Реинкарнация: Последний из рода Тьмы

Дмитрий Лим, 2023

Лин – человек, которого выдернули из привычного мира и отправили туда, куда не ступала нога современника. Новое место кишит различными существами, которых мы так привыкли видеть в ужастиках и слышать о них в легендах.Здесь есть все, начиная от типичной клановой политики, заканчивая магией, которую я должен познать.Много ли вы знаете о реинкарнации?Сильно ли изменится ваша жизнь, если найдется способ вспомнить все прошлые перерождения? Что с вами будет, если вы получите способности и навыки, которыми когда-то владели?Единственное, что у меня есть – я и память о прошлой жизни на Земле.Теперь я последний из рода Тьмы и должен возродить его силу и могущество. Но нужно ли мне это?

Глава 4

Пока я бежал вслед за «шаром», отдаляясь от дома все дальше и дальше, дождь усиливался, вспышки молний становились частыми.

По мере приближения к кромке леса, меня не покидала надежда — укрыться от ливня под густыми кронами разнообразных деревьев, но, увы и ах, одежда уже промокла до нитки.

Белоснежный проводник остановился вместе со мной, будто бы давая мне отдышаться.

«Быстрее» — раздался тихий голос где-то позади меня.

Испугался я знатно.

Опасливо оборачиваясь за спину, я никого не увидел, а голос вновь повторил:

— Быстрее!

Я начал панически оглядываться по сторонам в поисках голоса, внимательно вглядываясь в силуэт ночных деревьев, смахивая с лица капли дождя. Но сколько бы я с недовольной мордой не пялился по сторонам, так ничего и не нашел, пока фраза не повторилась по новой.

— Быстрее!

— А, это ты! — с небольшим успокоением в душе сказал я левитирующему шару, — Что ты такое? Куда мы спешим?

— Быстрее!

— Не, друг, так не пойдет. Давай, выкладывай все начистоту, раз ты умеешь говорить. — без доли страха в голосе сказал я, и спустя пару секунд добавил, — Я с места больше не сдвинусь!

«Проводнику» не понравилась моя упертость, шар будто бы начал психовать, двигаясь из стороны в сторону, оставляя за собой причудливый след в виде дымки. За этими, так скажем, реакциями, было любопытно наблюдать, мне было интересно, как он создает след, пока дыма не стало больше. Прям, в разы больше.

Я не видел ничего вокруг себя на расстоянии вытянутой руки, и сколько бы не пытался отмахнуться от тумана, от него было не избавиться, он был непроницаемым. Рука будто бы в молоко попала. Было неприятно, и мокро.

А затем, в дымке, мелькнула голубая вспышка, от чего я на секунду ослеп, а мое тело окаменело. В прямом смысле этого слова. Инстинкт самосохранения говорил только одно — бежать, но тело не слушалось.

Это была магия, определенно магия, только вот чья? Шара? Или здесь есть кто-то еще? А может что-то другое?

Не знаю, сколько продлился этот ступор. Минута? Десять? Двадцать?

Меня начало знобить, из-за мокрой одежды, а туман так и не рассеивался.

— М… — попытался я заговорить.

«Сука, когда меня отпустят?»

— Вспомни, — раздался голос рядом, и голову пронзила острая боль, от которой в глазах наступила тьма, а тело, избавившись от «неизвестной силы», рухнуло навзничь на землю, отбив все, что только было можно.

— Сан… Очнись, Сан…

— А, что? — пробормотал я, открывая глаза, и сразу же закрыл их от резкого света. — Какого х…

Я машинально сел, протер руками лицо, и, сделав козырек ладошкой, тихонько приоткрыл веки.

Это было не взаправду! Определенно! Безоговорочно!

Я сидел на стене какого-то замка, внизу шла битва. Битва десятков тысяч существ.

«Черт… Я опять сплю? Что за херня на мне одета? Что млять за платье»

— Господин Сан! — раздался женский голос за спиной, — Вы накопили силы?

Я с легким трепетом в сердце обернулся, уставился на женщину, в обличие монашки, со взглядом… М… Обожательницы.

— Г… Господин, я сказала что-то не то?

Я осмотрел свои руки.

«Еб… Вашу мать… Восемь пальцев? На… Зачем столько-то?»

Монашка не поняла мое молчание, и коснулась своими белоснежными тонкими пальцами моей руки:

— Господин, с вами все в порядке?

— К… Какой… Нет. Где мы?

— Вам нездоровится? Может быть, позвать целительницу? — мой вопрос вызвал у женщины удивление, — Господин Сан, вы…

Но договорить она не успела.

Мою голову пронзила острая боль, сопровождаемая ультразвуковым шипением в ушах, словно рядом работал старый советский телевизор.

— Нельзя задавать такие вопросы. — коротко и ясно кто-то прошептал мне, выкидывая меня из очередного, бредового сна.

Пришел в себя от того, что с листвы дерева, под которым я лежал, вода капала в уши и на лицо, создавая давление в черепушке.

Встал, отряхнулся. Внутри — растекалось тепло несмотря на то, что погодка была мерзопакостная, а земля — холодной. Может у меня уже жар? Начал глазами искать шар и пытаться определить свое местонахождение, но никого и ничего не увидел. Была темень.

«Как задолбали эти мультики в башке. Что за херня сниться? Какой… Млять… Господин Сан? Что я должен вспомнить? Куда мне дальше? Что за чертовщина творится? Что со мной?»

По иронии судьбы, что-то услышало мои мысли, и шар, который сопровождал меня раньше, вырвался из груди, заставив закашляться.

— Быстрее.

— Какого хрена, ты… Лампочка драная! Что ты сделала со мной? — начал я задавать вполне логичные вопросы, но больше не рискнул стоять на месте.

В голове сформировалась догадка насчет источника «грелки» в моем теле, ибо когда этот колобок выпрыгнул, приятное ощущения тепла — улетучилось, и меня вновь начало знобить.

Прошли мы немало, если можно вообще судить о расстоянии в темноте, но конечный пункт был очевиден — лесное озеро.

Шар остановился, метнулся в кусты и потускнел. Я решил последовать его примеру, и присоединился к нему, с легким раздражением отодвигая влажные ветки неизвестного мне кустарника.

Куст был достаточно большим и плотным, так что это было идеальным местом для слежки за «неизвестным».

Кстати, а на кой черт мы здесь?

Я начал отсчитывать секунды, чтобы хоть немного сориентироваться, сколько я торчу здесь, прячась за кустарником. Сбился на девятисотой секунде, когда озеро, около которого мы притаились, засветилось извне тускловатым голубым оттенком.

— Гораций! — раздался громкий голос где-то наверху, я машинально поднял глаза вверх, и чуть не поседел.

«Твою мать… Аристократ. Так близко…»

Мужчине, а нет… Парнишке, было на вид лет четырнадцать. Если можно было судить, рассматривая его снизу, то совсем невысокого роста.

Он спустился, не ступая на гладь воды, и завис в воздухе, смотря куда-то в мою сторону.

«Молю тебя, бог чего-то там, только не на меня, только не на меня…»

Его рот растянулся в легкую ухмылку, и он поднял глаза чуть выше меня.

«Не заметил…»

Я смог внимательно рассмотреть его.

Не ошибся, подросток лет четырнадцати — пятнадцати. Черные волосы, типичные для его возраста подростковые прыщи, обиженное пафосное лицо, причудливый разноцветный талисман на груди, и…

Деловой костюм в стиле какого-то итальянского мафиози, а-ля цвета вишни. Множество светящихся пуговиц, сандалии вместо логичных туфель, и непонятная мне эмблема над левым нагрудным карманом.

— Гораций, мразь, вылезай, я чувствую тебя!

За моей спиной зашуршала листва, но я не осмелился повернуться, чтобы, не дай бог, не выдать свое местоположение.

Я просто ждал, ждал, когда кто-то «неизвестный» пройдет мимо меня, и про себя молился, чтобы не через кустарник, в котором я прятался.

Мне не было страшно, от слова совсем, просто я понимал, что мне нечего противопоставить аристократу, а возможно, и нескольким. Я не маг, маны во мне нет, как и каких-то ментальных сил. Даже, если бы был в руках клинок, я бы не успел подойти к ним на расстояние удара. Я прекрасно понимал свое положение, поэтому тупо сидел и наблюдал. Интересно, все же, да и шар, неспроста меня сюда позвал.

Как там говорится? Верь в приметы? А шар, это какая примета?

— Дите, ты все-таки принял мой вызов? — ласковый, приятный женский голос, которому никак не подходило имя «Гораций», прозвучал всего в полуметре по правую сторону от меня.

— Люси? — удивился парнишка, — Ты же мертва!? Как ты здесь оказалась?

— Это все, что ты хочешь спросить перед кончиной? — голос женщины стал грубее и в нем послышалась нотка угрозы.

— К… Кончиной? Чего? — глаза парня стали огромными от возмущения, — Ты, жалкая полукровка смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Я тебе в порошок сотру!

Ожидаемо, потакая своему юношескому, типичному, максимализму, парнишка хлопнул в ладоши, от чего появилась алая волна, которая в секунду очертила ровный круг вокруг мага.

Я еще не видел магов огня. И внимательно разглядывал тусклое свечение вокруг аристократа.

«Красиво, так-то.»

Женщину, кстати, эффектную сзади, и весьма легкомысленно одетую, этот фокус не испугал и не удивил. Она лишь щелкнула своими пальчиками с заостренными черными ногтями и «магия» вокруг парня рассеялась.

«А… Кожаные штаны ей идут…»

— Это все? Клан Панфилова больше ничем не научила своего отпрыска? Или в академии вас учат только в задницу друг-другу дуть? — захохотала Люси.

— С… Сука! — взвизгнул мальчуган, и коснулся двумя пальцами правой руки своей груди.

А дальше… Было шоу. Для меня, конечно же.

Мне не было страшно, что меня как-либо коснется, хотя, стоило бы опасаться. Я впервые видел настоящую битву магов, точнее, начинающуюся битву.

Если я все правильно понял и мне не послышалось, то мадам, Люси, алхимик. Все, что я про них знаю, так это то, что у них есть камень маны, как у аристократов, только неполный. Что-то по типу половина настоящего, половина искусственного, как идолы, которыми пользуются обычные деревенские шаманы, и прочие «ненастоящие».

Сила алхимика — мне неизвестна. Дедушка про них мало говорил, и всегда с какой-то горечью в голосе. Может потерял кого из знакомых, может знал кого-то, не знаю. Все расспросы заканчивались одной фразой: «Не дай бог встретиться им на пути.»

Когда юноша коснулся центра своей груди, а как оказалось, пуговицы, она треснула, и из нее вылетели красные лучи, а-ля тентакли, которые сформировались в щупальца и начали увеличиваться в длину в геометрической прогрессии.

Было… интересно, но в этот момент, я задумался, а не свалить ли мне под шумок, пока шальной… А, что там у осьминогов? А… Пока щупальцем не прибило, словно комарика.

Алхимик стояла и ничего не делал. Я не мог судить, улыбается она, смеется, или трясется от страха, но догадывался, что с ней — не все так просто.

Десяток щупалец, словно по команде, ударили одновременно и в одну точку, в Люси. И рассыпались о незримую преграду, а тело алхимика лишь озарила вспышка.

«Какая-то оболочка? Любопытно…»

Она не ответила парнишке, лишь скрестила руки на груди, и что-то пробормотала, но что — я не услышал. А вот тот, кому это послание предназначалось, явно рассвирепел.

Пуговицы трескались каждую секунду, выпуская наружу что-то сильное и неведомое для меня раньше.

То были призрачные огненные силуэты, в руках которых явно проглядывались клинки и копья, то причудливые насекомые, и в конце концов, гигантская змея,которая явно искренне попыталась поглотить алхимика, но тому было хоть бы хны. Она просто стояла и наблюдала за жалкими попытками раздавить ее.

— Все? Только призывы? Не потешишь меня магией рода? М…? Щенок, — спокойно спросила она.

По парню было видно, что он устал. Видимо, призывы тратили немало сил.

«Интересно, а «ненастоящие» могут использовать свои амулеты для призыва? Его пуговицы, это же амулеты? Я все правильно понял?».

Спрашивать мне было некого.

Странный, односторонний бой прервали гости, которые явно были на стороне алхимика.

Вокруг юноши зашелестели кусты, и из-за них появились солдаты. Самые обычные, в доспехах и с гербом, и явно, не местные. Не наши.

— Это что такое? — закричал мальчуган, — Предательство? Если мой папа узнает об этом, он…

— Он и не узнает, малыш, — улыбнулась женщина, и в секунду материализовалась около него, пробив кинжалом из неизвестного мне черного металла его подбородок.

Конец лезвия вышел через макушку.

— Пиз… — прокричал я в своей голове.

Убийство. Убийство аристократа. Это… Ей осталось жить не больше недели. Ее найдут. Такое… убийство — не останется незамеченным. Все, все они будут мертвы, их головы насадят на пики, и тела отдадут на корм дикому скоту. Если еще не надругаются гноллы, о интимных предпочтениях которых, ходят легенды.

Исход этой выходки очевиден.

Да их даже судить не будут. Смерть аристократа не скроешь, как и убийцу. Не знаю, как, но убийство «знати», как-то метит убийцу. Это слова деда, и я в них безусловно верю.

Какого хера я здесь?

— Быстрее, Виктор, неси мешок! — вырвал меня из шоковых размышлений голос алхимика, — Быстрее, Винчи — погаснет через минуту.

— Люси, не неси чушь, — откликнулся один их солдат, в черной кирасе и с большим пером на шлеме, — Сама знаешь, если Винчи уйдет из души мальчишки, он ворвется в любого, кто склонен к магии, и убьет его. Камень не может прижиться в теле чужого.

— А мне потом как искать, кого камень убивает? М? Всех в округе перерезать, пока ты достаёшь этот чертов мешок?

Ей не ответили.

Мешок, про который они говорили, был самым обычным мешком для монет, с нарисованной на нем руной.

Люси аккуратно уложила мальчугана, которого держала за грудки, на водную гладь, и как ни странно, его тело не опустилось на дно. Но это уже другая история. Рыцарь, будто бы вода была ровным полом, быстрым шагом приблизился к телу, опустился на одно колено и протянул мешок над грудью мальца.

— Давай… — громко сказал он.

Алхимик выдернула из головы мальчишки кинжал, и с размаха опустила оружие в его грудь, распарывая одежду и кожу.

«Что за жесть…?».

Я с открытым ртом наблюдал за этой картиной. Это было жестоко, грязно, неприятно. Меня не вывернуло, слава богу, хотя металлический запах крови стоял знатный, а хруст грудной клетки — ранил мой тонкий, музыкальный вкус.

Женщина что-то долго и упорно выискивала руками в вспоротой грудной клетке, что-то недовольно проговаривала, пока я не увидел свечение.

Что-то сияло в груди мертвого юноши и чем ярче оно становилось, тем радостнее было?

Свечение, которое медленно поднималось вместе с окровавленной рукой алхимика, своим светом заставляло трепетать душу. Эта эмоция… Ту, что зародилась в моей душе, невозможно было описать, я никогда раньше подобного не испытывал. Это было прекрасное, теплое чувство, словно бог действительно есть, и, вот, ты, видишь его перед собой.

Это был камень. Аминь.

Теперь, я действительно уверен в словах деда. Магия! Магия в ее руке! Он будто живой, он пульсирует словно бьется сердце, я так хочу его…

Странное ощущение желание чего-то, а в данный момент этого самого камня маны или как сказал воин в черных доспехах: «Винчи», вывело меня из теплых эмоций. И картина, которая предстала перед моими глазами, вызвала лишь немой ужас и отвращение.

Здесь нет ничего прекрасного. Нет ничего радостного или животворящего.

Женщина, с грязными волосами и мраморно-белым лицом, в кожаном бюстгальтере, который открывает вид на изувеченную шрамами грудь, роется и достает светящийся предмет из разорванного тела молодого пацана. Что здесь прекрасного? Ничего! Это мерзко! Это — убийство!

С ладоней капает темная кровь, а пальцы сжимают камень так крепко, словно он может выскользнуть и исчезнуть.

В принципе, что камушек то и сделал.

Все происходило в сопровождении четырех вспышек, цветовой гаммы природных стихий. И все. И больше ничего не было.

Ее рука была пуста, лицо было растерянным, а затем, она закричала.

Это был крик отчаяния и боли, то, к чему она стремилась, и то, ради чего она пошла на страшнейшее на континенте преступление, просто исчезло.

Но, это они так увидели.

Я видел другое.

Черная дымка обволокла ее руку, и время остановилось. Звук, который был похож на знакомый писк телевизора, появился из неоткуда и начал рвать мои барабанные перепонки, заставляя болеть не только голову, а все тело.

Дымка разрасталась до тех пор, пока не приобрела очертание змея, крупного, словно питон, и с нереальной скоростью, змей устремился ко мне.

Я ничего не успел сделать, а легкие, машинально зачерпнули окружающий воздух, а вместе с ним, тот самый дым.

Дальше — все как в тумане.

Когда женщина кричала, я, как будто, удалялся от этого озера.

Пока мой разум — не отключился.