Фантазия

Дмитрий Мельников, 2017

Что делать безнадёжно влюблённому человеку? Только любить и ждать чуда. И чудеса иногда случаются.

I

Встретился я с ней в третьем часу тёплого майского воскресного дня, в то время, когда в нашем южном городе уже давно распустились листья деревьев, трава была зелёною и даже ещё не обгорела. Для средней климатической полосы России такая погода была бы скорее летней, но не для нас, людей, живущих практически на самом Юге, где купаться в реке большею частью люди начинают не ранее июля месяца, ведь вода в ней становится тёплой настолько, что даже не приходится к ней привыкать.

Однако в мае у нас так же, как и в других местностях, слетает тополиный пух, окутывая, словно шапкой снега, зелёные газоны, или, перекатываясь по асфальту дорог и тротуаров, мечется под ногами добропорядочных граждан.

Городские жители в эту пору одеваются совсем ещё не по-летнему: некоторые мужчины носят рубашки с длинными рукавами — вот как я в этот день — правда, рукава я закатал по локоть; кое-кто облачён в лёгкие ветровки или спортивные костюмы. Но кто-то выходит на улицу уже и в шортах.

В этот день я стоял у одного из торговых центров в северной части города в ожидании свидания с ней. Вход в торговый центр был в тени и пребывание на улице было весьма приятным. Неприятно было только отсутствие объекта моего ожидания. Свидание наше было оговорено накануне, в день встречи созвонились, подтвердив намерения друг друга сходить в кинотеатр на широко анонсируемый всевозможными изданиями кинофильм. Сам кинотеатр находился здесь же, в торговом центре, что является веянием последнего времени. Раньше кинотеатры располагались исключительно в отдельных зданиях, специально построенных для показа кинофильмов.

Встречи с ней я ждал с замиранием сердца и волнением в груди необычайным. Волнение усиливалось ещё и от того что она опаздывала. Фильм начался в два часа пополудни, на моих часах была уже четверть третьего, а она так и не приходила. Но в том, что она придёт, сомнения у меня не было, в этом уверен я был определённо, несмотря на то, что уверенность моя ничем не была подкреплена и ни на чём не была основана. Я успокаивал себя тем, что женщины всегда опаздывают, а красивым женщинам опаздывать даже положено неписаными, но для них самих известными, правилами.

Я стоял на месте, ходил, топтал тополиный пух, разглядывал прохожих, которых в этот день и час было очень немного, что удивительно для выходного дня, ведь именно в субботние и воскресные дни люди особенно любят ходить в такие торговые центры.

И вот среди немногочисленных прохожих я заметил её. Шла она довольно быстро, красиво, не как-то по-особенному, но вся походка её завораживала. Голову она чуть опустила вниз, как будто смотрела только под ноги. Она была прекрасна! Светло-русые прямые развевающиеся на ветру волосы обрамляли тонкое с изысканно правильными чертами лицо, которое дополняли большие тёмно-голубые, почти синие, глаза, длинные ресницы и в меру полные губы. Косметикой она не пользовалась и это лишь шло ей на пользу. Она была роста выше среднего и стройна необыкновенно, а изгиб её стройного стана напоминал очертания гоночной яхты. Одета она была в светло-коричневую легкую блузку и серую однотонную до колен юбку, которая не могла скрыть необыкновенно стройных ног, облачённых в телесного цвета колготки.

От неё исходил какой-то неведомый, неуловимый аромат нежности, сладкой неги и невероятного блаженства; но, вместе с тем, мне совсем ненадолго показалось, я подметил где-то там, далеко, в самой глубине её души, ощущение какого-то холода, что, может быть, даже подходило к её красоте.

Наконец она подошла и, чуть приподняв голову, сказала просто и тихо: «Привет», и, как мне показалось, даже немного улыбнулась.

— Привет! — я протянул ей коробку конфет. — Это тебе.

— Спасибо, — чуть слышно ответила она.

— Долго добиралась? — задал я совершенно ненужный вопрос, хотя время прибытия её меня беспокоило несомненно.

— Да не особо, — ответила она.

Чувствовал себя я неуверенно, стеснялся начать разговор и потому из уст моих выходил какой-то лепет.

— Ты откуда приехала? — почему-то спросил я.

— Как откуда? Из дома. Я же на Латошинке живу! — сказала она уже довольно сердито. — Я тебе говорила, ты забыл?

«Нет, не забыл, — подумал я, — я хотел спросить, откуда ты сейчас приехала!», но перед красивыми женщинами, бывало, робел, что и случилось со мною в этот раз. Ещё она сказала «на Латошинке», а не «в Латошинке», — этот наш южнорусский диалект отличается несоответствием некоторым правилам русского языка. На Латошинке, в её представлении означало, видимо, что-то далёкое, откуда добраться до города не так-то и просто. Я промолчал, не ответив на её вопрос-упрёк.

— Ну что, пойдём? — спросила она.

— Да, конечно!

— Только мне ещё надо зайти на работу!

— Да?

— Да! — воскликнула она. — Я же тебе говорила! Ты опять забыл?

На этот раз я действительно забыл, что ей необходимо было зайти на работу, но я был расстроен, ведь мы уже опоздали на начало фильма.

— Нет же, совсем не забыл, но…, — я хотел сказать, что очень желал с нею до фильма погулять или пообедать в кафе, однако, почувствовав этот её невидимый холодок, не стал. — Давай уже пойдём и время терять не будем.