Тайна новогоднего волшебства

Дмитрий Мажоров

«Как только Денис выбрался на карниз, по лицу стали шлепать капли дождя. Наверное, прежний, большой Денис только поморщился бы от такого мелкого недоразумения, но для Дениса-гнома капли были просто огромными. Ветер едва не скидывал его с карниза, но вместе с маленьким ростом Денис получил гномичью ловкость, легкость и силу. Теперь он мог карабкаться по водосточным трубам и перепрыгивать с крыши на крышу. И они побежали…»

***

— Дождик никого не пугает? — спросил папа.

— Нет, — бодро ответила мама, накинув капюшон.

— Не-а, — протянул Денис, оглядываясь по сторонам.

Вокзал был маленький, но уютный.

— Тогда доберемся пешком! — скомандовал папа.

Они прошли по подземному пешеходному переходу, поднялись по лестнице с другой стороны широкой улицы, и что-то незаметно изменилось.

Под ногами вместо асфальта появилась брусчатка. Мокрая от дождя, она казалась разноцветной: каждый камень как будто светился то серыми, то зеленоватыми, а то и неожиданно розовыми оттенками. Справа резко вверх уходила старинная каменная стена. Улица стала узкой.

Денис во все глаза смотрел по сторонам. Вот в стене дома большое окно, за которым механические куклы дают представление. Справа — арка, за которой виден подъем куда-то вдаль. Папа, к сожалению, сворачивает в другую сторону, налево, туда, где улица зажата между старыми домами с темно-желтыми стенами. Денис чувствует запах печки и какой-то вкусной пряной еды, но не успевает сообщить об этом родителям: они попадают на большую площадь.

— Ратушная площадь, — говорит мама. — Елка, как всегда, красивая и пушистая.

На Ратушной площади все уже готово к Новому году. Маленькие домики заполнили почти все пространство перед ратушей, нарядная карусель для маленьких детей, елка, на которую жители Таллина и туристы прикрепляют листочки с пожеланиями, сцена перед ней. Есть даже маленький загон с оленями.

— Сейчас утро, — говорит папа. — Еще почти ничего не работает, и подсветка не включена. Поэтому предлагаю не задерживаться, а пойти прямо в отель. Он недалеко. Оставим вещи, подкрепимся, возьмем фотоаппарат, камеру и отправимся гулять.

— И кофе возьмем! — добавила мама.

— И горячий шоколад? — Денис посмотрел на родителей.

— И кофе, и горячий шоколад, — весело ответил папа. — Вперед! Родители были в Таллине уже много раз, поэтому без труда находят нужный путь. Денис пытался запомнить направление, но быстро запутался. Улицы то расходились в разные стороны, то неожиданно сворачивали, превращаясь в тупики. На одной из развилок папа остановился.

— Здесь, — сказал он.

— О-ли-ви-мяги, — с запинкой прочитал Денис, и они вошли в двери гостиницы.

На коротком семейном совете было решено: чай, кофе, горячий шоколад вместе с пирожными взять в кафе-шоколаднице, что в одном из двориков недалеко от Ратушной площади. А после этого отправиться побродить по предновогоднему Таллину: тщательно все осмотреть, нагулять аппетит и поужинать где-нибудь в центре. Родители размышляли вслух: попадут ли в загадочный «Олде Ханса»? Но не были уверены, что перед Новым годом там будут свободные места.

***

Шоколадница словно спряталась от гостей во дворике: если не знать заранее, пройдешь мимо и не заметишь. Но за длинной аркой скрывалось украшенное дерево и летние столики с навесами. Правда, на улице никто не сидел: было промозгло, хоть дождь и закончился. А внутри царили ароматы кофе, миндаля и шоколада. Был полумрак: в подсвечниках, которые возвышались на небольших круглых столах с красивыми скатертями, горели свечи. Денис ни слова не знал по-эстонски, но продавщица за прилавком ничуть не смутилась. Она с улыбкой повторяла длинные незнакомые названия пирожных, на которые Денис показывал, и выкладывала их на блюдце. А выбрать было непросто: под стеклом лежало великое множество сладостей.

После сладкого второго завтрака висящая над городом морось уже не казалась противной. Наоборот, она приятно освежала. Хотелось побродить по незнакомым уютным улочкам, которые все больше наполнялись людьми. Отовсюду слышался смех, чувствовался праздник. Денис глубоко вздохнул и улыбнулся. Город начинал ему нравиться.