Граффити

Дмитрий Шадрин

История о журналисте областной газеты, который становится уличным художником, чтобы защитить город от пришествия бога смерти и хаоса Книга содержит нецензурную брань.

6—3

Он поспешил к пешеходному переходу, который пересекал широкую и шумную главную дорогу. При этом Саморядов избегал глядеть на брошенную гостиницу, темневшую на другой стороне боковой узкой дороги.

…Зайдя в прихожую, он тихо-тихо снял куртку, повесил ее на вешалку. Вешалка накренилась и повалилась между шкафом и дверью.

— Чтоб тебя… — пробормотал Саморядов, поднимая вешалку. Из комнаты вышла заспанная жена в длинной ночнушке и, скрестив руки на груди, сказала:

— Второй час ночи. Где тебя носит? Ты что совсем… — она запнулась и вытаращилась на Саморядова. — О, господи… Ты что с кем-то подрался? — сказала она, повышая голос. — Подрался, да?

Саморядов отрицательно покачал головой.

— Упал… неудачно, — сказал он. — Видно не мой день.

— Упал?!

— Тише. Дети же… — напомнил Саморядов.

— Тише?! — вспыхнула жена. Глаза побелели, лицо вытянулось и покрылось красными пятнами. А тут еще Варя захныкала в комнате. — Он шляется где-то, падает, а я должна тише?!

— Началось, — пробормотал Саморядов, приваливаясь спиной к стене и потирая лоб ладонью.

— Посмотри на себя, на кого ты стал похож, — принялась накручивать себя жена. Варя заплакала, а потом и заревела.

— И на кого же? — Саморядов обреченно вздохнул, мысленно гадая, долго ли продлится буря. Его опять прохватила дрожь. По ушам ударил крикливый голос жены, сопровождавшийся ревом Вареньки.

— Детей разбудил! — громыхнула жена. Варя заревела пуще прежнего. — Что? Доволен? Зачем ты вообще пришел? Шлялся бы себе до утра там, где ты там шлялся!

«Зачем ты за ней погнался?» — раздался в голове Саморядова голос долговязого человека, который дал Саморядову прикурить от серебряной зажигалки и потом исчез. Саморядов тут же вспомнил лежащую в позе сломанной куклы девушку, которая неподвижными глазами смотрела куда-то вверх, сквозь стеклянную крышу и небесный свод. А жена все бушевала, и Варенька все ревела. Затылок обжег игольчатый холод. Тошнотворная темная волна накрыла и придавила Саморядова. От ватной слабости колени подогнулись. Саморядов сполз по стене на корточки, прикрыл голову руками, словно пытаясь защититься от сыпавшихся на него крикливых слов жены, от плача Вареньки, и застонал.

Жена осеклась. Она подошла к Саморядову, толкнула его в плечо, прикоснулась к его руке. Он отстранил ее руку.

— Да что с тобой, в конце-то концов? — спросила жена сердитым и в тоже время испуганным голосом.

— Варя, замолчи! — прикрикнула она, и Варя замолчала, точно ее выключили. — Что с тобой? — Саморядов ничего не ответил.

— Что с тобой? — опять спросила жена. — Что с тобой? Что с тобой? Что с тобой? — заладила она. Саморядов продолжал молчать. Жена нависала над ним.

— Что с тобой? — прошептала она.

— Ничего. Ничего. Ничего, — сказал Саморядов, прикрывая потупленную голову руками. — Ровным счетом ничего. Даже меньше чем ничего.

— Посмотри на меня, — потребовала жена.

— Может, хватит, а?

— Посмотри на меня, — повторила она.

Саморядов поднял голову и посмотрел на жену. Он попытался улыбнуться. Губы его задергались. Не получилось улыбки. Так — жалкая гримаса.

— Придурок, — сказала жена. — Хватит уши греть! — она схватила Варю за руку и увела в детскую. — А ты что тут еще за дверью забыл? Марш спать.

Конец ознакомительного фрагмента.