Русское воскрешение Мэрилин Монро

Дмитрий Николаевич Таганов, 2019

Триллер – фэнтези в стиле «кровь и юмор». Перед закатом Советского Союза партийное руководство решает клонировать Ленинскую гвардию, чтобы вдохнуть новую жизнь в угасающую идеологию и спасти великую страну. Одним из клонов, помимо самого Ленина, стала прелестная девушка, знаменитая американская актриса Мэрилин Монро, клонированная лишь в утешение старику-ученому. Через пару десятков лет клоны возвращаются в Москву, но совсем не такими, какими их ожидали политики. Большие деньги, политика, любовь и кровь сопровождают жизнь Мэрилин Монро в Москве. Улетая домой, она увозит с собой четыре урны с прахом братьев-клонов, и прощается навсегда с любовниками – американским дипломатом и русским частным детективом, который спас ей жизнь. Это вторая книга серии «Ник Соколов».

Оглавление

4. Ленч

Левко выбрал для ленча китайскую кухню. На первое суп из ласточкиного гнезда, — это из маленьких рыбок, которые китайские ласточки натаскали, чтобы построить свое гнездо, и чем-то вкусным их потом склеили. Второе было проще: утка по-пекински с ростками бамбука. Личного повара Левко завел еще в девяностых, когда открыл свой первый банк. Но тогда это было по необходимости: в те лихие годы, чем реже банкир светился в людных местах, тем дольше мог прожить.

Свой первый банк он назвал тогда, как азартный картежник, «Вист-кредит». Но тот его банк больше занимал сам, чем выдавал кредиты. А если и давал, только тем, кто вез в страну тряпичный «секонд-хэнд», да просроченные колбасы и консервы из чужих магазинов. Да и только потому, что те оборачивали его деньги за неделю. Главным делом этого банка, с дверью в подворотне, был отмывка преступных денег и перегонка их за границу, если этим рублям хотелось стать инвалютой. А еще обналичкой таких же преступно нажитых рублей, если они хотели тут пока и оставаться. Проблемы были только с чемоданами, чтобы возить туда-сюда эти миллиарды тех еще, «деревянных» рублей.

Еще Левко набил себе хорошо карманы на такой глупой затее, как чубайсовские приватизационные ваучеры, — если кто их еще помнит. Их автор подошел к делу по-ленински: захотел все и всем в стране разделить поровну. В результате богатейшая страна досталась нескольким десяткам, может, сотням жирных и хитрых котов, остальные десятки миллионов получили шиш с маслом.

Но только не Левко. Растерянные от такой шоковой терапии миллионы жителей понесли свои последние деревянные, обесценивающиеся со скоростью падения репутации страны, в его «Вист-кредит». Левко смело обещал им во всех газетных рекламах по сто процентов навару в год. Потому что через год каждый деревянный тогда терял не сто, а до тысячи процентов. Возвращал Левко через год, как и обещал с наваром в сто, себе же оставлял девятьсот. То были золотые годочки для таких, как Левко, и немудрено было, что все это так же по-дурацки закончилось в девяносто восьмом году. Сама государственная казна не выдержала этой экономики «по-Левко» и лопнула как пузырь. Зарулили страну в этот дефолт те самые, стоявшие тогда во главе, ваучерные «менеджеры».

Банк «Вист-кредит» лопнул вместе с государством. Левко рассудил, что уж если государство не отдает своих долгов, то он не сделает этого подавно. Все его деньги давно были на оффшорах. Он за несколько месяцев почувствовал неладное: его государство, как проигравшийся в пух и прах картежник, начало занимать деньги у кого только могло и под любые проценты.

«Вист-кредит» исчез. Просто сняли вывеску и заперли все двери. Но еще был десяток или около того тех, кто оставался должен самому банку. И порядочно должен. Оставлять им такие деньги было жалко. Но те тоже, что могли, все запрятали. Поэтому судиться с ними цивилизованно и получить потом копейки, было глупо, да и эти копейки сразу бы ушли на выплату обманутым самими «Вист-кредитом» вкладчикам. Оставалось обратиться к бандитам. Так Левко познакомился с Ребровым.

Обедал Левко всегда в своем просторном кабинете. Он вообще не любил отсюда отлучаться надолго. Повсюду, куда только можно было тут кинуть взгляд, — на столах, даже на стенах, — мерцали и шевелились таблицами и графиками компьютерные мониторы. Биржи всего мира отчитывались ежесекундно перед ним по результатам его рискованных финансовых сделок.

Левко был прирожденный игрок. Он и начал как картежник на сочинских пляжах. Позже в страну пришел с Запада карточный покер. В душных прокуренных гостиничных номерах по ночам он раздевал до гола и до ужаса в глазах богатых кавказцев с продовольственных рынков. Но Левко ни разу в жизни не зашел ни в одно казино, когда они еще были открыты, ни в одну игорную щель с автоматами. Он играл только в те игры, где шансы и фортуна были на его стороне, а не заведомо на чужой.

Без пяти минут час Левко, наконец, оторвался от своих мониторов, прошел в другой конец кабинета, где у окна был накрыт стол, и внимательно оглядел его. Стол был сервирован в китайском стиле, с голубым изящным фарфором под древность. Левко во всем был эстетом. Во время ланча он любил слушать классическую музыку. Он обожал оперу. Поэтому, перебрав несколько дисков в длинном ряду на полке, подыскивая что-нибудь восточное, он выбрал «Чио-чио-сан».

И здесь, и за рубежом, он посещал оперные театры, у него было много знакомых за кулисами, и даже почти все дамы, которых он приглашал в свою двухэтажную квартиру, были из этих кругов. В такие вечера он выпроваживал из квартиры всю женскую прислугу, чтобы те не взболтнули: Левко был женат. Но жена с сыном большую часть года проживали под Лондоном, тут они бывали только наездами, и это вполне устраивало Левко. Дело было в том, что его шестнадцатилетний сын-балбес учился там в школе. Но год тому назад тот попал в нехорошую историю с групповым изнасилованием. Все мальчики были из хороших семей, но, главное, и эта девочка тоже. Чтобы замять дело, Левко пришлось отстегнуть с болью в душе несколько сот тысяч этих британских фунтов. Дело «полюбовно» замяли. Но после этого случая жена сняла рядом с тем колледжем квартиру, забрала в нее сына, жила там с ним и не спускала с него больше глаз.

Реброва хозяин посадил лицом к окну, сам сел напротив, так чтобы видеть два широких плазменных монитора на стене за его спиной.

— Ну, я тебе «мартини» не предлагаю, но сам, пожалуй, выпью для аппетита, — сказал Левко, теребя в руках салфетку. — Или налить?

Ребров только мотнул головой, поджав губы. Он не пил уже несколько месяцев.

Официантка с белой наколкой в волосах и счастливым улыбающимся лицом принесла и разлила в чашки суп. Когда она закрыла за собой дверь, Левко сказал:

— В следующую пятницу прилетает Володя.

Ребров оторвал глаза от окна, где он рассматривал ворон, сидящих на тополе, и взглянул на Левко. «Вот оно что… — подумал он. — Началось, значит».

— Твои готовы? — спросил Левко. Ребров кивнул. — Ты им обо всем рассказал?

— Зачем, рано еще.

Занялись каждый своим супом, и замолчали. Ребров только попробовал свой, и теперь сидел, гонял фарфоровой ложкой маленьких рыбок в своей суповой чашке. Левко ел с аппетитом и готовился к более важному и интересующему его вопросу.

— Что там с этим Сережей у них приключилось? — наконец, спросил он.

— Говорят, повесился, — и Ребров слегка повел плечом.

— С чего бы это? Такой способный двойник.

Левко рассматривал лицо Реброва быстрым проницательным взглядом опытного картежника. Любой мускул на его лице мог бы его сейчас выдать. Левко этого Сережу видел всего один раз, и то ездил смотреть на него из чистого любопытства, как на шутку природы, — до того походил тот на великого поэта. Но Левко было совершенно безразлично, в какой мир ушел от них Сережа, и встретился ли он уже со своим знаменитым прообразом. Его заботило только одно: не началась ли за его спиной двойная игра. Не надел ли петлю тому на шею сам Ребров.

Но тот на вопрос не ответил, сочтя его за риторический. Потом выловил ложкой одну снулую рыбку и спросил:

— Как, интересно, ласточки их ловят?

Левко снова занялся своим супом. Но под тихую арию несчастной Чио-чио-сан он продолжал думать о неприятном. Он никогда и никому полностью не доверял в своих делах. Но тому левому политику доверять следовало еще меньше. От такого целеустремленного коммуниста можно было ожидать чего угодно. Его великие цели оправдывали любые средства, — он этого и не скрывал. Но догадаться, какие они окажутся в следующую минуту, было невозможно. Тем более, что по их идеологии банкир Левко был им всем злейший враг.

Но Левко уже скормил им миллионы зеленых. Тот просил еще и еще, и Левко, не задавая вопросов, отчислял ему со своего тощего, как дистрофик, банковского баланса. Но теперь это заканчивалось. Эти несколько миллионов должны были возвратиться к нему с тысячекратным наваром, а то и с большим. Уже через неделю. От силы — через полторы. Но вот только никакого повешенного или повесившегося в их общем сценарии не предусматривалось. Что за дела!

Графики на плазменных мониторах за спиной Реброва вдруг резко зашевелились. Еще с утра Левко заключил две не очень крупные сделки на валютных рынках. Одну с расчетом на рост доллара против евро на лондонской бирже, другую — на падение доллара, но против российского рубля, на московской. Все эти часы до обеда графики на мониторах изображали две кривые пилы, но обе двигались, туда, куда и хотел Левко. Теперь на первом мониторе нарисовалась горка, на втором — крутой горный спуск. Вдруг последние зубья обеих пил осеклись.

— Извини, — сказал он Реброву и почти бегом бросился к рабочему столу. Все в компьютере было у него заранее готово, оставалось только дважды нажать на кнопку мыши, — и обе сделки были закрыты. Очень успешно закрыты. Он заработал двумя пальцами десять тысяч долларов. Пустячок в его положении, но приятно. Да еще это будет и греть его хорошо изнутри до конца дня. Он возвратился к столу в приподнятом настроении. Как раз принесли утку. Когда официантка вышла, первым на этот раз спросил Ребров.

— Так что там с нашими деньгами, Леня? — и Ребров сразу, по той знакомой ему уже двенадцать лет беззаботной гримаске, которую Левко изобразил на своем лице, понял, что очень плохо.

— Пока все по-прежнему. Но один банк обещал нам помочь кредитом. Ничего, прорвемся, Ваня.

— Нехорошо все это, Леня. Ненадежно как-то.

— Через две недели ты будешь миллиардером. Тебя это устраивает?

— Ненадежно…

— Только я тебя прошу, будь со мной честным, сам видишь, какое дело мы затеяли. Нам с тобой надо сейчас, как один кулак! И, пожалуйста, осторожней с этим коммунистом.

— Нашел он себе сумасшедшего?

— Не знаю и не хочу в это вникать. И вообще эти мокрые дела — по твоей части. И не разговаривай со мной об этом никогда.

— Давно ли ты такой чистый стал?

— Давно — не давно, а стал.

— Ладно. Только, наверное, он не нашел никого. Сказали мне, что он нанял какого-то легавого или сыщика. Думаю, для этого.

— Ты его видел?

— Нет еще. Завтра, наверно, увижу, на похоронах.

— Ты присмотрись, прощупай его, — как бы эта мелкая сошка нам все невзначай не подпортила.

Утку ели молча. Ребров опять только поковырял вилкой.

— Что-то ешь ты плохо. Болит? — спросил Левко, не отрываясь от еды и не поднимая головы.

— Аппетита нет.

— Что тебе врач говорит?

— Ничего не говорит.

— Ты хоть спрашивал?

— Когда помру-то? Еще нет.

Левко знал лучше Реброва, когда тот помрет. Он консультировался об этом у одного известного врача. С теми симптомами цирроза печени, что рассказывал ему Ребров, с его кровотечениями из варикозных вен кишечника, он был уже на последней стадии и должен был умереть через полгода, и никак не позднее. Узнав об этом, Левко не огорчился. Нельзя сказать, что он обрадовался, все-таки он считал себя порядочным человеком. Но и не огорчился. Потому, что Левко давно уже боялся Реброва. Очень боялся. Тот даже ему иногда снился в ночных кошмарах. Про себя он даже называл его «нелюдь».

Двенадцать лет тому назад, как оказалось только теперь, он недооценил Реброва. Он думал, что сумеет легко поладить, подчинить или разобраться с тем деревенским полуграмотным пареньком. Но тот оказался много круче, чем он думал, и много умнее. И в своем собственном банке Левко никогда уже не чувствовал себя полным хозяином. Потому что знал, видел сам не раз, что у Реброва только один аргумент для врага — смерть. На самом деле, это был весьма обычный аргумент в деловых кругах в те «лихие девяностые».

Ребров не остался ждать десерт, а Левко его не удерживал. Как только тот ушел, Левко кинулся к своим мониторам на столе и впился в них, просматривая все появившиеся за время его отсутствия цифры. Сегодня эти цифры, или, может быть, звезды на небе, были к нему благосклонны. Он, не глядя, нащупал рукой на своем столе всегда валяющиеся тут ключи от своего «Порше», с длинной медной цепочкой на кольце, и накрутил цепочку на свой палец. Эта медная цепочка была особенной, она приносила Левко «счастье». Он заметил это еще лет двадцать назад, когда был уличным валютным менялой. Он тогда впервые в жизни купил машину — «Жигули», и с тех пор всегда, когда стоял на улице, поджидая клиентов, крутил на пальце эту длинную цепочку. Цепочка с ключом от машины была и зримым знаком его растущего статуса, и одновременно некоторой угрозой каждому, кто бы подошел к нему близко с недобрыми намерениями. А такие намерения были вокруг у многих.

Теперь же, не отрывая глаз от цифр, он надел кольцо от ключа на палец и быстро, весело закрутил цепочкой перед своими мониторами.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Русское воскрешение Мэрилин Монро предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я