Автобиография НЕ йога. Субъективный Опыт

Дмитрий Николаевич Жилкин, 2019

Основным чувством из моего детства было чувство одиночества, порой, оно было буквально леденящим мое детское существо. Я был окружен людьми, но никакой связи с ними не чувствовал. С ранних лет, глядя на поступки людей, я часто думал: "То что они делают, приносит страдания как окружающим, так и им самим. Это же очевидно!" Все детство, юность и часть молодости я жил как бы с дырой внутри. Дыру эту, я пытался закрыть разным суррогатом: алкоголь, наркотики и прочее разнообразие разрушительных действий… Но несмотря ни на что, чувство значимости жизни не покидало меня…

Глава четвертая

Закадычные друзья

Мы с Мишей знакомы были по школе, учились в параллельных классах, но сблизились после того, как вместе провели месяц в пионерском лагере под Омском. У Миши дома был небольшой спортивный зал, его отец занимался бодибилдингом. И вот, мы гуляли по улицам, стреляли из рогатки по воробьям, гоняли футбол, участвовали в разных играх с другими детьми. Потом приходили к нему домой, работали с гантелями, жали штангу, били по самодельной боксерской груше, и устраивали спарринги. Так мы провели года два. Мы конечно общались с другими детьми и проводили время по отдельности, но в основном держались вместе. У его отца тоже были проблемы с алкоголем, несмотря на спортивную ориентированность. В этом была отличительная схожесть — ведь мой отец, временами ведя трезвую жизнь, мог запросто пробежать на лыжах километров пятнадцать, или свободно переплыть реку.

В те, Горбачевские, перестроечные времена тотального дефицита, возникали проблемы и с продажей алкоголя. И мой отец, как и многие, ставил домашнее вино, которое принято было называть брагой. И вот, в один прекрасный летний день, мы с Мишей пришли ко мне чего-нибудь перекусить. Тогда отношения между людьми были на много проще, и мы с пацанами запросто ходили друг к другу в гости, а так как были физически активны, то порою были голодны как волки. И своим волчьим аппетитом могли запросто опустошить попавшийся под руку холодильник. И я не припомню, чтобы чья-то мать ругалась из-за этого. Более того, многие матери перед уходом на работу готовили побольше, так как знали, что могут нагрянуть незваные гости. Представляете?! Мы и правда в такие моменты были одной большой, советской семьей. Я с теплотой храню в памяти эти простые проявления человечности.

И вот, заходим мы с Мишей ко мне домой, и случается так, что нашим вниманием завладевает бутыль с брагой. Не скажу, кто предложил, но решили попробовать. Налили по большой кружке, выпили. На вкус брага оказалась так себе, но опьянели мы очень. Немного повозились в квартире и уснули. Нельзя сказать, что состояние опьянения понравилось, и, тем не менее, к бутылю с брагой мы прикладывались еще не единожды, что, без сомнения, легло в основу последующих злоупотреблений.

В тоже время в мою жизнь вошел табак. Мы с Мишей находили сигареты у моего отца, или где-нибудь еще, и курили. Но если с брагой было непонятно по ощущениям, то табак у меня вызвал резкое отвращение. И, тем не менее, после отвращения от первого курения, мы пробовали курить второй, третий, четвертый раз. Странно конечно все это — ты делаешь то, что приносит тебе страдания: тошноту, головную боль, и все равно продолжаешь делать, силой заставляя организм адаптироваться к этим наркотическим веществам, пока он не начнет принимать их как должное, и это станет ему даже «нравиться». В общем, я постепенно пристрастился к табаку и алкоголю, и в четырнадцатилетнем возрасте, все появляющиеся у нас деньги, мы с другом пускали на сигареты и выпивку.

Естественно о школьных науках голова «болеть» совсем перестала, спорт еще оставался, но весьма формально. И в силу того, что приобретение табака и алкоголя требовали средств, мои интересы стали становиться все более криминальными.