Юрий Московский. Забытый князь

Дмитрий Сергеевич Занков

Предлагаемая вашему вниманию книга является биографией князя Юрия Даниловича Московского. К сожалению, имя этого правителя практически забыто. А ведь именно ему, первому из московских князей, удаётся закрепить за собой великое княжение, что окончательно выделило Москву из череды русских городов. Именно Юрий лично заключил первый вечный мир с иностранной державой – Швецией. Он руководил строительством первой русской крепости на берегах Невы.

© Дмитрий Сергеевич Занков, 2018

ISBN 978-5-4490-8418-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие. Перед судом истории

Порою может показаться, что историческая память является одной из самых таинственных загадок истории. Почему одни исторические деятели оказываются запечатлёнными в памяти народа, привлекают внимание исследователей и людей творческих, другие обречены на то, чтобы быть предметом редких упоминаний в солидных академических трудах.

Князь Юрий Данилович несомненно может быть отнесён к тем, кто подвергся такому забвению. Причём причины его кажутся не вполне очевидными. Нельзя сказать, что Юрий правил слишком мало. Как никак, занимал он московский, а порой и великокняжеский стол с 1303 по 1325 годы. Срок и по нынешним временам, и в ту эпоху солидный — без малого четверть века.

Конечно, вся эта эпоха, лежащая на рубеже XIII — XIV веков, остаётся в глазах большиснтва наших современников малопривлекательной и малоизвестной. После монголо-татарского нашествия Русь словно погружается во тьму, чтобы вновь появиться оттуда уже к моменту Куликовской битвы. Однако многие современники Юрия всё же оказались гораздо более удачливы в плане исторической памяти.

Нельзя сказать, что правление Юрия было бедным на значимые события, или что он был фигурой пассивной, не оказывающей никакого влияния на ход истории, человеком плывущим по течению. Именно ему первому из московских князей удаётся закрепить за собой великое княжение, что окончательно выделило Москву из череды русских городов, не определило окончательно её роль как центра притяжения русских земель, но сделало это вообще возможным.

Именно Юрий лично заключил первый вечный мир с иностранной державой — Швецией. Он руководил строительством первой русской крепости на берегах Невы.

Однако большинство наших современников помнят его младшего брата, вошедшего в историю как Иван Калита, но мало кто из не профессиональных историков сможет сказать, от кого же Иван унаследовал престол. Даже отец Юрия Даниил удостоился более благодарной памяти потомков, оставшись в ней не только как зачинатель династии московских князей, но и как святой.

Может быть причина в том, что Юрия сложно не назвать человеком жестоким, несдержанным, готовым ради укрепления собственной власти на многие неблаговидные поступки, не останавливающимся даже и перед пролитием крови? Всё это в биографии Юрия присутствует. Хотя, опять же, нельзя сказать, что он выделяется чем-то из ряда вон выходящим.

Сражался за власть, причём использовал не только военную силу, но и разного рода интриги? Так поступали практически все князья, которые действительно хотели власти. В ходе этой борьбы сражался со своими родственниками? Вновь ничего удивительного. По сути все конфликты удельного периода в русской истории, что домонгольского, что в последующую эпоху — это бесконечная борьба между родственниками, причём порой максимально близкими. Войны между братьями, дядьями и племянниками — самое обычное дело на страницах летописей. Юрий, который большую часть своего княжения боролся со своим двоюродным дядей, а потом с его детьми — ничем особенным не выделяется.

Юрий старался опереться в своей борьбе за великое княжение на поддержку хана, причём не только скрепил союз с правителем Орды, женившись на его сестре, но и использовал татарские отряды для победы над противником?

Но использование в межкняжеских столкновениях разного рода «поганых» имеет очень давнюю историю. Точно так же как и браки, заключаемые с теми же половцами. Конечно, после установления татарского ига расстановка сил между Русью и степью значительно поменялась. Русские князья выступали уже не в качестве нанимателей, а в роли просителей, данников. Но это, наоборот, может скорее снизить лежащую на князьях ответственность. Мы вполне можем представить себе князя XII века, который борется за власть и достигает успехов, не используя помощь половцев, но невозможно представить себе русского правителя, который бы в промежутке с середины XIII по, как минимум, середину XIV века не вступал в те или иные отношения с ордынскими правителями.

Стоит также отметить, что противники Юрия столь же активно ездили к ханам за ярлыками, старались добиться от них благожелательного расположения, да и от использования татарских отрядов для утверждения своей власти отказываться не собирались.

Возможно, что разгадка такой предвзятости по отношению к Юрию заключается в том, против кого он именно боролся. Главным противником московского князя был Михаил Ярославич Тверской, который после своего убиения в Орде по приказу хана был прославлен Русской православной Церковью в лике святых мучеников. Юрий многими современниками признавался если не главным виновником его гибели, то, по крайней мере, внёсшим в такой исход ордынского суда над тверским князем немалый вклад. Особое значение могло сыграть то, что Михаил имел возможность скрыться сам лично от ханского гнева, но предпочёл поехать в Орду, чтобы не допустить разорения своего княжества. По крайней мере, именно такая версия излагается в Житии Михаила.

Здесь, правда, вновь можно вспомнить, что судьбу Михаила едва ли не полностью повторил его сын Александр. Он тоже попал в немилость к хану. Также определённое время скрывался от ордынского гнева и потом всё же отправился в Орду. Среди главных обвинителей Александра, которые настроили ордынского повелителя против тверского князя был Иван Калита. История Александра может быть названа ещё более трагичной. Ведь он был казнён вместе со своим совсем юным сыном Фёдором. Тогда как находившегося при Михаиле сына Константина Узбек соизволил отпустить.

Конечно, окончательный ответ на вопрос о том, почему Юрий оказался в своеобразном историческом забвении вряд ли возможен. Однако мы вполне можем попытаться более внимательно рассмотреть те события, которые происходили на Руси во времена правления этого князя, постараться выяснить в чём состояли его заслуги, какие его поступки мы и сегодня можем назвать явно ошибочными или слишком жестокими даже по меркам не столь уж и милосердного XIV столетия.

Жанр биографии занимает особое место в исторических исследованиях. Вряд ли можно представить, что автор, посвятивший немалое время изучению всех подробностей жизни человека, которые только могут быть найдены в источниках, не проникся бы если не сочувствием, то хотя бы пониманием к герою своего повествования. В тоже время автор старался избегать стремления к полному пересмотру той характеристики, которая закрепилась за Юрием в трудах историков. Нет необходимости объявлять московского князя оболганным героем и праведником, а его противников коварными злодеями и лжецами. История намного сложнее таких однозначных оценок. Однако непредвзятого рассказа о своей жизни Юрий явно заслужил.

В любой биографии исторического деятеля мы видим всегда сочетание истории человека и эпохи. Соотношение этих составляющих может быть весьма различно. Понятно, что если мы говорим о человеке XIX или даже XVIII столетий, то скорее всего в нашем распоряжении будет немало источников личных. Воспоминания, дневники, письма как самого человека, ставшего предметом изучения, так и его современников, которые видели в нём не только функцию государственной власти, но и личность. Можно сказать, что мы словно видим эпоху глазами определённого персонажа.

Совсем другое соотношение будет при изучении биографии средневековой. Мало кто из правителей оставил нам возможность увидеть себя не только в качестве князя, чья деятельность отражена в скупых строках летописей, но и писателя как, например, Владимир Мономах. Говоря о Юрии Даниловиче, мы говорим всё же, в первую очередь, не столько про одного человека, а про целый исторический период со своими особенностями и проблемами. Однако время от времени, даже при столь ограниченных и мало эмоциональных источниках как летописи, порою кажется, что за эпохой проглядывает именно человек со всеми своими слабостями, грехами, надеждами и устремлениями.