с места нападения. Им удалось по горячим следам взять одного из сбежавших бандитов.

Все внимание в зале теперь было приковано к говорившему.

— Допрос подтвердил версию событий, изложенную наемником Гиломом. И мое скромное мнение, если оно конечно интересует досточтимого судью и уважаемых людей в этом зале, при таком перевесе потери были неизбежны. С точки зрения тактики решение было принято верно.

Ну хоть кто-то на нашей стороне и понимает, что окруженные в караване мы бы все там и полегли.

— Также в ходе допроса выяснилось, что налетчики являются беглыми ополченцами из Приозерья, перебравшимися через один из малых перевалов. В поисках быстрой наживи они решили податься для начала в дорожный разбой, — сотник выдержал драматическую паузу и далее, чуть повысив голос, продолжил. — Так как нападение произошло на подконтрольной Заставе территории, я вправе сообщить, что озвученные представителем купеческой гильдии потери будут возмещены из княжеской казны. Также наемникам будет выплачено по одной серебряной монете за каждую доставленную ранее ими голову. На этом всё.

После того как Ратимир сел, люди в зале заговорили еще активнее и громче, и по отдельным репликам угадывалось общее одобрение услышанного. Ох, кажется на публику играл Ратимир, репутацию князя в глазах общественности поднять решил. А иначе зачем этот спектакль? Спустя десять минут судья вынес решение.

–…Услуги наемников за охрану обоза подлежат уплате в полном размере в соответствии с ранее заключенными контрактами. В прочих встречных требованиях обеих сторон отказать. Именем князя, решение принято! Для получения возмещения из княжеской казны следует самостоятельно обратится в канцелярию города.

В итоге все повернулось совсем неплохо. Мало того, что уже к вечеру мы получили свое заслуженное жалованье, так мне еще дополнительно досталась серебрушка. Гилом, получив за всех нас монеты, раздал каждому по одной. Хотя формально я заслужил две, но это был не тот случай, чтобы жадничать и ссориться с единственными знакомыми в новом для меня мире. Тем более надо было видеть, как светилось гордостью лицо вчерашнего деревенского ополченца от таких больших по меркам Заречной денег. Да не абы каких, а полученных из казны за оказанную княжеству услугу по очистке родной земли от бандитов.

На радостях мы вчетвером направились в кабак и отмечали там до позднего вечера, просадив дневное жалованье. Уже нетрезвые Дуром и Гилом под конец даже агитировали меня попробовать свои силы и вступить в Буресвет. Обещали замолвить за меня словечко, но из разговора я понял, что сами они пока занимали низкие позиции в табеле о ранге, так как в силу молодости и отсутствия ратного опыта еще не наработали репутации. Да и снаряжение их было посредственным по меркам опытных и успешных наемников. В Буресвет же брали только по результатам пройденных испытаний и согласований со стороны местного руководства конторы. Ускорить процесс могло предъявление заслуживающих внимание рекомендаций от уважаемых людей или пройденная без нареканий служба в дружине. В общем данный отряд все больше внушал уважение и казался мне лучшим вариантом для старта. Но торопиться все же не стоит.

*****************

Лавлиен свернул переданное слугой послание. Текст был прелюбопытнейшим. На первый взгляд, нестройные догадки и подозрения деревенского старосты каждая по отдельности выглядели неубедительно. Но вот все вместе складывались во что-то, что может хоть как-то разнообразить его скучные будни главного мага Солнечной Заставы. Особенно примечательным выглядел упомянутый кинжал, который по описанию хоть и был очень похож на тот, что до сих пор вручался магам по окончании Имперской академии, но все же имел существенное отличие. Судя по лезвию и черному ониксу в рукоятке, это был жертвенный кинжал. А жертвоприношениям, как известно, положил конец Первый император своим указом сразу после основания Единой империи. После чего в этом вопросе его поддержали все цивилизованные государства континента. Поэтому, вне зависимости от того, окажется ли магом таинственная личность, что заглянула в Княжество, или нет, узнать, откуда у него взялся этот совсем не простой атрибут магической силы, было крайне любопытно. И требовалось по долгу службы.

— Ступай и приведи мне десятника Стамира, и пусть даст команду готовить десяток. Нужно разыскать одного приезжего в городе.

После того как слуга скрылся за дверью, Лавлиен посмотрел на своего ученика, сидящего за другим столом и делающего вид, что внимательно изучает крайне познавательный трактат «Об ошибочности суждений магов Золотой башни о происхождении магической одаренности».

— Ладно, с теорией на сегодня закончили, приступаем к практике. Поможешь десятку Стамира найти и, если понадобиться, задержать одного человека.

Затем он положил на свой стол небольшой кристалл на шнурке.

— Но без геройства. Если получите существенный отпор, вольешь в маяк силу, и я вас найду.

*****************

Стродар был взволнован и воодушевлен одновременно. Первое самостоятельное задание! Мозги Учителя вдруг встали на свое место, и он, наконец, понял, что своему ученику можно доверить что-то большее, чем протирание никому ненужных книг в его библиотеке. Ибо, если они хоть кому-то нужны, то отчего же на них собирается столько пыли?!

Стродар старался не вспоминать то время, когда вместо библиотеки Учителя убирал навоз за домашним скотом, помогая родителям с хозяйством в одной из деревушек долины. Вся жизнь обычного мальчишки перевернулась, когда Лавлиен наткнулся на него на ярмарке в Заречной, куда семья Стродара выбиралась пару раз в году.

Но даже до этой случайной встречи он чувствовал и верил, что достоин большего, и его ждет совсем другая судьба, нежели остальных его сверстников. Надо сказать, что по этому вопросу он был полностью согласен с только что прочитанной книгой, категорически не разделяя позицию магов южных королевств, которые считали магическую одаренность проявлением случайных мутаций и стечением обстоятельств, не зависящих от самого субъекта. Куда больше ему импонировал подход Имперской академии, определяющий выдающиеся личностные качества как необходимый базис для управления силой. Иными словами, лишь достойные могли стать магами! С недавних пор, он даже перестал общаться с семьей, которая теперь лишь тяготила его и напоминала о потраченных в пустую 12 годах жизни.

Он усердно работал, выполняя все поручения главного мага заставы, и вот спустя 4 года стал его старшим учеником. Возможно, уже в этом году он будет сдавать экзамен на 1-ю ступень в Имперской академии. А в будущем сменит наконец свое имя, избавившись от этого глупого напоминания о своем крестьянском происхождении! Может даже и на имперский манер… А что, «Стродвель» звучит куда лучше!

С каждым шагом он был все решительнее настроен доказать учителю, что он давным-давно готов! В своих мыслях он уже видел, как приведет этого чужеземца в крепость! И было бы даже неплохо, если тот немного посопротивляется перед этим.

— Долго еще, Стамир? — не удержался он от вопроса десятнику. — Мы уже 2 часа ходим по городу, а новостей нет.

— В городе с десяток мест, где он мог остановится, — спокойно отвечал Стамир.

Формально именно десятник был главным в поисковом отряде. Но с магами, и даже с их учениками, лучше не ссориться. Ведь те однажды станут полноценными магами. А их скверный характер при этом никуда не денется…

— Мы обошли больше половины, поэтому, если он еще в Солнечной, то в ближайшее время мы выйдем на след.

— Скорее бы уже. Вся эта беготня отвлекает от дел, — напустив на себя важности, проворчал будущий маг.

В этот момент небеса словно услышали нетерпение юного одаренного и ниспослали ему долгожданную весть.

— Он здесь, — тихо проговорил один из стражников, выйдя из очередного проверяемого трактира. — Трактирщик опознал приметы. Еще вчера с вечера заказал завтрак, и пока не спускался. Должен появится с минуты на минуту.

— Хорошо, подготовим встречу нашему гостю, — начал отдавать распоряжения десятник. — Мы с Харомом займем место в трактире, присмотримся к нему. Остальным перекрыть выходы из трактира. Стродар, возьмешь Ледара и перекроете переулок. Если проскочит, пробуйте задержать пока мы не подойдем. Но сам, без моей команды никаких действий не предпринимай. Задача — окружить для разговора, перекрыть возможность отступления. При отсутствии сопротивления, не нападать. Всем ясно?

Дождавшись утвердительного кивка от подчиненных, Стамир направился в трактир. Стродар же проводил его недовольным взглядом. Не так он себе представлял свою роль в этой операции.

*****************

Этим утром из-за похмелья, я позволил себе проваляться в кровати до самого завтрака. Но планов было немало, поэтому, пропустив обычную зарядку, я начал собираться. Вещей у меня было совсем немного, и я предпочитал всегда носить их с собой в приобретенной еще в Заречной сумке.

Голова гудела, и я сделал себе заметку, что местных неочищенных алкогольных напитков для ухудшения своего утреннего самочувствия нужно куда меньше, чем привычных мне земных аналогов. Ну может и здесь есть, что получше, но пока оно мне было не по карману.

А если попробовать задействовать дар? В конце концов, хоть как-то с пользой применить свои невеликие магические силы. Я обратился к источнику и пожелал немного разжечь его, разлить тепло по организму, очистить его и взбодрить. И огонек внутри, вопреки моему изначальному скепсису, откликнулся в этот раз куда охотнее. Вот только вместо облегчения и бодрости, наоборот, резко усилилась тошнота, и я, спустя десяток секунд, стоял на четвереньках и выблевывал остатки ужина в ночной горшок. А после этого туда же отправились иные испражнения моего организма, который, видимо, слишком буквально воспринял желание очиститься. Еще минут пять меня бросало то в жар, то в холод, выступил пот, и я уже думал, что отброшу коньки со своим экспериментом, так как был просто не в силах остановить мной же запущенный процесс. Но в конце концов, состояние нормализовалось, и я почувствовал себя существенно лучше. А проснувшийся аппетит и вовсе указывал, что цель была достигнута и здоровье пусть и радикальными методами, но было восстановлено.

По ощущениям я потратил треть запаса силы. И если честно, в обычных условиях предпочел бы немного «поболеть» и воспользоваться привычными методами «лечения», чем снова задействовать дар. Или же я опять все сделал через жопу? Хотя в данном случае не только через нее…

Приведя себя в порядок, я спустился на завтрак. Еда в трактире была не самая изысканная, но сытная и недорогая. А сейчас другого и не требовалось.

Увидев меня, трактирщик крикнул на кухню, чтобы мне подали еду. Я же привычно занял стол, с которого хорошо было видно других гостей трактира.

Мужиков за большим столом я здесь уже видел. Из ранее подслушанных у них разговоров я знал, что это обслуга каравана, который прибыл из Империи и на днях отправляется обратно. Ждут, когда начальник утрясет какие-то проблемы с документами. Еще двое тоже здесь уже появлялись. Один вроде как подбивал клинья к официантке, а второго видел выходящим вчера из одной из сдаваемых комнат.

А вот пару серьезных мужчин в дальнем углу видел в первый раз. И с этого же первого раза они мне не понравились. Разговор их был слишком «ни о чем». Да и уж больно плащи на них были добротные для завтрака в дешевом трактире. Да и вообще, кто завтракает в плаще?!

Аппетит пропал, на его место пришла тревога. А не по мою ли они душу? Лучше взять инициативу и проверить самому, чем ждать, когда они сами себя проявят. Первое правило — по возможности, действовать на упреждение. Но просто выскочить через ближайшее окно и дать деру — плохая идея. Вдруг, я себя накрутил, и тогда наоборот привлеку к себе внимание общественности, а, возможно, и стражи. Да и окно может быть уже перекрыто.

Конец ознакомительного фрагмента.