Красные нити

Дмитрий Соколов, 2021

Древний вампир Носферату, пробудившись от векового сна, проник в штаб охотников и одного за другим убирает их руководителей. Следующий в очереди – гений-шахматист Каспер, но вот незадача: его не получается ни заменить, ни устранить. Всё потому, что у него есть Стелла, ребята из восьмого отдела, а ещё – скорее всего – бессмертие. Но вдруг козни Носферату – это просто красивая легенда? Что на самом деле происходит в НИИ «Серебряного Кинжала и Осинового Кола»? Кто товарищ, а кто враг? Зачем боссы скрывают правду и почему убили Неро? Где спрятано проклятое зеркало, раскрывающее тёмную сторону души? И, наконец, стоит ли дружить с суккубом? Разматывая клубок загадок, Каспер всё больше запутывается в красных нитях… Вторая книга из серии «Гранатовый сок».

Глава 6. Чёрное дело

— Стёпочка, сынок, ну расскажи мне. Пожалуйста, расскажи, что ты видел?..

Я молчал. Как рыба, набравшая в рот воды. Отчасти поэтому я и перестал говорить — все постоянно спрашивали меня о том, что произошло тогда, в тот самый роковой день, когда мы поехали с папой на рыбалку.

Сначала меня пытали следователи, потом ещё какие-то люди в форме — мама утверждала, что это папины коллеги. Потом уже мама с бабушкой пробовали меня разговорить в спокойной обстановке — дома, но я продолжал молчать. То, что я увидел, так меня напугало, что я боялся сказать не то что одно слово, а даже одну букву об этом. Мне казалось, что если только я открою рот, то все эти ужасы, взятые вместе, выльются на меня же и на моих близких, накроют нас смертельной волной и потопят.

Нет, я буду молчать. Прости, мама.

Так как я был единственным свидетелем убийства, папу ещё несколько лет считали пропавшим без вести и продолжали поиски, а только потом признали погибшим. Как обычно в случае с утопленниками, тело найти так и не смогли. Оно ведь упало в реку, и течение, скорее всего, унесло его куда-то далеко, а может, наоборот, прибило ко дну, и оно быстро разложилось в воде.

Надо ли говорить, что я с тех пор возненавидел рыбалку, рыб, водоёмы и всё, что с ними связано? Да что там, я даже обычной воды в ванне боялся и первое время кричал как резанный, когда мама пыталась меня мыть. Психолог, разумеется, считала это одним из проявлений аутизма. Что ж, пусть. Так проще.

Так никто не узнает, не сможет даже представить, что случилось. Я стану могилой, похороню это в себе. Пусть глубоко-глубоко у меня внутри тлеют и гниют эти страшные картинки. Я и сам их позабуду. Заколочу в гроб вместе с самим собой. Если я не умею говорить, то и память мне ни к чему.

Но однажды, тёмной ночью я снова увижу это во сне. Я увижу, как папино лицо с каждой секундой наливается мертвецкой бледностью, а зрачки расширяются от ужаса и боли. Я вспомню, как его обесцвеченные губы шепчут мне «Беги!». Вспомню то чувство, когда ноги прирастают к земле, и не получается пошевелить даже одним пальчиком. Я увижу, как он, осунувшийся и за считанные секунды очень сильно похудевший, упадёт в камыш, растущий у берега, а этот странный человек, отпустив его, повернётся ко мне. Я думал, он папе друг, и они просто так необычно обнимаются, радуясь встрече, но в этот момент пойму, что всё иначе. Человек в чёрном склонит голову набок и проколет меня насквозь своими острыми, как гвозди, глазами. Облизнётся. Сделает шаг вперёд. Поманит пальцем. Потом засмеётся тихо. Что-то скажет… Что он мне сказал?.. Этого я так и не услышу. Я закричу. Громко-громко.

И проснусь.

* * *

Олег приехал на работу к девяти, как обычно. В отличие от меня, он выглядел весьма бодро. Ни одежда, ни лицо не казались помятыми. И даже свой потерянный телефон он каким-то образом нашёл!

Тайком щёлкнув в его сторону сканером, я проверил одну из своих догадок. Но нет — пусто. Олег всё же не вампир, а оклемался так быстро после пьянки, наверное, просто потому что годы молодые.

— Мне нужно сделать несколько важных звонков. Не дёргайте меня. Лучше разберитесь тут во всём этом бардаке.

Я ожидал, что он снова будет спорить и упираться, как вчера, но он только покладисто кивнул:

— Понял. Сделаю.

Следующим шагом у меня по плану был созвон с Москвой. Раз уж я вспомнил про Константина, надо бы разузнать, как он там поживает — не инициировал ли какую-нибудь новую тень ненароком. А заодно и спрошу про золотой памятник Эмилю.

Начальник московского штаба отказался со мной говорить, сославшись на срочные дела, которыми его загрузил Второй. Так же, как и его зама, не оказавшегося на месте. В отделе службы безопасности и вовсе никто не взял трубку, а потом стало занято. Безрезультатно просидев на телефоне полчаса, я решил, что дальше времени терять нельзя.

Придётся использовать запасной вариант. К счастью, у меня в Москве есть свои люди. Вернее, свой человек, который — что-то мне подсказывает — тоже в курсе всех дел. К тому же, она сама давно пытается со мной связаться и поговорить. Не хотелось бы, конечно, до такого опускаться, да и Стелле я обещал больше не общаться с этой девушкой, но, похоже, ситуация не оставляет другого выбора.

— Лина, привет.

— Значит, это всё-таки ты…

По моей спине прошёлся холодок. Может быть, зря я тревожу призраков прошлого?..

Сейчас я не стал включать программу для изменения голоса, и кинолог, разумеется, тут же меня узнала. Хотя, скорее всего, она поняла всё ещё раньше — когда в день нашей последней встречи мой аватар пришёл к ней в гости, пользуясь жетоном Каспера, и высказал всё, что наболело. Не случайно же после завершения операции она несколько раз пыталась со мной связаться и даже написала письмо на электронную почту. На звонки отвечал Олег, а письмо я, не открывая, стёр. Может быть, там было запоздалое признание в любви, а может гневный выплеск за то, что я так обошёлся с Эмилем — ни то, ни другое я читать не хотел.

— Извини за беспокойство. Я бы не стал просто так тебя волновать, но мне нужна твоя помощь. Вернее, некоторая информация.

Она молчала. На линии висело какое-то едва уловимое напряжение.

— Ничего личного, — продолжал я. — Расскажи мне, всё ли в порядке с Константином Цепешем?

— Да, он по-прежнему в красном секторе, — теперь её голос звучал блёкло и был лишён эмоций. Будто бы она не хотела со мной говорить — по крайней мере, на эту тему.

— Его хорошо охраняют?

— Лучше некуда. Не волнуйся. На днях, после визита Второго, приставили к дверям его камеры персональную охрану. Теперь там круглосуточно дежурят целых четверо охотников.

Хм, это ещё зачем, интересно? Может быть, Второй тоже логически связывает появление тени-невидимки с Константином?..

— А кстати, для чего Игорь вообще к вам приезжал?

— Не знаю, — Лина всё ещё отвечала нелюбезно и как-то настороженно. — Мы сами не поняли. Прошёлся по всем отделам, переговорил о чём-то с руководством, потом проверил пленных. Нескольких из них отобрал и отправил с конвоем к вам в Смоленск. Только они не доехали…

— Это мне уже известно. Ладно. А как там Эмиль? Ты навещаешь его?

— Так вот зачем ты звонишь! — воскликнула она громко. — Ну, тогда знай: я о твоей ревности слышать ничего не желаю! Я свободная девушка. Имею право встречаться с кем хочу!

— Тише! — шикнул на неё я. — Успокойся. Я тоже свободный мужчина. И наша с тобой, так сказать, связь — в прошлом. Давай просто поговорим как два свободных человека. Вернер опасен. Понимаешь?

— Теперь уже не так опасен, как раньше.

— Ответь на мой вопрос, пожалуйста.

Она с раздражением выдохнула в трубку, а на заднем плане, будто почуяв её состояние, залаяли собаки.

— Навещать его я не могу. В сейфовую комнату меня не пускают. Но… — она ненадолго прервалась, — если уж тебе так интересно, то я скажу. Не знаю только, зачем тебе эта информация. Я выпросила у ребят его правую руку. Ту самую, которую садист Каспер приказал ему отпилить. И не спрашивай, что я с ней делаю!

— Не буду. Скажи лучше, где ты её хранишь?

— У себя дома.

— Понял. А когда ты последний раз была дома?

— Вчера утром. Я на суточном дежурстве… Стоп, это что, допрос?

— Так, Лина. Дальше давай серьёзно. Дежурство закончилось десять минут назад. Срочно езжай домой, проверь, как там поживает конечность алхимика, и отпишись мне, на месте ли она. Всё ясно?

— Стёпа, ты как был, так и остался таким же жутко непонятным и замороченным.

— Нет, ошибаешься, — хмыкнул я. — Я стал ещё замороченнее. Ну, жду новостей. Пока.

Отключившись, я откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза и прислушался к себе, пытаясь прочувствовать внутренние ощущения. Удивительно, но ничего. Совсем. Как отрезало. И пульс бьётся ровно. Если моё второе «я» и будет сегодня во сне лить слёзы о ком-то, то точно не о ней.

Правда, вскоре, когда я получил от кинолога смс, моё сердце мигом растеряло своё спокойствие. Подпрыгнуло, стукнулось о зубы, упало обратно и зачастило пулемётной очередью.

«Ты снова прав, — написала мне Лина. — Рука пропала, её нигде нет. И это ещё не всё. Я позвонила нашим ребятам, чтобы проверили сейф. Эмиль тоже исчез!».

А следом за этим сообщением пришло ещё одно:

«Послушай, Стёпа, мы оба могли ошибаться. Мы ведь всего лишь люди. Смертные, слабые, и легко попадаем под влияние вампирского колдовства. Но я восхищаюсь тобой. И совсем на тебя не злюсь, а ты? Если тоже нет, то, может быть, пригласишь меня ещё раз куда-нибудь на кофе?..».

Мой телефон — уже в который раз за день — снова полетел на стол. Проскользил по столешнице и с дребезгом упал на пол.

Всё у меня внутри бурлило. Ненавижу тебя! Как тебе не стыдно! Колдовство значит, да?.. Колдовство ли виновато в том, что с простым рядовым охотником ты и знаться не хотела, а теперь — к Касперу — подмазываешься?! Колдовство ли заставило тебя упасть в объятия алхимика и принимать от него унизительные подарки?! А эта его золотая рука у тебя дома… Да, в конце концов, а что же ты с ней делала?!

Открыв окно нараспашку, я высунулся наружу и несколько раз глубоко затянулся морозным воздухом. Только промёрзнув до костей, пришёл в себя и вернулся в комнату. Подобрал телефон. Отряхнул. Написал в ответ:

«Нет, конечно не злюсь. Спасибо за информацию».

Почти сразу же она перезвонила, но я, по старой традиции, переадресовал вызов на Олега. Всё, что нужно, я узнал. Теперь мне уже не до личных разговоров и, тем более, не до кофе, ибо положение вещей отвратительнее некуда. Надо срочно принимать меры!

* * *

Третьего я нашёл в тире. Грохот там от одного него стоял такой, что мама не горюй, и в воздухе плыл плотный запах пороха. Стрелял бывший вояка с минимальной дистанции — с десяти метров — да ещё и по крупной грудной мишени, но почти всё в «молоко». Впрочем, с этим, кажется, у первого отдела всегда было плохо.

Незаметно стоя за его спиной, я выхватил свой пистолет. Один за другим раздались восемь выстрелов, и вот уже я, через дым пороха, критически осматривал свои результаты. Мишени на всех дорожках были поражены в самое сердце — везде по десять из десяти. Третий, крякнув от досады, обернулся. Снял наушники и защитные очки. Взглянул на меня с удивлением:

— Вы?!

— Здравия желаю, Бронислав Петрович! — я отправил горячий ствол обратно в кобуру. — Теперь, когда все ваши враги повержены, можем ли мы поговорить?

Хмыкнув, он вдруг вскинул своё оружие, прицеливаясь в меня. Это что, шутка такая?.. Чтобы уйти с линии огня, мне пришлось бросить трость. Я метнулся к боссу, сделал перекат ему под ноги, повалил на пол и, перехватив руку с пистолетом, поднял дуло вверх. Но тут же ослабил хватку. С опозданием застонал и скрючился от боли, сковавшей колени. Даже слёзы на глаза навернулись. К счастью, за тёмными очками не видно.

На этот раз Третий уже открыто захохотал:

— Какой же вы молодец, Каспер! Глядите-ка, хоть и тяжёлый инвалид, а боевая подготовка остаётся на высшем уровне. Ну, ну, не смотрите на меня так. Я ведь не собирался, конечно же, в вас стрелять! Вот ваш костыль, возьмите. Так лучше?

Всё ещё дыша с трудом, я опёрся на трость и медленно разогнулся, вставая.

— Бронислав Петрович, у меня дурные вести из Москвы.

— Что, опять каких-нибудь вампиров убили?

— Нет, хуже. Эмиль Вернер ожил и сбежал. Или его украли, но это вряд ли.

Третий снова загоготал:

— И из-за этой ерунды вы приковыляли сюда, срывая мне тренировку? Жертвуя своей собственной жизнью, к тому же! Ха-ха-ха…

Из-за ерунды?.. Я поперхнулся.

— Каспер, вы ещё слишком молоды, чтобы отличить то, что действительно важно, от ненужной суеты. Доверьтесь старшим. Что бы там в Москве ни случилось, наши коллеги разберутся сами. Расследование уже ведётся. Не берите в голову всякую чепуху. Лучше займитесь собой. Выглядите вы что-то в последнее время неважно и нервничаете много. Да, кстати, по поводу нашего вчерашнего разговора… Кажется, и здесь тоже возникло досадное недоразумение.

— Что вы этим хотите сказать?

— Не стоило вам так предвзято относиться к тем новым ребятам-вампирам. Понимаете, фактически они же ещё не зачислены ни в ваш отдел, ни вообще в СКОК. Они просто наши гости. Так сказать, кандидаты, изъявившие желание пройти обучение. Давайте проявим гостеприимство. Ведь это обучение ни их, ни нас ни к чему не обязывает, правда?

— Это ваше личное мнение?

— И да, и нет. Я собрал вчера всё руководство… и, знаете, оказалось, что Второй перед отъездом согласовал с коллегами свои действия и получил полную поддержку. Так что всё абсолютно легитимно. Да-да, для развития вашего же проекта со стороны первого отдела была проделана большая работа, привлечены вампиры, с которыми СКОК так или иначе сотрудничал ранее. Все из влиятельных, знатных семей, уже зарекомендовавшие себя, тщательно проверенные нашими службами. Очень, очень неудобно получилось перед ними. Я отдал распоряжение принести всем извинения, но двое из них, оскорбившись, выразили желание уйти. К счастью, остальные пока готовы вас простить…

— Но вы говорили, что вас не поставили в известность?!

— Да, я же сказал, досадное недоразумение. Почему-то я не получил приглашение на то собрание. Возможно, что-то с моей электронной почтой. Или меня не было на месте, а Любовь Серафимовна забыла передать…

— Семёновна, — поправил я машинально.

— А, да-да, Любовь Семёновна. В общем, такое бывает, не берите в голову. И не вздумайте возвращаться к этому вопросу! Мы не станем вас наказывать, потому что вы действовали бескорыстно. Но ущерб, нанесённый репутации СКОК перед лицом лояльных к нам вампирских кланов, непоправимо велик! Мне стоило большого труда выгородить вас. Пожалуйста, ради вашего же блага, постарайтесь не вспоминать об этом инциденте.

Я молчал, не в силах до конца осознать сказанное. Меня аж потряхивало от возмущения. Очевидно, вся его история про «недоразумение» шита белыми нитками. Что за чертовщина творится у них там в первом отделе?!

Тем не менее, я заставил себя сделать несколько глубоких вдохов и ответил почти не изменившимся тоном:

— Понял вас. Прошу прощения за беспокойство. Благодарю за поддержку. А что с делом невидимки, оно по-прежнему на мне?

— Невидимки? — Бронислав Петрович, похоже, был растерян.

— Ну, того, которого мы с вами обсуждали вчера, — меня вдруг охватил неожиданный азарт. Не совсем ещё отдавая себе отчёт в том, что говорю, я добавил. — Материалы, которые вы мне показывали. Вампир-невидимка из Саратова. Мне по-прежнему заниматься им?

— Ах, этот невидимка! — Третий, казалось, подавил облегчённый вздох, а затем снова изобразил наигранный смешок. — Да, конечно, всё в силе! Продолжайте заниматься. Нет, я прямо настаиваю, сделайте всё возможное, отложите остальные дела. Как поймаете его, пришлите отчёт мне на почту. Удачи, Каспер! — и он снова надел на голову защитные наушники, как бы намекая, что беседа окончена.

Ну и дела! Третий не помнит ровным счётом ничего о нашем последнем разговоре. Пытается угадывать находу, но получается это у него ещё паршивее, чем стрелять по мишени. Всё мимо. Да и характер тоже поменялся, и ведёт он себя крайне неадекватно! Похоже, что это не просто метафора, а Третьего, как и Второго, на самом деле неким непонятным образом… подменили. Судя по всему, с начальником следственного отдела сегодня ночью произошла такая же история — кто-то принял его облик, чтобы сделать своё чёрное дело.

И как мне теперь прикажете действовать? На первый отдел надежды мало. Если его ключевые руководители — то есть, те, кто себя за них выдаёт — нынче заодно, то, скорее всего, они подомнут под себя остальных. И всё же я решил ещё раз попытать счастья в разговоре с очередным боссом. Тем более, что следующего по важности и влиятельности руководителя мне хотелось бы вовремя спасти.

Аркадия Аркадьевича — то есть, Четвёртого — я знал лично и очень давно, ещё с тех пор, как работал оперативником. В народе его прозвали Айболитом — может быть, из-за запоминающейся внешности миленького старичка с аккуратными белоснежными усиками и бородкой, а может из-за обманчивой мягкости характера. Он единственный из руководителей не брезговал тем, чтобы, покинув свой кабинет, регулярно заходить к простым сотрудникам, общаться с ними и лично расспрашивать о нуждах и проблемах. Так мы с ним и сдружились.

В один прекрасный день я, во время очередного ночного дежурства, на спор затеял сеанс одновременной игры с теми коллегами из своего отряда, которые хоть мало-мальски умели играть в шахматы. Чтобы как-то уравнять шансы, я делал ходы вслепую, а ребята сидели, озадаченно склонившись над своими смартфонами и планшетами. За этим делом нас и застукал Айболит и — вместо того, чтобы отругать — попросил у меня разрешения принести свою, настоящую доску и присоединиться. И, кстати, оказался единственным, кто смог в итоге свести партию вничью.

Манера его игры была азартной и оригинальной, чувствовалось, что в теле старика действует энергичный и полный сил разум. С тех пор я часто захаживал к нему сыграть блиц и рассказать последние новости. Партии с ним доставляли мне немалое удовольствие. По-настоящему дружить я, наверное, не умел, но как-то незаметно с ним единственным у меня сложились отношения, хотя бы отдалённо похожие на дружеские. Он же был единственным, кто регулярно стал навещать меня после той аварии и хоть как-то скрашивать бесконечные дни, проведённые в постели. Не удивлюсь, что он же и рекомендовал шестому отделу присмотреться ко мне поближе и пригласить в свои ряды.

Несмотря на обходительность и обманчиво безобидную внешность, Четвёртый был влиятельным руководителем и опытным политиком. Во времена Советского Союза он возглавлял СКОК более двадцати лет, и ушёл на покой только недавно, решив на склоне дней поберечь здоровье и нервы. Да и как сказать ушёл на покой — по-прежнему сохранял весьма авторитетное положение и присматривал за всем, что тут происходит.

Так что, возможно, мне следовало сразу обратиться к нему. Что же, надеюсь, ещё не слишком поздно.