Белые перчатки

Дмитрий Пейпонен, 2022

Девчонки, вместе с Вадимом, пытаются ответить на вопрос: А что, если Натку убили? Книга о любви, мести и об опасной работе девчонок.

Глава 4. «Следы на воде»

… — Так, девки, давайте подобьем, что мы имеем — сказала Инга, обводя девчонок взглядом. Они сидели в столовой за столом, который накрыла Лика для ужина. Были здесь и котлеты с макаронами, и какой-то салат из капусты, и обжаренный черный хлеб, натертый чесноком, и нарезка копченого сала. По центру стола стояла, нахально сверкая янтарным содержимым, бутылка ирландского виски.

— Имеем мы шиш, да маленько — тряхнула волосами Машка. — Кто деньги рыцарю отправлял, мы знаем?

— Почти наверняка — сказала Лика. — Я ездила в Тагил. Перевод оттуда был. Заходила на почту, откуда отправляли. Я думала так: сумма большая, в любом случае, хоть смутно, но операционистка вспомнит, кто отправлял такую кучу денег.

— Вспомнила? — спросила Инга.

— Я ей фотку Алены Витальевны Монякиной показала, она и вспомнила — сказала Лика. — Говорит, сроду такими неприличными суммами не отправляли деньги, а эта приперлась, при шубе, при золоте, вся из себя королева такая!

— Значит, Аленушка наша — дама зажиточная? — уточнила Вита.

— Так еще бы! — фыркнула Инга — У нее, на минуточку, братец родный — был важным химиком. Торговал секретами, как мы знаем! Вот тебе и шуба, вот тебе и рыжье! То есть, мы точно знаем, что деньги Вадиму отправила Аленушка-Монюшка. И, скорей всего, с ним по телефону насчет заказа, говорила именно она. Придумала историю про подарок мужу, а Вадим как это проверит? Да и с чего, вдруг, ему проверять? Он же не чекист! Перевод Алена отправила по паспорту, явно купленному у какой-нибудь опойки. Значит, мозгов не хватило нормальную липу состряпать. Или мозгов, или ресурсов. Это хорошо! А вот такой вопрос: Допустим, узнала сестрица Аленушка, что братца ейного в козленочка обратили. Но как она могла это узнать? И самое главное — как она могла узнать, что Наташа, то есть та, кто командовал пленением Мони, лежит именно в той больничке, где она работает? Мы, вроде, установили, что мозгов у нее не очень много — не в братца пошла. Тогда откуда такая проворность и оперативная смекалка?! Девки, давайте в эту сторону думать!

— Да думай, не думай, а сто рублей — не деньги! — сказала Машка. — Давайте ее за жаберки, да к нам в подвальчик! Живенько все расскажет!

— Нет! — решительно сказала Инга — Нельзя в подвальчик! Не имеем права мы мирных граждан за жаберки и в подвальчик, да еще и просто так, для поболтать!

— Ага! — возразила Лика. — А Вадим?!

— Вадим свой! — ответила Инга — Он поймет!.. Надеюсь… Поймет и простит!

— Я бы фиг простила такое! — сказала Вита, наливая виски в пузатый стакан.

— Я бы тоже! — добавила Лика и соорудила бутерброд из котлеты, сала и чесночной гренки, положив еще сверху и салата, и подставив свой стакан Вите, чтобы она налила и в него.

— Да все понятно, девки — сказала Инга. — Перед Рыцарем мы виноваты крепко, что и говорить! Кстати, я отправила экспертов в палату, где Наташа лежала — чтоб посмотрели, вдруг, следок какой есть?

— Это ты правильно сделала! — сказала Машка, закуривая. — Молодец! Только это все равно, что искать следы на воде! Тогда что, ждем информацию от экспертов и думаем, что дальше делаем?

— Да, так. — кивнула головой Инга. — И все готовимся извиняться перед Вадимом! Все, девки, давайте спать! Заканчиваем ужин и все по койкам!

— Строгий у нас командир, просто жуть! — сказала Машка, залпом выпивая виски и закусывая котлетой. — А Рыцаря, мне кажется, мы обидели крепко! Вы бы видели, какими глазами он смотрел!

— Я видела — сказала Лика. — Мне вообще показалось, что он нас ненавидит! И нас и контору! Вот так вот, девки, про нас фигню всякую и сочиняют! Про пытки, про то, какие мы бессердечные и жестокие!

— Не уверена я, что Вадим умеет ненавидеть! — сказала Вита. — Он, мне кажется, вообще не злопамятный! И благородство в нем есть. Добрый он. Кошек любит.

— Ага, кошек и ненормальных девок с вывернутой психикой! — согласилась Инга — И не злопамятный, согласна. Благородный. Мужик, одним словом. Но только мы с вами, как сучки последние, на этом играем! Знаем, что простит, вот и творим, что попало! Ладно, девки, потом будем совеститься. Давайте экспертов подождем! Пару дней всего-то!

— Как скажешь, Барракуда — сказала Лика. — Лишь бы поздно не было!

— Знаешь, командир — сказала Вита — Пока там эксперты твои соображают, мы с Ликой, пожалуй, займемся окружением Аленушки! Надо же понять, как она сообразила, что именно Наташа виновата в ом, что братец ее медным тазом накрылся.

— Ну, вообще-то, мы точно не знаем, она ли это — сказала Инга. — Но займитесь. И Красную с собой возьмите, а то она от скуки всю красоту растеряет!

— Хорошо, командир — сказала Вита. — Машка, ты с нами?

— Ну конечно с вами! — ответила Машка, тряхнув волосами…

…Вадим крепко спал. Дверь в камеру грохнула металлом. Вадим резко проснулся, сел на нарах, протирая глаза.

— Доброе утро — сказал вошедший полковник.

— Добрее некуда, генерал. — проворчал Вадим. — Если утро начинается с генерала ФСБ, то оно уже точно не доброе!

— Обиделся, значит? — полковник сел за стол. — Вставай, я тебе кофе принес. — полковник поставил на стол блестящий термос.

— Я не обиделся — ответил Вадим, усаживаясь за стол и откручивая колпачок с термоса. Он налил ароматный горячий напиток в колпачок, понюхал. — Отменный кофе! Спасибо, товарищ генерал, за наше счастливое детство! Я не обиделся, я расстроился, если тебе действительно интересно мое душевное состояние. Я думал, мы друзья. Но, видимо, с гэбней дружить нельзя.

— Обиделся. — утвердительно сказал полковник.

— Да неее — ответил Вадим. — Я же все понимаю. И деньги эти чертовы, и то, что я последний у Наташи был. Я, наверное, тоже бы на меня подумал. Но, понимаешь, Раскатов, вот тут — Вадим постучал себя по голове костяшками пальцев — Все понимаю. А тут — он хлопнул себя ладонью по груди — Как-то не понимается! Понимаешь, о чем я?

Полковник кивнул.

— Вы бы шевелились пошустрее — сказал Вадим. — Искали, кто это сотворил! А я, если смогу, помогу! Хотя, я подозреваю, что я уже помогаю.

Конец ознакомительного фрагмента.