Генерал Империи – 7

Дмитрий Николаевич Коровников, 2023

Год 2247-й. Тридцать лет назад во 2-й Александрийской войне сошлись звездные флоты Российской Империи и Американской Сенатской Республики. В итоге нет больше на просторах бесконечного космоса ни одного, ни второго государства, а беспощадные сражения за передел секторов контроля все продолжаются… И теперь на кону восемьдесят тысяч звездных систем бывшей Альтарианской Империи. Не правда ли, есть за что сражаться и за что умирать! Меня зовут Александр Васильков. Я бывший адмирал Российской Империи и шестизвездный адмирал Флота Вторжения периода Звездного Анабасиса… Но в данный момент я всего лишь капитан линейного крейсера «Одинокий», соправитель планеты Аль-Сафия-3, а по факту – простой воин Империи Мин. Очередной Империи, которая вот-вот падет…

Глава 3

— Нет, нет и нет! — яростно продолжал протестовать Бонифаций Брана против переделки своего любимого флагмана. — Я не позволю прикасаться к нему! Я потратил на апгрейд «2525» сорок бриллиантовых империалов из личных сбережений не для того, чтобы его сейчас изуродовали! Протестую!

— Протест не принимается, — в такой же манере судебного заседания воскликнул министр Дорнье. — Генерал Васильков был абсолютно прав, когда посоветовал переделать крейсер, ибо вопросы к нам будут возникать у всех, кто увидит «2525» на своих радарах. Каким образом гарнизонный крейсер, приписанный к определенному сектору патрулирования, вдруг оказался за сотни звездных систем вне своей зоны? Это первый вопрос, который зададут все те, кто этот корабль встретит. И если вы, центурион, думаете, что на нашем маршруте будут появляться лишь мирные гражданские лайнеры и яхты, то вы глубоко заблуждаетесь. Здесь, несмотря на пограничье межсекторного пространства, находится достаточное количество военных кораблей разных группировок. И даже если нам удастся, благодаря скорости крейсера, оторваться от них, однако сигнал об обнаружении тут же поступит на пульты кораблей Птолемея Янга и генерала Дессе. А уж те не упустят своего шанса и обязательно нас настигнут…

Рядом с нами нет ни одного корабля охранения, у нас нет союзников и хотя бы мало-мальской когорты, чтобы защитить императора и императрицу. Мы должны первым делом так замаскироваться, что даже пролетающие мимо на своих кораблях: полковник Наливайко и генерал Белло не смогут догадаться, что за крейсер находится на их радарах. Только тотальная маскировка спасет нас и даст шанс продолжить путешествие… Поэтому прекратите детскую истерику, и закончим на этом!

Грозный тон министра вооружения и его речь привели в замешательство Бонифация. Маленький центурион не ожидал такой атаки со стороны старика, которого до этого не воспринимал всерьез и относился к нему, как к безликому сановнику рядом с императором. Брана в поисках союзников посмотрел на всех присутствующих в столовой.

Я иронично улыбался, глядя на растерянность Бонифация, император Ван Мин уже что-то внимательно изучал в личном планшете, и мальчишке явно было не до истерик центуриона. Императрица также хмуро, как и при их первой встрече, смотрела на Брану. Вообще карлик начинал ее сильно опасаться…

— Ладно-ладно, не надо кричать, — Бонифаций по привычке поднял маленькие ручки вверх. — Победили, набросились все на одного… Поздравляю…

— Знайте свое место, младший центурион! — грозно, повелительным тоном произнесла Таисия Константиновна. — Вы забываетесь, и не видите, кто находится перед вами?! Если я еще раз услышу подобные выражения непочтения в свой адрес или тем более в адрес императора, а также моих первых советников и друзей, ваша неразмерно большая, но к несчастию не умная голова будет отделена от остального тела. Вы меня услышали?!

— Да, госпожа, слух у меня прекрасный, — выдавил Бонифаций, который только теперь не на шутку испугался. — Простите, если я сболтнул лишнего… Это все чертово криндальское синтетическое вино, чертово дешевое пойло, которое помутило мой разум…

— Может не стоит пить его, тем более с утра, — заключила Таисия. — Это что за командир корабля, который еле ворочает языком на военном совете уже в начале вахты, да еще не следит за словами! Мы, конечно, ценим вашу верность и поддержку императора в трудную минуту, помним, что вы не сдали нас сереброщитным, но соблюдайте отныне рамки приличия, или будете наказаны…

Брана молча в страхе поклонился, боясь чего-нибудь снова не ляпнуть.

— Ваше величество, — я обратился к императрице, не менее Браны смущенный реакцией Таси, — извините центуриона за его манеру общения… Уверен, что он не желал вас обидеть…

— Не желал… — заплетающимся голосом и чуть не плача, поддержал меня, карлик.

— Не наказывайте своего верного слугу, лишь за его длинный язык, — продолжал я разговаривать со своей подругой официальным тоном, ибо рядом находился ее сын и министр вооружений. — Вот если центурион делами покажет свою несостоятельность, трусость в бою, либо, что еще хуже — предательство, то тогда можно с легкостью отрубить ему голову. А только лишь за несдержанность в словах и отсутствие манер, думаю, лишать несчастного жизни не стоит…

— Не стоит… Только за отсутствие… Не стоит… — как попугай повторял за мной маленький центурион, размазывая слезы по щекам.

Таисия Константиновна немного успокоилась и даже расчувствовалась, когда заметила страх и раскаяние на лице карлика. Девушка сейчас, безусловно, могла самым жестоким образом покарать нерадивого Брану, команда крейсера и офицеры приняли присягу и теперь полностью подчинялись ей и ее сыну. К тому же, в свою очередь, Бонифаций как раз перессорился со экипажем и потерял вес среди своих людей. Поэтому любой приказ императрицы, конечно же, одобренный перед этим Ван Мином, легионерами с «2525» был бы выполнен беспрекословно. Знал это и центурион поэтому, хоть и был сейчас пьян, но сильно засуетился…

Тася, безусловно, не собиралась сурово наказывать неучтивого Бонифация, просто его постоянное нытье сильно раздражало и она захотела немного проучить этого, не следящего за словами, болтуна. Теперь, полностью удовлетворенная увиденным, императрица сделала вид, что слова генерала Василькова ее успокоили, и она милостиво сохранила карлику жизнь…

Маленький император по нескольким фразам и чертам лица матери также понимал, что та лишь забавляется, поэтому был спокоен и сосредоточен на своих делах. Мальчик лишь ненадолго отвлекся от планшета и обратился ко мне:

— Генерал, совет, как в прочем и завтрак, видимо, окончены. Мы направляемся к ближайшей планете, чтобы начать переделку корабля? Это дело нескольких ближайших дней?

— Да, ваше императорское величество, — кивнул я, поднимаясь со своего места, — несколько стандартных суток у нас уйдут на то, чтобы найти подходящую верфь и постараться хоть как-то изменить внешний вид крейсера, на котором мы сейчас находимся. Идентификационные номера нам, конечно, поменять не удастся, так как это можно сделать только при помощи императорской печати, либо на Главной верфи у планеты Астрополис… Я правильно понимаю, господин министр вооружений? — я обернулся к Дорнье и вопросительно посмотрел на старика.

— Абсолютно верно, генерал Васильков, — кивнул тот, соглашаясь, — только эти два способа могут полностью переидентифицировать данный корабль, впрочем как и любой другой корабль в Империи… Есть правда и третий способ, но он еще более невозможен в данный момент, чем первые два…

— Что ж, даже простое изменение внешней обшивки крейсера существенно повысит шансы вырваться из сетей, которые на нас расставлены врагами, — сказал я, снова оборачиваясь к императору. — Поэтому, да, несколько дней мы не будем заниматься ничем другим, кроме как апгрейдом «2525»… Только после этого мы обсудим наши дальнейшие планы…

— Отлично, тогда с вашего позволения я и министр вооружений покинем этот отсек, — император Ван Мин быстро, закинув себе в рот несколько ягод с тарелки, вскочил из-за стола и направился к выходу. — У нас много дел в вопросах правильного распределения финансов… Не так ли господин Дорнье?

— Безусловно, ваше величество, — министр по-стариковски закряхтел и встал на ноги, — вопросы явно накопились…

— Тогда прошу вас за мной в библиотеку, — сказал мальчик, скрываясь в дверном проходе.

— Ох уж эта молодость и безудержная энергия, — вздохнул старик и последовал за императором. — Один вопрос, откуда только все это в восьмилетнем ребенке?

Дорнье посмотрел при этом на Таисию.

— Иногда сама пребываю в некотором шоке от того, что происходит с моим сыном, — согласилась со словами министра, императрица. — На Астрополисе и Сартакерте сын не проявлял такой активности. Да, Ван всегда отличался разумностью поступков и мыслей, был живым и открытым для обучения, но такие глубокие познания в разных сферах я замечаю впервые!

— Видимо, в нашем повелителе действительно заключен какой-то сильный дар, — многозначительно произнес Ален Дорнье. — Мне показалось что сейчас со мной разговаривает не маленький мальчик, а умудренный опытом минимум мой ровесник, причем явно превосходящий меня в знаниях… С вашего позволения я поспешу вслед за императором и не буду заставлять его ждать…

Дорнье поклонился и заковылял к выходу.

— Я полностью согласна, мой сын обладает сверхъестественными способностями, — тихо произнесла императрица, вдохновленная только что услышанными словами.

Что ж, ни одной матери на свете не нужно особо доказывать, что ее дитя избранное.

— Возросшую активность нашего повелителя я, прежде всего связываю с тем, что он стал свободен от оков, — улыбнулся я, посмотрев на Таисию. — На столичных планетах, сначала в окружении слуг, а затем в окружении тиранов и убийц, являющимися твоими надзирателями, нелегко раскрыться в полной мере. Думаю, что твой сын скрывал многие из своих способностей и желаний в такой непростой обстановке. Когда тебя в любой момент могут убить, унизить, оскорбить, мальчик затаился и ждал своего часа…

Тася молча, кивнула, соглашаясь и вспоминая, сколько страшных моментов она пережила за время, когда сначала ее сын и она стали марионетками, сначала Усема Бадура, затем Атиллы Вереса, а после — туранских генералов. Все они обращались с императором и с ней, как со своими рабами и жизнь ее мальчика много раз висела на волоске. Таисия никогда этого не забудет и уж тем более не простит испытанный страх и беспомощность всем тем людям и альтарианцам…

«Тем из моих мучителей, кто уже покинул этот мир, еще сильно повезло, — пронеслось в этот момент в голове молодой женщины. — А вот тем, кто пока жив, я не завидую, ибо отомщу самым жестоким образом… Таким жестоким, что простая смерть станет для всех этих ублюдков избавлением от невероятных страданий…»

Перед ее взором возник Атилла Верес, когда тот, убив Усема Бадура, взял власть на Сартакерте, и как он свысока и самодовольно обращался к императору и императрице, при своем визите в их личные покои. То же высокомерие было на лице и генерала Энвера Салаха, когда туранцы захватили планету-крепость. Салах тогда хоть и защитил ее сына от мятежников, но сделал это исключительно из своих корыстных интересов. И, наконец, перед Таисией возникла отвратительная физиономия Тарика Хана, во главе своей пьяной своры ворвавшегося во дворец и пытавшегося убить ее сына. Этого туранца императрица вообще ненавидела всеми фибрами своей души и уже представила, как лично будет лишать его жизни…

Все эти персонажи рано или поздно должны поплатиться за свои проступки, это императрица знала точно. Однако она пока решила не посвящать меня в свои планы мести. Во-первых, она считала это только своей проблемой, к тому же Атилла Верес, оказывается, был у меня на хорошем счету. Таисию Константиновну дружба между двумя генералами сильно беспокоила, ведь она уже приняла решение, что Атилла умрет. Соответственно, мне знать о задуманном императрицей было не нужно…

— Я тоже покину вас, — произнесла Тася, быстро вставая, — у меня еще запланирована на сегодня тренировка по фехтованию…

— Я думал, мы достаточно провели времени на арене, — усмехнулся я.

— Вы показали мне, генерал, что оказывается, я слишком мало уделяла внимания работе с холодным оружием, — ответила мне, Таисия. — Придется наверстывать упущенное… Не думайте, что утренний поединок между нами был единственным, я еще не сказала последнего слова…

— В этом сомнений у меня никаких, — вздохнул я. — Но кто же будет вашим спарринг-партнером?

— Не переживайте, найду кого-нибудь из команды, — бросила мне через плечо девушка, скрываясь в дверях…

Как только она это произнесла, тут же натолкнулась на двух прохлаждающихся в коридоре легионеров.

— Хуго и Джерико, если я правильно запомнила ваши имена, досточтимые господа, — произнесла императрица, хитро прищурившись.

— Да, ваше величество, именно так нас и зовут, — простодушно кивнул здоровяк Хуго.

Оказывается, что эти двое помогали нам при переезде с «Одинокого» на новый крейсер, а когда в системе появились вражеские корабли, то бедолаги просто не успели вернуться на линкор «Бешеный бык». Где-то затихарились в ангарах, чтобы не участвовать в погрузке, и в итоге проспали тревогу. Теперь Хуго и Джерико единственные из команды Якима Наливайко остались рядом с Васильковым, и явно не по своей воле…

— Отлично, пойдемте, парни, развлечемся, — хлопнула обоим по плечам Таисия,

— Что вы имеете в виду, госпожа? — ехидно улыбнулся Хуго, подмигивая своему молчаливому другу. — Из ваших уст это звучит заманчиво…

— Сейчас узнаете, что это значит, — загадочно произнесла императрица, ведя за собой своих новых спарринг-партнеров…

… — Как думаете, генерал, у меня все еще сохраняется шанс остаться в живых после угроз этой грозной дамочки, — покосился на меня, Бонифаций Брана, когда Таисия вышла из офицерской столовой и двери за ней закрылись.

— Тебе уже было сказано — тщательней выбирать выражения, — усмехнулся я. — Если продолжишь называть нашу императрицу — дамочкой, шансов выжить точно будет не много…

— Чертово синтетическое вино, это все его действие, — снова начал оправдываться центурион, косясь на бутылку.

— Это недостаток тактичности по отношению к высоким особам, — поправил его, я. — Такое чувство, что тебя не обучали этикету. Странно, ведь ты потомок известного аристократичного семейства…

— Напоминаю, я тринадцатый по счету сын моего скоропостижно скончавшегося папаши, — Бонифаций снова потянулся к бутылке. — Знаете, что это означает?

— Многодетных семей среди богатых родов Империи огромное количество, взять тех же Висконти, — пожал плечами я.

— Детей было так много в нашем доме, что даже мать не помнила нас по именам и постоянно путала, — засмеялся Бонифаций, хотя по лицу его было видно, что воспоминания причиняют ему нестерпимую боль. — Мое имя помнили лишь потому, что я, как вы уже заметили, отличался от остальных своим ростом… Но только лишь поэтому… Да, меня помнили, но не любили… Мать умерла, когда мне исполнилось одиннадцать, видимо здоровье бедной женщины было подорвано столь частыми родами… У папаши имелся заскок насчет своих потомков и он явно гордился, что нас у него две дюжины, включая девчонок…

— Да, Харви Брана видимо был скор не только на руку, но и на кое-что другое, — пошутил я, вспоминая, как встречался с этим до крайности отважным и неугомонным князем еще во время войны с мятежниками Вей Джан Гоу.

— Эта необузданность и сгубила моего отца, когда вместо жены он бездумно полез на Атиллу Вереса, — злорадно заржал карлик, упиваясь своей странной шуткой. — Он хотел сделать все так же быстро и решительно, но не на того нарвался…

— А я все думал, почему ты не набросился на Атиллу, когда тот прибыл на «2525» с проверкой, — догадался я. — Видимо не очень ты и зол на генерала Вереса за то, что он убил твоего отца…

— К бесам Космоса дорога моему папаше! — с ненавистью и презрением воскликнул малыш Брана. — От него за всю жизнь я не услышал ни одного ласкового слова, только презрение и тумаки по затылку…

— Странно, а я слышал, что Харви Брана гордился своими сыновьями и всегда хвалил их отвагу в компаниях друзей, — сказал я.

— Отец воспитывал сыновей, как своих помощников и офицеров нашего фамильного флота, — ответил Бонифаций. — Старшие всеми повадками и манерами пошли в папашу, были его гордостью, хотя тоже получали немало нагоняев в детстве… Что же касаемо меня, то природа так распорядилась, что ни силой, ни статью я, к сожалению, не вышел. Вы знаете, генерал, в семье стыдились меня…

— Не может быть, — я был крайне удивлен сказанному Бонифацием.

— От чего же не может, очень даже может, — центурион снова припал к бокалу с вином. — Харви Брана-старший всегда любил появляться на людях в окружении десятка своих, таких же как он сам, широкоплечих с бычьими шеями, сыновей. Мне места в его свите не нашлось… Ха-ха-ха, нет, пожалуй был один случай, когда я присутствовал на приеме императора Гуан Мина на Астрополисе… Тогда моего отца сильно засмеяли сановники, когда наше семейство, войдя в тронный зал, выглядело комично с ковыляющим в первых рядах карликом на кривых ножках… После этого случая, как вы понимаете, меня больше никогда не брали на приемы и торжества, стеснялись…

— Это печально слышать, — покачал я головой. — Тебе, наверное, было очень больно тогда?

— Знаете, через какое-то время ты попросту привыкаешь к всеобщей нелюбви и даже презрению в свою сторону, — ответил Брана, и пьяная слеза скатилась по его щеке.

— Презрению то, за что?

— Так я, оставшись один, сторицей платил нелюбовью за нелюбовь, — зло рассмеялся Бонифаций. — Братьям, да и сестрам доставалось от меня не меньше, чем мне от отца. А что, они будут купаться в его ласке, а я на это просто смотреть? Нет уж, получайте и вы, только уже мою любовь!

Брана со всей силы ударил по столу рукой, разливая вино.

— Понятно, трудное детство и недостаток внимания, — покачал я головой, беря в охапку маленького пьяного человечка и выводя его из отсека. — Пора на боковую, центурион… Давай я лично провожу тебя до каюты…

— Не надо, я сам, — замотал головой и руками Бонифаций.

— Я не спрашиваю разрешения, — я взял его за ворот рубахи и как на поводке повел по коридору.

— Понятно… Впрочем, я уже привык к насилию, так что добро пожаловать в клуб, — что-то мямлил по дороге Бонифаций. — Тогда, я дорасскажу вам свою историю нелегкой жизни…

— Может не сейчас…

— О, у меня есть, что рассказать…

— Не сомневаюсь…

В этот момент к счастью ожило мое переговорное устройство. На связи был старший помощник Ван Юй и говорил он крайне возбужденным голосом:

— Господин генерал, не могли бы вы немедленно зайти в тренировочный зал, похоже, там у нас наметилась большая проблема…