Мир Дим

Дмитрий Олегович Гринин, 2022

"Вы все так хотите слышать слова Бога. Воздвигаете себе идолов из тех, кто говорит, что передаёт вам Его слова. Тех, кто обещает вам правоту, Его милость и несомненную выгоду от веры в «истинного бога». Я не идеальный человек, я вряд ли даже лучший димон. Поэтому, ничего из списка того, чего вы хотите, у меня для вас нет: ни вашей правоты, ни вашей выгоды. И слов Бога у меня тоже нет, есть лишь слова человека, который много думал о Боге. И я даю эти слова вам."

Глава 1

1

23:50

Осенний вечер, а точнее уже ближе к ночи. Конец сентября — именно то время, когда уже не жарко, но ещё и не холодно. Идеальный баланс. В наших краях такое бывает нечасто и длится недолго, так что нужно ловить момент и наслаждаться. Чем я и занимаюсь, лёжа на диване перед телевизором. Телевизор? В 2021-ом году? Тоже задаю себе такие вопросы. Но, тем не менее, иногда появляется желание именно посмотреть этот «ящик». Ни посидеть за компьютером, ни глянуть ютуб, ни мемы про котов. А именно телевизор. Может дело в ностальгии, родом из детства, а может причина в чём-то другом. Я вот думаю, что дело в том, что иногда я сам не знаю чего хочу. И тогда за компьютером делать нечего. А телевизор предлагает тебе какие-то варианты, каждый канал свой. Твоя задача лишь нажимать на пульт и делать выбор. И вот я лежу и делаю выбор. Скука, скука, скука. Ничего интересного, но и я уже одним глазом сплю. Так что, возможно, мне как раз поскучнее и нужно. Вдруг, я натыкаюсь на какой-то канал, где в кадре демонстрируют стол, а за ним сидят трое мужчин и о чем-то спорят. Спорят настойчиво, каждый с каждым — своего рода мексиканская дуэль, где вместо оружия используются слова, и все с радостью пускают их в ход. Я не эксперт, но это явно религиозное противостояние — это понятно из их слов и внешнего вида. Бог? В 2021-ом? Я уверен, человечество уже давно ответило на все вопросы. И примерилось с тем, что Его не существует. Но вот выходит, что не все. Благо, это весьма подходит, чтобы помочь мне уснуть.

У вас бывает такое, будто засыпаешь на секунду, а потом резко просыпаешься, без какой-либо причины? У меня бывает. Вот только что произошло именно так. А самое обидное, что после такого сон как рукой снимает. Трое продолжали спорить, а я, в расстроенных чувствах, пошёл на кухню делать чай с лимоном. Электрочайник своим шумом перекрыл спорящих, и я подумал, что так даже лучше. «Они никогда не придут к истине» — промелькнула в голове мысль. Чайник закипел и перестал шуметь…как и телевизор. Это странно. На кухне горел свет, а значит, электричество не пропало. Это было не столько важно, сколько интересно, так что я пошёл выяснять.

Войдя, я обнаружил, что телевизор выключен, а на диване сижу…я. Нет, серьёзно, я сам! Только, почему-то, одет в чёрный классический костюм и чёрную рубашку. Я выглядел…как я: густые каштановые короткие волосы, зачёсанные слева направо, средний рост, вполне стандартный для этого роста вес, глаза…я не знаю какого цвета у меня глаза, но каких-то тёмных оттенков. И эти глаза (мои глаза!) сейчас смотрят на меня. А я стоял и не мог пошевелиться, не мог ничего произнести. «А может я и не проснулся» — всё, что смог выдать мой мозг.

— Ну здравствуй. — он спокойно, моим голосом, поприветствовал меня, продолжая смотреть прямо в глаза.

–…Кто ты? — лишь некоторое время спустя я смог выдавить из себя хоть что-то.

— А ты не узнаёшь? Странно.

— Нет, конечно, узнаю и вижу, что ты выглядишь, как я. Но я стою сейчас и смотрю на тебя, а значит, ты быть мной не можешь. По крайней мере, в том понимании «я», которое есть у меня в голове.

— Звучит логично.

— Так кто ты? Как ты сюда попал? Дверь снаружи не открыть, ты влез через окно? И что ты вообще делаешь у меня дома?

— Я здесь, чтобы сыграть с тобой в игру, с высокими ставками. А если хочешь знать, кто я, то тебе самому нужно будет ответить.

— Какая ещё игра? Какие ставки? Я ставить ничего не хочу, это не ко мне.

— Ставка уже стоит, и ты уже играешь.

— А если я не хочу?

— Можешь отказаться.

— И?

— И проиграешь.

— Ну проиграю и проиграю. — я развел руками. — А что за игра вообще? Я надеюсь, FIFA? Тогда я, возможно, и передумаю.

— Забавно, но, к твоему счастью, нет. — он улыбнулся. — Я просто задам тебе один вопрос, ты дашь мне ответ. Вот и вся игра.

— А почему ты решил сыграть именно со мной?

— Ну как же, ты сказал, — на этих словах он достал небольшой чёрный блокнот, — я цитирую: «Я уверен, человечество уже давно ответило на все вопросы». С кем же, как не с тобой, играть в эту игру?

— И какой у тебя вопрос?

— Ну вот, а ты говорил, что не хочешь играть. Вопрос звучит так: «Можно ли отличить Бога от дьявола?»

— Да, конечно.

— Так отличи. Кто-то из них сейчас перед тобой.

— Кто?

— Ну так это я у тебя спрашиваю, а ты просто переводишь стрелки.

— Может, я хочу понять, знаешь ли ты сам ответ на свой вопрос.

— Знаю.

— Ну так ответь, и мы сравним наши ответы. — я слегка улыбнулся, ведь, действительно, неплохо было бы закончить эту игру победой уже сейчас.

— А ты мне поверишь?

— Ну да.

— Даже если, например, я дьявол, который скажет что он Бог?

–…

— К тому же, кто будет проверять правильность твоего ответа?

— Даже не знаю.

— Посуди сам, нас тут двое: я и ты. Ты отвечаешь, а я… — он сделал характерный жест рукой, призывающий своего собеседника продолжить фразу.

–…

— А я скажу тебе, прав ты или нет. Получается, любой мой ответ априори правильный, любой твой ответ — правильный лишь тогда, когда он совпадает с моим. Логично?

— Весьма.

— Следовательно, из нас двоих именно ты должен ответить первым, если мы хотим избавить твой ответ от влияния моего. И твой ответ?

–…Так значит, мне нужно ответить на вопрос Бог ты или дьявол?

— Практически. Это возможность проверить правильность своего ответа, а сам вопрос звучит, я повторю, «Можно ли отличить Бога от дьявола?». Раз ты так хорошо во всём разобрался, то должен легко отличать одного от второго. И у тебя на это есть три часа.

— Но ты не похож ни на первого, ни на второго!

— А ты откуда знаешь? Ты кого-то из них видел?

— Нет, но я видел себя, ты выглядишь как я, а я ни на кого из них не похож.

— У меня другая позиция. Бог — это добро, а дьявол — зло, так?

— Допустим.

— Самое большое добро, что ты мог встретить на Земле, сотворено человеком, следовательно, явись к тебе Бог, Он бы выбрал облик человека. Самое большое зло, что ты мог встретить на Земле, сотворено человеком. Следовательно, дьявол бы тоже выбрал облик человека. А нет человека, который был бы ближе к тебе, чем ты сам. Так что мой внешний вид ещё ничего не говорит.

— То есть, явись ты кому-то другому, ты бы выглядел иначе?

— Вполне возможно.

— Ясно. Так а в чём моя выгода? Зачем мне играть?

— Будешь дольше жить.

— А я умираю?

— Технически, все кто живут, находятся в процессе умирания. Просто ты делаешь это немного быстрее. Ты болен.

— И это опасно?

— Смертельно.

— А что за болезнь?

— А это так важно?

— Конечно, мне нужны подробности, чтобы поверить в такое.

— Так ты можешь не верить. Это не принципиально.

— Если я не буду верить, то не буду играть в твою игру.

— И это твоё право. Как проснёшься, пойдёшь в больницу, выяснишь, чем болеешь, начнешь пытаться лечиться…

— А у меня получится?

— Кто знает.

— И давно я болен?

— Может быть несколько лет, а может, я тебя только что сделал больным, — он сделал характерный щелчок пальцами, — чтобы придать игре дополнительного интереса.

— Так это ты сделал?!

— Я этого не говорил.

— Но и не отрицал такой вариант. К тому же, ты щёлкнул пальцами, хочешь сказать, что эти события не связаны между собой?

— А ты хочешь сказать, что связаны? Может, мне просто резко захотелось размять пальцы.

— Очень похоже, что связаны.

— Можешь это доказать? Да и, по-моему, это не имеет особого значения.

— Не имеет?! А что тогда, по-твоему, имеет?

— Это всё варианты прошлого, которые при любом раскладе приводят к текущему моменту, а твой ответ — разветвляет будущее. Поэтому он и важен. И он важен для тебя, потому что подарит исцеление или не подарит. Сейчас уже не принципиально, как ты заболел. И ты даже не в курсе чем! Важнее то, как ты вылечишься.

— Если верить твоим словам.

— Да, именно так. Можешь не верить и не играть. Но представ, как будешь разочарован, когда поймёшь, что я говорил правду.

— Мне нужно подумать.

Я сел на диван, взгляд застыл на привычном узоре на обоях. Последнее время я, и правда, чувствовал себя не очень хорошо и даже задумывался о своём здоровье, но чтоб прям такими серьёзными были проблемы, это похоже на шутку. Хотя, с каждым моментом я всё больше сомневался в этом и накручивал себя.

— А если я дам неправильный ответ и проиграю, что будет?

— Ничего. Если проиграешь, то просто не выиграешь.

— Логично. Получается, я ничем не рискую.

— Да, но при этом рискуешь всем. Парадокс.

— Тоже верно. Хорошо, а я могу задавать тебе вопросы по этой теме? Или я должен посидеть, молча подумать и дать свой ответ?

— Спрашивать ты можешь что хочешь.

— И ты на все вопросы ответишь?

— Этого я не говорил.

— А какой же смысл задавать вопрос, если не уверен, что получишь ответ?

— Кто знает.

2

00:05.

Я смотрел на часы и думал о времени, которое неумолимо истекает. А в голове, как назло, ни одной подходящей мысли. Словно кто-то спросил, какой твой любимый фильм, а ты забыл все фильмы, что когда-либо смотрел. Поэтому снова чёрный циферблат электронных часов, на которых зелёным цветом высвечивается время. 00:05. Дима в чёрном сидел рядом и наблюдал, ненавязчиво, незаметно, и не факт, что заинтересовано.

— Тебе, рано или поздно, придется начать от чего-то отталкиваться в своих рассуждениях.

— Ты читаешь мысли?

— Может быть. А может у тебя просто такой растерянный вид, что всё и без этого понятно. Плюс, ты только то и делаешь, что смотришь на часы, и пока ты следишь, как уходит время — оно уходит.

— Ну ладно. Вот, ты весь в чёрном, это имеет значение?

— Возможно.

— Вот и мне так кажется. В моём понимании, раз в чёрном, значит ты ближе к дьяволу, чем к Богу.

— Значит, дьяволу достаточно одеться во всё белое, чтобы обвести тебя вокруг пальца?

— Похоже на то.

— Дифференциация по цвету очень ненадёжный способ найти ответ. Я, конечно, не настаиваю, но лучше поищи другой путь.

— Хорошо. Опять же таки, в моём понимании — Бог творит добро, дьявол зло.

— А что же творю я?

— Ну, пока ничего, по крайней мере, я ничего не видел.

— Тогда как тебе поможет эта информация?

— Не поможет. А какая информация мне вообще может помочь?

— Это риторический вопрос или ты ждешь, что я отвечу?

— А если второе, ты скажешь?

— Нет.

— Почему?

— В таком случае, я бы и ответ мог за тебя дать.

— То есть, помощи от тебя не дождёшься?

— Ну не скажи. Разве я в данный момент тебе не помогаю? Мог бы просто молча сидеть и не реагировать на твои рассуждения, пока не получил бы чёткий и окончательный ответ.

— Действительно. Но, раз ты мне помогаешь, значит, ты Бог?

— Это ответ?

— Ну, ещё нет, просто я не вижу причин, по которым мне бы помогал дьявол.

— Возможно, для того, чтобы ты подумал, что он Бог.

— Действительно, возможно. Не понимаю, ты пытаешься меня запутать или помогаешь?

— Всё от тебя зависит, при желании можно запутаться и в трёх соснах.

— Хорошо, если подумать логически, то я не вижу у тебя рог, копыт и хвоста. Снова выходит, что на дьявола ты не похож.

— Верно. Как верно и то, что дьявол избавился бы при первой же возможности от того, что в нём выдаёт дьявола.

— А он смог бы?

— Кто знает. Вот ты знаешь? Ты можешь чётко очертить границы возможностей Бога и чёрта? Сказать, кто из них что может, а чего не может?

— Не могу.

— Тогда это не можем быть для тебя надёжным показателем.

— Справедливо. А воду в вино можешь превратить?

— Могу, конечно. И пройтись по воде и всё, что хочешь. Но предыдущий вопрос всё ещё актуален — что из этого тебе поможет?

— Действительно. А что же мне тогда у тебя спрашивать?

–…

— И на это ты не ответишь?

— Не отвечу, но вообще вопрос хороший.

— И как же я тогда должен найти ответ?

— Как угодно, можешь даже просто угадать.

— Мне поставить свою жизнь на вероятность 50%?

— Да нет, поставить её на вероятность 0.

— Почему? Ведь если 2 варианта, это 100…

— Потому что ты можешь бросить монету, и выбрать Бога или чёрта, а после того, как ты дашь ответ, ты начнёшь смотреть вопрошающе на меня, в ожидании пока я не скажу, правильный ли это ответ. Получается, угадывая, ты просто отдаешь свою волю в мои руки, доверяя моему слову о правильности твоего ответа. Как же ты можешь верить мне, если ты не ответил на вопрос Бог я или дьявол?

— А ведь правда. Но ты же сказал, что я могу угадать.

— Можешь, конечно. Но кто сказал, что я тебе сообщу, что ты угадал?

–…

— Тебе необходимо самому дать ответ, если ты хочешь чтобы он был твоим.

— А мои шансы дать правильный ответ выше 50%?

— Не считай проценты, ты всё равно не учтёшь все переменные. Можешь, конечно, потратить всё время на расчёты, а потом понять, что ты не продвинулся ни на шаг.

Взгляд на часы — 00:20.

— Та нет, не могло пройти 15 минут. Наверное, что-то с часами. Может они спешат?

— Спешить они могут относительно других часов, но не относительно своих прошлых показаний.

— Ну да…у меня назрел вопрос.

— Спрашивай.

— Вот мы сидим и так серьёзно это обсуждаем, но разве сама идея Бога, это не глупость?

— Отнюдь. Вот смотри. У животных тоже есть определённое мышление. Их можно дрессировать, а значит, они способны устанавливать связь между действиями и последствиями. Сказали «сидеть», пёс сел и получил поощрение, не сел — получил наказание. Это они усвоить способны, но мышление животных абсолютно конкретное. Они мыслят о том, что видят. Самыми умными на Земле люди считают себя, а мышление человека отличается от животного именно своей абстрактностью. Человек может сидеть на работе, перекладывать листки бумаги из правой кучи в левую, но мыслями быть где-то далеко. В голове думать, например, о крае вселенной, представлять, как он выглядит. Он никогда там не был, и никогда не побывает, но это никак не влияет на полёт мысли. И именно это делает людей такими, какие они есть. Но, если подумать, то выходит, что существование Бога не подтверждается никакими конкретными фактами, а значит, не следует из чего-либо. И, в таком случае, идея Бога — самая абстрактная из всех абстрактных идей. А значит, идея Бога — самая человеческая из всех человеческих идей. Может ли считаться глупой идеей та, к которой пришли лишь лидеры по интеллекту на планете?

— Уже не уверен. Но ведь первобытные люди просто увидели, например, как молния бьет в дерево, испугались и решили, что это сделал Бог. Разве не так?

— Возможно. Но даже если так, то что? Помнишь, у тебя был шарпей? И когда начиналась гроза, он… — он остановился, улыбнулся и дал мне продолжить.

— Приходил ко мне в комнату и прятался под стол. — я улыбнулся в ответ.

— Именно. Природа и её сила пугают не только людей. Но видел ли ты хоть раз, чтобы животное от страха пришло к идее Бога? Только человек. К тому же, они правы — «это», действительно, сделал Бог. Как и всё остальное.

— А вообще… — я задумался, — есть ли смысл думать о крае вселенной? Он же далёк и недостижим.

— Как и полёты или мгновенная связь через континенты. Многие вещи когда-то казались недостижимыми, а сейчас считаются будничными. Так что никто тебе точно не скажет, есть ли смысл думать о чём-то или нет. И, как по мне, в этом есть что-то прекрасное.

— Вполне возможно, ты прав.

3

00:40

— Знаешь, у тебя сахар закончился. — «я» в чёрном смотрел на меня через приоткрытую дверь в коридор.

— Сейчас меня это не особо волнует.

— Тогда тебе делать чай без сахара, или вообще не делать?

— Теперь волнует. А ты не можешь наколдовать немного сахара?

— Могу, но не хочу, я вполне могу обойтись без него.

— Тогда мне придется идти в супермаркет, только там можно купить сахар в… — я посмотрел на часы, — в 00:41. Уже почти час?! А ты мне компенсируешь время? Или мы как-то остановим счёт?

— Нет. Я пойду с тобой.

— Тебе проще сходить за сахаром, чем наколдовать?

— Да, получать из ничего то, что тебе нужно очень скучно. А так сходим, развеемся.

— А у окружающих не возникнет вопросов, в связи с тем, что обычно я закупаюсь один, а теперь меня двое?

— Не думаю. Они меня не увидят.

— Почему?

— Потому что я так хочу.

–…

— А может, потому что я твоя галлюцинация и меня видишь только ты.

— Тоже может быть. Ты меня снова пытаешься запутать!

— Ахах, нет. В этом нет нужды, ты и так запутан. Ведь уже 00:43, а ты до сих пор…

— 00:43? Да как так-то? Ладно, я собираюсь. — сказал я, надевая черную кожаную куртку на серую футболку.

«Деньги, телефон, документы… — я всегда проверяю все ли вещи при мне, перед тем, как куда-нибудь выходить. И этот раз не стал исключением. — ключи? Ключи!». Ключи всегда нужно брать с собой, а мне особенно. Дело не в том, чтобы обязательно закрывать квартиру, а в том, что она всегда закрыта. Массивные и тяжёлые двери из тёмного метала, не могут быть открыты снаружи без ключа. Их даже нет необходимости запирать на дополнительные замки, можно просто захлопнуть.

— Это обязательно, если мы хотим вернуться. — я продемонстрировал своему собеседнику заветный ключ, — поэтому он всегда лежит на тумбочке перед дверью.

Мы шли по пустынным и тёмным улицам ночного города. Практически никто так поздно не ходит в этих местах, поэтому и прохожих я не видел. На улице было прохладно и веяло свежестью.

— А ты творил зло? — спросил я.

— Это имеет значение?

— Да.

— Почему?

— Как это почему? Очевидно, что это поможет мне прийти к правильному ответу.

— Серьёзно? Интересно узнать каким образом?

— Простым.

— Ну, допустим, я бы ответил да. И что тогда?

— Теперь я немного сильнее склоняюсь к тому, что ты дьявол.

— А ты творил зло?

–… — я хотел сказать нет, очень хотел, но слова не вышли из открытого рта. Самого себя не обманешь.

— Как и все вокруг, кроме совсем уж младенцев. Склоняешься ли ты к тому, что ты дьявол? Может он среди твоих близких?

— Нет.

— Тогда что же это за аргумент? Никакой объективности. К тому же, с чего ты так уверен, что дьявол сам творит зло? Может он просто обнажает зло, скрытое в людях?

— Ты его защищаешь?

— А ты видишь в этом защиту? Или лучшая защита — это нападение? Поэтому ты пошёл в наступление, как только я начал перекладывать ответственность на людей? Это у вас генетическое?

В этот момент мы остановились и пристально всмотрелись друг другу в глаза.

— А знаешь…он прошёл сквозь тебя?! — какой-то парень, слегка сутулясь, шёл по своим ночным делам, и прошёл через Диму в чёрном, не ощущая никакого сопротивления.

— Ну да. Для них меня не существует.

— Совсем? Вот настолько?

— Да.

— А они тебя слышат?

— Нет.

— А меня?

— А тебя раньше люди слышали, когда ты говорил?

— Да…Ну, физически звук воспринимали.

— Так в этом смысле ничего не изменилось.

— То есть, с точки зрения того парня, я говорил сам с собой? Как сумасшедший?

— Ну почему сумасшедший, я-то знаю…

— Так всё! Пока не вернемся домой, я с тобой говорить не буду! — я попытался прокричать шёпотом.

— Но…

— Не разговариваю!

— Но, когда ты говоришь, что не разговариваешь, ты разговариваешь.

— Всё. — я достаточно быстрым шагом направился в сторону супермаркета, который в небольшом городе светился ночью, словно маяк.

— Подожди, почему? — он последовал за мной, не переставая говорить.

4

01:00

— Нет, этот глазированный сырок по скидке я бы тебе не советовал покупать.

–… — я, по-прежнему, делал вид, что ничего не слышу, но, тем не менее, сырок положил обратно. И взял с соседней полки. Легким движением руки отправив его в корзину, к остальным продуктам. Помимо этого там уже находились: сахар (ради которого и пришли), бананы (наконец-то хорошие), пончики, круассаны….

— Ты до сих пор обижаешься?

–… — я продолжал двигаться по ряду стеллажей с продуктами, стараясь даже не думать.

— Так тебе важно, что о тебе подумает какой-то незнакомец? Или даже если вы знакомы. Ну, если волнует, то можешь быть спокоен. Он был в наушниках, да и не особо смотрел на тебя.

«Наушники! — озарила неожиданная мысль, — они, вполне, могут быть во внутреннем кармане». Немного пошарив в куртке, я достал их: белые, проводные, запутанные. И подключил к телефону.

— Ну и? — я нарочито держал микрофон близко ко рту и всем своим видом показывал, что говорю с кем-то по телефону. Чтобы ни у кого не осталось сомнений. Хотя, откровенно говоря, тут в час ночи особо никого и не было.

— Что «ну и»?

— Ты же что-то хотел от меня?

— Та не особо, просто было забавно видеть, как ты пытаешься не отвечать, даже в своей голове. Теперь уже не забавно.

— И, тем не менее, раз я уже в наушниках, можешь ещё проконсультировать меня по поводу покупок.

— А что тут консультировать? Ты накупил всякой чепухи, вот и всё. А мог бы купить нормальных продуктов и приготовить поесть.

— Готовить? Не, спасибо, я выберу чепуху. К тому же, исходя из твоих слов, я и так умираю, к чему теперь беспокоиться о питании?

— Может, если бы беспокоился раньше, то не умирал бы?

— Так всё из-за этого?

–… — он молча продолжил движение между рядами в сторону касс.

— Да или нет? Почему ты не отвечаешь?

— Так ты сам сказал, что теперь разницы нет. Почему же ты так озабочен ответом?

— А может, узнав наверняка, я бы повыкладывал всё это обратно на полки.

— Так для этого тебе не нужен никакой ответ, бери и выкладывай.

— Ах так!? — я повернулся направо стараясь поскорее найти что-то, что будет выглядеть как антоним к слову «полезный». — Возьму еще эти чипсы с перцем чили. И ещё тархун, чтобы запивать!

— Ты делаешь это во вред себе, назло мне? Парадоксально, тебе так не кажется?

— О, и ещё пачку сухариков, с хреном!

— Как хочешь, только оставь немного денег на поход в аптеку. Тебе точно пригодиться что-то от изжоги.

Я продолжил ходить и брать всякие вредные товары, которые мне попадались под руку, а другой я (тот, который не факт, что я) не пошёл за мной, а начал смотреть рекламу, которую постоянно крутили по висящему под потолком телевизору. В этот момент там танцевали три человека, в больших и мягких костюмах фруктов, и своим танцем они изображали мультифруктовый сок.

— Что, не понимаешь, зачем они это делают? — я с корзиной, которая была полна всякой ерунды, встал рядом, глядя на экран.

— С чего ты взял?

— По-моему, это очевидно, откуда тебе знать, как тут всё устроено.

— А, по-моему, очевидно, как раз обратное. Кем бы я не оказался, из тех вариантов, что я тебе предложил, я всё прекрасно понимаю. — картинка резко остановилась, словно кто-то нажал на паузу. — Вот этот, который апельсин, недавно закончил театральное, другой работы ему не дают, и с помощью рекламы он хочет заявить о себе. А эта женщина, которая киви, уже и не надеется на такой вариант развития событий, но она хорошо себя зарекомендовала, поэтому её можно встретить во многих рекламах, в этих кругах её знают, как профессионала своего дела, и она совсем не против. Поэтому выкладывается сильнее других. А этот мужчина, который банан, вообще берётся за любую работу, которую ему предлагают на телевидении. Нужно быть бананом? Нужно быть статистом? Нужно хлопать в ладоши, смеяться и плакать когда скажут? Он в деле. Да и вообще, если платят хорошо, он и за другую работу возьмется, потому что нужно кормить семью. Или ты утверждал, что я не понимаю почему, в принципе, снимают рекламу? Или не понимаю, почему её тут показывают?

— Да нет, я как раз это и имел в виду, ты всё правильно понял. Это…поразительно. То, что ты сказал, это правда или ты только что это выдумал?

— Ты никогда не узнаешь наверняка. — он развёл руками.

— Значит, ты снова не ответишь?

— Само собой. — в ответ на это я лишь покачал головой, и мы направились в сторону кассы. А на наше место стали охранник и одна из работниц зала.

— Вот, телевизор сломался, сделай с ним что-нибудь, пожалуйста.

— Я охранник, а не техник. Я в этом не разбираюсь и понятия не имею, что с ним не так. И, если полезу, то, скорее всего, сделаю только хуже.

— Ну так почитай в интернете, и начнёшь разбираться. Кстати, тебе не кажется знакомым лицо этой женщины по центру? Я уверенна, что я её где-то видела. Может это какая-то моя знакомая? Не узнаешь её?

— Нет, среди моих знакомых фруктов нет, только овощи. — услышав звонкий смех охранника, я повернул к кассе.

5

01:15

Когда мы вернулись, я предложил сделать небольшой перерыв. Дима в чёрном был не против. Я взял пончики, круасаны, сделал нам чай с лимоном (и с сахаром) и мы сели на диван, перед телевизором. Включив его, я увидел, что на том телеканале, где трое спорили, идёт реклама очередной букмекерской конторы: на экране люди смеялись, веселились и бросали друг в друга долларами, а на фоне играла известная композиция «Баксы, баксы, баксы…баксы, баксы, баксы».

— Иногда складывается впечатление, что всех интересуют только деньги. — слегка расстроено произнёс я, и укусил пончик.

— Ну, не прям всех. У тебя вот, например, нет ни одного доллара.

— Ахах, это да, я как-то об этом даже не задумывался. Ты не против, если я переключу?

— Не против. Сегодня ты выбираешь, что смотреть.

— Вот и славно. — я принялся «ходить» по каналам. На следующем шла передача «Следствие вели… с Леонидом Каневским», где рассказывали об очередном преступнике эпохи СССР. — Скажи, а это Бог создал людей такими жестокими?

— Нет. Бог создал людей, а вместе с ними создал и выбор. Каждый выбирает сам, каким ему быть: жестоким или милосердным, хорошим или плохим, творить добро или зло. Более того, выбор ты делаешь каждый день, а не раз на всю жизнь: вчера ты делал добро, сегодня можешь начать творить зло, и наоборот. И раз человек делает выбор и каждый день его подтверждает, то не стоит перекладывать ответственность на Бога.

— А какое самое страшное наказание для преступника за сделанное зло?

— Самое страшное наказание, это жизнь, которую преступник сам у себя забирает. Но преступники не знают об этом, пока не окажутся перед Богом. И тогда, увидев, кем они могли стать, кем могли стать их дети и дети их детей, — он немного наклонился ко мне, — все эти брутальные любители жестокости плачут, как младенцы. Прям рыдают от бессилия.

— Ладно, что там дальше. — я переключил, и на следующем канале шёл довольно старый на вид фильм, о кунг-фу или чём-то похожем. В этот момент на экране ученик просил мастера научить его удару «Тысячи истин». Учитель был одет в традиционную для таких фильмов одежду, я бы даже назвал это формой учителя, тёмно-коричневого цвета с белыми манжетами и пуговицами. Он холодно посмотрел на ученика и изрёк, что тот ещё не готов.

— А ты знаешь этот удар? Удар «Тысячи истин»?

— Конечно. Все мастера его знают.

— Покажешь. — сказал я, с лёгкой иронией и недоверием.

— Может когда-нибудь.

— Окей. — я снова переключил канал, на этом показывали «Час суда». Стороны спорили, адвокат и прокурор их поддерживали. И посередине, невозмутимо и властно, сидел судья. Строгий вид, чёрная мантия, деревянный молоток (который в жизни я не видел ни у одного судьи), им он громко постучал, резко прервав споры. И после этого он вынес, несомненно, справедливое решение. — Такое бывает только по телевизору.

— Ты про молоток?

— Ахах, это тоже. Но вообще нет, я о справедливых судьях.

— А ты всех судей знаешь лично? И видел их за работой?

— Нет, но вот такое складывается впечатление, когда смотришь на то, что происходит в стране.

— Может быть. Но то, что такое показывают по телевизору, это уже хороший знак.

— Почему?

— Потому, что это означает, что у людей есть запрос на справедливых судей. А если люди, правда, этого хотят, то, рано или поздно, добьются. Вопрос только в том, готовы ли они к справедливому суду. Вот ты готов, например?

— Я, если честно, не знаю.

— А ты подумай. Потому что все требуют справедливого суда, когда виноват кто-то другой. И практически никто, когда виновен сам.

— Так. — я допил чай и решительно поставил чашку на стол. — Может, всё-таки, сыграем в фифу?

— Ты думаешь, у тебя есть какие-то шансы?

— Думаю да. — к телевизору была подключена старенькая PlayStation 3, её я и включил и после выбрал на ней футбол. — Я возьму «Милан».

— Ооо, «il Diavoli» или по-русски «дьяволы». Очень иронично. В таком случае, я возьму «Интер», что придаст этому матчу дополнительного интереса.

— Derby della Madonnina.

— Именно.

Дальше я только проигрывал. Даже не знаю, сколько матчей подряд: поражение, поражение, поражение. Более того, мне не удалось забить ни одного гола.

— Все передачи в одно касание, начиная с розыгрыша от ворот и заканчивая голом. Ни единого лишнего движения! Даже компьютер ошибается, но ты нет! Это вообще честно?

— Не расстраивайся ты так. Эти поражения мы не будем считать.

— А я и не расстраиваюсь! Наоборот, ты меня задел! Давай ещё раз.

6

02:20

— Так на что же мне ориентироваться в своём ответе? Что имеет значение? — спросил я. Мы продолжали сидеть на диване, но уже с выключенным телевизором.

— В очередной раз задаёшь мне подобный вопрос? От того, чему придавать значение при выборе ответа, зависит и сам ответ. И если я буду это решать, то значит, смогу манипулировать им. Тогда я могу ответить и без тебя, зачем мне такой посредник?

— Я просто пытаюсь получше разобраться в ситуации, чтобы прийти к правильному ответу.

— Ты зациклен на правильности ответа, но в таком случае тебе ещё необходимо придумать, как проверить его правильность. И ещё вопрос, что из этого сложнее.

— А мне нужно зациклиться на неправильном ответе? Я что-то не понимаю.

— Правильный/неправильный, плюс/минус, да/нет — простые и жесткие категории. Я не требую, чтобы твой ответ непременно соответствовал какой-то из них. Меня скорее интересует «твой» ответ.

— Мой ответ? Мне кажется, любой мой ответ будет «моим».

— В каком-то смысле да, но не так, как подразумеваю я. Не просто пальцем в небо, не наугад. Подумай, как именно ты, и только ты, ответил бы на этот вопрос. И ответь.

— Именно я…не знаю. Я просто даже не очень понимаю, с чего начать путь к ответу. От чего отталкиваться?

— Ну, начни с того, что ты знаешь.

— О чём?

— О Боге, о дьяволе.

— Ну, вроде как, один живёт наверху, второй внизу, один…

— Не-не, я говорю «с того, что ты знаешь», понимаешь? Ты действительно можешь подтвердить эти утверждения доказательствами? Или это просто слухи, которые до тебя доходили, и первыми всплыли в памяти?

— Ну да, доказательств у меня нет.

— Так что ты знаешь?

— Получается, ничего.

— Именно. А значит, знания не помогут тебе прийти к ответу. От этого и стоит отталкиваться.

— Отталкиваться от того, что я ничего не знаю. В этом есть смысл?

— Конечно. Разум, как сосуд — признавая его полость, ты получаешь возможность наполнить его. А не признавая, соответственно, теряешь её.

— Хорошо, убедил. А дальше что?

— Второй момент: ответ, действительно, будет простым — да или нет. Но, если ты хочешь действовать осмысленно, то за ним должен стоять аргумент. То, почему ты так решил. Вот его и ищи.

— Но как?

–… — он развёл руками в стороны и пожал плечами. — Это уже твоя забота, я и так достаточно тебе сказал.

— Да, спасибо, но уже, — я посмотрел на часы, — больше двух часов ночи. Значит у меня не так много времени, на всё это. А, между прочим, это ты установил такие временные границы, так что мог бы ещё немного помочь.

— Да, границы эти — моё условие. Зная твою решительность, если бы их не было, ты бы до самой смерти тянул и не отвечал.

— Ахах, да, похоже на правду.

— К тому же, я мог дать тебе и меньше времени. Например, пару минут, или 10, или 15. Тут можно по-разному смотреть. Но ты не переживай, времени, чтобы прийти к тому что ты хочешь, тебе хватит…Если будешь идти в верном направлении.

— И какое же из направлений верное?

— Кто знает. Но, уверен, любое действительно верное направление начинается с того, что ты перестаешь спрашивать об этом у окружающих. В данном случае — у меня.

— Блин…

–…

— Кажется у меня изжога. — я встал и начал рыться в целлофановом пакете, который исполнял роль аптечки. — Но у меня ничего от неё нет. Ты можешь сделать так, чтобы она исчезла. — в этот момент я скривился, так как снова испытал жжение.

— Не знаю, я же говорил тебе зайти в аптеку, а ты не послушал.

— Но у меня всё равно не хватило бы денег. После супермаркета только мелочь осталась.

— Да, но ты мог бы не покупать, например, сухарики и тогда хватило бы. А может, в таком случае, и изжоги бы не было.

— Она именно от сухариков?

— Теперь ты этого уже не узнаешь.

— Но она отвлекает меня от того, о чём мне стоит думать. — я снова скривился.

— Хорошо, раз прям так сильно отвлекает. — в этот момент жар резко сменился на приятный холодок, который медленно разошёлся по всему телу. — Так лучше?

— Да, спасибо! Это какое-то чудо! Это же доказывает, что…Так, секунду. Это же ничего не доказывает.

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Я…утверждаю. Сначала я подумал, что это значит, что ты Бог. Потом подумал, что теоретически это мог бы уметь и дьявол, а теперь…

— Продолжай.

— Теперь думаю, в принципе, ты мог бы быть и просто профессиональным исцелителем изжоги, который очень похож на меня.

— Звучит любопытно.

— И вообще, с чего мы приняли как факт, что ты в этом вопросе, который мне задал, авторитет? Только с того, что ты задал вопрос и будешь проверять правильность моего ответа? Я теперь сомневаюсь.

— И?

— Я просто хочу убедиться, что ты по этой теме хоть что-то знаешь.

— Убедиться у тебя всё равно не получится. Ты не проверишь мои знания на истинность, ведь сам знаниями не обладаешь. Но, если хочешь, хорошо, задай мне ещё какой-нибудь вопрос.

— Не получиться? Ну, тогда я хотя бы попытаюсь. А вопрос звучит так: «Можно ли отличить Бога…

— Ахах, нет, кроме этого вопроса. Ты в своём репертуаре.

— Ладно. — я задумался, пытаясь вспомнить хоть какой-то подходящий вопрос, ещё желательно и непростой. И смог, с трудом, но смог. — Может ли Бог создать камень, который не сможет поднять?

— А ты сам знаешь ответ на этот вопрос?

— Знаю (я не знал), но тебе не скажу, ведь я буду проверять правильность твоего ответа.

— Ты смотри, ты вполне обучаем. — он улыбнулся. — Ответ: может, но…

— Но тогда, получается, Он не всесилен. Ведь, в таком случае, будет существовать камень, который Он не подымет!

–…но лишь на мгновенье. В следующий же момент, Он превзойдёт самого Себя, самого Бога, и сделает то, что даже Ему было не под силу. Создаст задачу, которую невозможно решить, и решит её, на то Он и Бог. Это только вопрос времени. А существует Он вечность, поэтому и всесильный. Так что, по факту, да, Он бы выполнил это задание. Но, ты бы даже не успел подумать об этом, как Он уже этот камень бы поднял. Ну так что, проверишь мои слова на правильность? Этот ответ соответствует истине?

— Если честно, не проверю. Я блефовал. — в этот момент мне стало немного стыдно.

— Не переживай, я это прекрасно знал.

— Почему же тогда ответил?

— Потому что ты задал интересный вопрос.

— Выходит, Бог всесилен.

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Утверждаю.

— В таком случае, ты неправ.

— Как это?

— А так. Всесильный Бог должен быть Всезнающим, ведь сила без знаний ничего не стоит. А Всезнающий Бог, не может быть Всесильным. Ведь есть кое-что, что не под силу Всезнающему, а значит и не под силу Всесильному.

— Что это? Что может быть не под силу Всесильному? Значит, Он может создать камень, который никогда не сможет поднять?

— Нет. Этот «камень» существует объективно, исходя из законов логики. Его нет необходимости создавать, а кроме этого Бог способен на всё.

— Так что же это?!

— Кое-что очень маленькое…незначительное…

— Ну?

— Что «ну»? Ты сам способен ответить на этот вопрос.

— Я? Мне-то откуда это знать.

— Это вполне в пределах твоего понимания, если ты, и правда, захочешь понять.

— Не знаю, может, Бог не может умереть?

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Спрашиваю.

— Да, не может, но это неправильный ответ.

— Почему неправильный?

— В этом нет ничего необычного. Всё, что не рождалось — не способно умереть. Может ли умереть камень?

— Думаю, нет.

— Ты можешь разрезать камень, у тебя будет два камня. Можешь расплавить камень, получишь руду из камня. Можешь расщепить камень на атомы, получишь набор атомов. Материя бессмертна, дух бессмертен и ему не навредить. Бог — это и материя и дух, поэтому Он бессмертен со всех сторон. Но, как я уже сказал, это не тот ответ, который тебя интересует. Есть кое-что, на что не способен только Всесильный.

— Только Он? Может, быть слабым?

— А что значит «быть слабым»? Поступать так, как поступил бы, по твоему мнению, слабый? Или быть слабым, это не проявлять силу? И в том и в другом случае, Бог способен на это, если на то Его воля.

— Ладно. — я развёл руками. — Я не могу угадать.

— Угадывать и не нужно, поняв суть, ты придёшь к ответу. Более того, ты делаешь каждый день, то, на что не способен Бог.

— Я? — я поднял брови от удивления.

— Да, ты. И не ты один, это весьма распространённое явление. Потому что только Всесильный не способен на это, остальные вполне себе.

— Значит, я знаю, что это такое, просто не знаю, что это именно оно?

— Да.

— Хорошо. — я попытался сконцентрироваться, чтобы предпринять ещё одну попытку. — Возможно, Бог не может проиграть?

— Бог может проиграть, если на то Его воля.

— Его воля? А зачем Ему может понадобиться поражение?

— Кто знает, разные бывают ситуации. Например, можно отдать пешку, чтобы выиграть партию. Можно ли считать потерю пешки поражением?

— Даже не знаю.

— А если между ходами будут проходить столетия?

— То это будет очень длинная партия.

— Верно, и потеря пешки будет выглядеть как поражение длинною в сотню лет. Но, действительно побеждает тот, кто побеждает в конечном итоге. А в конце концов, всегда побеждает Бог. Можешь быть в этом уверен, даже если в какой-то момент тебе будет казаться иначе.

— Выходит, Бог сильнее дьявола?

— Само собой.

— Почему ты в этом так уверен?

— Если Бог создал всё, значит всё, что существует, существует с Его позволения. Выходит и дьявол, если он существует, существует лишь потому, что Бог позволил ему существовать. Это ли не признание слабости дьявола? Это ли не признание его бессильности перед Богом?

— Возможно. Ты сказал «если он существует», но разве им не обязательно существовать в паре?

— Только для одного из них: дьяволу, чтобы существовать, обязательно нужен Бог, но вот Богу, чтобы существовать, дьявол не нужен. У Бога нет антипода. Даже весь мир не перевесит Бога, у Него нет противовеса. Нет и никогда не было никого, кто был бы достоин называться Его противником.

— Никогда и никого?

— Никогда и никого.

— Звучит весьма удручающе…для дьявола. То есть, если бы он существовал, то у него не было бы никаких преимуществ перед Богом?

— Никаких. Но была бы одна особенность.

— Какая?

— Люди не притворяются перед дьяволом.

— И ты хочешь сказать, что, чисто теоретически, есть вероятность, что сейчас передо мной сидит кто-то настолько могущественный?

— Чисто теоретически.

— Это пугает. — мне действительно стало не по себе, как только я представил, что это правда. — Если честно, даже захотелось попритворяться.

— Ахах, нет необходимости. Кем бы я ни был, поверь мне, я прекрасно знаю, кто ты такой. Даже лучше, чем ты сам себя знаешь.

— Да? Ну тогда ладно. — я успокоился и расслаблено откинулся на спинку дивана. — То есть, получается, Бог может существовать, а дьявол при этом не существовать?

— Бог, в любом случае, существует, а вот дьявол не факт.

— И что же тогда? Мы его выдумали что ли?

— Всё может быть.

— Зачем?

— Хороший вопрос.

— Но ведь зло, объективно, существует.

— Существует, как и добро. И то и другое в этот мир привносят одни и те же руки. Человеческие руки. Но есть одна интересная закономерность. Когда люди делают добро, никто не говорит: «Это не я! Это Бог вселился в меня и сделал это добро за меня!». Каждый присваивает добрые поступки себе, не сомневаясь ни секунды. А вот как сделают что-то плохое, то тут же ищут на кого бы переложить ответственность. Не задумывался над этим?

— Не задумывался. Ты хочешь меня убедить в том, что дьявола не существует?

— Хочу? Нет, не хочу. Я просто рассуждаю.

— Рассуждаешь, как дьявол.

— Почему?

— Я думаю, дьявол первым бы попытался всех убедить, что его не существует.

— Ахах, молодец! Мне нравится ход твоих мыслей.

— Значит, я прав?

— Вполне возможно. Но у меня другая точка зрения. Ты недооцениваешь силу страха. У людей даже есть поговорка: «Не так страшен чёрт, как его малюют». Для дьявола, если бы он существовал, страх был бы необходим, это его главный козырь. А люди не могут бояться тебя, если они не знают о твоём существовании.

— А какой главный козырь у Бога?

— Богу не нужны козыри, Он и есть главный козырь.

— Главный козырь?

— Главный козырь сил добра.

— Выходит, Бог добрый?

— Ясное дело, сомнений быть не может. Это легко доказать.

— Как?

— Тот факт, что существует и добро и зло, свидетельствует о доброте Бога. Потому что, если бы Бог был злым, то существовало бы только зло.

— Почему?

— Потому что зло не терпит свободы, и никому не даёт выбирать.

Я бросил взгляд на часы — 02:40. Время неумолимо уходит.

— Ну а вообще, это честно? — спросил я, немного расстроившись из-за этого.

— Ты о чём?

— Разве здесь и сейчас подходящее время и место для познания Бога?

— А разве нет? Можно познавать Бога, играя в футбол во дворе, и не познавать, находясь в самом святом храме. Познание Бога не зависит от окружения.

— А от чего зависит?

— От познающего.

— Получается, от меня?

— В данном случае, от тебя.

— Это звучит не очень обнадёживающе.

— Опять же, зависит от тебя.

— А что ты знаешь о Нём?

— О Боге?

— Да.

— Я знаю достаточно.

— В каком случае? Если ты Бог, то понятно. А если дьявол?

— То же самое. Ведь, в таком случае, Он мой оппонент, а как говориться «Знай своего врага».

— И что из своих знаний ты можешь мне поведать?

— Зависит от того, что ты спросишь.

— Ну, допустим, сколько Ему лет?

— Все года.

— Что значит «все года»?

— То и значит. Возьми все года, что были и будут, вот тебе ответ.

— Непонятно. А где он живёт?

— Везде.

— Ахах, отлично. Хорошо, как Его зовут?

— Есть ли имя у всего?

— Всё?

— А «Всё» это имя?

— Вообще, нет.

— Выходит такого имени не существует.

— Ясно. Очень познавательно. А это Он создал жизнь?

— Да.

— Всю?

— Конечно.

— И динозавров?

— И динозавров. А почему ты их выделяешь?

— Ну, некоторые люди считают, что их существование опровергает существование Бога, ведь о них не написано в библии, вот я и спросил.

— Это их проблемы, вызванные глупостью. Не имеет значения, что и где написано, в этом мире нет ничего, что бы доказывало отсутствие Бога, или опровергало Его существование. Это невозможно.

— А существует что-то, что доказывает Его существование?

— Нет.

— Почему?

— Потому что таков Его замысел.

— Ладно. Он создал всё за семь дней? Динозавры на второй, люди на седьмой? Или как?

— Все человеческие системы времяисчисления базируются на первобытных циклах смены дня и ночи. Даже вот твои «семь дней». Но, до создания мира никаких циклов не существовало, а значит никакими человеческими мерами времени нельзя измерить длительность процесса сотворения мира. Проще говоря, можешь считать, что Он делал это вечно, либо что это произошло мгновенно. И то и то будет в равной степени истиной.

— А что было до сотворения мира?

— Хаос.

— А что такое хаос?

— Хаос — это противоположность порядка.

— Выходит, то, что происходит сейчас, это порядок?

— Да, а у тебя есть сомнения?

— Ну не знаю, просто, если посмотреть, что происходит в мире, на все эти беспорядки… — мне показалось забавным такое противопоставление.

— Порядок, это не правильность и размеренность человеческой жизни. Порядок — это строгая связь между причиной и следствием, обусловленная природными законами. И всё вокруг подчинено порядку, это очевидно, если обладать достаточным количеством информации. А человеческое поведение и поведение человечества — это ваша собственная забота и работа.

— Наша забота? Но ведь, если мы будем себя плохо вести, то Он же нас накажет, ведь так?

— С чего ты взял?

— Ну, вроде как, был же когда-то потоп.

— Чушь.

— Значит, не было?

— Потоп может и был. Чушь, что это хоть как-то связанно с наказанием.

— Ну, Он же разгневался и…

— Снова чушь. Дима, что такое гнев?

— Это злость. — сказал я первое, что пришло в голову.

— Это синонимы, но ты не передал суть гнева. А суть его в том, что гнев — это признание бессилия. Гнев — это беспомощность. Ты злишься, когда не способен повлиять на то, что для тебя имеет значение. Например, вот недавно ты пролил на себя латте, помнишь? Как же ты тогда разозлился.

— Да, было дело. Мало того, что испачкал чистые джинсы, так ещё и остался без латте!

— А если бы ты мог отмотать время назад, даже на минуту, и избежать этого, ты бы продолжил злиться?

— Думаю, нет. Просто всё исправил бы и выпил этот кофе.

— Ну вот. Но ты не способен повернуть время вспять, поэтому всё, что тебе оставалось, это испытывать гнев, от невозможности влиять на сложившиеся обстоятельства, при наличии желания повлиять. А Всесильный может изменить всё, что пожелает. Абсолютно всё. Поэтому, Его ничего не способно разгневать. Это нонсенс, понимаешь? Так что, наслав на людей потоп, разозлившись из-за их плохого поведения, Он бы собственноручно расписался в своей слабости. Именно поэтому твоё утверждение — чушь.

— То есть, хочешь сказать, Он мог бы повлиять на нас вопреки нашему желанию? Изменить нас, без участия «нас»?

— Несомненно. Но такой подход имел бы очень высокую цену. За это пришлось бы расплатиться вашей свободой. Лишить вас выбора, и тогда каждый человеческий выбор будет добрым и правильным, но ни один из них не будет человеческим. Ты бы хотел жить в таком мире? В мире, где за тебя всегда выбирает кто-то другой, пусть даже и Бог?

— Даже не знаю. Это сложный вопрос.

— Само собой. Правда, такой мир уже есть, называется Раем.

— Ооо, ну про Рай я слышал. Говорят. там довольно неплохо.

— В таком случае, почему же ты оттуда ушёл?

— Я? Ушёл? Нее, насколько я слышал, наших предков оттуда изгнали.

— За что?

— За то, что они взяли то, что брать было нельзя.

— Что именно?

— Яблоко.

— Просто яблоко? Обычное, как в магазине?

— Нет. Это яблоко — плод познания добра и зла. Бог сказал им его не трогать, но они не послушались.

— Ага. Очень интересно. Только теперь у меня есть пара вопросов.

— Каких?

— Во-первых, ты действительно веришь, что Всезнающий и Всемогущий Бог, сказав двум людям «Не трогайте яблоко», реально не знал, что они его тронут? Как будто это совсем не в стиле людей. А если Он это знал изначально, то почему же тогда разгневался?

— Я об этом не задумывался.

— А зря. И, во-вторых, плод познания добра и зла. «Познания», понимаешь? Как можно познать зло в Раю? В месте, где этого самого зла не существует? И как можно познать добро, не увидев зла?

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что Рай — это совсем не то место, где находится плод познания добра и зла. Там нет второго, а следовательно, нет и первого. Лишь безмятежный покой, за пазухой Бога.

— Звучит как отличное место.

— Может быть. Но познавать там нечего.

— А где же этот плод?

— Тут. Как раз в том месте, где есть и добро, и зло, и выбор. Как раз там, где познание возможно.

— Ты меня запутал и отвлёк. Я так и не понял, почему тогда произошел потоп? Если он вообще происходил?

— А почему происходят потопы? Или другие природные катаклизмы?

— Ну, у каждого катаклизма своя причина.

— Вот именно. У каждого из них, как природного явления, есть своя, вполне природная, причина.

— Но ведь умирают люди, страны, цивилизации.

— Одни умирают, другие становятся сильнее. Это зависит от людей и от цивилизаций. От того, насколько вы готовы бороться и помогать друг другу.

— Но, получается, если Он создал всё, то и катастрофы тоже?

— Да.

— Но ведь кто-то умирает из-за них.

— Все из-за чего-то умирают. В основном, из-за того, что живут.

— Выходит, смерть тоже Его творение?

— Несомненно.

— И это нормально?

— А, по-твоему, нет? Хочешь сказать, смерти быть не должно?

— Даже не знаю… — я обхватил большим и указательным пальцами подбородок. — Можно, конечно, сказать, что если бы никто не умирал, то ресурсов на всех не хватило бы, но…это всё равно весьма грустно.

— Ресурсы лишь часть проблемы. Посмотри на общество, нынешнее или прошлое — не важно. Несколько поколений, что очень похожи между собой и лишь немного отличаются, с трудом уживаются вместе. Представ, что бы было, если бы никто из живущих так и не умер. Как бы современный изнеженный человек из сети смог найти общий язык с тем, кто жёг на площадях «еретиков»? Как бы появился современный закон, если бы короли не умирали? Общество меняется лишь потому, что обновляется. А обновляется оно посредством смены поколений, которая происходит благодаря смерти.

— Да, что-то в этом есть. — нельзя сказать, что я согласился, но, по крайней мере, задумался.

— Но и это ещё не всё. Взгляни на людей вокруг, они смертны. И они знают, что смертны. Но разве они ценят жизнь? Свою? Может чужую? Ценят время, которое у них есть? Очень часто нет. Несмотря на всю хрупкость человеческой жизни, они относятся к ней легкомысленно. Просто представ, какой хаос творился бы вокруг, если бы смерти не было. А вот теперь, ко всему этому можешь добавить ещё и вопрос ресурсов, и сможешь увидеть приблизительную картину того, что происходило бы.

— Вот это были бы действительно беспорядки. То есть, хочешь сказать, что смерть — это хорошо?

— А жизнь — это хорошо?

— Конечно.

— Но не было бы жизни, не было бы и смерти, верно?

–… — я не нашёл, что на это ответить, просто сидел какое-то время с задумчивым видом.

— Я мог бы привести тебе множество примеров, когда жизнь — это страдание, а смерть — избавление. И это бы растянуло твои размышления ещё сильнее. Но скажу лишь: не переживай, и жизнь и смерть — это естественно, и то и то приходит в своё время.

Взгляд на часы — 02:50. Это расстраивало и злило одновременно, ведь я не мог повлиять на течение времени…блин, а он прав по поводу злости.

— Это, конечно, всё очень интересно, но твои ответы совсем не помогают. — вырвалось у меня раздражённо.

— Так может дело в твоих вопросах?

— Возможно. А какие же мне тогда задавать вопросы?

— Ты снова хочешь, чтобы я тебе сказал, какие ты мне должен задавать вопросы?

— Но если это поможет, то какая разница?

— Поможет ли? Чтобы узнать за один вопрос, можно ли отличить Бога от дьявола, тебе нужно это у меня и спросить. Но на этот вопрос ты прямого ответа не получишь, потому что тогда это всё теряет смысл.

— А сейчас это всё имеет смысл?

— Сейчас, по крайней мере, такая возможность сохраняется. Не вижу причин от этого отказываться.

— Не уверен, что вижу причины на это соглашаться.

— В таком случае, я пойду. Но, если ты передумаешь, — он кинул взгляд на часы, — у тебя есть ещё 10 минут.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а я сидел и думал, что, даже если я передумаю, 10 минут — слишком мало, чтобы я к чему-то пришёл. Особенно учитывая, что за последние 2 часа и 50 минут так ничего придумать мне не удалось.