Самые страшные чтения. Лучше, чем никогда. Второй том

Дмитрий Тихонов, 2023

Самые страшные чтения V Самого страшного фестиваля. 13 авторов, 13 рассказов, 13 самых страшных историй… Чем может быть опасна вакансия судмедэксперта и до чего может довести невинная детская игра в «Эники-Беники»?.. Почему лучше не пускать ночью в дом гостей и что кроется за маленьким детским одеяльцем?.. О страшном-страшном дедлайне… и о том, что иногда лучше отказать в обслуживании последнему клиенту…

Светлана Волкова

Маленькая

О Вере в деревне ходили нехорошие слухи. Будто рожала она одного за другим мертвых детей, а от кого — неизвестно, муж-то у нее поехал на заработки лет шесть назад да и сгинул. Нехорошая женщина, нехорошая. Из-за ее истории Наталья и сама детей не завела, все боялась мертвенького родить, а потом и возраст вышел, да и мужа другая стерва увела.

Тихо. Тсс. Стучит будто кто?

Наталья поднялась с кровати и пошла к двери. Старый дедов дом тяжело сглатывал ее осторожные шаги, выкашливал их скрипом половиц.

— Открой, Наташа! Это я, Вера.

Наталья отшатнулась от двери.

— Иди домой, Вера. Завтра поговорим.

— Открой, милая. Или сердца у тебя нет? Непогода-то какая, продрогли мы.

— Мы? Ты не одна?

— С дочушкой я. Открой.

Наталья помедлила, потом отодвинула засов, впустила Веру. В полумраке сеней белки глаз гостьи сияли голубоватым фаянсом. Тощие руки прижимали к груди рюкзачок.

— Спасибо тебе, христианская душа!

— Да где дочка-то твоя? — удивилась Наталья.

— Так вот, — Вера подошла к лавке и, вынув из рюкзачка сверток, положила его на лавку. Это было одеяльце, и уголок его плотно прикрывал там, где должно быть личико новорожденной.

— В дом не попасть, ключ потеряла. Я у тебя заночую, не прогонишь?

— Бог с тобой, Вера, ночуй конечно!

Наталья засуетилась, доставая из старого сундука перину и расстилая ее на лавке.

— Ты голодная?

— Не го-ло-дна-я, — нараспев протянула Вера. — Я не ем почти совсем. Не хочу.

— Надо есть. А то молока не будет, — сказала Наталья и осеклась, покосившись на сверток. Тот лежал не шелохнувшись. А не мертвый ли младенчик? Сердце Натальи отчаянно застучало. Но спросить об этом она не решилась, лишь перекрестилась украдкой.

— Как дочку твою зовут?

— Маленькая.

— Почему Маленькая? — удивилась Наталья.

— А вряд ли вырастет…

Вера легла на перину прямо в одежде и, не успела Наталья накрыть ее одеялом, тут же провалилась в сон.

Наталья снова покосилась на сверток. Не может быть, чтобы там лежал живой ребеночек. Она на цыпочках подошла ближе к лавке, ближе, ближе. Ближе к лавке. Ближе.

Протянула.

Руку.

Вот уже коснулась одеяльца пальцами…

И отдернула ее. Страшно. Перекрестилась. Трижды. Господь с ней, с Верой. Ее забота. Переночует и уйдет. Не плачет младенчик, и слава-те.

Наталья шмыгнула в комнату, плотно притворила дверь. Долго лежала в постели, под сердцем ворочалась какая-то маята. И вой под ребрами, будто кто выскабливает душу ржавым скальпелем.

Наконец заснула. Но неглубоко, вздрагивала от каждого шороха, просыпалась, кидалась зажечь свет. Никого.

Проспала она час, не больше, и резко проснулась. Как будто был в комнате кто, дышал рядом с кроватью у подушки.

Наталья откинула одеяло, непослушными пальцами включила прикроватную лампу. Никого…

И вдруг увидела старушечье личико. Села на кровати, не в силах пошевелиться…

На полу стояла босая крохотная старушечка, ростом с поленце, обернутая в одеяльце, как в пеленку, и тянула сухонькие ручки к Наталье.

— Мне хо-ло-дно… Со-грей ме-ня.

— Кто ты? — с хрипом выдохнула Наталья.

— Я Ма-а-аленькая, гостья твоя.

— Уходи… К маме иди… — Наталья поджала ледяные колени к груди.

— Мо-ж-но я по-лежу с то-бой в кро-ва-тке? Мне хо-ло-дно. Со-гре-юсь и уй-ду.

Наталья хотела закричать, но почувствовала, что язык онемел, а горло сдавило.

— Мо-жно?

Старушечка присела и рывком прыгнула на Натальину кровать.

— По-вер-нись на бок, Натальюшка.

Наталья послушалась. Легла на бок.

Маленькая прижалась к Натальиной спине, обняла ее сзади ледяными ручками и ножками, и Наталье показалось — забрала последнее тепло.

— Оста-нусь с то-бой. Бу-дешь Маленькую на за-ку-кор-ках ка-тать.

Они лежали так долго, и Маленькая все сильнее вжималась в Наталью. А потом запела. И была то не песня, а слабенькое скуление.

Баю-баюшки-ба-ю,

Я сердечко по-клю-ю..

Оцепеневшая Наталья сквозь сон ли, сквозь забытье почувствовала, как клюнуло что-то острое сзади, у левой лопатки, и все тело начало крутить, вертеть, засасывать в свербящую ранку. И сразу как-то обмяк позвоночник, будто ватным стал.

Проснулась Наталья поздно, солнце стояло высоко. Пошарила рукой по кровати: пусто. Поднялась, прошаркала в гостиную: Веры не было. Перина лежала, где и всегда: в сундуке. И сверток исчез.

Конец ознакомительного фрагмента.