Генерал Империи – 3

Дмитрий Николаевич Коровников, 2023

Год 2247-й. Тридцать лет назад во 2-й Александрийской войне сошлись звездные флоты Российской Империи и Американской Сенатской Республики. В итоге нет больше на просторах бесконечного космоса ни одного, ни второго государства, а беспощадные сражения за передел секторов контроля все продолжаются…И теперь на кону восемьдесят тысяч звездных систем бывшей Альтарианской Империи. Не правда ли, есть за что сражаться и за что умирать!Меня зовут Александр Васильков. Я бывший адмирал Российской Империи и шестизвездный адмирал Флота Вторжения периода Звездного Анабасиса… Но в данный момент я всего лишь капитан линейного крейсера «Одинокий», соправитель планеты Аль-Сафия-3, а по факту – простой воин Империи Мин. Очередной Империи, которая вот-вот падет…

Глава 5

Эфир Большого лагеря союзников, располагавшегося теперь на орбите Астрополиса, шумел от последних новостей. Очень быстро всем интересующимся стала известна причина, по которой Бартоломей Сура покинул расположение флота, и это вызвало брожение в его рядах. Птолемей Янг чтобы разъяснить ситуацию, вынужден был собрать общий военный совет из князей и командующих легионами.

— Князь Сура вступил в преступный сговор с изменником Вильгельмом Тарвицем и получил от того за свое предательство — Императорскую Печать, — священный техноартефакт, на обладание которым не имеет никаких прав, — медленно говорил Птолемей, обводя присутствующих суровым взглядом. — Почему хранитель Тарвиц отдал ее Бартоломею, я не знаю, но это и не важно. Так или иначе, князь Бартоломей принял столь высокий подарок и скрыл от нас этот факт, чем тут же нарушил закон Империи. По древней альтарианской традиции, перенятой и людьми, Печать должна находиться, либо в руках ее министра-хранителя, либо в специально-отведенном помещении Императорского Дворца. Сейчас же артефакт находится в грязных руках предателя! Данное преступление карается смертью и опалой для всего рода, глава которого замарал себя подобным святотатством!

— Мы не знаем подробностей всего произошедшего, поэтому не можем необоснованно называть князю Суру — предателем, — заявил генерал-министр Кали, который из-за случившегося отложил на несколько часов подготовку к своему походу.

— Я знаю все подробности от ближайшего слуги Суры, — сказал на это Птолемей. — Этот альтарианец может подтвердить, что псевдо-министр Тарвиц сутки тому назад присутствовал на флагмане князя и вел с ним долгую беседу, а затем беспрепятственно покинул его корабль. Тарвиц, я напоминаю, — наш враг и ближайший сообщник диктатора Бадура. Только одно то, что Бартоломей отпустил его, уже является преступлением против нашего общего дела.

— Безусловно, министр Тарвиц сейчас находится в лагере наших врагов, — не успокаивался Кали, пытаясь быть объективным. — Но в этом лагере помимо него находятся также остальные министры и высшие сановники Империи. Бадур просто их всех взял с собой насильно в качестве заложников, хотел кто-то того или нет.

— Да, но Вильгельм Тарвиц и до этого случая открыто поддерживал Усема Бадура в его узурпации власти! — тут же парировал Птолемей. — Тарвиц, как мы все знаем, принял из рук диктатора нелегитимную должность первого министра и всячески помогал Бадуру в управлении Империей.

— Разве кто-нибудь из присутствующих отказался бы принять одну из самых высоких должностей государства, если она сама идет тебе в руки? — пожал плечами Сэд Кали. — Особенностью всех гражданских войн является то, что, к сожалению, невозможно четко провести грань между твоим врагом и союзником. Очень часто в такой ситуации выбором людей руководит опасение за собственную жизнь или за потерю своего имущества. Я, например, думаю, что большинство из находящихся сейчас при Бадуре, служат ему именно из-за страха быть попросту лишенными головы. Да что говорить, если сам император Ван Мин вынужден безропотно подписывать указы, навязанные ему диктатором…

— Не хотите ли вы сказать, господин генерал-министр, что мы должны простить всех изменников, потому что теми руководил страх? — съязвил Птолемей, недовольный, что ему кто-либо смеет перечить, тем более в такой сложный момент. — По моему мнению, ни один министр или князь-протектор, хотя бы день служивший и подчинявшийся Усему Бадуру, не имеет больше права занимать какую-либо высокую должность в Империи.

— Нам нужно подходить в этом вопросе к каждому индивидуально, — спокойно ответил Кали, понимая, что его аргументы более объективны и будут поддержаны остальными присутствующими. — Без сомнения, среди них есть преступники, но есть и честные люди, которые вынуждены были временно принять сторону противника.

Большинство сидящих за столом вельмож и легатов закивали, соглашаясь с генералом-министром, так как у многих из них имелись родственники и друзья при дворе нынешнего императора, и они не хотели, чтобы те в будущем пострадали от репрессий, только уже — Птолемея.

— Ладно, вернемся к отделению зерен от плевел, позже, когда разобьем Усема Бадура, — резко прервал собеседника, первый министр, понимая, что проигрывает в этой словесной дуэли. — Сейчас же нам надо решить, что делать с этим предателем — Сурой. Напоминаю, он не просто не подчинился мне, как главнокомандующему, но и покинул союзный лагерь со всем своим флотом. Это ли не лучшее подтверждение его измены?

— А кто бы, не покинул лагерь, если бы его попытались так грубо арестовать? — неожиданно для всех произнес я.

Я в числе командующих легионами присутствовал на данном общем совете и до сих пор лишь молча наблюдал горячую перепалку двух министров.

— Что значит, «кто бы, не покинул лагерь»?! — возмутился Птолемей, не ожидая такого удара в спину от одного, как он считал, из своих людей. — Это нарушение приказа верховного главнокомандующего флота?! У нас что здесь — смотр фамильных эскадр?! Что хочу, то и делаю?!

— Если приказ, исходящий от вас, командующий, являлся бы преступным или угрожал жизни мне и моим друзьям, то да, я бы тоже не стал его выполнять, — уверенно, без задней мысли, ответил я. — Поэтому не вижу ничего странного в том, что князь Бартоломей, вероятно испугавшись за свою жизнь и свободу, просто решил уйти на время в более безопасное для себя место.

— Не ожидал я от вас, генерал Васильков, подобных слов, — мрачно сказал Птолемей, не в силах сдерживать гнев и сжигая меня взглядом. — Поэтому уже начинаю жалеть о том, что доверил такому недальновидному человеку один из своих лучших легионов.

— Во-первых, упомянутый вами 4-ый «желтый» легион принадлежит не лично первому министру — он принадлежит Империи Мин, — спокойно заявил я, принимая вызов. — А, во-вторых, вы как главнокомандующий, можете всегда исправить собственную оплошность и освободить неугодного вам командира от его должности…

— Что я и сделаю, немедленно, сразу после окончания данного совещания! — повысил голос Птолемей. — Генерал Васильков, вы лишаетесь своей должности легата и звания генерала Империи! Теперь вы снова волонтер иррегулярных соединений союзного флота…

— Назовите причину такого решения, господин?! — неожиданно для меня и тем более для Птолемея, стали возмущаться многие из сидящих за столом. — Александр Иванович показал себя в сражениях, как профессионал высочайшего класса. Лишать должности такого заслуженного и опытного флотоводца было бы верхом несправедливости!

— Когда он проявил себя в секторе сражения, то за это получил награду, и очень высокую, — возразил им, Птолемей. — А теперь, после того, как генерал Васильков высказался в защиту явного преступника, он автоматически потерял мое доверие. Таков мой приказ, господа, и я имею на это полное право!

— Господин, вы, безусловно, имеете полное право менять командующих легионами. Но настоятельно советую вам не принимать таких поспешных решений, — глухим голосом произнес со своего места начальник штаба союзного флота — Павел Петрович Дессе. — Со стороны это выглядит очень недостойно и может подорвать ваш авторитет в глазах большинства командоров и рядовых членов экипажей нашего флота.

— Прекратите защищать этого человека! — закричал Птолемей, теряя терпение. — Что вы раскудахтались, как наседки над птенцом. Решение принято, оно окончательное и не подлежит обсуждению! Как это воспримут рядовые легионеры, меня не должно волновать. Откуда младшим чинам знать, из-за чего происходит ротация в высшем командном составе?!

Однако возмущение присутствующих на совете командующих легионами по-прежнему не угасало.

— Господа, — я поднялся с места, решив покинуть данное совещание, чтобы оно не превратилось в открытый бунт против первого министра. — Очень благодарен всем за поддержку, но призываю вас к спокойствию и подчинению. Командующий флотом действительно имеет право на подобный приказ, и я подчиняюсь ему. Я точно никогда не держался за должности и чины, главное для меня — честно служить своему государству.

После таких высоких слов, которые иногда из меня сами лезли, я вышел из аудиенц-зала, под гробовое молчание присутствующих.

— Вот видите, Васильков сам согласился с тем, что, правда за мной, — как ни в чем не бывало, улыбнулся Птолемей, хлопнув в ладоши. — Все, закончили с этим эпизодом. Напоминаю, это абсолютно рядовой случай в сравнении с той сложившейся ситуацией, из-за которой мы все здесь собрались…