Узники старого дома

Дмитрий Миронов, 2014

Дремучий лес, ты идёшь по тропинке, вьющейся меж вековых замшелых стволов. Страх с каждым шагом сильнее сводит твои мышцы, а по спине бегут мурашки, потому что ты знаешь: тропинка не простая. Иногда она возникает в старом лесу, словно поджидая неосторожного путника. А потом исчезает, не оставляя никаких следов. Ни единая душа не ведает, куда она ведёт и где пропадает бедняга, ступивший на неё. Ты с удовольствием развернулся и бросился бы домой, в знакомый и родной мир летних каникул. Но совсем ещё недавно здесь пришёл, так же как ты, озираясь и напевая дрожащим голоском песенку, твой лучший друг. Ты – его надежда на спасение. Скрепя сердце, ты переступаешь непослушными ногами, а ветви деревьев, покачиваясь, словно манят тебя в зелёную глубину леса. В конце тропинки что-то смутно белеет. Это дом – огромный, заброшенный, с колоннами и мезонином. Темными окнами, он, кажется, вглядывается в тебя. Вдруг его дверь гостеприимно открывается. И ты не в силах побороть любопытство заходишь в пыльную прихожую. Дверь захлопывается за твоей спиной, и начинается эта странная, жутковатая и драматическая история.

Предупреждение нервным и впечатлительным детям:

Нервные и впечатлительные дети!

Подумайте, прежде чем брать книгу в руки.

Это детский ужастик. Потом будете плохо спать.

А впрочем, берите. Всё равно более интересную книгу на полке отыскать будет трудновато.

Пролог

— Никич, ну, расскажи, а, — просили ребята, — ты же обещал напугать.

Никич устало вздохнул, бросил в костёр травинку, посмотрел куда-то в сторону.

Наступила ночь. На западе, где открывались заречные дали, закат уже догорел, остался лишь розоватый отсвет под несколькими пронзительными звёздочками. У Красного дома зажёгся одинокий покосившийся фонарь, но свет его не доходил сюда, за огороды, и лишь сгущал темноту. Темнота окружала их, тянулась прохладными пальцами, всматривалась в затылки пристальным взглядом. Нервно, словно боясь её, плясали язычки маленького костерка. Дети жались к ним, к Никичу, лицо которого странно менялось в пляшущих тенях, в задумчивых глазах мерцали огоньки.

— Ладно, расскажи, не ломайся, — сказал Макс, его старший брат, спокойно сидящий в сторонке.

— Мне-то что, это они потом спать не будут, — проворчал Никич, долговязый парень лет тринадцати.

— Будем! Будем! — дружно пообещала детвора.

— Да меня Варькина бабушка на месте убьёт, когда узнает, что я её внучке страшную историю рассказал, — вяло сопротивлялся Никич.

— Не убьёт, — поклялась Варвара, — она ничего не узнает.

— Я прослежу, — пообещал Егор, Варварин брат.

— Не узнает, говорите? — вздохнул Никич. — Ладно, шут с вами, расскажу. Только, чур, домой никого провожать не буду.

Все со сладким замиранием сердца подсели поближе, посматривая то на Никича, то в тревожащую темноту. Потрескивали сухие дрова. Искры взвивались вверх и терялись в чёрном небе. От дороги деловито гудели редкие машины.

Никич помолчал немного, собираясь с мыслями, послушал густое стрекотание кузнечиков в траве и, наконец, сказал:

— Учтите, я ничего не выдумал. Рассказал мне это дед, когда мы сюда только приехали, года три назад. Макс тоже слышал, он подтвердит.

Дети покосились на Макса, тот лишь загадочно усмехнулся.

— Ходит среди местных поверье, — начал Никич не спеша, — что иногда в нашем лесу, вон в том самом, появляется вдруг странная тропинка. Ни с того ни с сего. Вчера на этом месте заросли, а сегодня — тропинка. С виду самая обычная, от другой не отличишь, но кто по тропинке этой уходит, обратно не возвращается. Потом тропинка исчезает, словно и не было. Хоть весь лес прочеши с милицией, с собаками. Ни тропинки, ни человека. Вот дед нас и предупреждал, чтобы мы с дорожки в лесу никуда не сворачивали. И вообще зря в лес не шастали. Нехорошее, мол, там место.

— Твой дед что, в это на самом деле верил? — с сомнением поинтересовался Егор.

— Как же ему не верить, если он сам ту тропинку видел?

— Как?! — подскочили дети.

Никич усмехнулся и продолжил:

— Когда дед маленький был, вроде вас, дружок один повёл его в лес и показал тропинку. Сказал, мол, та самая. Дед и давай над ним потешаться. Дружок обиделся, решил в одиночку по тропинке прогуляться и… всё. Больше его никто не видел. Как в воду канул пацан. Дед потом на выручку ходил, весь лес облазил, но тропинку так и не нашёл. Вот так-то. А ты говоришь: верил…

— И куда она ведёт, тропинка? — поинтересовался Сашка.

— Кто знает? — пожал плечами Никич. — Пацаны на деревне считают, что тропинка ведёт к старинному дому. Заколдованному. Сокровищ, говорят, в нём немерено. Вот только кто туда попадёт, обратно не выберется. Нипочём не выберется. Васька Ушастый божился, будто по тропинке прошёлся и даже дом издали видел. Потом, правда, испугался и убежал.

— Ну, Васька брехун известный, — сказал вдруг Макс, подкладывая в костёр деревяшку.

Дети помолчали, оглянулись на лес, далёкий, неразличимый в темноте. Оттуда протяжно прокричала какая-то птица. Дети поёжились.

— Да ты придумал всё, — натянуто улыбнулся Сашка, — нету там никаких домов. Мы с дедом весь лес облазили, когда грибы собирали.

— И мы тоже, — подтвердил Егор, — откуда там дом?

— Вот я и говорю, — спокойно возразил Никич, — что тропинка непростая. То она есть, то нет. А если нет, то и к дому не выйдешь, как ни старайся. Все взрослые, кстати, об этом знают. Думаешь, почему вам всем строго-настрого запрещено одним в лес ходить? Вместе со взрослыми ничего, можно, потому что, говорят, тропинка только перед детьми появляется. Заманивает…

Никич замолчал, вперившись взглядом в игру огненных язычков. Дети посмотрели на него очень внимательно, надеясь разглядеть на лице хитрую улыбку. Но Никич был серьёзен и задумчив. Макс тоже.

— Егорка, Варя! — послышался от дома бабушкин голос. — Домой!

Ребята словно по команде поднялись и прытко ринулись к дому, поближе к свету, телевизору и цивилизации, подальше от страшных рассказов в темноте.

Маленький костерок долго ещё яркой мерцающей звёздочкой виднелся в ночи…