Ангелы. Фантастика

Дмитрий Луговой

Ангел Смерти, отказ от родственников ради дружбы, посещение Эдема, смерть матери главной героини, смерть сына главного героя (с его согласия). Добро побеждает зло.

Глава 3

Из ванной Маша выбралась лишь под утро, полностью окоченев от холода. Ей потребовалось не менее десяти минут интенсивного растирания, чтобы вернуть чувствительность своему телу.

Затем девушка осторожно перешагнула через осколки разбитого ею зеркала, вышла из ванной и, взяв с кухни веник и совок, вернулась. Она аккуратно смела все в совок и выбросила осколки в мусорное ведро.

Платье, так и лежавшее всю ночь на полу, Маша ожесточенно скомкала и бросила в бак с грязным бельем. Наверное, стоило его вообще выбросить, чтобы не вспоминать о прошлом вечере, но все-таки оно было свидетелем и ее триумфа, так что избавиться от наряда, принесшего ей победу, девушка не смогла.

Пройдя в свою комнату, школьница бросила взгляд на будильник. Было уже восемь часов утра, и она поняла, что опаздывает в школу. Лишь через несколько секунд Маша вспомнила, что ее отстранили от занятий.

— Что ж, тем лучше! — произнесла она, обращаясь к самой себе. — Будет время подготовиться к встрече с Юрой, чтобы выглядеть при этом не сломанной насилием жертвой!

По-прежнему не одеваясь, словно после произошедших событий она в этом больше не нуждалась, девушка прошлепала на кухню и открыла холодильник.

Есть не хотелось совершенно, но умом Маша понимала, что позавтракать просто необходимо. Поэтому она достала три яйца, вареную колбасу и масло и решила приготовить себе яичницу.

Все действия девушка выполняла на автомате. Ее мысли по-прежнему возвращали ее в квартиру Юры, из которой он, наверное, в этот момент и выходил довольный собой.

Незаметно для себя проглотив завтрак и запив его горячим чаем, Маша вымыла посуду, расставила тарелки, чашки и сковородки по местам и отправилась в свою спальню. Там она села на кровать, приняла таблетку аспирина, чтобы унять вызванную похмельем головную боль, врубила телевизор и тупо уставилась в экран.

Передачи сменяли друг друга, но мозг девушки совершенно не воспринимал льющийся на него поток информации. Мысли школьницы плавали где-то далеко за пределами ее квартиры, не складываясь ни во что определенное.

Так прошло несколько часов. В реальность Машу вернул звонок в дверь, раздавшийся около трех часов дня. Девушка встала с кровати и направилась к двери, и тут до нее внезапно дошло, что она все еще не одета.

Школьница вернулась в комнату, открыла шкаф и, достав из него розовый халатик, облачилась в него. Все это она сделала под непрекращающуюся трель звонка.

«Кто это там так рвется увидеть меня?» — подумала Маша, подходя к двери.

Она даже не стала смотреть в глазок, а сразу открыла. Такое ощущение, что все страхи девушки остались в прошлом, и после изнасилования ей уже нечего бояться.

На лестничной клетке стояла Катя. На правом плече висела ее сумочка, в левой руке она держала какой-то пакет, а лицо ее выражало смесь озабоченности и тревоги.

— Ты куда вчера пропала? — сразу же спросила Машу ее подруга. — Даже не дождалась меня! И сегодня весь день на звонки не отвечаешь!

— Ты мне звонила? — тупо повторила Маша.

— Раз десять не меньше! — ответила Катя. — А что это за шум? — она попыталась заглянуть в квартиру.

— Это? — обернулась назад Маша. — Это телевизор работает!

— Ты, что, включила его на полную громкость? Я еще на первом этаже его услышала, только не думала, что это твой. Не удивительно, что ты не слышала моих звонков! Я могу войти? — спросила Катя, так как подруга явно не намеревалась сама приглашать ее в дом.

— Да, конечно, — после паузы ответила Маша. — Я, пожалуй, пойду, выключу телевизор.

И она, оставив одноклассницу разуваться в коридоре, вернулась в свою спальню, нашла пульт и нажала кнопку «Выкл».

— Так куда ты вчера смылась? — послышался приближающийся голос Кати. — Даже вещи свои не забрала, — девушка вошла в спальню и водрузила пакет на стол. — Там твоя обычная одежда, корона победительницы, тетради, учебники и остальное. Только рюкзак я оставила дома. Лень было тащить.

— Хорошо, я потом его заберу, — ответила ей Маша, даже не приближаясь к пакету, чтобы проверить его содержимое.

— Эй, да что с тобой?! — почувствовала неладное Катя. — Что-то случилось?

Маша просто кивнула, а затем опустилась на кровать и закрыла ладонями лицо. Очень хотелось заплакать вновь, но слезы уже все закончились.

— Не пугай меня, Маша! — присела рядом Катя и обняла подругу за плечи. — Что произошло с момента нашего расставания? Эта дура, Воронина, тебе что-то сделала? — высказала догадку девушка.

— Нет, не она, — не отрывая рук от лица, ответила Маша.

— А кто тогда?

— Юра!

— Юра? — удивилась Катя. — И что же он такого сделал?

— Он меня изнасиловал! — подняв голову, посмотрела прямо в глаза подруге Маша.

— Что?! — не поверила своим ушам Катя. — Как это могло случиться?

Маша глубоко вздохнула и начала повествование о событиях минувшего вечера.

Она рассказала о том, как Юра вызвался ее проводить, и как обнаружилось, что ее деньги остались в школе, как он предложил переночевать у него и как она бездумно на это согласилась.

— Я же обучалась самозащите, — сочла нужным объяснить свою беспечность Маша. — Я думала, что смогу дать ему отпор, если он начнет приставать.

— И что? — спросила ее Катя. — Он оказался слишком силен?

— Нет, — мотнула головой Маша. — Просто в квартире были еще двое. Его брат Андрей и друг брата Иван.

— Знаешь, если не хочешь, можешь дальше не рассказывать, — перебила подругу Катя.

Но Маша все-таки продолжила. Она поведала о том, как Юра привел ее в квартиру и предложил посмотреть ее комнату, и о том, как, увидев незнакомых мужчин, попыталась уйти, но ей не дали этого сделать.

— Затем они связали мне ноги и пригрозили избить, если я не буду выполнять их указаний, — произнесла Маша. — Они заставили меня пить пиво, причем вливали его мне в горло, зажав нос, чтобы я открыла рот. Мое платье промокло, и они велели мне его снять.

— И ты сняла? — уточнила Катя.

— У меня не было выхода, — грустно улыбнулась Маша. — К счастью, пиво было достаточно крепким, так что к этому моменту я была уже изрядно пьяна. Даже разделась я не сама, мне помог Юра.

— И потом они…? — Катя не закончила фразу, но подруга ее поняла.

— Нет, сначала они поставили диск с фильмом. Он назывался «Белоснежка и семь гномов», но это была вовсе не та сказка, которую рассказывают детям. Дальше я уже помню смутно. Они стали трогать меня, мы выпили еще пива, а дальше… Дальше было уже то самое.

Повисла долгая пауза. Катя не знала, что надо говорить в такой ситуации, а Маша не собиралась рассказывать все подробности, которые ей удалось вспомнить.

Впрочем, она через несколько минут все-таки упомянула и о камере, и об оставленном в квартире белье, и о том, что парни ее тщательно вымыли, прежде чем выпустить на улицу.

— Вот подонки! — с чувством произнесла Катя.

— Это еще не все, — вспомнила о надписи на спине Маша. — Они оставили мне небольшой подарочек, — она встала с кровати, повернулась к подруге спиной и сбросила халат на пол.

Было слышно, как Катя громко сглотнула, а затем произнесла:

— Вот суки! И это никак не отмывается? — спросила она.

— Пока мне сделать это не удалось, — ответила Маша, одевая халат. — Кажется, краска была водоустойчивой.

— И что ты собираешься делать? — задала вопрос Катя, когда Маша вновь села на кровать.

— Постараюсь найти, чем ее можно вывести!

— Да я не о надписи! — взмахнула рукой Катя. — Ты заявление подавать будешь?

— А смысл? — пожала плечами Маша. — Они ведь уничтожили все следы. Даже если удастся доказать факт насилия, что заставит суд поверить в то, что это сделали именно они? Да и изнасилование будет трудно доказать, — грустно заметила она.

— Почему трудно? — возразила ей подруга. — Тебя связали, напоили, принудили к сексу с тремя мужчинами! В их квартире остались твои туфли и трусики, а также веревка, которую они использовали, камера и краска.

— Где доказательства, что меня принудили? Хороший адвокат, а других семья этого урода не держит, спокойно скажет, что я сама напилась, попросила себя связать и занялась любовью с тремя парнями! На кассете же не видно, что меня насилуют. К тому же они могли уже уничтожить все улики.

— Но нельзя же спускать это на тормозах! — воскликнула Катя. — Послушай, у меня тетка работает в главном управлении следственного комитета. Мы можем обратиться к ней, и она уж найдет способ прижучить этих подонков!

— А отец Юры и Андрей на короткой ноге с генеральным прокурором и министром внутренних дел. К тому же он очень богат! — ответила подруге Маша. — Как ты думаешь, кто выиграет суд: твоя тетка или его адвокаты?

— И все же я поговорю с ней! — решительно произнесла Катя. — Наверняка есть способ заставить этих ублюдков ответить за свои действия!

— Ну поговори, — безразлично бросила Маша. — Вот прям сейчас поезжай и поговори!

— Нет, сегодня я тебя одну не оставлю! — вставала с кровати Катя. — Не дай Бог, ты себе вены вскроешь или еще чего!

— Не собираюсь я ничего такого делать! — воскликнула Маша.

— Если бы ты собиралась, ты все равно бы сказала, что не собираешься! — ответила Катя. — Я сейчас позвоню родителям и скажу, что ночевать остаюсь у тебя!

— Не стоит! — перехватила Маша руку подруги, потянувшейся к своей сумочке. — Ты же знаешь своих предков! Помнишь, мы в поход всем классом отправились? Так они и там умудрились приставить к тебе охрану!

— Да, ты права! — согласилась с ней Катя. — Если я останусь ночевать, они обязательно пришлют телохранителя. Но убедить обойтись без него, пока я побуду у тебя часиков до девяти, я сумею.

— Ну хорошо, — вздохнув, кивнула Маша. — Честно говоря, я и сама хотела бы, чтобы ты посидела со мной какое-то время.

— Значит, договорились! — улыбнулась Катя. — Я звоню родителям и предупреждаю их, что посижу у тебя!

Она открыла свою сумочку и, немного порывшись, нашла свой мобильник.

Как и предполагала Маша, отец ее подруги вначале хотел выслать людей для охраны своей дочери, но Катя сумела-таки его убедить, что ничего страшного не произойдет, если она побудет немного у своей одноклассницы.

Возможно, этот аргумент и не сработал бы, но Катя еще добавила, что постоянное присутствие телохранителя мешает ей нормально общаться с друзьями и, если отец настоит на своем, то она месяц не будет с ним разговаривать.

— Не слишком ли жестко ты с ним говорила? — спросила подругу Машу, когда разговор завершился.

— Да, наверное, немного жестковато, — согласилась Катя. — Но по-другому убедить его предоставить мне хоть чуточку свободы не представлялось возможным. И давай не будем об этом, — попросила она.

— Хорошо, — кивнула Маша. — И чем мы займемся?

— Для начала пообедаем, — решительно произнесла Катя. — Потому что, судя по урчанию твоего желудка, он уже проголодался. Ты хоть завтракала?

— Да, конечно, — ответила Маша. — А голода до твоего прихода я совершенно не чувствовала!

— Значит, хорошо, что я заглянула, — улыбнулась Катя. — А то ты так бы и просидела весь день на кровати, уставившись в телик.

Девушка взяла подругу за руку, подняла с кровати и повела на кухню. Там Катя усадила Машу на стул, открыла холодильник, заглянула во все шкафчики и, одновременно рассказывая, что сегодня было интересного в школе, принялась готовить макароны с курицей.

Маша несколько раз порывалась помочь, но все ее попытки были Катей пресечены. В результате Маша просто сидела на стуле и выслушивала всяческие сплетни, слухи и забавные истории, о которых за сегодняшний день узнала ее подруга.

Стоит отметить, что это помогло девушке отвлечься от вчерашнего. Хотя, возможно, она просто отошла от стресса и успокоилась.

После обеда Катя вымыла посуду и отвела Машу обратно в спальню. Затем она обшарила свою сумочку и нашла диск, находившийся там неизвестно с каких пор.

— Вот это то, что нужно. Легкая, не напрягающая мозги, комедия, — прочитала аннотацию Катя.

Она включила телевизор и проигрыватель, вставила в привод диск и, сев рядом с подругой, нажала кнопку воспроизведения.

Фильм действительно оказался очень легкий и смешной. Обе девушки хохотали так, что болели животы, но Маша все равно замечала взгляды Кати, которая та бросала на нее время от времени.

По окончании просмотра подруги еще немного обсудили увиденное, а затем Катя посмотрела на часы и поняла, что за ней скоро заедут.

— Значит, так, — произнесла она уже в прихожей, обувая туфли. — Я тебе позвоню сегодня вечером, где-то около пол-одиннадцатого, и завтра утром, около семи.

— Зачем? — спросила ее Маша.

— Чтобы убедиться, что ты ничего с собой не сделала, — ответила Катя. — Если ты не возьмешь трубку, то я обзвоню полицию, пожарных, скорую, вызову СОБР и велю им всем ехать к тебе домой. И учти, если ты покончишь с собой из-за этих подонков, то можешь больше не считать меня своей лучшей подругой! — грозно заявила она.

Маша рассмеялась, обняла крепко подругу и сказала:

— Спасибо, что побыла со мной. Обещаю, что ничего с собой не сделаю, и наша дружба не будет разрушена!

— Поклянись! — сдвинула брови Катя.

— Клянусь! — подняла вверх правую руку Маша.

Подруги вновь рассмеялись, затем расцеловались на прощание, и Катя выпорхнула из квартиры и побежала вниз, пока охранник не поднялся за ней наверх.

***

На следующее утро Маша проснулась от телефонного звонка. С трудом выбравшись из кровати (все тело почему-то жутко болело), девушка, не разлепляя глаз, подошла к комоду, на котором вчера оставила мобильник, и поднесла его к уху.

— Да? — сонно произнесла школьница в трубку.

— Это я, — раздался в ответ голос Кати. — Я ведь обещала позвонить утром!

— Точно, — припомнила Маша. — Только зря я согласилась на то, чтобы звонок был сделан в семь утра!

— Ну, извини, что разбудила, — произнесла ее подруга. — Но в другое время я связаться с тобой не могла, а если бы я этого не сделала, то всю дорогу до школы мучилась бы сомнениями.

— Что ж, надеюсь, теперь ты убедилась, что со мной все в порядке? — спросила ее Маша.

— Теперь — да, — ответила Катя. — Кстати, сегодня я еду к тетке, так что буду позже, чем вчера. Ничего?

— Ничего, — успокоила ее Маша. — Хотя, по-моему, это пустая трата твоего времени и времени твоей тети!

— Все, что ни делается, к лучшему! В общем, до встречи. И не забудь поесть! — напоследок произнесла Катя и повесила трубку.

Маша положила сотовый обратно на комод и наклонила голову сначала в одну сторону, а потом в другую. Раздался хруст, а боль как будто только усилилась.

«Такое ощущение, что я всю ночь вагоны разгружала», — по-прежнему не раскрывая глаз, подумала девушка.

И тут в ее памяти всплыл виденный ею ночью сон.

В нем Маша, одетая в сексуальные доспехи, прикрывавшие ее грудь и бедра, но оставлявшие открытыми плечи, живот и ноги, вместе с еще какими-то людьми отбивалась от целого отряда вооруженных и закованных в броню мужчин.

Несмотря на очевидное преимущество их противника, Маша видела, что на каменном полу в здании, служившем полем боя, больше именно их трупов, а ее соратники потеряли всего двух человек.

Также во сне в центре здания была винтовая лестница, уходившая высоко вверх, так что разглядеть, что там находится, было невозможно. И Маша знала, что их враги не должны достигнуть этой лестницы, иначе случится что-то очень ужасное.

И вот, повергнув наземь очередного противника, девушка увидела, что кто-то все же прорвался к лестнице. Она метнулась к этому мужчине и успела отрубить ему голову, но в ту же секунду ей в спину врезалось что-то острое и тяжелое.

Маша упала на пол, а ее враги, издав истошный вопль, бросились к ней и стали рубить ее тело. Боль была жуткая, и она очень громко кричала, но не из-за этого. Девушка пыталась предупредить кого-то, кто был там, наверху, о грозящей ему опасности.

На этом загадочный сон обрывался.

«Фу, ну и приснится же такое!» — Маша помотала головой, распахнула веки и отпрянула от висевшего над комодом зеркала.

Когда вчера вечером девушка ложилась спать, она точно надела белую ночнушку. А сейчас Маша увидела в зеркале, что на нее надеты джинсы и футболка, а на лице ясно видны следы макияжа, хотя перед сном она всегда смывала его.

Но отшатнулась от зеркала девушка не потому, что не могла припомнить, как она оделась и накрасилась. Причина крылась в ином: весь ее наряд был покрыт пятнами красного цвета, и Маша сразу же поняла, что это кровь.

Быстро раздевшись, девушка внимательно осмотрела себя и не нашла на теле ни единой царапины. Стало быть, кровь не ее!

С одной стороны, это было изрядным облегчением, но с другой, порождало вопросы, на которые Маша не могла дать себе ответа.

Чья это кровь на ее одежде? Как она туда попала? Почему она вообще одета?

Эти и многие другие вопросы беспокоили Машу. Она прошла в прихожую и обнаружила, что ее туфли стоят не на полке, а раскиданы по полу в разные стороны. Создавалось впечатление, что девушка, сама того не осознавая, вышла ночью на улицу, перепачкалась чужой кровью, а затем вернулась домой, наспех сняла туфли и, не раздеваясь, рухнула на кровать.

«А вдруг я из-за пережитого стресса стала лунатиком?» — подумала Маша. — «Интересно, такое возможно? А вдруг я кого-то убила, бродя ночью по улицам?» — от этой мысли девушке стало жутко страшно.

Она бегом вернулась в спальню, подобрала с пола одежду, кинулась в ванную и, запихнув джинсы и футболку внутрь стиральной машины, включила ее. Послышался плеск воды, и стирка началась.

Девушка некоторое время наблюдала за тем, как вращается барабан, а потом поднялась на ноги, прошла в спальню, накинула тот же халат, что и вчера, и проследовала на кухню.

После изнасилования у Маши аппетит пропал совершенно, а теперь из-за нового стресса на нее наоборот напал жор. Она достала из холодильника кастрюлю с приготовленными вчера Катей курицей и макаронами, вывалила все (а это была ее тройная обычная порция) на сковородку и поставила разогреваться.

Дождаться, впрочем, когда еда окончательно прогреется, у Маши не хватило сил. Уже через пару минут она сняла сковороду с плиты, переложила макароны и курицу в тарелку, взяла вилку и нож и с остервенением набросилась на пищу.

Девушка глотала куски, практически не прожевывая их, и тарелка стремительно пустела. Наконец она закончила свой завтрак, налила себе чашку кофе и, не обращая внимания на обжигающий эффект, залпом выпила ее.

«Да что это со мной?» — немного пришла в себя Маша. — «Я должна успокоиться и взять себя в руки. Может, это была вовсе и не кровь, а кетчуп, к примеру», — постаралась убедить себя в этом девушка. Вышло, однако, с трудом: ее продолжало трясти от осознания того факта, что она, возможно, кого-то убила.

Кое-как вымыв посуду, школьница вернулась в ванную и, опершись о раковину, стала дожидаться окончания стирки. Приблизительно через час раздался звуковой сигнал, и Маша вытащила одежду из машины и осмотрела ее. От крови не осталось и следа, и это немного успокоило девушку.

Она вышла на балкон и повесила джинсы и футболку на веревку, чтобы они высохли на солнце, а сама вернулась в спальню, села на кровать, обхватив колени, и замерла.

В какой-то момент Маша подумала о том, чтобы позвонить Кате и все ей рассказать, но почему-то не решилась этого сделать, сказав самой себе, что сообщит обо всем подруге, когда та заедет к ней.

Получилось так, что второй день подряд Маша провела на своей кровати, никуда не двигаясь. Единственным отличием дня сегодняшнего от дня вчерашнего было то, что в этот раз девушка не стала включать телевизор.

Катя приехала без двадцати шесть вечера. К этому времени желудок Маши громко урчал, но она не могла заставить себя пройти на кухню и положить себе в рот хоть что-нибудь.

— Машка, там такое случилось! — выпалила Катя, едва Маша открыла дверь. — Надеюсь, ты в этом не замешана?

— Замешана в чем? — внутренне напряглась Маша.

— Идем, я все расскажу, — ответила Катя.

Она разулась и, взяв подругу за руку, отвела на кухню, где налила и ей, и себе крепкого чаю, и, присев на стул, выложила все, что смогла узнать.

Как она и обещала Маше, Катя после занятий сразу же направилась к своей тетке в следственный комитет. На проходной ее хорошо знали и поэтому пропустили без специального разрешения.

Катя быстро пересекла несколько коридоров и вскоре уже стучалась в кабинет родственницы. Та с улыбкой встретила девушку, но сразу же предупредила, что у нее нет времени на долгие разговоры.

— Сегодня ночью были убиты сыновья Константина Петрова, — сказала следователь. — Так что все ее управление просто на ушах стоит. Петров обратился лично к министру внутренних дел, генеральному прокурору и руководителю главного управления следственного комитета с требованием немедленно разыскать того, кто так жестоко обошелся с его отпрысками.

— Жестоко? — подумав о Маше, спросила Катя. — А что с ними сделали? Я ведь училась с младшим из братьев, Юрой, — на всякий случай добавила она.

— Понятно, — кивнула ее тетка. — В общем, все подробности я не могу рассказать, и даже то, что ты сейчас услышишь, не должно дойти до еще чьих-либо ушей.

— Я умею хранить секреты, — ответила Катя, с нетерпением и ужасом (не дай Бог, их убила Маша!) ожидая подробностей.

— Петровым, а также приятелю старшего из братьев, Андрея, Ивану Громову (его тело мы нашли в другом месте, но почерк один и тот же), отрезали детородные органы, затем перевязали раны, чтобы они не умерли от потери крови, и заставили их съесть, после чего всем троим перерезали горло.

— Ужас! — прижала ладонь ко рту Катя.

— Да, очень жестокое убийство! — согласилась с ней тетка. — А ты-то чего хотела? — вспомнила она, что племянница сама к ней приехала.

— Это может подождать, — отмахнулась девушка. — Ты наверняка сейчас очень занята, так что я заеду как-нибудь потом.

— Ну хорошо, — ответила следователь. — Буду ждать!

На этом Катя распрощалась со своей родственницей и тут же отправилась к Маше.

— Скажи мне, что ты к этой расправе не имеешь никакого отношения! — посмотрела в глаза подруге Катя.

— Не могу, — дрожащими губами ответила Маша.

— То есть ты к этому все-таки причастна? — воскликнула Катя. — Нет, я, конечно, целиком на твоей стороне, но так же нельзя! Зачем? Зачем ты пошла на это?

— Да, я не знаю, на что я пошла, — чуть не плача, произнесла Маша. — Я проснулась сегодня от твоего телефонного звонка, а, повесив трубку, обнаружила, что одета не в ночнушку, а в перепачканные чем-то красным джинсы и футболку. И туфли мои не на месте, — добавила она после небольшой паузы. — Но я не помню, чтобы куда-нибудь выходила.

— Правда? — недоверчиво посмотрела на нее Катя.

— Абсолютная, — ответила Маша. — Я так испугалась, что бросила одежду в стирку. Вон она висит, на балконе!

Ее подруга встала со стула и вышла на лоджию. Несколько минут она рассматривала висящие на веревке джинсы и футболку, а затем вернулась на кухню.

— Знаешь, возможно, у них нет никаких улик против тебя, — произнесла Катя, садясь напротив Маши.

— Ты предлагаешь промолчать? — поняла ее подруга.

— Да, — кивнула Катя. — Тем более не факт, что это сделала именно ты.

— А что если следствие все-таки выйдет на меня? — спросила Маша. — Оно ведь расценит тот факт, что я постирала одежду, как попытку уйти от наказания. Разве нет?

— Ну, в общем-то, да, — подтвердила предположение подруги Катя.

— Тогда, наверное, лучше явиться с повинной?

— Это тебе решать, — ответила Катя. — Но чтобы ты не сделала, ты все равно останешься моей лучшей подругой!

— Спасибо! — Маша обняла Катю и тихонько всхлипнула на ее плече.

— Ну-ну, не надо плакать, — погладила подругу по голове Катя. — Если ты все-таки и совершила столь жуткое преступление, то у тебя есть масса смягчающих обстоятельств, включая потерю памяти. Наверняка можно будет доказать, что ты просто не контролировала свои действия.

— Да, наверное, — согласилась Маша, размыкая объятия и вытирая глаза. — Послушай, а ты не могла бы пойти вместе со мной завтра утром к твоей тетке?

— Конечно, подруга, — ответила Катя. — Для тебя — все, что угодно.

— Спасибо! — повторила еще раз Маша и вновь обняла подругу.