Функциональные аспекты постковидного синдрома. Как снять 50% симптоматики за время чтения этой книги

Дмитрий Спицын

В книге собраны клинические случаи, теория и практика снятия функциональной части постковидной симптоматики без применения лекарств.Первые эффекты от уроков проявляются сразу после выполнения, что позволяет научиться убирать половину симптомов постковидного синдрома уже за время чтения этой книги.

© Дмитрий Спицын, 2022

ISBN 978-5-0056-1720-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда в феврале 2019 пришли вести о том, как коронавирус стал распространяться вне Китая, я попросил своего брата пробежаться по строительным магазинам и закупить респираторов высшей защиты.

Брат смог купить последние 50 экземпляров, завалявшихся за прилавком, их не увидели вездесущие китайцы. У нас, в Беларуси, тогда они стоили около 1 доллара США, в Китае — в 20 раз дороже.

Ещё тогда я успокаивал себя и брата, что 50 масок хватит на 3 месяца, потом будет лето и коронавирус уйдёт…

Реальность оказалась иной, пандемия затянулась, выздоровевшие пациенты стали обращаться к врачам с симптомами усталости, одышки, нарушениями памяти, сна, упорными головными болями, болями в грудной клетке, паническими атаками, проблемами с обонянием.

Такие пациенты обращались и ко мне, как к неврологу. Оказалась, что медикаментозная терапия даёт посредственный эффект, потому что значимая часть симптоматики имеет функциональный характер. Функциональный — значит, что эти нарушения требуют не только медикаментов, но и восстановления правильных шаблонов функционирования.

Есть две новости, обе хорошие. Первая: функциональные нарушения требуют обучения, а не лечения, поэтому лекарства будут помогать слабо (улучшение можно получить без лекарств и это хорошо). Вторая: Функциональность нарушений означает, что восстановление правильного шаблона функционирования даёт эффект сразу, часто уже в течение выполнения урока (долой длительную реабилитацию).

Конечно, не вся симптоматика постковидного синдрома (он же long covid, он же посткоронавирусный синдром) носит функциональный характер. И всё же, возможность быстро и без медикаментов снять минимум 50% функциональных нарушений требует поделиться методикой восстановления. Эту цифру я могу гарантировать на основе 61 клинического случая (на 16 сентября 2021).

Книга специально написана с минимальным количеством «воды» так, чтобы вы увидели клинический случай из моей практики, получить краткое теоретическое обоснование методики восстановления и прямо во время чтения протестировать эффективность на себе.

Уроки из книги есть в аудио варианте, в приложениях к книге вы найдёте ссылки для получения уроков через Интернет.

Клинические случаи

Здесь описаны те примеры функциональных нарушений при постковидном синдроме, в которых мне получилось дать яркий эффект от соматического обучения. На 16 сентября 2021 года через меня прошёл 61 пациент с функциональными нарушениями. С целью сохранения конфиденциальности имена изменены, но те, кто был у меня на приёме, легко узнают себя по описанию.

Елена и её тяжесть в голове

Елена работает врачом-лаборантом и после перенесенной лёгкой ковидной пневмонии стала замечать постоянную тяжесть в голове, сонливость, стала уставать от любой нагрузки. Хватало меньше одного часа работы с микроскопом, чтобы голова переставала соображать.

Елене приходилось по нескольку раз пересматривать стёкла, чтобы быть уверенной, что заключение составлено верно. Постоянно хотелось прилечь, отдохнуть, но отдых приносил лишь частичное облегчение.

Елена пять раз обращалась к неврологу, прошла курсы нейропротекторной и ноотропной терапии, однако эффект был незначительным.

К тому времени, когда она попала ко мне на приём, прошло 3 месяца после закрытия больничного листа. Отчаяние заставило обратиться ко мне. Дорогие лекарства истощили бюджет, и она оплатила только 30 минут моей консультации и пробного урока.

При осмотре выявилась типичная проблема в напряжении мышц шеи и межреберий из-за форсированного дыхания. Внешне это выглядело как состояние «вдохнул — забыл выдохнуть». Шея смотрелась короткой, голова как бы вросла в плечи, лицо выглядело отёкшим, как после тяжёлого сна.

На столе мы начали исследовать, как двигаются верхние рёбра, Елена стала дышать в правую надключичную ямку, я оказывал сопротивление движению. Благодаря обратной связи от моих рук, Елене получилось выдохнуть полностью и освободить правую часть шеи.

Лицо справа разгладилось, Елена сразу отметила, что тяжесть в правой половине головы уменьшилась наполовину.

Левые рёбра поддались быстрее, от былого чувства тяжести в голове осталась четверть. У нас осталось пять минут, и я подержал голову в правильном положении для улучшения венозного оттока.

Елена встала со стола, немного пошаталась, установилась и с радостью отметила, что вся симптоматика ушла.

На закрепление результата не хватило времени, и я выслал домашнее задание в виде аудиозаписей для поддержания результата.

Через 2 недели мы встретились ещё, поскольку Елена домашнее задание не делала и часть тяжести в голове вернулась. Опять за 30 минут получилось вернуть результат.

Ещё через месяц мы созвонились, у Елены всё хорошо, как только появляется намёк на тяжесть в голове, она делает один из уроков домашнего задания и возвращает себе хорошее самочувствие.

Замечательный результат дал мне силы брать сложные случаи постковидного синдрома. Не всегда можно так полностью снять симптомы, и всё же выраженное улучшение самочувствия получил каждый, кто обращался ко мне.

Ирина и её шейная мигрень

Ирина работает медсестрой реанимационного отделения. На одном из моих дежурств реаниматолог попросил проконсультировать её, поскольку из-за сильных головных болей она не могла оказывать помощь своим пациентам.

Ирина перенесла ковидную пневмонию два месяца назад, после выхода на работу начались мигренеподобные боли в правой половине головы. Первоначально анальгетики притупляли боль и можно было работать, однако с каждым днём становилось всё хуже.

Ко мне Ирина пришла в сопровождении другой медсестры — боялась «отвинчивания головы», как несколько лет назад это делал мануальный терапевт. При осмотре выяснилось, что кроме напряжения мышц по передней поверхности шеи, есть выраженное напряжение мышц затылка, пальпация этих областей вызывала стреляющие боли по правой половине головы вплоть до глаза и в левой половине затылка.

Успокоив Ирину тем, что «отвинчивать голову» и делать резкие движения я не буду, что все мои действия должны быть в зоне комфорта, если что-то не нравится, то нужно сразу говорить об этом, я уложил её на кушетку.

Первоначально, как и в случае с Еленой, мы занялись исследованием движений верхних рёбер при дыхании. Так же получилось снять напряжение в передних мышцах шеи и найти ясность в голове. Первый положительный эффект успокоил Ирину, и я смог продвинуться дальше в обучении.

Теперь я взял голову Ирины в свои руки и нашёл то положение, в которое пытались поставить голову перенапряжённые мышцы шеи. В этом положении пришлось побыть около трёх минут, пока я не смог почувствовать вес головы в своих руках. Это значимый показатель того, что нервная система приняла помощь и сняла напряжение в мышцах шеи. Больше половины боли ушло.

Теперь появилась возможность поискать другие комфортные положения головы. Это кропотливая мелкая работа — смещаясь по миллиметру и уточняя изменение самочувствия за 20 минут получилось найти новое комфортное положение головы, в котором осталась четверть болей.

Теперь пришло время поискать новое положение для первого шейного позвонка — к нему крепятся косые затылочные мышцы, под которыми проходят нервы для кожи головы. Раздражение этих нервов зажатыми мышцами вызывает приступы «шейной мигрени».

Я перенёс пальцы рук на проекцию боковых масс атланта и легчайшими движениями стал искать, куда атлант смещается легче. Когда выполняешь замещение усилия мышц, тянущих кость в каком-то направлении, то через некоторое время нервная система снимает напряжение и позволяет подвинуть кость в новое положение. Так произошло и теперь. Когда атлант начал двигаться одинаково хорошо во все стороны, боль ушла.

Осталось мобилизовать первые грудные позвонки, чтобы шея обрела полную подвижность. Те же действия по замещению усилия напряжённых мышц пошли быстрее — головная боль перестала отвлекать внимание. Несколько быстрых и лёгких движений для стабилизации шеи — и Ирина смогла встать.

Сложно передать ту радость избавления от боли, которую я увидел. Однако прошло больше часа, а реанимационные пациенты не ждут — чуть ли не бегом Ирина поспешила на свой пост, забыв сказать хоть какое слово благодарности.

На следующем дежурстве Ирина попалась мне на глаза — и здесь я получил свою порцию благодарности за избавление от боли. Минута славы в присутствии многих людей — приятно насладиться отличными результатами своей работы.

Ещё несколько раз мы виделись на работе. Для поддержания эффекта предлагал записи уроков для самостоятельной работы. Каждый раз Ирина отказывалась — «не болит, зачем заниматься?».

Светлана и её одышка в покое

Светлану на консультацию в больницу привёз муж по протекции со стороны коллеги-хирурга. Основная жалоба была на нарушение сна — Светлана часто просыпалась из-за чувства удушья и будила мужа.

Эта грузная женщина 68-ми лет висела на муже, когда заходила в смотровую. Частое шумное дыхание было слышно уже из-за двери. Когда Светлана присела на кушетку, одышка в покое сохранялась. Я даже сходил за прибором для измерения концентрации кислорода в крови, в покое сатурация оказалась 95% — нижняя граница, за которой требуется кислородная поддержка.

Светлана перенесла тяжёлую ковидную пневмонию — 80% поражения лёгких, была на кислородной поддержке в больнице 21 день. По приезду домой не могла подниматься на второй этаж к спальне и спала на диване в гостиной на первом этаже. Одышка ухудшалась при малейшей нагрузке — поход в туалет за 6 метров от дивана требовал остановиться и отдохнуть. Готовка еды и поддержание порядка в доме повисли на муже, хотя раньше Светлана с этим справлялась сама.

При осмотре выявилось, что грудная клетка практически не участвует в дыхании — раздутая, как бочка и жёсткая, как кираса. Голова не поворачивалась на шее, Светлане приходилось поворачиваться всем телом, чтобы посмотреть в сторону. Мышцы поясницы были зажаты так, что на ощупь напоминали камень, только живот слегка двигался в процессе частого поверхностного дыхания.

Также были явные проявления энцефалопатии — сложность с памятью на ближайшие события, снижение критики, неспособность чётко сформулировать жалобы, шаткость при вертикализации, неуверенность в выполнении координаторных проб, наличие патологических рефлексов.

Соматика хорошо помогает людям, которые имеют сохранный интеллект и сами стремятся к изменениям. Здесь же вероятность помочь обучением была низкая, но я взялся попробовать, поскольку при таком шаблоне дыхания никакие медикаменты не дали бы эффекта.

Когда Светлана улеглась на кушетку — я положил руки на подреберье и занялся замещением усилия в главной дыхательной мышце — диафрагме. Через пару минут Светлана внезапно сделала свой первый глубокий вдох и задышала реже.

Со второй стороны эффект произошёл быстрее. Одышка в покое перестала беспокоить. Померил сатурацию — 98%. Муж засиял, когда увидел результат.

Дальше пошла работа с рёбрами. По одному ребру получилось напомнить нервной системе, что грудной клеткой также можно пользоваться при дыхании. К тому времени, когда я подошёл к верхним рёбрам, Светлана порозовела и заснула на кушетке.

Важно дать этот момент дрёмы человеку, чтобы полученный результат сохранился в долговременную память. Я оставил Светлану дремать, пока мы с мужем обсуждали как дальше организовать лечебный процесс.

В какой-то момент муж спросил — «а сколько она ещё будет спать». Светлана встрепенулась, сонно сказала «я не сплю, не сплю…», с трудом открыла глаза, и я завершил сессию работой с верхними рёбрами.

Уходила Светлана сама, без опоры на мужа, одышка ушла, голова стала поворачиваться на шее.

Через неделю муж приехал без неё. Благодарил за то, что жена смогла спокойно спать, смогла подниматься по лестнице в спальню, снова занялась готовкой и уборкой. Беспокоила одна проблема — память на ближайшие события и критика оставались слабыми.

Это не создавало проблем, пока жена была малоподвижной. Теперь же она забывала, что час назад приготовила поесть и снова готовила, потом ссорилась с мужем, почему он не ест. Муж пробовал привезти её ко мне на приём, но она наотрез отказывалась — «я уже здорова и в своём уме».

Пришлось скорректировать медикаментозное лечение, добавить курс нейропротекторов и ноотропов, дать антипсихотические препараты. За 2 месяца получилось стабилизировать состояние и сделать поведение более адекватным, но до прежней нормы состояние так и не вернулось.

Сталкиваясь с органическим поражением, эффект от лечения и обучения не всегда оказывается удовлетворительным, каждое маленькое улучшение требует больших усилий. В то же время функциональные нарушения возможно скорректировать быстро, получить эффект уже на первом занятии и за несколько занятий добиться стабильного результата.

Во время чтения этой книги, помните об этом — функциональная часть нарушений постковидного синдрома начнёт уходить уже в процессе делания тестовых заданий. Органическое поражение мозга или лёгких восстанавливается далеко не так быстро.

Евгений и его панические атаки

Евгений обратился ко мне по рекомендации психотерапевта. Через месяц после перенесенной ковидной пневмонии, у него начались приступы тревоги, одышки, страха смерти, сердцебиения, озноба, холодного пота, повышения артериального давления до трёх раз в сутки.

К моменту обращения он уже принимал четыре препарата — два от повышения артериального давления, антидепрессант и транквилизатор. Результат был посредственным — уменьшилась частота и сила приступов, но всё равно осталось один-два слабых приступа в сутки.

При осмотре бросалось во внимание, как дышит Евгений. Частое и поверхностное дыхание без использования живота — типичный шаблон дыхания, провоцирующий панические атаки. Такое приспособление при ковидных пневмониях не редкость — повреждение лёгких требует в качестве компенсации учащения дыхания и включения вспомогательной мускулатуры. Длительный период такой компенсации меняет шаблон дыхания на неэффективный.

Я рассказал о связи частого дыхания с запуском механизмов панической атаки, предупредил о том, что как только восстановится глубокое дыхание, дышать нужно будет реже.

Евгений лёг на стол, и я начал с исследования работы диафрагмы. Сначала с одной, потом, с другой стороны, получилось восстановить полноценное диафрагмальное дыхание. Евгений с радостью стал пользоваться возможностью глубоко и свободно дышать, что спровоцировало начало панической атаки.

Словесная команда дышать реже, короткий вдох и длительный выдох, не дала результата, тревожность не позволила уредить дыхание. На этот случай у меня есть одноразовый дыхательный тренажёр — отрезок толстой трубочки для питья 8 сантиметров длиной.

Я выдал Евгению трубочку и попросил вдыхать как обычно, а выдыхать весь воздух через трубочку. За 5 минут такого дыхания приступ паники ушёл. С дыханием через трубочку мы провели остаток занятия. За это время я показал, как пользоваться рёбрами, научил дышать в поясницу.

Через неделю мы встретились снова. Дыхание через трубочку дало свой эффект — Евгений самостоятельно научился удлинять выдох при первых предвестниках приступа и отменил один из гипотензивных препаратов, так как давление стало низким. Ни одного развёрнутого приступа панической атаки за неделю не было.

На этот раз мы поработали с шаблоном напряжений в теле, возникающих в состоянии тревоги, я выслал аудиоуроки для самостоятельной работы и назначил следующее занятие через 2 недели.

Через две недели Евгений пришёл довольным, принёс подарок — ручку Паркер. За это время трубочкой он воспользовался только один раз и перестал принимать таблетки, кроме антидепрессантов.

Ещё три месяца раз в две недели он приходил ко мне за уроками для качества движения, дисциплинированно раз в день делал домашние уроки. Занятия завершились из-за отъезда Евгения за границу, у него там всё хорошо, периодически он отписывается, просит подобрать партию новых уроков для самостоятельной работы.

Алексей и его боли в грудной клетке

Алексей — массажист, перенёс коронавирусную инфекцию в лёгкой форме, но затяжной сухой кашель во время болезни привёл к болям в грудной клетке. В покое эти боли мало себя проявляли, но во время работы, под нагрузкой, боль заставляла принимать анальгетики и мазать кожу спортивными мазями.

Три недели боли были умеренными, после неловкого движения усилились и стали препятствовать работе.

При осмотре оказалось, что 4-5-6 рёбра при дыхании практически не двигаются и выступают над остальной грудной клеткой. Пять минут работы над подвижностью этих рёбер — и две трети боли прошло. Остаток болезненности локализовался в месте крепления малой грудной мышцы. Ещё три минуты — и расслабление этой мышцы привело к исчезновению болей.

Благодарная работа — за 10 минут от диагностики к избавлению от боли. Функциональные проблемы часто решаются быстро. Когда человек имеет хороший контакт со своим телом — достаточно намёка на правильный шаблон движения, чтобы проблема разрешилась.

Анна и её нарушение обоняния

Анна — врач-терапевт, часто берёт дежурства в нашей больнице. Однажды она пропала из поля зрения на два месяца — перенесла ковидную пневмонию средней тяжести.

В очередное дежурство я заметил, как она зашла в приёмный покой с хорошей одышкой. Анна отказалась от предложенной мной помощи. Такое часто бывает с врачами — мы с настороженностью относимся к методикам, не применяемым в практике медучреждений.

Она немного подумала и предъявила другой запрос — после коронавирусной инфекции всё ещё не восстановилось обоняние. Она могла чувствовать только сильные запахи, любимый кофе уже два месяца не приносил удовлетворения. Вот если бы у меня была волшебная методика восстановления обоняния…

Ещё семь лет назад для курса «Косметическая соматика, как получить эффект ботокса без ботокса» я создал методику тренировки вкусовых рецепторов, в которой важное значение давалось дифференцировке запахов. Ссылку на записи этого урока я и скинул Анне.

Дежурство выдалось отличным — до утра меня не вызывали, с Анной мы пересеклись на следующем дежурстве через неделю. Она зашла ко мне в ординаторскую с коробкой конфет и бутылкой коньяку — запах кофе снова стал её радовать по утрам.

Даже если у вас нет нарушений обоняния после ковидной инфекции, рекомендую вам сделать этот урок из книги — благодаря тренировке вкусовых рецепторов вы сможете самостоятельно подбирать именно те продукты, которые максимально закрывают текущие потребности вашего тела.