Гранатовый сок

Дмитрий Соколов, 2021

Оказавшись в ненужное время в ненужном месте, программист-фрилансер Гриша Волков становится вампиром. Теперь ему предстоит искать ответы на многие вопросы: станет ли он снова человеком или это навсегда? Что делать с синдромом хищника и чем могут быть полезны чеснок и серебро? Случайно ли московские охотники на вампиров хотят нанять на работу именно его? Для чего они создают новый вирус, а вместе с ним и вакцину? Кто такой таинственный Каспер, которого все боятся, и зачем он пишет ему письма? Как поступить, если влюбился не вовремя и не в ту? И, в конце концов, есть ли что-то вкуснее, чем гранатовый сок?

Глава 2. Пожизненный иммунитет

Отперев ворота на свой участок, я не дошёл до дома буквально пару метров. Упал на четвереньки перед деревенским уличным сортиром, и долгое время меня неукротимо рвало.

Иногда горло сводило так, что я задыхался и на секунды терял сознание, но каждый раз оно ко мне возвращалось, а следом накатывал новый рвотный позыв.

Когда меня окончательно отпустило, уже забрезжил рассвет. Зачерпнув воды из колодца, я сначала напился, потом как следует умылся, а потом и вовсе окатил себя с головы до пят ледяной водой. Вытерся полотенцем, стирая следы крови, и переоделся.

Не то чтобы меня так сильно волновала рана на шее — нет, на удивление, она уже даже не болела — но разобраться в этой ситуации мне хотелось. Поэтому в девять утра я оказался на пороге приёмного покоя местной больнички с невразумительной жалобой:

— Понимаете, меня тут недавно укусили…

Ну, а что было потом — вы уже знаете.

Получасом позже я сел в машину и поехал на поиски инсулина, который, впрочем, мне так и не понадобился. Мой сахар держался на отметке «3.5 ммоль/л» до самого конца дня и больше не поднимался, хотя я позавтракал и даже пообедал. К вечеру, заподозрив неладное, я снова поехал в аптеку, на этот раз за глюкометром. Но и новый прибор отказывался верить в то, что я диабетик.

В целом моё самочувствие было вполне сносным. Единственное, что меня беспокоило — это озноб и постепенно поднимающаяся температура. Днём градусник показывал 37.5, к вечеру уже 38, а ночью меня колотило так, будто было все 40.

Целиком укрывшись одеялом, я прокручивал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Фантазия моя работала отменно, и я обдумал по меньшей мере миллион версий, самая простая и безобидная из которых заключалась в том, что я с минуты на минуту умру.

Но что-то подсказывало, что вот так взять и умереть было бы слишком легко. Больше всего пугало, что мне придётся как-то жить дальше — с ужасом содрогаясь от одной только мысли, что я могу стать таким же, как Влад.

За плохое поведение заколачивают в дедушкином гробу — подумать только!.. Если его тёзка-дед — тот, о ком я думаю, то я конкретно влип. Просто беда.

Весь день, и даже часть ночи, мне звонила Катя, но подходить я не стал. Её вопросов я не выдержал бы — у меня было предостаточно своих.

К утру, уже на рассвете, мне всё же удалось успокоиться — вернее, смириться — и задремать. В неспокойном полусне мне снова виделся алмаз, который расцарапывал мою грудь изнутри своими острыми гранями, да ещё и светился как тысяча солнц, не давая глубже погрузиться в сон. К счастью, мучение моё было недолгим. В восемь часов меня разбудил громкий стук в окно. Наспех одевшись, я вышел на крыльцо встречать раннего гостя.

На пороге стоял почтальон в синей форме. С усами как у Печкина и такой же раздражённый:

— Спите, что ли? — буркнул он, копаясь в сумке.

— В восемь утра в выходной? Что вы, конечно нет, — съязвил я, растирая ноющую изнутри грудь.

— Григорий Волков?

— Он самый.

— Бандероль для вас. Срочная. Сам не рад, — добавил он, вручая мне большой бордовый конверт. — Распишитесь в получении.

Поставив пару размашистых подписей в бумагах, я проводил почтальона взглядом и почесал затылок. Безусловно, это не самое мистическое из того, что за этот уикенд со мной случилось, но всё же я не мог не удивиться: как он нашёл меня здесь — на даче аж в Смоленской области, где я никогда не был прописан, да и приезжал сюда теперь из Москвы не так часто. Вернее, откуда отправитель знал, что я сейчас здесь? И кто, в конце концов, отправитель?!

Я покрутил конверт в руках. Обратного адреса не было.

— Что ж, ладно… — пробормотал я и надорвал плотно заклеенный край.

Сначала мне в руки выпала цветастая открытка с тортом и свечками. Вверху переливалась надпись: «Happy Birthday, my friend!». Может быть, это всё-таки кто-то ошибся? Ведь мой день рождения зимой…

Но карточку я всё же раскрыл. Внутри был печатный текст:

«Не удивляйся, Гриша, я знаю, что ты родился в декабре. Однако то, что с тобой случилось, вполне можно назвать вторым рождением, так почему бы не отпраздновать его сегодня (а может быть и вчера, если почта, как всегда, опоздает с бандеролью). Вампиры уже подарили тебе свой подарок. Это бессмертие.

Да, ты не ослышался, везунчик. Ты не умрёшь. Во всяком случае, от старости или болезни. Наверное, тебя сейчас пугает аура кристалла, но не бойся, это яркое свечение тебя не выдаст, потому что его видишь только ты. Он также не может причинить тебе вреда и уж тем более не убьёт. Наоборот, к смерти у тебя теперь, благодаря кристаллу, пожизненный иммунитет.

А теперь пора подарить мой первый подарок. Я хочу рассказать тебе одну историю. Сразу предупреждаю: запасись терпением, она начнётся издалека. Зато, возможно, со временем она сможет ответить на многие из твоих вопросов».

И это всё. Без прощания и подписи.

Честно говоря, на протяжении последних суток я искренне надеялся, что всё случившееся — просто кошмарный сон. Что я лягу спать и проснусь уже в реальности. Но нет, я проснулся, а рюкзачок Влада — чёрный, с «весёлым роджером» — продолжал висеть там же, где я его повесил вчера — на спинке стула.

А теперь ещё эта открытка и «известие» о бессмертии. Чушь какая-то. Может, это розыгрыш?..

Сам не знаю, от кого я ждал ответа на этот вопрос. Я вернулся в дом, и вот уже мои руки доставали из бурого конверта тонкие, пожелтевшие от времени листки разлинованной бумаги. Край был неровный — будто их вырвали из старой тетради.

«Так непривычно и странно я себя чувствую!..»

— Плюс один, — пробормотал я вслух, едва прочитав первую строчку, выведенную аккуратным, каллиграфическим почерком. — Подписываюсь.

Пока я бурчал, глаза уже бежали по тексту дальше:

«Как за считанные дни всё могло так поменяться?! Ещё вчера я знала себя, как облупленную, как свои пять пальцев, а теперь кажется, что мы с этой девочкой совсем не знакомы, что кто-то должен представить мне меня же саму…»

Чернила сильно выцвели от времени, и местами различить буквы было довольно трудно. Мне пришлось сесть за стол и включить видавшую виды настольную лампу.

« — Знакомьтесь, это наша новая ученица. Василькова Света. Давайте все вместе её поприветствуем.

— Здравствуй, Света! — хором подхватил класс.

Растерянно кивнув в ответ, я села за первую парту у окна — единственную, которая пустовала. Начался урок немецкого языка. Немецкий язык я невзлюбила ещё в прошлой школе, но новая классная руководительница — учительница иностранного — мне как-то сразу понравилась, поэтому я решила во что бы то ни стало выучить её предмет.

Вот только слушать новую тему внимательно мне сейчас было ужасно трудно. В голове царил хаос — точно такой же, как в нашей новой квартире, куда мы только недавно переехали. Какой он, этот Сталинград? Примут ли меня здесь? Понравлюсь ли я этим строгим людям? Будут ли у меня друзья? Чем живёт этот огромный шумный город?..

Глаза задумчиво скользили по пейзажу окна. Дома, дома, дома… Яблоку негде упасть. Хотя, для яблок пока ещё не сезон. Провожая взглядом кружащиеся в воздухе лепестки черёмухи, я жалела, что со мной нет Зойки — моей бывшей одноклассницы — которая щедро толкала меня локтем в бок каждый раз, когда я уходила чересчур глубоко в свои мысли.

Учиться в большом городе — совсем не то, что учиться в деревне. В этом я убедилась с самого первого дня. Тут мы носим форму — белую блузку и синюю юбку. И галстук. Невозможно непривычный, ярко-алый. Классов много. Они все пронумерованы не только цифрами, но и буквами. Я, например, учусь в десятом «В». Учителя по каждому предмету разные и почти все строгие. Говорить на уроках запрещается. Нужно сидеть смирно и тихо, как мышка. А если появится вопрос, то поднять руку и ждать, пока тебя заметят. Может быть поэтому даже на переменках ученики не очень разговорчивые…

Мой папа военный, и мы часто переезжаем, почти каждый год. Но всегда через некоторое время возвращаемся в нашу деревню под Смоленском, где всё для меня уже родное. Особенно Зойка мне родная, как сестра — с ней мы дружим с самого детства.

Вдали от дома так одиноко. Совсем не с кем обсудить новости. Отправила бывшим одноклассникам письмо, но когда оно ещё дойдёт — через месяц, наверное. Ох, а сколько же потом ждать ответ!.. В общем, я решила вести дневник. Давно просила у родителей специальную тетрадь, в толстой картонной обложке, чтобы страницы не мялись. Только ни в нашей деревне, ни в других маленьких городках, где мы жили, их было не найти. А вот в большом Сталинграде всё есть! Особенно тетради в книжный завезли такие красивые. В разноцветных обложках: жёлтые, зелёные, синие… Я хотела синюю. Больше всего люблю этот цвет, наверное потому что фамилия у меня такая же — синяя, васильковая. Но все синие быстро раскупили, и мне досталась жёлтая. Зато как она шуршит страницами, как пахнет!..

— А давайте устроим сегодня праздник! — сказал как-то вечером папа.

— Какой ещё праздник? — мама посмотрела на него с подозрением.

— Да хоть какой! Пусть будет Новый год!

— В мае?!

— Почему бы и нет? Новый город, новый год, новая жизнь… А вот тебе, дочурка, подарок под ёлку, Дед Мороз передал, — и, рассмеявшись, он вытащил из-за пазухи тетрадь.

Увидев её, я подпрыгнула, наверное, до потолка. И от радости поцеловала сначала папу, а потом маму. У меня лучшие на свете родители!

Вот так суматошно и волнительно начинается наш новый, 1941-й год. Интересно, сколько ещё прекрасного он с собой принесёт?..»

В этом месте повествование обрывалось, если не считать подписи снизу:

«Сталинград,

15 мая 1941 г.»

Встав из-за стола, я потянулся и размял спину. Потёр пальцы друг о друга подушечками. Прислушался к себе. Странные ощущения посещали меня во время чтения. Как будто эта девочка — Света — не просто находилась рядом со мной, где-то совсем близко, а вдобавок ещё и держала меня за руку. Я даже несколько раз отвлёкся, чтобы оглядеться по сторонам — таким отчётливым было ощущение присутствия.

Да уж, и правда, история началась издалека. Из такого далека, что мне даже вообразить трудно. Май сорок первого — ну и ну! Если этот дневник не чья-то искусная подделка под старину, то боюсь даже представить, какие события легли на его страницы дальше. Кстати, а будет ли продолжение?..

Я снова перечитал текст открытки. «Мой первый подарок». Значит, планируются ещё. Что ж, надеюсь, я буду получать их чаще, чем раз в год по дням рождения. Несмотря на то, что у меня теперь — если верить письму — и была в запасе вечность, я оставался всё таким же нетерпеливым, как и раньше.

По привычке я заварил себе чай и теперь в задумчивости вертел кружку в руках. Ни пить, ни есть не хотелось — совсем. Вместо того, чтобы приготовить что-то и заставить себя позавтракать, я решился поставить отчаянный эксперимент.

Выкопав со дна кухонного ящика старую упаковку сахара-рафинада, я кидал кубики в чай. Один, два, три, четыре… Десять… Пятнадцать — пожалуй, этого хватит. Размешал. Принюхался. Ещё сутки назад, приняв на грудь такое количество сахара, я бы тут же помер, не успев даже вызвать себе «скорую». А сейчас?.. Что ж, посмотрим, справится ли мой «кристалл» с этим.

Выдохнув, я залпом опрокинул в себя до ужаса сладкую жидкость. Бросил взгляд на настенные часы: девять двадцать. Воображение тут же услужливо нарисовало мне двух фельдшеров, которые, осматривая моё тело, озвучивают вслух время смерти. Пальцы забарабанили по столу.

Девять тридцать. Удивительно — даже голова не кружится, и руки не дрожат. Девять сорок. Смерть явно задерживалась. Десять. Ничего, ровным счётом никаких намёков на гипергликемическую кому, будто я и не диабетик вовсе.

Поднявшись, я отправился на поиски глюкометра. Прибор, закинутый перед сном в дальний угол, снова высветил неизменные «3.5 ммоль/л», словно издеваясь.

Тогда мне в голову пришла ещё одна сумасбродная идея. Не сомневаясь долго, я распаковал купленную вчера упаковку инсулина и вкатил себе все пятнадцать кубов — столько, сколько там было.

Выскочив из дома, я ходил по двору кругами в ожидании эффекта, но и гипогликемия, кажется, не торопилась меня посетить.

Линкольн, наблюдая за мной через доски забора, тихонько поскуливал. Потом, звякая цепью, принялся тоже ходить туда-сюда. Голодный опять, наверное.

Вываливая перед ним очередную банку консервов, я призадумался. Интересно, сильно ли ему влетело за побег? И как он вообще умудрился сбежать?.. Взгляд скользнул по карабину цепи — мощный, увесистый, покрытый толстым слоем ржавчины. Такой и человеку трудно будет раскрыть, не то что псу вырваться из него…

Кристалл в груди переливался и отблёскивал лучами яркого, заходящего в зенит солнца. Как же всё-таки слепит!.. Чертыхнувшись, я достал из машины тёмные очки и нацепил их на нос. Вздохнул с облегчением. Сел на скамейку, в теньке, под старой яблоней, и подпёр голову рукой.

Кто знает, сколько бы я мог так просидеть в бесполезном ожидании смерти, если бы в кармане вдруг не зазвонил мобильный.

— Гришка, привет!

Мужской голос показался мне отдалённо знакомым.

— Ты в Москве?.. Нет? А где?.. В Смоленске?! Чего это тебя так далеко занесло! Возвращайся срочно!

— А что случилось? — я всё ещё хмурился, пытаясь понять, с кем говорю.

— Не поверишь! Валерка уволился!

— Валерий Юрьевич? — кажется, я начал кое-что понимать. — Стас, это ты что ли?

— Ну а кто ж ещё!

Подумать только. Начальник отдела кадров «одной крупной компании» — собственной персоной — вдруг звонит мне в выходной и просит вернуться в Москву. Или не только в Москву?..

— В общем, он взял отпуск на неделю, а потом — бац! — и вдруг уволился. Мы опомниться не успели…

— Как скоропостижно, — буркнул я.

— А у нас важный проект горит…

— Соболезную.

До Валерия Юрьевича — любителя Катиных минетов — мне не было ровном счётом никакого дела.

— Ах, да прекрати ты! — воскликнул Стас. — Не ломайся!

Я был готов уже повесить трубку, но всё же на всякий случай уточнил:

— А что ты мне предлагаешь?

— Должность руководителя проектов! Высокую ЗП! Соцпакет! Медицинскую страховку, корпоративное авто, абонемент в спортзал, премии по итогам проектов! — выпалил Стас на одном дыхании.

У меня аж ёкнуло в груди. Кристалл, дрогнув, царапнул меня по рёбрам.

— Вот это да… — протянул я после паузы в ответ. — Тяжко же вам там приходится, похоже…

— Тяжко, очень тяжко! — подхватил Стас. — Меня завтра уволить обещали, если не найду никого на замену. А кого я найду в воскресенье…

— Послушай, а… а Катя всё ещё работает у вас?

Кадровик притворился, что меня не услышал и протянул жалобно:

— Ну, Гриш, выручишь, а?

Я вздохнул. Потрогал пальцами грудь, успокаивая боль.

— Ладно. Завтра приеду к девяти.