По ту сторону зеркал

Дмитрий Соболевский, 2015

Родители Дениса Леонова уезжают в геологическую экспедицию. Стоило Денису остаться одному, как его начинают преследовать загадочные происшествия: неизвестный угрожает ему по телефону, ночью в квартире хозяйничают призраки, лучшего друга выгоняют из дома собственные родители… Обстановка накаляется. Чувствуется, что все эти события подвластны чьей-то злой воле. Кто этот таинственный режиссёр, и какую цель он преследует? Ответы на эти вопросы и предстоит найти Денису и его друзьям. Для среднего и старшего школьного возраста.

Глава 2

Юрка Шишкин борется с инопланетянами

Стоит ли говорить о том, что утром, а, вернее сказать, в обед — стрелки часов показывали уже два пополудни — Денис проснулся злой, раздраженный и совершенно не выспавшийся. Сейчас он готов был придушить всех грабителей разом, а заодно устроить взбучку всяким шутникам и эльфам за компанию. Но, как назло, под рукой оказался только Пух, который взирал на угрюмого хозяина без малейшей боязни и даже с некоторым пренебрежением.

— Вот не буду тебя кормить, тогда узнаешь, — буркнул Денис. Но сиамец на это никак не отреагировал, видимо, понимая всю несерьезность угроз. Он сладко потянулся, зевнул и принялся вылизывать белую шерсть на животе с таким усердием, будто от этого зависела его сытая жизнь в доме Леоновых.

Вздохнув, Денис поплелся в ванную умываться и чистить зубы. Однако холодная и колючая вода не только не освежила его, но даже наоборот — увидев в зеркале свою помятую физиономию с темными кругами под глазами, Денис совсем приуныл. Даже злость куда-то пропала, остались только тяжесть да опустошение. Спать, как назло, тоже не хотелось, иначе Леонов сейчас точно залег бы обратно.

— Ну, что уставился? — буркнул мученик Пуху, который важно прохаживался по коридору — хвост трубой, и гипнотизировал Дениса огромными небесно-голубыми глазищами — ни дать ни взять победитель выставки! — Есть хочешь?

Пух мяукнул, намекая на то, что хочет и как можно быстрее.

— Весь в своего знаменитого тезку, — пробурчал Денис, накладывая полную чашку кошачьего корма. — Тот тоже любил «всего побольше и можно без хлеба». А может, это все-таки ты ночью по коридору шастал, а потом на место вернулся? — прищурился Леонов.

Однако в этот раз кот решил гордо промолчать. Да и Денис помнил, что та странная тень была явно крупнее кота, даже такого откормленного.

Пока Пух хрустел своей «добычей», Денис с горем пополам соорудил себе яичницу. Делал он это скорее по привычке, чем по желанию — есть тоже не хотелось.

«Вообще-то, можно было бы сегодня в школу тоже не ходить, — мрачно размышлял он, без энтузиазма пережевывая пищу. — Хотя, с другой стороны, я уже явно выздоровел, можно градусником не размахивать. Конечно, чувствую я себя плоховато, но только из-за неудачной ночки. Так что идти жаловаться к врачам бесполезно. Справки мне никто не выпишет», — он снова вздохнул.

День был такой безрадостный и унылый, что даже на внезапный звонок телефона Денис отреагировал безо всяких эмоций. Сейчас ему было абсолютно все равно: кто это, зачем и почему.

Он молча снял трубку и так же молча стал дожидаться голоса звонящего. Говорить не хотелось.

— Алло? — послышался удивленный голос. Молчание явно озадачило собеседника на том конце провода.

— Орк? — скорбно вопросил Денис. В душе он был рад, что это хотя бы не Леха-Спринтер, который горазд был чесать языком.

— Ден, ты там что, помирать собрался? — с ложным участием поинтересовался Антон. — У тебя голос как у эльфа, лес которого на вырубку пустили. Из-за ценных пород дерева.

— Угу, — односложно промычал Денис.

— Ты книгу-то прочитал? — не унимался Орковский.

— Угу.

— А, тогда понятно, — почему-то обрадовался Антон. — На меня она примерно так же подействовала, а ведь такая популярная… Я слышал, что экранизировать собираются, представляешь?

— Книга тут ни при чем, — наконец, внятно сказал Денис. — Она, конечно, неинтересная, но я и похуже читывал.

— Вот как? — Антон с явным удовольствием взгромоздился на своего конька. — Неинтересная — это еще слабо сказано! Сюжет никакой, загадки — ноль целых, ноль десятых. Я вот сразу догадался, кто украл этот дурацкий волшебный посох…

— Дался тебе этот посох! — перебил друга Денис. Еще не хватало с утра пораньше лекции выслушивать — как-нибудь в другой раз! Сейчас не до Орка с его разглагольствованиями.

Антон обиженно засопел, но Денис не обратил на это никакого внимания:

— Слушай, как ты думаешь, это нормально, если ночью всякие тени по дому шастают?

— Тени? — тут же заинтересовался Орк, мигом забыв про книгу. — В каком смысле?

— В самом прямом, — Денис почувствовал облегчение от того, что ему есть с кем поделиться наболевшим. И тут же рассказал Антону всю историю от начала до конца.

— М-да… — только и выговорил Орковский, когда Леонов умолк, — гм…

— Что «м-да»? — вялость с Дениса как рукой сняло — все-таки хорошо, что Орк позвонил.

— Ну, — принялся «логичить» (как он это называл) Антон, — если со звонком все-таки могла быть и шутка, то тень… гм… то тень могла тебе просто померещиться, учитывая тот самый звонок и все остальное, — сделал он неожиданный вывод.

— Кто его знает, — пожал плечами Денис. — Если честно, насчет тени я и сам не уверен, может, она мне вообще приснилась. Но вот звонок… Как этот «поэт», по-твоему, подделал номер?

— Ну, мало ли, — неопределенно хмыкнул Антон. — А что за стихи-то были?

— Что-то там про волчьи норы, — честно попытался вспомнить Денис. — И какие-то лабиринты. Сновидений, кажется.

— Эх ты, — расстроился Орковский, — надо было записать… Такую деталь упустил!

— Ага! — разозлился Денис. — Может, мне надо было еще попросить продиктовать? Дескать, «прочитайте, пожалуйста, еще раз. Я записываю». Не до этого мне было! Тебе бы позвонили, ты б тоже вряд ли за ручку схватился.

— А я что? Я ничего, — забубнил Антон, поняв, что сморозил глупость, — просто, может, тогда стало бы понятно, в чем вся соль.

— Какая тут соль, — отмахнулся Денис. — Достала меня эта история.

— В смысле достала? — удивился Антон. — Еще ведь ничего толком не произошло…

— Типун тебе на язык! — возмутился Денис. — Пусть и дальше ничего не происходит.

— Ну, хорошо-хорошо, — без особого энтузиазма отозвался Орк. — Но если все-таки еще что-нибудь случится — сразу звони, ладно?

— Угу, — буркнул Денис.

— Так ты говоришь, про эльфов неплохие были главы? — снова вернулся к излюбленной теме Антон.

Поговорив ни о чем еще минут пять, Орковский сказал, что к нему пришли, и быстро попрощался.

Денис положил трубку и зевнул. Он чувствовал себя немного лучше, но только лишь немного. Решив извлечь из всего этого хоть какую-то пользу, Денис накинул на плечи красную спортивную куртку и направился в соседний дом, где проживала его классная руководительница с именем и отчеством известной героини школьных анекдотов — Марья Ивановна. Тетка она была хорошая, особо не злобствовала, и общий язык с ней найти всегда было можно. В отличие от завуча, Аркадия Петровича, который готов был живьем съесть ученика за каждый пропуск. Любую справку он изучал чуть ли не с лупой. Злопыхатели шутили, что для него даже выписка из морга не будет достаточным основанием для прогула.

У Дениса же вообще никаких медицинских справок не намечалось, разве что дядя напишет — и то после командировки, поэтому он решил на всякий случай заручиться поддержкой Марьи Ивановны.

Вообще Зареченск был не таким уж и маленьким городом, и непонятно, как классную руководительницу угораздило поселиться в соседнем доме с дядей Олегом. Обычно Денис был не слишком рад такому соседству — Марья Ивановна в свои сорок с лишним лет очень серьезно подходила к педагогической работе, и ученикам, которые проживали рядом, приходилось несладко. Правда, сам парень с родителями жил далеко, но классная руководительница легко решила эту проблему: теперь Олег Леонов был в курсе всех школьных проделок племянника.

К тому же дядя Дениса питал прямо-таки священное уважение к классным руководительницам (наверное, потому что сам в школе был тем еще сорвиголовой) и всегда поил Марью Ивановну дорогим индийским листовым чаем.

Но сейчас такое соседство было как нельзя кстати. Бодро прошлепав по застывшей грязи, Денис завернул в темный подъезд дома номер двадцать четыре. Синяя табличка с цифрами изрядно проржавела, но перепутать дом было невозможно — местные умельцы вывели его номер на боковой стороне дома краской-аэрозолем. Как ни странно, выглядело граффити довольно прилично.

Денис махом поднялся на третий этаж. Рядом с дверью Марьи Ивановны поблескивала аккуратная табличка: «Стоградова М. И.»

После третьего звонка дверь приветливо распахнулась, и на пороге появилась сама классная руководительница в вязаном зеленом свитере.

— Денис? — удивилась она. Ученикам нравилось в Стоградовой еще то, что она всегда называла их по имени, кроме тех случаев, когда была в ярости. У завуча же все было наоборот: в хорошем настроении он именовал всех по фамилиям, а когда выходил из себя, переключался на уменьшительно-ласкательные имена. Так что если в школе где-то слышалось знакомое «та-ак, Сереженька» или «объясни-ка, Юлечка», все понимали, что дело плохо.

— Что-то случилось, Денис? — тем временем повторила Стоградова.

— Да, Марья Ивановна, — как примерный ученик потупился тот. — Понимаете, я тут приболел и два дня пропустил. Но завтра уже, наверное, пойду в школу. Не идти же мне из-за двух дней в больницу?

— Нет, конечно, не волнуйся. Никаких справок не надо. Посмотри на себя, какой ты бледный! Тебе еще выздороветь надо полностью! — рассеянно улыбнулась Стоградова. Было видно, что она думает о чем-то совершенно другом. — Я поговорю с Аркадием Петровичем… Кстати, а Олег Дмитриевич дома?

Марья Ивановна называла тридцатипятилетнего дядю Дениса исключительно по имени-отчеству и с большим уважением.

— Да вот, как раз в Москву уехал по работе, — в ответ улыбнулся Денис. У него точно гора с плеч свалилась — теперь расправы завуча можно не опасаться.

— Хорошо, хорошо… — все так же рассеянно протянула Стоградова. — Денис, а к тебе случаем Юра Шишкин не заходил?

— Нет, — тут же насторожился парень. Вчера «Т‑300» искала его сестра, сегодня классной что-то потребовалось, — а что такое?

— Ничего особенного, — пожала плечами Марья Ивановна. — Его сегодня не было дома, родители беспокоятся. Наверное, у товарища заночевал, а их не предупредил. Вот я и подумала, что он мог быть у тебя. Вы же друзья.

— Нет, Марья Ивановна, — покачал головой Денис, — я его уже дня два не видел.

— Ладно, — вздохнула Стоградова, — появится, куда же он денется. Но если ты, Денис, его увидишь, скажи, чтобы со мной поговорил, ладно?

— Хорошо. Всего доброго, Марья Ивановна.

— Выздоравливай, — с этими словами Стоградова закрыла дверь, а Денис медленно двинулся вниз по лестнице.

«Что за ерунда? — думал он. — Уж кто-кто, а Шишкин — человек ответственный! Не стал бы он так просто исчезать непонятно куда, никого не предупредив. Что-то здесь нечисто…»

Правда, за последнее время случилось столько всего «нечистого», что Денис даже не стал ломать голову над этой новой странностью.

От Марьи Ивановны парень вышел если не в отличном, то уж точно в хорошем расположении духа.

«В конце концов, все не так уж плохо», — подумал он. И небо точно в ответ расчистилось от туч: яркое солнце заиграло в проталинах солнечными зайчиками, так что все вокруг засверкало, заискрилось. Безмятежное небо притягивало чистой лазурью. Денис невольно улыбнулся.

Конечно, с одной стороны, он не выспался и с утра чувствовал себя не самым лучшим образом, но зато теперь он свободен как ветер! Сегодня никаких уроков. Делай что хочешь, сам себе хозяин!

Даже вчерашние странности со звонками поблекли по сравнению с предвкушением свободы.

И Денис вдохнул полной грудью свежий мартовский воздух, чувствуя удивительную легкость во всем теле. Сейчас Марья Ивановна точно не признала бы в нем больного.

* * *

Юрка Шишкин объявился ближе к вечеру. Услышав осторожный стук в дверь, Денис по привычке хотел было испугаться: ведь на лестничной клетке около двери висит нормальный звонок! Но потом уже в прихожей вспомнил, что дядя перед самым отъездом жаловался на его поломку. Так что ничего удивительного в стуке не было. Глянув в глазок, Денис тут же распахнул дверь: на пороге стоял пропавший Т‑300 собственной персоной.

— Здорово! Ты где был? — обрадовался Леонов-младший. Он даже хлопнул друга по плечу, но тут же осекся. В полумраке лестничной клетки он не очень-то разглядел Шишкина и только теперь заметил, что тот выглядит очень странно. Если бы Денис не знал Юрку с первого класса, он мог бы поклясться, что тот до смерти напуган.

Шишкин был бледный и осунувшийся, взгляд его блуждал по сторонам, а руки чуть заметно дрожали.

— Ты что? — почему-то шепотом спросил Денис. Жутковатый вид Юрки, всегда невозмутимого и полного оптимизма, напугал его едва ли не больше, чем все вчерашние злоключения.

Вместо ответа Т‑300 буквально затолкал Дениса обратно в квартиру и захлопнул дверь.

— Да что случилось-то? — наконец прорезался голос у Леонова. — Ты сам на себя не похож!

— Ден, — одними губами прошептал Шишкин, лихорадочно запирая все засовы и замки, — меня хотят убить.

Секунд десять Леонов с открытым ртом смотрел на друга. Тот тоже молчал, лишь взгляд его настороженно ощупывал сумеречную прихожую так, точно он ожидал увидеть в квартире каких-то неизвестных врагов.

Наконец Денису надоело изображать из себя мраморную статую, и он захлопнул челюсть.

— Кто? — выдал он первое, что пришло в голову.

— Не знаю, — снова прошептал Шишкин, наконец, подняв глаза на друга. — Мне кажется… инопланетяне.

Ситуация была настолько глупая, что Денис не выдержал и расхохотался.

Пока он сотрясался от истеричного смеха, Юрка смотрел на него во все глаза, все так же не двигаясь и не произнося ни слова. Это слегка отрезвило Леонова.

Резко оборвав смех, он шумно вздохнул и как можно спокойней обратился к другу:

— Извини, это я от нервов. У меня тоже какая-то чертовщина творится. Иди в зал, я сейчас приготовлю кофе, и мы все обсудим.

Похоже, он выбрал верный тон, потому что Юрка согласно кивнул и, не проронив ни слова, отправился в зал.

Заварив по чашечке ароматного кофе и соорудив пару бутербродов с колбасой и сыром, Денис отнес снедь на журнальный столик в зал, а сам уселся в кресло напротив друга. С минуту они молча пили обжигающий напиток и жевали бутерброды.

Мало-помалу лицо Юрки приобрело обычный здоровый цвет, взгляд стал более осмысленным, и Денис решил продолжить, а вернее, заново начать разговор:

— Ну, так что у тебя произошло? — участливо спросил он.

Юрка помолчал несколько секунд, смакуя горячий напиток.

— Денис, — заговорил он привычным басом, а не затравленным шепотом, — ты только не подумай, что я спятил.

Леонов хмыкнул: совсем недавно он подобным образом разговаривал с Орком.

— Нет, я серьезно, — не понял его смешка Шишкин.

— Да не волнуйся, — улыбнулся Денис. — Уж я-то тебе поверю. Выкладывай все по порядку.

Юрка снова шумно вздохнул. Было видно, что разговор дается ему с трудом:

— В общем, все началось еще неделю назад. Возможно, даже раньше, но я мог не заметить какие-то мелочи. Сам знаешь, как я отношусь ко всему таинственному.

Денис кивнул. Он в жизни не видывал бо́льшего реалиста, чем Т‑300. Наверно если бы к нему домой пожаловала делегация дружественных марсиан во главе с графом Дракулой и лох-несским чудовищем, Юрка, скорее всего, долго доказывал бы им, что они — плод его воображения. Именно поэтому недавнее заявление Шишкина про инопланетян так поразило Леонова.

— Так вот, — продолжал Юрка, — начать с того, что неделю назад какой-то чудик нарисовал на дверях нашей квартиры странную звезду в круге.

— Пентаграмму что ли? — блеснул знаниями Денис.

— Наверно, — пожал плечами Шишкин. — Я в этом не особо разбираюсь. Родители вообразили, что это моя работа. Ну, не глупость ли? Я, конечно, спорил с ними. Ну, сам подумай, зачем мне было портить двери? — развел руками Юрка. — Но они не поверили, как и следовало ожидать. Так что пришлось мне оттирать художество. Уж не знаю, чем эта ваша пентаграмма была нарисована, но я полбанки чистящего порошка потратил. И все равно след остался.

— А звезда была обычная или перевернутая? — с видом знатока поинтересовался Денис. В свое время он перечитал уйму книг о всяких инопланетянах, Бермудском треугольнике, магии и не без основания считал себя специалистом по сверхъестественным явлениям.

— Обычная звезда. Пятиконечная. А есть разница? — Юрка явно пришел в себя.

— Конечно! И очень большая, — Денис и не думал, что от книг фэнтези, которыми его активно снабжал Орк, могла быть хоть какая-то польза. — Если звезда прямая, то это защитный знак. А если перевернутая — символ дьявола!

— Только дьявола мне и не хватало, — буркнул Т‑300. — Нет, звезда была нормальная. Но не в этом дело…

— Как же не в этом? — перебил его Денис. — Получается, тебя кто-то хотел защитить?

— Я бы этому «защитнику» морду-то начистил! — рявкнул Юрка. — Нашел способ, художник чертов! Нет, чтобы по-человечески подойти и все объяснить, так он взялся двери портить. Не верю я в таких защитников!

— А может быть, он не мог по-человечески. Вдруг он и правда не человек… — начал было Денис, но поймав разъяренный взгляд Шишкина, умолк.

А тот продолжил повествование:

— Дальше — хуже. На следующий день нам всю дверь закрасили черной краской. Отец совсем озверел. Даже к управдому ходил разбираться, чтобы кто-нибудь унял этих маляров. Хотел милицию вызывать. Одно хорошо — на этот раз мне ничего не пришлось оттирать. Рабочие нам просто сменили обивку. А отец всю следующую ночь караулил у двери. Но, похоже, незваные художники успокоились. Уж лучше бы они и дальше над дверью измывались, — тяжело вздохнул Юрка. — Потому что три дня назад у меня начали пропадать вещи. Я, признаться честно, сначала на Юльку думал. Хотя зачем ей, положим, диски «Раммштайна» сдались? Но когда у меня из-под кровати исчезла пудовая гиря, я понял, что она тут точно ни при чем.

— Да уж, — рассмеялся Денис, представив, как миниатюрная Юля тягает шестнадцатикилограммовую гирю. — Зрелище не для слабонервных.

— Вот и я про то же, — Юрка задумчиво умолк и мелкими глотками допил кофе. Похоже, он собирался перейти к самому главному, и Денис не стал его торопить. Т‑300 явно надо было собраться с духом.

— Теперь слушай, что было дальше, — снова продолжил Шишкин, — вчера с самого утра я заметил, что родители и сестра… что родители и сестра… стали совсем другими, — одним духом выпалил он, — просто абсолютно другими!

— Как это? — не понял Денис.

— Сейчас все объясню, — кивнул Юрка. — Утром, когда я пошел в школу, мама не стала читать мне никаких нотаций. А ведь она знала, что у меня контрольная по физике. Обычно в такие дни она целую проповедь устраивает, а тут — ни слова! И сестра обычно все утро ворчит, что я ей жизнь порчу, но в этот раз молчала как рыба, только улыбалась как-то странно. Представляешь, рот до ушей — так и сидела! Я с утра сонный был, не обратил внимания, а должен был. Виданное ли дело, полчаса с такой улыбочкой безо всякой причины просидеть?

Денис в задумчивости поскреб затылок. Да уж, от Юли Шишкиной улыбки дождаться было сложно. Обычно ее лицо пылало негодованием, укором, обидой, но уж никак не радостью или весельем. По-видимому, ей доставляло особое удовольствие донимать людей нравоучениями и моралью.

— После школы, — уже не прерываясь, рассказывал Юрка, — все стало страннее некуда: мать даже не подумала приготовить обед, вместо этого до самого вечера сидела у телевизора. Про контрольную не спросила и, вообще, меня будто не замечала. А у Юльки эта проклятая улыбка как к губам приклеилась. К тому же перед тем, как идти на тренировку, я заметил у нее в руках что-то черное, то ли ремень какой, то ли широкую черную ленту. А она, как меня заметила, сразу же к себе юркнула и дверь закрыла, не сказав ни слова!

Денис внимательно слушал друга. Теперь-то он понимал, что его так напугало. По правде говоря, он и сам не представлял, что бы делал в такой ситуации. Ведь людей пугают даже небольшие перемены в близких, что уж говорить о таких!

— После тренировки дома ничего не изменилось. А под вечер с работы пришел отец и начал точить разделочный нож, представляешь? — нервно сглотнул Юрка. — Он тоже ни слова не сказал, сразу пошел на кухню и взялся за этот чертов нож. Точил его часа два, наверное! И все это время мать с Юлькой молча сидели за столом, совсем без ужина, сестра все так же дико улыбалась. Я уж и не знал, что думать. Наконец, отец успокоился с ножом и спокойненько так, как будто все в порядке, заявил, что пора уже спать, дескать, ему завтра утром рано на работу. И это в девять вечера!

Юрка на мгновение умолк, уставившись в огромное, на полстены, окно. На улице стало уже совсем темно, повсюду зажглись огоньки окон, уличных фонарей, светлячками перемигивались фары машин, но Шишкин ни на что не обращал внимания.

— Как только отец это сказал, — продолжил он, наконец, — мать тут же застелила мне постель и погнала в ванную чистить зубы. Меня все это уже начинало пугать не на шутку. А когда я вернулся в свою комнату, оттуда выскользнула Юлька. Я ее остановил в дверях — ну, надо же было попытаться выяснить, что происходит! Она, все так же ухмыляясь, начала оправдываться: забормотала про какую-то флэшку, якобы потеряла ее у меня… — мрачно говорил Юрка, поставив локти на стол. — А дальше произошло самое страшное. Обычно я ложусь спать одновременно со всеми. Но в этот раз, к счастью, решил немного посидеть за компьютером. Меня, конечно, не столько компьютер интересовал, сколько надо было обдумать все это сумасшествие. И вот, сижу я в кресле при свете ночника и вдруг краем глаза замечаю какое-то движение у себя в кровати! Поворачиваюсь, а там… — Т‑300 уже в который раз судорожно вздохнул, — а там из-под одеяла змея выползает! Черная такая, зубастая. И как зашипит! Я, честно признаюсь, заорал от страха. А потом как запущу в нее гантелью! Небольшой, двухкилограммовой. Змея — за кровать, и тут в комнату заходит отец с тем самым разделочным ножом в руке. Глаза у него белые-белые, зрачков почти не видно, лицо странно перекошено, и идет как пьяный: широко расставляя ноги, прямо на меня, представляешь! Ну, я не стал дожидаться, пока он подойдет, схватил куртку — и в окно. Хорошо, что у нас второй этаж, да еще снег под окнами не растаял.

— А я бы о куртке и не вспомнил, — помолчав, молвил Денис. На него вся эта история произвела угнетающее впечатление.

— Мне же стекло надо было выбить! — усмехнулся Т‑300. — Это только в голливудских боевиках его головой высаживают… Но я еще не закончил. Где я шатался — не так уж и важно. Кроссовки и шапку взял у товарища по тренировке, — ответил он на немой вопрос Дениса. — Важно вот что: змею мне подкинула Юлька. Именно ее я и заметил у нее в руках перед тренировкой. А отец меня зарезать решил, это сто процентов. Вот поэтому я и сказал, что меня хотят убить.

— А при чем здесь инопланетяне? — спросил Денис.

— Ты что же, думаешь, мои родители в нормальном состоянии стали бы убивать своего сына? — возмутился Юрка. — И сестра тоже? Они, конечно, временами не сахар, но меня любят. Да и я их. А тут они все как ненастоящие были. Отец ни в жизнь бы никого не тронул, а Юлька змей, пауков и прочую живность на дух не переносит. А уж чтобы в руки взять… Нет, не они это были. Вернее, они… Но я подумал, что, наверное, в них кто-то вселился. Как в фильмах.

— Н-да… — протянул Денис. — Вот так история. Может, и вправду кто-то вселился. Надо обдумать хорошенько… Но ведь мне вчера вечером твоя сестра звонила, — спохватился он. — Говорила как обычно, так же зудела. И Марья Ивановна сегодня сказала, что тебя родители потеряли. Значит, она тоже ничего странного не заметила.

— Думаешь, я все придумал? — вскинулся Шишкин.

— Да нет, что ты, — успокоил друга Денис. — Такое не придумаешь. Да и зачем тебе это? Что-то в последнее время везде какая-то ерунда происходит.

— Да! — вспомнил Юрка. — Помнится, ты говорил, что у тебя тоже какие-то странности были. Давай, рассказывай. А потом уже вместе решим, что дальше делать.

— Хорошо, — кивнул Денис. — Началось с того, что мне вчера какой-то псих по телефону прочитал странное стихотворение…

— Стихотворение? — Юрка даже подался вперед от волнения. — Какое стихотворение?

— Ну, что-то про лабиринт, коридор, норы какие-то… — Денис недоуменно посмотрел на друга.

Юрка, не говоря ни слова, бросился в коридор к вешалке и через пару секунд вернулся, сжимая что-то в руке.

— Это? — срывающимся голосом воскликнул он, протягивая смятый листок.

Денис в полном замешательстве развернул клетчатую страничку из обычной ученической тетради, на которой бисерным почерком было выведено:

Темные седые коридоры

Мрачных безнадежных подземелий,

В них ведут пустые волчьи норы

Прямиком из собственной постели.

Не успеешь толком оглянуться,

Как очнешься в лабиринте сновидений,

Из него нельзя уже проснуться,

Ты в плену бессчетных отражений.

— Откуда это у тебя? — прошептал Денис, уставившись в такие знакомые строчки.

— Я его в кармане куртки нашел дней десять назад, — так же шепотом ответил Юрка.

— Почему же ты сразу не сказал?

— Я думал… — Шишкин слегка покраснел, — то есть я сначала подумал, что мне его Люда Черненко подсунула. Она же у нас стихи пишет. И только когда ты сказал… — он не договорил.

— Так вот с чего у тебя все началось, — четко проговорил Денис. — И, похоже… похоже, у меня тоже… началось…