13 участок – 2. Ренегат

Дмитрий Манасыпов, 2020

Пентаграммы из убитых людей и жителей Ночного Города, снег, обагренный кровью, непонятная тьма, растерянность Ковена и молчание Старых… Кроу и Роецки снова в деле. …Я Алекс Кроу, детектив 13 участка Ночного Города. Никогда не спящего NY, давшего пристанище Другим расам, ведьмам и колдунам Нового и Старого Света, чудовищам в человеческом облике и людям, прячущим внутри демонов. Я почти всегда один, а мои напарники молчаливы и не имеют души, ведь это Кольт 1911 и испанский Маузер, 45 калибр кольта и 9 миллиметров Астры – это моя гарантия. Гарантия выживания, а не просто выполнения задания. Я живу в мире технической революции и магии альвов, дирижаблей у Крайслер-Билдинга и гоблинов-слесарей, хрома автомобильных дисков и кукол Вуду негритянского квартала. Я… Лёха Воронин, попавший в другой мир, время с местом, и просто пытающийся здесь жить. И, дьявол, мне здесь нравится. Содержит нецензурную брань.

Глава первая: Шекспир, бурбон и сигареты

Если рассматривать самый обычный револьвер со всех сторон, то в некоторых случаях он даже красив. Порой, как в случае с редкими у нас «французами», несколько странен, но, в целом, все равно револьверы весьма симпатичны. Ничего лишнего — сталь простого механического решения, как вершина инженерной мысли.

Если ты коп, то цену такой красоте знаешь чуть больше обычных людей. Результаты попаданий пуль видел неоднократно и всегда оценишь всю опасности этой смертельной красоты. Особенно, если рассматриваешь ствол, когда тот смотрит в твою сторону черным провалом, готовым выстрелить. Да уж…

Май.

Красное: 5

Черное: 7

Белое: 12

Интересно…

Снег летел густо, налипая на стекло. Зима.

Говорят, саморазрушению подвержены тонкие и трепетные натуры, романтики, меланхолики и просто разочаровавшиеся в жизни. Говорят, что…

Говорить можно что угодно, если задуматься. А уж отыскать пару-тройку причин для самобичевания легко отыщет кто угодно. Ну и от самобичевания до деструктивных действий просто подать рукой. Я, правда, не верил, еще пару дней назад. Оказалось, что зря.

— И дорожка лунного серебра, о, да

Разлетится под твоими ногами

Моя чёрная кошка…

Хрипло-медовый голос Морриса из «Моррис, Моррис и Мак-Кейн» замолчал, спрятался за последними тягучими риффами луизианского блюза. О, да, детка, лунное серебро такое, мать твою, хрупкое. Совсем как страдающая душа детектива 13 Алекса, черт меня дери, Кроу.

Я подмигнул отражению и приложился к горлышку. Оказалось, просто зря. Пойло-то закончилось, пришлось просто втянуть через нос пахучие эфирные остатки бурбона и снова закурить. Сигареты вроде бы у меня оставались, да?

За окном мотало уличный фонарь, свет прыгал по комнате, уже не раздражая. Зима подступилась неожиданно и очень серьезно, за последнюю неделю завалив город несколько раз. А ветрище, пришедший с океана, рвал вывески, тенты, ломал козырьки из крашеной жести и гнул тонкие шеи уличных фонарей. Прямо как сейчас…

— Не пошли бы вы все куда подальше? — поинтересовался я у пустоты комнаты и её сестры внутри меня самого. — Чертовы ублюдки, больше вы нет никто. Дерьмоеды, засранцы и бздуны!

Эй, Кроу, не сходить ли тебе в отпуск… Да, шеф, конечно, совершенно замотался, хочу выспаться, хочу пожить нормальной жизнью, спасибо, кэп. Точка, да уж.

За окном, несмотря на холод и снова поваливший снег, бурлила жизнь. Меня от нее, если честно, блевать тянуло и вовсе не в переносном смысле. Врач, осмотрев меня после первой жалобы, выписал какие-то пилюли на ночь и посоветовал не нервничать.

— Кроу, у нас дерьмовая работа, пусть ее и оплачивают. — сморщился Стеллан, чертов усатый морж, одинаково спокойно выписывающий аспирин и пластающий найденные трупы жертв. Стеллан любил пофилософствовать, сидя в своей берлоге, где сперва тебя записывала сестра, потом ты попадал в приемную, а пройдя через нее и операционную — рукой подать до прозекторской с шестеркой холодильников, куда складировали найденные бренные остатки. Хорошо, хоть их подвозили и заносили с другого входа.

— Она дерьмовая, но кто-то должен её делать, так, Кроу? — продолжал делиться мыслями старший врач 13, он же коронер и все такое. — А тебе впрямь нужно отдохнуть. Отоспись, погуляй, найди какую-то красотку… что я тебе советую? Ты взрослый бой и сам все знаешь.

Нервы? Недосып? Конечно, этого вполне хватало. Когда-то давно, почти два года назад, мысли вились совершенно другие. Да-да, в то самое время, как мне выдали значок детектива, эдакий прекрасный тяжелый жетон с зажимом, крепи куда хочешь или носи как настоящий агент из парней Гувера — в кожаном портмоне.

Под койкой, с огромным удивлением, обнаружил две полных бутылки «Корз». Приятный сюрприз, греющий созревающего внутри меня алкоголика. Неплохо, что и говорить, самый настоящий ужин. Ведь пиво, кроме мягкого седативного эффекта, еще и весьма питательно.

Когда меня не особо торжественно ввели в состав детективов и передали лично мистеру Макнамара, пива мне особо не пилось. Так, раз в неделю, чтобы не отрываться от старших товарищей, в баре у Смитти. Наш Смит почему-то не особо любил туда ходить, хотя именно оттуда к нему прицепилось дурацкой «Смитти», от чего Смит злился. А, да, дело-то совершенно в не в этом, пусть у меня уже и мысли заплетаются.

Какой, к черту, из меня детектив, если разбираться? Я самый обычный боевой офисный бурундук, попавший сюда исключительно из-за привычки курить. Да, помните же — круглосуточный на той стороне, переход, хрен-демон по имени Блэкстоун, выскочившие из пространства боевые маги, дырка в памяти и немножко везения с физической силой, подаренные демоном на прощанье. Да я даже детективы читать не особо любил, предпочитая всяких монстроуродов, охотящихся на них крутых мужиков с пушками, эти, как их… печко-гречко-ружбайко и, совсем немного, грудастых красоток, любящих любить крутых мужиков.

То-то и оно, а тут раз — поздравляю, Кроу, ты шагнул на ступеньку выше. Да чума на оба ваши дома!

Видно, последнее сказал вслух. И зря… Потому как:

— Пусть ложь сердец прикроет ложью лица!

Я тут приобрел привычку палить прямо в квартире, знаете ли. Ненадолго, ровно до явившейся ко мне во гневе ясной пани Ядвиги, моей домохозяйки. А палил же не с дуру, а ровно из-за такой вот чертовой декламации во, вроде бы, пустой комнате и поздно ночью. Выпустил половину магазина и мимо. Даже обидно, да поди попади в него.

— Все сказал? — поинтересовался я у Вортигерна.

— Совсем не знак бездушья молчаливость

Гремит лишь то, что пусто изнутри!

И не поспоришь.

Мой собеседник, старый ворон-гонец Вортигерн, приплывший из Старого Света давным-давно и подкармливаемый милостивой панной, решил поселиться у меня совершенно неожиданно. Черная, как смоль, птица, при надобности и без оной сыплящая цитатами великого Шекспира, упорно не желала пропадать из моей жизни. И даже привык, хотя еще пару раз пытался стрелять в нее, чтобы та перестала каркать классической литературой. Потом по лестнице сердито цокало, предвещая визит миссис Ковальски, потом… Ну, в общем вы поняли.

Мисс Китти, моя странная кошка-найденыш, не так давно отрастившая второй хвост и вызывающая постоянные косы взгляды пани Ковальски, свинтила на улицу точно перед его первым появлением. Как, понимаете, отшептали мою бархатно-черную красотку и, бывает же такое, мне её не хватало.

Когтистая нахалка никуда не делась, проживая на чердаке, подкармливая домовым-брауни, шляющаяся по лестницам с коридорами, подоконникам и коньку крыши, между трубами соседских домов и даже по тротуару, ночью, но домой не шла. Я сурово смотрел на старого ворона, тот делал вид, что спит и не спешил валить куда подальше. Интересная, в общем, сложилась ситуация.

Сейчас я уже не стрелял, рассматривая ворона, сидящего на столе.

— Ты б хоть лапы мыл, натащишь мне грязи.

— Судить грехи других вы так усердно рветесь… — завела свою шарманку птица.

Шиш, тут ты меня не проведешь, грач-переросток!

— Начните со своих и до чужих не доберетесь. Съел?

Птица каркнула и заткнулась.

Может, что зря. Мысли снова закрутились вокруг того самого, бутылка плавно поехала вверх и нытик-детектив Кроу продолжил любимое занятие — упиваться собственной бесполезностью, ненужностью и, для гармонии, неполноценностью мира вокруг. Мира, что так сильно нравился еще совсем недавно.

Что же случилось? О, тут все как раз очень просто.

Может, детектив из меня и впрямь, как из коровьего вымя настоящая волынка, но я все же детектив. Живу здесь, служу Городу и людям, пусть и не только, населяющими его, верно? Значит, должен служить на совесть. А вышло, как всегда, как в дерьмо макнули лицом.

Снег лег всего несколько дней назад. Удивительное дело, но вместе с ним пришел почти мороз и сугробы не растаяли. Только вот именно здесь и сейчас белого оказалось маловато. В отличие от красного, густо усеявшего с пару десятков квадратных футов, огороженных деревьями.

Холод превратил их в бревна, еще больше напомнив лесопилку. Наверное, только там можно так настрогать несколько человек, превратив их в подобное.

Три недавно виденные девчушки, за каким-то чертом попершиеся за деревья, уже сравнялись цветом лиц со снегом. Но хотя бы не орали. Мы со Смитом переглянулись.

— Хреновые дела, Кроу, — сказал Смит, — видно…

Он не договорил, но все было ясно и без слов. Наши клиенты, наши.

Кому еще потребуется разложить останки пятиконечной звездой, а головы разбросать по концам лучей? То-то, что кому-то из Ночного города.

— Эй, валите отсюда, парни! — наконец-то порадовался возможности рыкнуть в нашу сторону один из тех самых копов. — Это не ваше дело.

— Вот тут, дружище, ты как раз ошибаешься. — сказал Смитти.

— Эт точно, — согласился я, — и еще как, к сожалению, ошибаешься.

И мы потащили наружу значки.

Хреновое в этом году Рождество, ребятки.

Что мы со Смитом успели сделать? Дать указания обычным копами и связаться с 13, дожидаясь наших. Вместо них в парк пожаловали парни Гувера и Каттинга, ФБР и СиКей, близнецы в темных костюмах, пальто и галстуках, на почти одинаковых черных машинах и, как всегда, с сурово-умными мордами.

Нас потурили чуть ли не пинками, появился кэп, в дело пошли разные дипломатические выражения, а наш медведь иногда явно желал засветить коллегам-конкурентам и… дело ушло из нашей юрисдикции. Мол, парни, идите и ловите своего пушера, нечего вам тут делать, полный секрет с подпиской о неразглашении. Мы даже не узнали простейших вещей, включая личности и точное количество бедолаг, разложенных по снегу пентаграммой.

Не нашего ума, вот оно как, надо же…

На автомате мы спокойно словили толкача, оказавшегося полукровкой, учившего алхимию в какой-то закрытой школе Старых и исключенного пару месяцев назад. Случилось несколько переломанных челюстей у не желавших о нем рассказывать, письменные жалобы на произвол лягавых в Ковен и так далее. Но мы его взяли и, видно в качестве поощрения, отправились в отпуск.

Вчера в доках патрульные обнаружили новую икебану из не очень аккуратно нашинкованных тел. Мне об этом рассказал лейтенант, Сент-Клер, заехавший проведать свою заблудшую овцу, не желающую подходить к телефону. Вечером я самым решительным образом выбрался наружу и пополнил свои запасы в бакалее за углом. Родж, старый жирный гоблин, торгующий из-под полы спиртным, не стал спорить и выставил две пинты «Катти Сарк», закончившихся с час назад. И почему-то не пожелавших помочь моим нервам, никак не принимающим пилюльки доктора Стеллана.

Вчера в доках оказались наши парни и потому лейтенант вполне обоснованно поделился информацией. Натюрморт выложили из шести пока неопознанных жертв. Шести. Шесть погибших душ, превращенных в символ и не более. Думаете, дело уже у СиКей? Вы точно не ошиблись, так оно и есть.

Рождество в этом году становилось все более дерьмовым.

— Наши сомнения — наши предатели! — каркнул древний птиц и чего-то там закурлыкал.

Удивительное дело, но все его изречения постоянно подходили как нельзя кстати. Впору плюнуть на собственное обещание хотя бы уменьшить скуриваемые сигареты и закурить. «Лаки» ни шиша не поможет избавиться от злости, ворочавшейся внутри, но без нее вообще никак.

В дверь постучали.

А ведь лестница даже ни разу не скрипнула, да? Я уставился на ворона, Вортигерн отвернулся.

К двери пришлось подкрадываться осторожно, держа наготове кольт. Панна-ведьма Ковальска защищает свой дом, но шагов вот я не слышал, хотя дверь хлипкая, а лестница старая. Мало ли?

Моё «осторожно», после выпитого, превратилось в покатившуюся по полу бутылку, неожиданно заплясавшие ноги и удар плечом о стену.

— Открывай, Кроу, — донеслось из коридора, — ты там жив, я слышу.

Ну, я и открыл, тут же уставившись на «спешиал полис», лишь чуть смотревший не на меня.

Вообще, интересно рассматривать самый обычный револьвер со всех сторон, то в некоторых случаях он даже красив. Порой, как в случае с редкими у нас «французами», несколько странен, но, в целом, все равно револьверы весьма симпатичны. Ничего лишнего — сталь простого механического решения, как вершины инженерной мысли.

Если ты коп, то цену такой красоте знаешь чуть больше обычных людей. Результаты попаданий пуль видел неоднократно и всегда оценишь всю опасности этой смертельной красоты. Особенно, если рассматриваешь ствол, когда тот смотрит в твою сторону черным провалом, готовым выстрелить. Да уж…

— Господь всемогущий, Кроу! — фыркнула самая прекрасная женщина мира, а если точнее, то агент СиКей Агнесс Роецки. — Забери у меня ствол, как сказала твоя хозяйка, дай мне войти и умойся хотя бы. Ты тут что, пьешь как конюх?!