Граффити

Дмитрий Шадрин

История о журналисте областной газеты, который становится уличным художником, чтобы защитить город от пришествия бога смерти и хаоса Книга содержит нецензурную брань.

4—6

Вот и «Красное и белое». По узкой лестнице Саморядов спустился в полуподвал, купил там стеклянную фляжку коньяка. Глядя на полную приземистую, похожую на борца сумо, кассиршу с короткими светлыми волосами и бледным хмурым лицом, Саморядов подумал: «Бой-баба!»

В магазин завалился встрепанный человек в распахнутом бушлате без пуговиц и с поднятым воротником. Некогда черная кожа бушлата вся протерлась, потрескалась, облезла и рассыпалась. Под бушлатом была грязная фуфайка-тельняшка с красными полосами. Пьянчужка стал потрясать поднятыми кулаками.

— Скоро-скоро он придет! — провозгласил он зычным голосом уличного проповедника или конченого коуча.

— Убирайся! — заорала кассирша и вытолкала упиравшегося пьянчужку из магазина, как сумоист выталкивает противника за границу круга. Косматый человек растянулся у подножия лестницы. Саморядов помог ему подняться.

— Скоро-скоро он придет, — пробормотал пьянчужка. От него несло перегаром, а так же чем-то кислым и затхлым. В темных впадинах горели лихорадочным блеском глаза.

— Кто придет? — спросил Саморядов, морщась от запаха пьянчужки.

— Он, — пьянчужка показал пальцем на странные закорючки и иероглифы, покрывавшие стену. — И увидел я человека с зеленой кожей, с пеленами мумии на ногах.

— Бред, — Саморядов махнул рукой на пьянчужку и стал не спеша подниматься по крутой лестнице. Пьянчужка зашатался, и его повело обратно в магазин. Как только он туда вошел, раздалась брань продавщицы.