Фантазия

Дмитрий Мельников, 2017

Что делать безнадёжно влюблённому человеку? Только любить и ждать чуда. И чудеса иногда случаются.

III

В течение следующей недели я работал, купался с приятелем в реке после рабочего дня, проводил время, как обычно. Однако я не переставал думать о Татьяне. Я пытался дозвониться до неё, назначить свидание — всё был тщетно: она не отвечала ни на мои телефонные звонки, ни на короткие телефонные сообщения.

Время шло однообразно, на улице уже установилась жара, дела мои шли своим чередом. В один из дней произошёл незначительный эпизод, который выбил меня ненадолго из моей обыденности, мечтаний и несколько меня встряхнул. В тот день, после работы, приехав в свой район на электричке, я, как обычно, шёл в сторону дома. От станции электрички до жилых кварталов идти было не более нескольких минут по живописной лесопарковой зоне, в которой кто-то из обывателей бегает, как я это делал по выходным, кто-то выгуливает домашних собак, а кто-то и просто растянется на лужайке и отдыхает. Сама дорога от станции электрички до жилого массива была пешеходной и представляла собою проложенные одну за другой бетонные плиты. Во всю длину дороги с правой её стороны были высажены берёзы в несколько рядов, за ними лежал луг, на котором и любили отдыхать люди. С левой стороны от дороги был тот же луг, который сразу за железной дорогой переходил в склон к берегу реки. На всём же протяжении от железнодорожной станции до жилых домов обитала стая бродячих собак, которых некоторые женщины из нашего квартала прикармливали после работы остатками своих обеденных яств. Собаки знали время прихода электрички и всегда покорно ожидали своих покровительниц, но не прямо на платформе, а чуть поодаль, под берёзками, будучи животными «воспитанными» и стеснительными, насколько можно так о них сказать. После трапезы животные, обычно, догоняли пассажиров электрички, и провожали их до домов.

В этот раз, пройдя уже половину пути от станции до дома, я услышал сзади злобный и трескучий вой собак. Они кого-то преследовали. По времени, которое прошло с момента нашего выхода из электрички, собаки уже должны были «отужинать» и весьма непонятен был их злобный лай. Обернувшись, я увидел, что стая преследовала одного из псов, возможно, своего же сотоварища, за какое-нибудь отклонение от правил их совместного жития. Жертвой являлся очень худой чёрный с пегими проплешинами дворовый пёс, с выдранными в некоторых местах клоками шерсти. Преследуемый отчаянно убегал, вытянув морду вперёд и пригибаясь к земле, чтобы преодолеть сопротивление воздуха, а стая неслась всего в нескольких метрах от него, и вся эта компания стремительно догоняла меня и шедших со мною рядом людей. Наконец, случилось то, что и должно было случиться: преследователи догнали бедолагу и подвергли его жестокому избиению, и всё это было рядом с нами, в самой непосредственной близости. Беднягу кусали так сильно, что он даже не визжал, а стонал. Я такого стерпеть не смог, нехорошо, всё-таки, целой сворой нападать на одного, и пошёл прямо на образовавшийся вокруг жертвы клубок собачьих тел. Сначала закричал и замахал руками, но на охотников это не произвело никакого впечатления, настолько они были поглощены происходящим. Я поднял с земли сухую длинную ветку и с размаху огрел, не глядя, первую попавшуюся собачью спину, затем вторую, третью. Палка подействовала на карателей отрезвляюще, а всё-таки животными они были не глупыми и отстали от бедняги, но не убежали сразу, а, окружив нас, стояли и скалили зубы.

Я ещё раз замахнулся, описал веткой полукруг в самой непосредственной близости от собачьих пастей, заорал на собак и только тогда они соизволили отойти подальше. Я пошёл в сторону дома, а преследуемый, понурив голову, пошёл за мною. Весь его жалкий и покорно-послушный вид говорил о том, что он готов следовать за мной хоть на край Земли, но мне ему предложить было нечего; о том чтобы взять его домой не было и речи — у меня просто не было времени заботиться о нём. Пёс проводил меня до самого подъезда и пока я не зашёл в дом он так и стоял, смотрел жалостным и умным взглядом, надеясь на то, что я его позову.

___________

Вечером, перед сном, уже лёжа в кровати, я попытался представить, на кого она похожа в произведениях нашей русской классической литературы. Думал, перебирал в уме все возможные женские персонажи и понял, что она вот как есть тургеневская Ирина Осинина. Она не была именно тургеневской девушкой, той, которая соответствует этому характеру, да и внешности тоже, напротив — противопоставлялась ей: необыкновенной красоты аристократка, характера стального и практичного. Собственно тургеневской же девушкой в том романе была Татьяна Шестова — какое почти точное совпадение и какая злая ирония! Ведь я знал, наверное знал, что будь она той Татьяной — тургеневской девушкой — то я бы подошёл ей и по характеру, и по уровню образования, да и внешне, я мог полагать, был бы ей приятен. Но судьба не бывает столь благосклонной. Эта Татьяна (так мне хотелось назвать её моей Татьяной) была именно что Ириной Осининой: ослепительно красивой, холодной и расчётливой — такое у меня сложилось впечатление.