Холодная любовь Альвы

Дмитрий Райн, 2022

– Сострадание… – произнесла она чуть слышным голосом сквозь окровавленные губы. – Сострадание?! Сострадание?! – диким смехом разразился тот. – Ты, девочка, наверное, не совсем понимаешь, у чьих ног ты валяешься. Я оставил свое сострадание много лет назад в том лесу… Алистера и Амели живут в раннем Средневековье, тайно влюблены друг в друга и ни за что на свете не готовы в этом признаться. Сказочная реальность внезапно омрачается катастрофой: никто и не подозревал, что задолго до появления человеческой расы были и другие существа, являвшиеся могущественными Богами. Судьба разбросает влюбленных по разным земным точкам. Суждено ли Амелии еще раз увидеть его? И к чему приведет тяжелая война двух братьев? Комментарий Редакции: Уникальный по своему хронотопу роман, который поражает разноплановостью конфликтов: любовь, территория, жизнь, смерть, человек и даже – Бог. Кто отвоюет себе место в этом суматошном и алчном мире, готовом поработить все живое? Да, любовь обязательно победит. Но вот кого?…

Глава 3. Они теперь волки!

— Из тысячи существ, что наблюдала природа за свой жизненный цикл, человек самый гнусный ее вид. Вам мало простой и духовной жизни, вы стремитесь к господству над этим миром. Считаете себя верхушкой мироздания… — Да кто вы такие?! Не будь у вас металлических пластин, которые вы называете деньгами, ваш мир рухнет в один миг. — Мы-то думали: «Вот оно, истинное зло», когда настигли людей, а вы просто скопище жалких ублюдков, уничтожающих все живое на своем пути. Слова незнакомца резали Алистеру слух. Он пытался прийти в себя, но в глазах все расплывалось.

Его окружали кислотно-зеленые стены деревянного сруба. А под ним была жесткая лежанка, на которую его кто-то уложил.

Сильный солнечный свет, пробивавшийся между щелей странного дома, ослеплял глаза.

— Я умер? — вслух подумал Алистер.

— Вопрос неоднозначный, не правда ли? — ответил незнакомец. — А ты уверен, что вообще жил? Ведь что для вас жизнь? — продолжал он. — Убогое существование тела, наделенное Великим разумом? Или, может, бессмертная душа в плену неразумной плоти? Да, по людским меркам ты жив и пребываешь в добром здравии. И не берусь утверждать, что духовно — мертв. Ты молод и в связи с этим немного глуп, а в целом все замечательно!

— Кто же вы? — озадаченно спросил Алистер, упираясь руками изо всех сил в лежанку, в попытке привстать. — Почему я очнулся здесь? Вы спасли меня от медведей?

Со стороны казалось, будто он испугано тараторит, однако ему лишь хотелось скорее понять, что с ним происходит.

— Забавно! — протянул незнакомец, вставая с массивного деревянного стула, вырезанного из огромного ствола дерева. — Ну, скажем так, сейчас ты у меня в гостях, лежишь на моей кровати. Еще пару минут — и я позову тебя за свой стол, сделанный из мертвого красного дерева, засохшего в прошлом году… А медведи? — как бы переспросил он, расхаживая по комнате. — Медведей тут нет. Их вообще нет, когда в них нет необходимости.

Алистер попытался подняться на ноги и оглядеться вокруг, но сильная боль в голове и слабость не позволяли это сделать. С большим усилием ему все же удалось принять сидячее положение и облокотиться на стену, в которую упиралась кровать.

— Что со мной произошло? Почему я у вас дома? — говорил он, ощущая неловкость.

Он хотел осмотреть необычного хозяина этого сруба, но понимал, что будет совсем не учтиво пялиться, не открывая глаз.

Незнакомец, расхаживающий по комнате, выглядел весьма необычно: крупный по своим габаритам муж имел довольно вытянутое худое лицо, прикрытое светлым капюшоном, из-под которого четко просматривались длинные волосы русого цвета. Белые глаза без радужки и зрачков. Его тело покрывало множество рисунков в виде остроконечных ответвлений, уходивших в шею и лицо.

При всех своих размерах и грозном образе, что успел разглядеть Алистер, тот обладал звонким лаконичным голосом, внушающим доверие и расположение к себе.

Неожиданно в комнату вошла неописуемой красоты обнаженная девушка. Ее золотистая чешуйчатая кожа отразила свет, попадавший с улицы. Длинные жидкие локоны, заведенные за острые уши, и множество рисунков тоже покрывали ее обнаженное тело. Ее бедра были облачены лишь небольшой желто-зеленой тканью.

Мило улыбнувшись, она поставила на стол странный предмет, напоминавший глиняную вазу, и вышла вон.

— Алистер, да? Так тебя там звали? — вдруг снова заговорил хозяин дома. — Уж и не знаю, как ответить на твой вопрос, почему ты оказался здесь. Нелепая случайность или твоя судьба. Могу лишь утверждать, ты жив, так как не сделал ничего плохого в своей жизни, за что мы могли тебя убить. Но не обольщайся, это не великая честь, просто в нашем лесу не принято проливать кровь понапрасну. Те, кто тебя сопровождал, умерли в страшных мучениях — думаю, ты это наблюдал. Но смерть — это не самое жуткое явление. В мире есть вещи куда пострашнее…

— Какие? — наконец собравшись с мыслями, отозвался Алистер.

— Вечная жизнь, например, — ответил незнакомец, несколько призадумавшись. — Плен в царстве мертвых, проклятия, любовь. Да много всего. В общем так, ты жив, и за это когда-нибудь тебе придется сказать спасибо, а может, и пожалеть об этом. Решишь сам, но пора вставать и принять пищу, что сподобил нам Великий Кенонис.

Алистер слегка потупил свой взгляд, услышав незнакомое имя.

— Непонятно, да?! Это приглашение отобедать с моей семьей!

— Вы убили их всех? — тяжело вздохнув, произнес Алистер, вставая с кровати. — Но ведь Амелия! Она ничего не сделала дурного, мы же с ней просто потерялись, и все.

— Амелия?! — удивился странный человек. — Да я лично никого не убивал. А из твоих слов понял, что ты говоришь о какой-то девушке… Так у нас вообще давно не было таких в дальней чаще. Люди в наших краях — большая редкость. Может, ее кто и убил, но не один из нас.

С трудом, ощущая невыносимую боль в ноге, Алистер побрел за незнакомцем. Усевшись за причудливый стол, сделанный из куска массивного дуба, пропитанного прозрачной смолой, они долго молчали. Алистер чувствовал себя очень неловко в чужом доме Он просто старался исполнить то, что от него хотели, собираясь с мыслями о случившимся.

Красивая нагая хозяйка подавала не виданные ранее яства и постоянно подливала сладкий напиток из кувшина. На столе было много разнообразных мясных рулетов, завернутых в листья необычного растения, жареные грибы и что-то похожее на хлеб, только светло-зеленого цвета.

— Вы сказали: давно не было у вас в дальней чаще, — разорвал тишину Алистер. — Кто же вы такие тогда? Люди из того одичавшего племени, о котором говорят в нашем поселении?

— Не знаю, о каких дикарях тебе рассказывали, — с набитым ртом отвечал собеседник. — Но мы-то точно не дикари. Едим, спим, разговариваем на человеческом языке, разве это признак одичалой жизни?

— Простите, не хотел вас обидеть, — сказал Алистер, — просто я все не могу прийти в себя.

— Я тайный смотритель священного леса седьмой династии Эльвов, глава дневных Стражей и верный последователь правителя Тайеритона, наследника природы. Зовут меня Минелтор, а это моя первая и единственная жена Эльлисдан, она Дриада — хозяйка сердца дерева и моего сердца. Повелительница растений.

Алистер замер от ответа, который явно не ожидал услышать.

Поначалу ему казалось, что это и вправду немного изменившиеся люди, жившие, как отшельники. Но нет, это были ни на кого не похожие лесные существа, живущие своей полноценной жизнью бок о бок с людьми.

— А медведи? — несколько осторожно спросил он, засовывая в рот деревянную ложку с едой.

— Да что ты заладил про медведей?! Ну, медведи как медведи, иногда не медведи. Ты думаешь, я вот так тебе все расскажу?!

— Нет, просто хотел знать…

— Я тоже хотел знать! — всполошился Минелтор, оставив прием пищи. — За что вы атаковали наш лес?! Ты хоть имеешь представление, сколько Эльвов вы уничтожили?! Сколько погибло жен и матерей нашей расы, когда какой-то идиот искал свою дочку?! Конечно же, ты не знаешь! А может, ты скажешь, сколько жизней ушло на то, чтобы построить твой некрасивый бревенчатый дом?!

— Дом?! — растерявшись, сказал Алистер, не зная, как угомонить хозяина — О каких жизнях вы говорите? Мой дом построен из деревьев, а не из живых существ…

— Успокойся, милый, — впервые отозвалась жена Минелтора, — не держи на него зла. Откуда же ему это знать?

Она взяла его за руку, сказав это нежнейшим голосом, напоминающим пенье птиц на рассвете.

Говорила, что боль, которую он испытывает, не что иное, как сила, которая с каждым разом проникает в его тело, делая его могущественней. Сказала, что кто-кто, а их гость точно не виноват в его бедах.

— Ты прости его, юный Алистер, он ведь не хотел тебя обидеть, просто иногда случаются страшные вещи, не подвластные нам. И крики — это всего лишь неспособность удержать отчаяние в себе. Ты же тоже потерял человека, который тебе был дорог. Амелия — ведь так ее зовут? — придвинувшись, говорила она. — Я чувствую твою боль, эта боль намного сильнее, чем та, которую испытывает тело. Эту боль нельзя заглушить, прикладывая целебный листок к оголённой ране. Эти раны лечат нужными словами, и ты их услышишь, Али.

Благозвучный голос Эльлисдан успокоил обоих. Она назвала его Али, так его называла Амелия.

Он сидел молча, размышляя над услышанным, а Минелтор вышел на улицу, поблагодарив Великого Кенониса и свою жену.

Жилище Минелтора располагалось не в чаще леса. Дом стоял посреди зеленой лужайки с небольшим озером, наполненным кристально чистой водой, возле которого разгуливали существа, похожие на лошадей, с костным выступом на голове.

Солнце будто играло с этим озером, поблескивая своими лучами. Песня воды приманивала к себе подойти. Я ощутил легкий прохладный ветерок с капельками росы. Где-то вдалеке за холмом послышалась музыка.

«В этом месте просто не могло быть горя и разочарования», — думал я.

Я отправился на звук чудесных песен, в надежде найти умиротворение. Мне хотелось собраться с мыслями. Что делать дальше, было непонятно. Возвращаться домой в общину? Исключено. Как я могу прийти один и рассказать, что всех мужей и отца Амелии растерзали огромные медведи, подчинявшиеся тем существам, за чьим столом мне пришлось отобедать? Да и возвращаться было не к кому. Отец умер, когда ему едва стукнуло тридцать. Он был кожевенных дел мастер. Дубильные вещества отравили его легкие и сожгли дотла. Все знали, что он умрет рано… Дед, как и он, скончался раньше, чем седина засеребрилась в его прядях.

Мать умерла несколько лет назад от неизвестной хвори. Ее страдания были очень сильны: кожа горела изнутри, она бредила, говорила невозможные вещи. Она была не единственным пекарем, кого сразила эта хворь, но никто не знает, откуда она берется.

За холмом виднелась зеленая долина, окруженная густорастущими деревьями.

— Неужели такая красота была у людей под носом? — подумал я.

Ветер нес меня все ближе и ближе к ней.

Это не могло быть правдой! Мне казалось, что вот-вот и я проснусь в том жутком лесу, в котором мы заночевали с Амелией.

— Эх, Амелия… Где же ты сейчас? Показать бы тебе эту красоту. Ведь, когда мы встретимся, ты мне не поверишь. Скажешь, что я снова все выдумал.

Внизу холма, на желтеющем пятачке травы, сидели существа, не похожие ни на кого виденного мной раньше. Маленькие остроухие девочки с разноцветными волосами и прозрачными крыльями, черноволосые и седовласые мальчики с острыми ушами. Это они играли ту фантастическую музыку, что простиралась за холм, к дому Минелтора.

Я прошел мимо них стараясь не отвлекать от этого дива. Они увидели меня и тихо, еле заметно кивнули одобрительно головами. Возможно, эти существа никогда не наблюдали людей, но повели себя очень достойно и учтиво.

Я не знал, куда идти. Просто шел, не имея никакого пути. Меня будто заманивала невиданная сила, толкала вперед в свои объятия.

Наконец пришлось остановиться. Чудесная поляна очертилась густо посаженными деревьями, за которыми не проглядывался солнечный свет. В мой взор упало одно не совсем обычное древо. Оно было старым и искореженным, среди молодых и величественных стволов. Кажется, это была береза. Ее потесанная береста отваливалась прямо на моих глазах. Из сухих трещин ствола вытекала красная жидкость, очень похожая на кровь. Казалось, дерево кровоточит. На земле была огромная лужа этой жидкости, словно береза наплакала кровавыми слезами.

«Почему они не срубят его? — размышлял я. — Оно ведь портит весь образ этой чудесной поляны. Оно не обычное, но пугающее. Как сильно мы, люди, отличаемся от них…»

— А ты бы убил свою дочь, Алистер? — услышал я тихий, поникший голос у себя за спиной.

— Дочку?! — спросил я, обернувшись.

— Это моя малышка Кетиллин, — выдыхая, говорил Минелтор. — Она умирает уже много тысяч лет, и мы никак не можем ей помочь. Ее бездыханное тело давно поглотила земля, а тотемное дерево не отпускает ее сердце и душу.

Минелтор вытер слегка влажные глаза от слез, тяжело, позвал меня за собой.

Мы пошли в обратном направлении, немного отклоняясь в сторону, огибая холм. Шли молча. Мне хотелось что-то сказать. Я должен был поддержать его, но не мог подобрать слов. Нет, это не связано с тем, что мы слишком разные и слова людей для него не имеют силы — я просто не знал, как можно утешить в такую минуту. У меня было очень много вопросов, но он казался вспыльчивым существом и мне не хотелось его провоцировать. Я ожидал, что мы вернемся в дом и я задам свои вопросы его Дриаде.

Мы шли долго, даже не знаю, сколько ушло времени. В такие моменты все останавливается. Я слышал его тяжелое дыхание, которое то пропадало, то появлялось вновь. Он очень грустил и грустил уже много лет по своему ребенку.

Мы проходили мимо цветущей оранжерей, где хаотично росли ярко-алые, фиолетовые и желтые цветы. Легкий ветерок насвистывал вслед какую-то знакомую мелодию.

— Мы пришли, — наконец сказал Минелтор, указывая на скопление существ возле большого костра.

Много разных Эльвов танцевали вокруг под барабанный бой. Они то разбегались далеко друг от друга, то снова возвращались в круг, хватаясь за руки вертелись в хороводе. Возле самого пламени стоял большой мужчина-Эльв, одетый в серый балахон, подвязанный на поясе. Поверх его плеч располагался фиолетовый плащ, на котором были изображены старинные руны. Он держал огромную ветхую книгу и зачитывал что-то на незнакомом мне языке.

Ветки деревьев содрогнулись, и из-за густых зарослей вышли те черноволосые парни, которых довелось увидеть на поляне. Они несли тяжелые деревянные столбы с вырезанными на них мордами волков. Парни были обнажены до пояса. Каждый из них подходил и кланялся тому старцу, прислоняя его бороду к своему лицу.

Их танец напоминал какой-то старый обряд, что люди делали в древности.

— Клянусь на веки веков беречь свой род и тотем! — нашептывал Минелтор себе под нос, переводя на человеческий язык старика.

— Клянусь помогать любому, кто попросит помощи, и не ценить свою жизнь превыше цели служения Великому Кенонису и посланнику его Тайеритону, Великому колдуну.

— Клянусь не уподобляться злу, что приходит в этот мир с нашим рождением.

— Волки! «Они теперь волки!» — сказал Минелтор, обратившись ко мне.