Прощальный дар черно-белого бога

Дмитрий Пермяков, 2020

Засыпая, уверены ли мы, что проснемся в здравом уме? Просыпаясь, точно ли знаем, что сон не продолжается? Никиту начали мучить ночные кошмары, которые с каждым разом становились все ужаснее, отвратительнее и реальнее. Он перестает спать, боится даже на секунду закрыть глаза, чтобы не провалиться в очередную бездну мрака. Перепробовав все традиционные способы избавления от страшных сновидений и убедившись, что они бессильны, Никита обращается за помощью к загадочному Жолману, который утверждает, что только он сможет помочь. Казалось бы, освобождение от страданий уже близко, но все оказывается не так-то просто. Герой узнает, что сон – это не просто отдых для организма, а наш мир – далеко не единственный во Вселенной. Ему предстоит зайти за грань реальности и узнать, что все имеет свою цену. И порой, довольно высокую… Комментарий Редакции: Умелая эксплуатация темы снов с закрученной фабулой и интенсивным развитием впечатляющей драмы. Глубокий мир, от знакомства с которым действительно есть ощущение непредсказуемого узнавания: кажется, это все уже когда-то кому-то снилось. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава III

1

Здание частной гильдии психиатров «Юнгианцы» располагалась в деловой части Холмтау, между престижным банком «Пит Капитал» и филиалом большой сети цифровых супермаркетов «ИнтерРум». По достоинству оценив фасад, покрытый сегментными, зеркальными стёклами в виде ромбов, Никита зашёл в пустой, стерильный холл. Полукруглая стойка ресепшена находилась напротив входной двери.

— Сколько стоит консультация? — без приветствия спросил он у миловидной девушки, как только та подняла на него холодный взгляд. Её глаза по своей невыразительности могли соперничать с двумя ледышками.

— Простите?

— Что прощать? Я спросил, сколько стоит поставить диагноз. В психиатрическом плане. Назначить лечение, если потребуется. Узнать, в конце концов, действительно ли у него с головой не в порядке или просто временное помешательство. И как скоро это можно сделать?

Администратор Анна — именно так было написано на её бейдже — растянула губы. Не улыбнулась, а именно растянула губы.

— Вам для водительских прав? Или на получение оружия? — вежливо осведомилась она. — Или… — Пауза и вопрос в глазах-ледышках.

— Или, — ответил Никита и непроизвольно дёрнул головой.

— Первичная консультация бесплатна. — Девушка посмотрела в монитор и защёлкала по клавиатуре. — Сейчас я посмотрю, кто на данный момент свободен…

Клац-клац. Пауза. Клац-клац. Пауза. Клац.

Никита осмотрел идеально чистый холл. Диван и два кресла из чёрной кожи, столик с тонированной стеклянной столешницей, пальмы в кадке, бесплатный кофе в автомате… Гильдия «Юнгианцы» позиционировала себя как лучшая в округе. Как сказал Вася, статистика — более чем пятнадцать тысяч человек, которые вылечились с их помощью, — говорила сама за себя.

Клац-клац. Пауза. Клац-клац.

Замеров устало вздохнул.

— Ты там пасьянс что ли раскладываешь? — неожиданно зло спросил он.

Глаза-ледышки вскинулись на него и вспыхнули непередаваемым гневом.

— Простите, — спохватился Никита и потёр висок, где начала нарастать острая боль. Словно извиняясь, он пробормотал: — В последнее время чувствую себя не очень…

В глазах администратора Анны не отразилось ни понимания, ни сочувствия. Её гнев сменился на плохо скрываемое презрение.

Клац-клац.

— Сейчас к вам спустится наш специалист-консультант Кристина Анатольевна. Ожидайте.

Замеров кивнул, прошёл к дивану и сел, стараясь не расслабляться и не откидываться на спинку. Он знал: сейчас достаточно пары секунд, чтобы заснуть.

Шум с улицы — несмотря на то, что за стеклянной дверью была оживлённая проезжая часть, — полностью глушила великолепная звукоизоляция. В холле стояла абсолютная тишина, если не считать редких, еле слышных щелчков мыши администратора. Мёртвая. Жуткая. Репродукции модных художников на стенах — в основном клякс, полос и разноцветных треугольников, — смотрели на Никиту с немым укором: ничего ты не понимаешь!

Наручные часы показали, что прошло пять минут. Но в тишине вестибюля они показались Замерову вечностью. Он проглотил две таблетки аскофена, прошёлся туда-сюда по чёрно-белому мозаичному кафельному полу и снова сел.

— Здравствуйте, — сказал безэмоциональный голос.

К дивану, цокая каблуками, подошла почти точная копия администратора Анны. Та же идеальная причёска — волосок к волоску, — спадающая чуть ниже плеч. Тот же строгий брючный костюм. И те же глаза-ледышки.

— Меня зовут Кристина, и я помогу вам сориентироваться…

— Никита, — представился Замеров, незаметно щипнув себя за ногу.

Он заподозрил, что провалился в сон, и хотел убедиться, что это не так. Сотрудницы клиники слишком походили друг на друга. Близнецы? Вероятно… А может, это дресс-код делает их безликими. Одинаковыми, лишёнными индивидуальности. Боль в ноге подсказала, что происходящее реально. Хотя Никита уже давно не был уверен в своих методах проверки на сто процентов.

Девушка села в кресло справа, положила планшет на сдвинутые колени и растянула губы точно так же, как недавно сделала её коллега Анна.

— Итак, Никита, вы хотите воспользоваться услугами нашей клиники, — начала Кристина. — Полагаю, что вы уже знаете о нашей работе и результатах. По нашим правилам теперь вы должны заполнить анкету. Но если есть предварительные вопросы, то можете их задать.

Никита замялся, поёрзал на диване и смущённо спросил:

— А как… Как вообще всё происходит? Я даже не представляю…

— Как происходит что? Лечение? Как ставится диагноз? — глаза Кристины смотрели на него не моргая.

— Чтобы лечить, сначала нужно узнать, что, как и чем, — недовольно сказал Никита. Ему не понравился её снисходительный менторский тон. Хотя чего ещё можно было ждать от такой высокомерной стервы? — Да, я хочу узнать, как вы ставите диагноз. На основании чего? Хочу иметь представление о том, чем я болен, какие методы лечения существуют и на основания чего принимается решение использовать один метод, а не другой.

Консультант Кристина могла заморозить взглядом. Пауза в десять секунд была явно рассчитана на то, что Замеров поймёт: он пришёл в некое элитарное заведение, где не принято разъяснять такие вещи. В «Юнгианцах» все специалисты были высшей категории (именно так было указанно в документах на сайте клиники). Это надо было принять как факт и не задавать лишних, глупых вопросов.

Кристина выдержала нужную паузу, чтобы Никита почувствовал себя крайне неуютно, а потом произнесла голосом, от которого застыла бы даже тормозная жидкость:

— Диагнозы нашим пациентам ставятся исключительно по результатам бесед. Количество сеансов, длительность и интенсивность консультаций определяется индивидуально и непосредственно с врачом.

— Бесед? — переспросил Никита удивлённо. — Разговоров, что ли?

— Для информации: в своей диагностической работе психиатр располагает возможностью опираться на результаты объективных фактов по результатам исследований. Существуют методы: такие как анализ на гормоны, сон в электродах для проверки циркадных ритмов. Но мы не можем взять у вас пробы крови или мочи и по ним на сто процентов определить, больны ли вы психически. Максимум это позволит выписать таблеточки для снятия симптомов, не вылечить. В основном диагноз ставится, исходя из, как вы выразились, разговоров.

— Я думал… — сильно смутился Замеров. — Думал, что есть какие-нибудь сверхновые медицинские машины, куда кладут человека, сканируют ему мозг и выявляют заболевание…

— Крайне глупое предположение! — презрительно дёрнула губой Кристина. — Компьютерной томографией сейчас можно выявить болезнь Альцгеймера, и только. Мы не прикладываем к груди стетоскоп и не просим покашлять, Никита. У нас прогрессивные подходы к лечению и постановке диагноза.

— Мы будем просто сидеть и разговаривать? — всё ещё не веря таким простым методам, переспросил Никита. — Сидеть? И разговаривать? Или как в фильмах, я буду лежать на кушетке и говорить что-то типа «отец меня не любил», «тяжёлое детство», «трусы за дедушкой донашивал» и «горшок был с ручкой внутрь, а няня была мерзкой педобраской с волосатыми руками». И потом врач, выслушав это, определит, чем я болен, назначит лечение, и все будут счастливы, так?

Ни тени улыбки.

— У вас было тяжёлое детство, Никита?

— Ага. Коляска без дна и стальная соска на морозе. Я к примеру сказал. Чтобы убедиться, что диагноз у вас выносится на основании жалоб.

— Всё верно! — Кристина уже не скрывала своего презрения к Замерову, демонстративно глядя на наручные часики. — Психиатры во всём мире работают именно так, Никита. Если вас не устраивают наши методы, то советую обратиться в городской психоневрологический дис…

— Хорошо, хорошо! — сдался Никита и обречённо вздохнул.

Его рука импульсивно дёрнулась на коленке, и он судорожно сжал её в кулак. Поднял голову и упёрся в надменный победоносный взгляд девушки.

— Мне плохо, — выдохнул он, опустив глаза. — Мне очень плохо. Когда я искал врачей, то многие рекомендовали именно вашу клинику. По личному опыту. Говорят, что тут помогают излечиться от психоза, депрессии, мании… Более пятнадцати тысяч человек. И я хочу быть в числе этих пятнадцати тысяч, вы понимаете?

Он чуть не расплакался от беспомощности перед этим холодным, беспристрастным профессионализмом. Кристина сидела, как изваяние, не реагируя.

— Я хочу вылечиться, — тихо добавил Замеров. — Я устал. Я готов на всё. Скажите, как скоро можно начать лечение? Разговоры, диагноз… Я готов доплатить, чтобы ускорить этот процесс.

Пауза. Секунды три. Потом Кристина перевела глаза-ледышки на экран планшета, тапнула пальчиком и сказала:

— Я запишу вас на сеанс к Эдуарду Соломоновичу. Он единственный, у кого сейчас есть свободные окна для приёма ещё одного пациента. И то это в виде исключения, так как по вашему виду, Никита, несложно определить, что вам необходима срочная помощь. Уже при первом знакомстве вы убедитесь, что Эдуард — врач высшей категории.

Пауза — чтобы Замеров в полной мере осознал всю значимость оказанного ему одолжения.

— Это один из лучших докторов, — закончила девушка и принялась набирать что-то в планшете.

— Первое знакомство — это тавтология, — непонятно зачем сказал Никита. Его снова начало трясти, и он, уже не стесняясь, закинул в рот таблетку аскофена. — Второго знакомства не бывает.

Девушка не поняла риторического высказывания и скрыла это, приняв деловой вид.

— Эдуард Соломонович примет вас двадцать четвёртого числа, ровно в десять часов, — сказала Кристина и впервые за всё время проявила некую человечную эмоцию, слегка закусив нижнюю губу и призадумавшись, словно что-то подсчитывала. Но девушка быстро одёрнулась: — Необходимо предварительно оплатить минимальное количество сеансов, а точнее — пять. Если понадобится больше, Эдуард Соломонович вам сообщит.

— А если хватит и трёх? — сварливо осведомился Никита. Его упаднические настроения внезапно сменила злость, которую он, как мог, пытался загнать внутрь.

— Даже пяти будет мало. Так показывает практика, — равнодушно сообщила Кристина.

А потом назвала какую-то несусветную сумму денег: с пятью нулями. Никита даже подумал, что ослышался.

— Сколько?

Девушка повторила. Никита надул щёки и шумно выдохнул, откидываясь на диване и запуская пальцы себе в шевелюру.

— Однако… — цокнул он. — Если полный курс разговоров стоит как ступень от ракеты, неплохо вы живёте! Не на того я, похоже, учился…

— Какой полный курс? — Кристина изобразила лёгкое удивление. — Это стоимость одного сеанса. Напомню: первично необходимо оплатить как минимум пять приёмов. В дальнейшем…

— Подожди, подожди! — замахал руками Замеров и наклонился к девушке, глядя в её безразличные ко всему миру глаза. — Хочу подытожить. Сейчас я плачу вам эту баснословную сумму за пять сеансов. Скорее всего, мне придётся их продлить. Как показывает ваша практика, — слово «практика» он произнёс с особой издёвкой. — А есть конечная цифра приёмов-разговоров по душам? Ну, как много мне придётся отдать в итоге?

— Эдуард Соломонович сам определяет количество и длительность сеансов. Сколько понадобится, столько и будет. В ходе постановки диагноза.

— Может быть и сто?

— Может.

— И двести сеансов?

— Двести — вряд ли.

— И это ещё не считая лечения?

— Нет. Лечение оплачивается отдельно — по прайсу выписанных лекарств и количеству приёмов, которые понадобятся после, в ходе реабилитации.

— Как долго может продолжаться весь процесс от диагноза до выздоровления?

— При ваших симптомах — минимум полгода. Хотя я не специалист… Скорее всего, дольше.

Замеров выпрямился на диване, ухмыльнулся и картинно посмотрел на наручные часы.

— Когда там? Двадцать четвёртого числа? Так вот, я не могу так долго ждать, чтобы прийти и послать вашего Эдуарда Соломоновича в жопу! — Никита широко улыбнулся, и вкупе с его бледным, измождённым лицом улыбка вышла весьма жуткой. — А вот тебе, стерва, могу сказать прямо сейчас: катись ты лесом со своей ебучей клиникой, врачами высшей категории и высокомерным поведением!

Лицо Кристины превратилось в восковую маску. Она прижала планшет к бедру, встала и, еле разжимая зубы, произнесла:

— Вы больны. Всего вам доброго, Никита. Если что, вы всегда можете обратиться к нам за помощью.

Она развернулась и как-то быстро уцокала на каблуках в недра здания.

Администратор Анна демонстративно не замечала ничего вокруг, подпиливая ноготь. Никита предположил, что ей периодически приходится быть свидетелем скандальных сцен в холле. Он угрюмо зашагал к выходу. На душе было гадко.

Зачем он нахамил этой Кристине? Зачем оскорбил Эдуарда как-там-его, которого и в глаза не видел? А весь персонал с клиникой? С такими срывами недолго стать маньяком!

На глаза попался кофейный автомат, стоящий у стены. На его стенке был изображён сверкающий улыбкой мужчина в белом халате. Он предлагал клиентам отведать двадцать пять видов кофе абсолютно бесплатно. Замеров вспомнил рекламную кампанию переносных кофеварок, в которых, по словам производителя, кофе не смешивался из готовых концентратов, а именно варился. И ещё они были бесплатными для всех. Не каждое заведение могло себе позволить такое расточительство. Эта гильдия психиатров могла: по причине несуразного ценника на услуги.

«Да будьте вы прокляты!» — про себя выругался Никита и решил воспользоваться автоматом. Доза кофеина никогда не была для него лишней, а с этих толстосумов не убудет. Он выбрал двойной эспрессо и нажал на нужную кнопку. В недрах автомата щёлкнуло, забурлило, и на экранчике загорелась надпись: «Ожидайте, ваш напиток готовится.»

Подёргивающееся око сводит с ума провинившихся, не подросших, в подвалах замка.

Вспышка!

Замеров прислонился к гудящему автомату и посмотрел в окно, пытаясь сфокусировать взгляд. Перед глазами двоилось и плыло.

— Эй, псих! — донёсся сзади ехидный, пронзительный голос. — Решил остаться? Если что, я сама займусь тобой! Хочу послушать про нянюшку с волосатыми руками.

Никита оглянулся. Красивая администраторша Анна уже не сидела за стойкой: она стояла на ней. Абсолютно голая. По её телу сновали гигантские коричневые сколопендры, оставляя на коже бисеринки крови от многочисленных лапок.

— Пошли ко мне, я тебе мигом башку починю! — ещё визгливее вскрикнула она. — Надо-то всего отожрать от твоего мозга часть лобной доли…

Замеров судорожно вдохнул, отвернулся и увидел, что стаканчик с кофе уже появился из ниши автомата. Никита схватил его.

Вспышка!

–…и немного от височной! — продолжала кричать администраторша. — А потом через трубочку высосать мозговую жидкость. Она тебе уже ни к чему!

Никита опрокинул в себя обжигающий кофе. Истошный вопль за его спиной стих. Автомат дзынькнул, и металлический голос пожелал ему приятного аппетита и хорошего дня.

Замеров облизнул обожжённые губы. Гортань и язык горели. Он осторожно оглянулся через плечо. Голой женщины со сколопендрами на стойке не было. Вздох облегчения.

Никита поднял глаза. Теперь она висела под потолком, длинными пятифаланговыми пальцами ног цепляясь за перекладину, как летучая мышь. Руки она развела в стороны, зажав в них чайную ложечку и соломинку для коктейлей. Выпученные, налитые кровью глаза с вожделением смотрели на Никиту.

— Немного лобной доли, немного височной, — облизнулось существо, — и мозгова-а-ая жидкость…

Никита обнаружил, что держит в руке соломинку, а стаканчик из-под кофе наполнен мутной, белёсой жидкостью.

— Скорую? — спросило существо нормальным голосом.

2

— «Скорую», может, вызвать?

— А что с ним?

— Не знаю. Шёл, шёл — и упал. Обморок, похоже…

Никита открыл глаза. Над ним стояли администраторша Анна и незнакомый лысый мужчина с аккуратной бородкой и в белом халате. На лицах обоих читалось брезгливое недовольство, словно они разглядывали мерзкое насекомое, которое было боязно раздавить.

— Чем вам помочь? — недовольно спросил мужчина. — «Скорую» вызвать?

Анна с непринуждённой учтивостью тронула бородача за локоть и покачала головой, молча давая понять, что не собирается ничего делать для Никиты. Она даже не попыталась скрыть этого.

— Ничего не надо, — буркнул Замеров, поднимаясь. — Попить, если есть…

— Можете выпить ещё кофе, — поджала губы администраторша. — Он у нас бесплатный.

Никита постоял пару секунд, пока унялось головокружение, и на полу увидел бумажный стаканчик с пролитым кофе. «В какой момент я отключился?» — подумал он и молча вышел из клиники. Обожжённые губы горели, хотя он не успел сделать и глотка.

3

— Раньше физические увечья появлялись только в результате вынужденного самоистязания. — Шибкова он набрал почти сразу, как вышел из клиники. — Во сне самоконтроль терялся, и я калечил сам себя — ногтями и зубами. Лишь бы проснуться, — быстро говорил Никита в трубку.

Вася, стараясь не выдать своей тревоги, пытался вставить хоть слово.

— Появился некий эффект просачивания сна в реальность! Теперь кошмары перешли на новый уровень! — Казалось, Замеров был на грани истерики. — Во рту появились ожоги — просто из-за того, что во сне я выпил кипяток. Во сне, Вася! Не в реальности! Это не полноценный ожог, — он провёл языком по опухшим губам, — но болит ощутимо. Как? Откуда? Я не сделал и глотка!

— Проекция мозга? — невпопад ляпнул Вася, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Или самовнушение? Я читал, что у сумасшедших психосоматика перерастает… Слушай, я не знаю! Поискать тебе клинику получше? — спросил он, пытаясь сообразить, что делать дальше. — Что сказали юнгианцы? Ты был на приёме?

— Нет, друг. Врачи тут не помогут. Не стоит даже пытаться искать у них помощи!

— Почему? В чём там дело? Я видел прайс на услуги, он и правда кусается. Но если тебе нужны деньги…

— Дело не в деньгах! — оборвал его Никита. Он перекинул телефон к левому уху, потому что правое уже горело. — Сроки. Даже с учётом, что сеансы начнутся завтра, пройдёт месяц, два, полгода, прежде чем они смогут назначить лечение. А я, мне кажется, и двух недель не выдержу! Да и не верю, если честно, что с помощью разговоров можно избавить меня от… этого. Приглушить — возможно, но не вылечить!

— Не совсем понимаю тебя. А что ещё может тебе помочь? Философский камень? Бородатый джинн из лампы? Святая вода из колодца желаний?

Замеров помолчал, и вдруг лёгкая улыбка тронула его губы.

— Надо искать другие варианты! И совсем не там, где мы ищем сейчас. В иных сферах.

— Ты о чём? Хочешь обратиться к… потусторонщине? Поискать проводников в астральный мир? Заключить контракт на душу с Сатаной?

— Не знаю… Но ты мыслишь в правильном направлении.

4

Никита выдавил из себя вежливую улыбку и посмотрел на сидящую напротив старушку. Та, скукожившись на стуле, напоминала нахохлившуюся, сварливую ворону. На улице шёл мокрый снег, и песцовая шуба бабки, с виду недешёвая, смотрелась замызганной. Парик на трясущейся голове немного съехал набок.

— Мария Фёдоровна, — Никита продолжил начатый полчаса назад разговор. — Давайте всё же уточним. На рекламном стенде по улице Терасекина вы хотите разместить поздравление для вашего внука. Поздравление с днём рождения.

— На Терасекина, — мелко закивала та. — Под нашими окнами. Андрюшеньку. Внука. Чудо, а не мальчик! Очень развитый, и читает много, и…

— На месяц? — как можно мягче перебил её Замеров, которому до тошноты надоело слушать про Андрюшеньку. — С первого числа следующего месяца и по тридцать первое?

— Повесьте на три месяца, — снова начала старуха и возмущённо встрепенулась. — Всё равно там уже полгода ничего нет! Пусть Андрюшенька будет! Это же чудо, а не ребёнок! Такой…

— Вы хотите оплатить три месяца? Изначально речь шла об одном…

— Оплачу за один! — воинственно вспыхнула бабка. — И так обдираловка!

— Тогда мы разместим плакат на один месяц, — устало выдохнул Никита и приготовился отражать атаки старушки по третьему разу.

— Полгода висит пустой! — крикнула она. — Пусть Андрюшенька там будет! Что вам, жалко, что ли?

Сегодня с утра, придя на работу, Никита обнаружил уведомление, где было сказано, что с должности заместителя креативного директора его сняли. По словам руководителя, «временно, пока он не придёт в себя». Уже всем в фирме стало очевидно, что с Замеровым творится что-то странное и это напрямую отражается на его работе. Один проект провалился, ещё два были заморожены. Начальник вызвал его к себе, сделал мягкий выговор, а потом, проявив несвойственное ему сочувствие, порекомендовал взять отпуск за свой счёт.

— Ты прекрасный специалист, Никита, — сказал он, стараясь не встречаться с мужчиной взглядом. — Но у тебя явно какие-то проблемы, о которых ты никому не хочешь рассказывать. Что же, твоё дело, но крайне советую отдохнуть.

— Но… — вяло попытался возразить Замеров.

— Неделю минимум, — отрезал руководитель. — В качестве жеста доброй воли за твои предыдущие заслуги перед компанией я дам тебе хорошее пособие на время отпуска. Только сегодня спустись в отдел продаж и реши одну проблему с клиентом.

— Меня — в отдел продаж рекламных поверхностей? — у Никиты от обиды встал ком в горле.

— Я же тебя туда не навсегда отправляю, — уже жёстко ответил начальник и нетерпеливо защёлкал авторучкой. — Одна старуха уже неделю ходит, достала вкрай. Избавься от неё. Или лучше — заключи договор. И можешь быть свободен.

Никита согласился, не предполагая, что общение с несносным клиентом превратится в сущий ад. После часа выматывающих разговоров про то, что плакат не может висеть на стенде бесплатно, даже если место пустует, Никита выбил бабке скидку на второй месяц, получил заветную закорючку в договоре и попытался вежливо её выдворить. Не вышло. Старуха шумно сморкалась в грязный платок, ругалась, съела почти все леденцы в вазочке и, наконец, выпросив «положенную чашку кофе как почётному клиенту», удалилась в зону для гостей.

Конец ознакомительного фрагмента.