Кементарийская орбита

Дмитрий Леоненко, 2016

2753 год. Студент-агроном Красноярской Республики Димер и не предполагал, что столкновение между Красноярском и могущественной клиентелой Владирос превратит его в беженца, а не менее могущественная клиентела Орбиталь захочет отправить к далеким звездам. Но ему приходится присоединиться к программе межзвездной колонизации, чтобы обрести новый дом на далекой планете Кементари. Тяжелый труд, лишения и риск ждут колонистов. Но страшнее всего – угроза изнутри. Чтобы спасти колонию и любимую женщину, Димеру придется остановить раскол и кровавую междуусобицу среди поселенцев…

Глава 3

Солнечные лучи ворвались в иллюминатор кольцевика, разбежались зайчиками по обшивке салона, ударили в глаза. Поморщившись, я зажмурился, дожидаясь, пока стекло иллюминатора не затемнится автоматически.

Мои биологические часы были сбиты с толку. Из Нориля мы вылетели ранним утром, и организм упрямо считал, что сейчас должна стоять глубокая ночь. Но мы двигались сквозь часовые пояса, посадку для подзарядки на Камчатке совершили уже в кромешной темноте, над гавайскими аквафермами пролетели, когда подернутое перистыми облаками небо еле заметно начало светлеть. Если верить айдиму, по местному времени сейчас было около половины шестого, и на востоке разгоралась золотом заря. Легкая вибрация машины убаюкивала, половина из нас клевала носами под жужжание двигателей.

Не я. Мне еще ни разу не доводилось путешествовать вдали от родного полиса, не считая двух учебных поездок и одного злосчастного перемещения. Стоило ночной темноте за бортом расступиться — и я уткнулся носом в стекло. Звезды гасли быстро, быстрее, чем в наших широтах, и под аппаратом проступала бескрайняя гладь от края до края. Подернутая волнистой рябью, поверхность океана напоминала огромный металлический лист, на горизонте постепенно розовеющий. Солнце поднялось над горизонтом, и золотая солнечная дорожка легла на воду, протянувшись к нашему кольцевику.

— На один час внизу, — услышал я негромкий голос Корчмаря. Масбез жестом указал Шагановой на что-то, видимое в иллюминатор лишь с их стороны салона. Я заинтересованно вытянул шею, но увидел только ту же морскую гладь, смыкающуюся с горизонтом. Кольцевик слегка качнулся, и теперь от окна отвернулся уже Корчмарь.

В неведении я оставался недолго — не пришлось даже сверяться с маршрутом полета. Кольцевик неторопливо пошел вниз, и из-за края иллюминатора показалась узкая металлическая полоска, покрытая неразличимыми отсюда деталями.

Вернее, узкой она показалась мне лишь вначале.

Через десять минут полета я завороженно разглядывал поднимавшуюся из морских вод стальную громаду.

Абсолютно плоская — лишь по правому борту поднимались какие-то крохотные с такого расстояния сооружения — палуба гигантского корабля имела в длину, наверное, метров девятьсот. Вдоль отвесных бортов, там, где из-под воды проступали моторные консоли, кипела вода — из-за своей парусности «Стартовой» приходилось постоянно работать винтами, чтобы избежать сноса. У левого края палубы стояло несколько грузовых кольцевиков — тоже крохотных на фоне «Стартовой», хотя на самом деле каждый из тяжелых «аргентависов» был в десять раз больше нашей рейсовой машины.

Пропищал зуммер.

— Соискатели, — произнес оператор кольцевика по внутренней связи. — Посадка на борту «Стартовой» через десять минут. Приготовиться к выходу.

Кольцевик вздрогнул, касаясь шасси посадочной площадки. Постепенно стих стрекот винтов, люк скользнул в стену. Внутрь ворвался пахнущий солью и горячим металлом ветер. Призывно запищали айдимы.

Двое матросов в черно-желтой форме Орбитали в сопровождении пяти мулов мгновенно окружили кольцевик и приступили к его разгрузке. Еще один матрос без лишних проволочек собрал нас подальше от посадочной площадки и повел к торчащей вдалеке прозрачной башенке, увенчанной гроздью антенн. По дороге я ничего толком не успел рассмотреть — вид загораживали стоявшие вокруг контейнеры, кольцевики и микромобили, лишь изредка в просветах между ними мелькала стальная пустыня огромной палубы да виднелась доминирующая над пейзажем башня мостика. Пока наша группка не миновала вход в башню и по крутому трапу не спустилась под палубу.

Цепочкой вслед за сопровождающим мы миновали переплетение коридоров и металлических переборок, освещаемое тусклыми светолентами под потолком. По дороге нам не встретилось ни одного человека, только прокатились навстречу несколько тележек и уборщиков. Наконец, добравшись до узкого овального люка, матрос нажал на кнопку замка. В полутьме виднелись ряды двухэтажных коек.

— Располагайтесь, соискатели, — обронил он.

Вещей при мне так практически и не было — лишь рассованные по карманам мыльница-зубочистка и айдим. Потому обустройство на новом месте для меня свелось к тому, что я разулся и плюхнулся на нижнюю койку.

— Как предпочитаешь спать, вверху или внизу? — поинтересовался Олег.

— Жребий, — мы вскинули руки.

— А, — бросил Крапивник пренебрежительно, глядя на результат. — Мы тут все равно на пару дней, — он уселся рядом со мной. — Жалко, не успеем посмотреть корабль.

— Кто нас пустит по нему расхаживать? — голова Ленки свесилась с верхней койки.

— Думаю, если бы нам было запрещено выходить, — задумчиво протянул я, — нас бы предупредили.

— Не советую, — заметил Корчмарь, возвращаясь из кабинки санузла в дальнем конце каюты. Каким-то чудом «лисовин» успел не только умыться, но и, похоже, привести в порядок свой одноразовый комбинезон. — Вряд ли орбитальщикам нечего делать, ребята, кроме как искать вас по кораблю, — он уселся напротив, глянул на окно айдима. — Кормежка будет через полтора часа.

— Хорошо, что мы поели в кольцевике, — пробормотал Крапивник.

Я устало прислонился к переборке у очередного люка.

Глубокий блок, на этом корабле что, вообще нет живой команды?

Идея тайком пробраться на взлетную палубу, чтобы посмотреть на океан с пятидесятиметровой высоты, казалась замечательной только в первые полчаса. Особенно в том, что касается пункта «не брать с собой айдим и положиться на зрительную память».

Теперь я с удовольствием бы встретил кого-то из членов команды, получил заслуженный выговор и добрался до выделенной нам каюты. Вот только по казавшимся бесконечными переборкам сновали исключительно роботы. Причем судя по покрывавшему пол слою пыли — и те не слишком часто.

Я досадовал на самого себя. Конечно, просидеть сутки безвылазно в каюте — то еще удовольствие. Но стоило ли из-за этого рисковать опозданием на кольцевик, неудовольствием орбитальщиков и, вполне возможно — возвращением в гостеприимные объятья Талнаха?

— Эй, — негромко произнес я, открывая необычайно тяжелый люк. К счастью, тот послушно распахнулся под рукой. Некоторые двери на моем пути оказывались заперты, а через некоторые я умудрялся пройти по два-три раза, и уже начал подозревать, что «Стартовая», будто — согласно городским легендам — нижние уровни Ярославля или Красноярска, способна изменять свою внутреннюю планировку.

Коридор круто повернул, и сквозь вездесущий гул вентиляторов я стал различать мерный мощный гул. На его фоне слышался ритмичный плеск. Еще пара шагов — и справа показался новый вход. Маркировка на люке мне, сухопутному жителю, ничего не говорила, но шум доносился именно оттуда.

Я прищурился, глядя на ведущие вдоль коридора отпечатки ног в пыли. Кажется, здесь я еще не был? Или здесь до меня прошел кто-то из моряков? Следы вроде бы поменьше моих…

Пожав плечами, я распахнул люк.

Глаза, уже привыкшие к тусклому свету лент, не сразу приспособились к яркому свету. Ну, не такому уж и яркому — солнце уже опускалось в воды Тихого океана. Но все равно я в первые несколько секунд заморгал. В лицо задул свежий морской ветер, в уши ворвался шум бурунов и пронзительные крики птиц.

— Stop. Don’t try to walk through the coaming, — произнес высокий женский голос.

— Что? — я обернулся на звук. Женщина сидела на самом краю небольшой металлической ниши, просунув ноги между рейками ограждения и опершись на натянутый верхний трос. Ветер трепал ее длинные черные волосы, бросая пряди в лицо. Она обернулась через плечо к открытому мной люку.

— Oh? — она скользнула взглядом по нашивке. — Pacify or Siberian?

— Красноярск, — справившись с замешательством, выговорил я. Теперь я видел, что собеседнице едва ли больше двадцати лет, одета она была в такую же бумажную накидку, что и я. Черные миндалевидные глаза изучающе скользили по мне. Без айдима я не мог с ходу определить ранг, но видел привычный уже лого Орбитали. Лоб незнакомки охватывала узкая ленточка интерфейсных очков.

Девушка выхватила свой айдим, пробежалась легким касанием по окну. Перевела взгляд на меня и, вздохнув, выудила из кармана серебристо поблескивающую тряпочку. Протянула мне.

— Надень это на айдим. Потом входи, — произнес айдим брюнетки в такт английским словам.

— У меня нет айдима, — удивленно произнес я. — Ты из судовой команды? Что это? — теперь я разглядел, что к айдиму девушки с тыльной стороны прилеплен кусок такой же блестящей ткани.

— Нет. Локационная обманка, — коротко бросила та. — Где твой айдим?

— В каюте, — машинально ответил я.

— Вот как? Можешь войти, если не боишься высоты.

Акрофобией я никогда не страдал, а если бы и страдал — все равно после таких слов спокойно подошел бы к натянутому лееру. Мы стояли в нише четырехметровой длины и около пары метров шириной, вделанной в корабельный борт. За нашими спинами находилось по большей части незнакомое мне оборудование, впрочем, я узнал стандартную панель атмосферных датчиков. Туго натянутый на металлические стойки трос был единственным, что отделяло нас от бурлящей воды в тридцати метрах внизу.

В бурунах блестел металл двигательного пилона, лопасти винта взбивали воду в белую пену так, что брызги едва не долетали до нас. Край ниши был заляпан потеками птичьего помета, а по ее краям виднелись кучки перьев — должно быть, чайки облюбовали это место задолго до нашего визита.

— Извини, если помешал тебе, — прокашлялся я. — Я, видишь ли, слегка заблудился.

— Заметно, — не отрывая взгляда от расцвеченных заходящим солнцем волн, произнесла незнакомка. — Ваша каюта в ста метрах отсюда ближе к корме.

— Не подскажешь, как туда пройти?

Вместо ответа девушка развернула айдим панелью ко мне. Я обреченно уставился на извилистую красную линию, соединявшую на плане, по-видимому, наше текущее местоположение и каюту.

— Если уйдешь сейчас, пропустишь редкое зрелище, — сообщила хозяйка айдима.

— К-какое? — переспросил я.

— Подожди и увидишь.

Я обвел взглядом пустынный горизонт.

— Конечно, тут красиво… но как бы мне не опоздать на кольцевик.

— Не беспокойся. В ближайший час он не взлетит, — айдим исчез в кармане накидки. Девушка переменила позу, скрестив длинные ноги.

— Ты точно знаешь?

Та усмехнулась, ничего не ответив. Я снова обернулся к морю, раздумывая, уходить или оставаться.

Решающим доводом стала слабая надежда, что незнакомка согласится показать мне дорогу. Все еще не хотелось изобличать перед экипажем свою детскую выходку. Я вздохнул и опустился на влажный металл. Собеседница покосилась на мое недовольное лицо и молча подвинулась, освобождая место на предусмотрительно подложенном на металл куске пластика.

— Димер, — нарушил я недолгое молчание. — Схолферм.

Ответом стало молчание.

— Нас не засекут с этими штуковинами? — попытался я снова завязать вежливую беседу, указав на врученную собеседницей обманку.

— Если бы мы пытались пролезть на мостик или в машинное — непременно засекли бы, — проронила девушка. — Но поскольку повредить на вспомогательной метеостанции, ждущей ремонта, мы можем только сами себе, то система контроля проглотит то, что ей скармливает обманка.

Некоторое время я обдумывал сказанное.

— Думаешь, это понравится орбитальщикам?

— За это они меня и завербовали, — произнесла равнодушно девушка.

Я поскреб в затылке. Рядом на леер приземлилась чайка, недовольно крикнула что-то в нашу сторону и унеслась прочь, спугнутая шумом моторов. Девушка подалась вперед, поднеся ладонь к глазам. Я последовал ее примеру и различил на фоне заката узкую серо-синюю тень.

Вардрон медленно покачивался в воздухе в трехстах метрах от корабля. Двигатели в кольцевых обтекателях подрагивали в такт качке, стволы лазера смотрели в сторону моря. На подвесе вардрон нес четыре легких стингера и два автозонда. Судя по клювастым обводам носовой части, это был «Корд-480» валдайского производства — я не был знатоком боевой техники, но мне довелось видеть такие машины в противопехотной закачке в коридорах Тюмени, когда Владирос устанавливал в полисе свои порядки. Я невольно поежился.

— Они усилили охрану, — произнесла девушка. — Видимо, серьезно относятся к этому своему проекту.

— Все проще, — мрачно ответил я. — Харбин.

— Может быть… Смотри! — незнакомка рискованно перегнулась через ограждение, глядя в сторону носа. Я заинтересованно глянул туда же.

В воздухе зародился низкий гул, стремительно перешедший в утробный свистящий рев, накатывающийся с востока. Чайки, всполошившись, всей стаей спикировали вниз и умчались впритирку к волнам. Рев приближался.

— Что это?!

Крылатый силуэт вынырнул из-за носа корабля. Черный на фоне темнеющего неба, треугольный, опоясанный габаритными огнями. Тандем лег на крыло, описывая широкий вираж. Окунулся в зарево заката, превратившись в шестикрылую тень. Начал расти в размерах, закрывая собой небо, надвигаясь на «Стартовую» с кормы. Вверху взвыл ревун, раздался топот ног. Двигатели тандема грохотали, заглушая все звуки. Обрушился резкий порыв ветра, палуба протяжно отозвалась, когда опоры многотонного тандема коснулись ее поверхности. Над нашими головами пророкотало, рев двигателей перешел обратно в затихающий гул и через некоторое время замолк. Остались только жужжание многочисленных моторов, слабо доносящийся до ниши гомон десятков голосов и рявканье динамиков.

— Ого, — пробормотал я. — Я-то думал, что эти штуки отсюда только взлетают.

— Я тоже, — кивнула девушка. — Обычно их доставляют из Эквадора морем или по воздуху. Должно быть, Орбиталь очень торопится с этим рейсом.

— Это из-за него задержали кольцевик? — предположил я.

— Скорее всего, — моя собеседница поднялась, держась за леер. Солнце успело закатиться, и темнота упала сразу, будто кто-то затемнил обои. Очень быстро загорались звезды, на удивление огромные и яркие. Внезапно в нише вспыхнула светолента, ее призрачный свет выхватил очертания приборов.

— Постой! — торопливо выкрикнул я в захлопнувшуюся дверцу. Вскочил, распахнул ее и обнаружил пустой коридор, тонущий в полумраке.

Тяжело вздохнув, отвернулся к морю. В темной воде отражались ходовые огни «Стартовой» и бесчисленные созвездия, тут и там начали вспыхивать фосфоресцирующие огоньки. С полетной палубы все еще доносились звуки оживленной деятельности вокруг севшего тандема.

Я снова вздохнул. И тщательно воспроизвел в памяти мельком увиденный маршрут до дверей каюты.

В просторном конференц-зале «Стартовой» собралось куда больше народу, чем в лектории в талнахских развалинах. Неудивительно — кроме нашей группы, сюда прибыли еще человек семьдесят из других полисов Республики, столько же — из субклиентел Пацифика, да еще три десятка то ли из Североамерики, то ли из Австралии. Несмотря на то, что у всех были айдимы, мало кто пытался пообщаться с иностранными коллегами, большинство предпочитало переговариваться с соотечественниками. Впрочем, я заметил Библуса, знакомого еще по Талнаху екабургского неомифера, оживленно болтающего с кем-то из англоговорящих кандидатов, парнем и девушкой на удивление похожего вида — оба тощие и высокие, с обилием инфоколец на пальцах.

Тро ожидал сбора кандидатов, сидя на жесткого вида стуле посреди подиума. Он хранил молчание, рассматривая нашу толпу, однако я замечал, что взгляд то одного, то другого соискателя — что из русскоговорящей группы, что из иностранных — то и дело замирает на его худощавой фигуре. Слышались удивленные возгласы. Похоже, масейчар Орбитали был популярным в сети человеком.

Хотя чего удивляться? Шел третий день, как Орбиталь опубликовала сообщение о своем потрясающем открытии и смелых намерениях. Достаточно, чтобы новости расползлись и по региональным сетям. Наверняка лицо Тро уже примелькалось большинству пользователей.

Тем временем масейчар выпрямился. Кандидаты разом смолкли. Тишину нарушал только воспроизводимый стеной шум волн — на панели шла картинка с забортных сенсоров «Стартовой».

— Соискатели, — раздался знакомый негромкий голос. Шумодавы работали идеально, и определить язык, на котором заговорил с нами Тро, я не смог. — Благодарю вас за проявленную смелость. И пользуясь случаем, напоминаю, что нам понадобится не только отвага. Но прежде всего — адское терпение, великое трудолюбие и умение выдерживать общество друг друга, — он сделал четко выверенную паузу, давая сдержанным смешкам пронестись по аудитории. — К счастью, это именно те качества, которые моя клиентела столетиями училась искать в людях.

Раздался шорох. Из глубины подиума выехала тележка-этажерка, на ней громоздились ярусы каких-то небольших черных ящичков.

— Поскольку мы с вами собрались на борту этого корабля, я полагаю, что никто из вас не желает идти на попятную. И все же, соискатели, я обязан вас предупредить. Это очень рискованное предприятие. Если кто-то пошел за нами из боязни неактуального статуса — опасности, стоящие перед нами, перевешивают эту угрозу. Я говорю — если есть желающие отказаться, последний раз прошу их откликнуться. Никто вас не осудит.

Тро ждал в молчании. Наконец раздался какой-то шум, и в задних рядах один за другим встали трое — один, похоже, японец, вторая — рослая светловолосая женщина из англоговорящих, третий — смутно знакомый по Талнаху спутник Корчмаря. Они с масбезом переглянулись, Корчмарь коротко мотнул головой. Мужчина ответил «лисьим» салютом, прикоснувшись к клейму, и быстрым шагом вышел из зала.

— Благодарю, — Тро кивнул оставшимся двум. — Возвращайтесь в свои каюты. Спасибо, что избавили нас от напрасного труда, граждане.

Когда за блондинкой и японцем захлопнулась дверь, Тро снова перевел взгляд на нас.

— А вам спасибо, друзья, за готовность к испытаниям. Приступим. Соискатель Эбернейт Хенри! Подойдите ко мне.

Слева поднялся собеседник Библуса. Оглянувшись на спутницу, зашагал по проходу между креслами.

— Айдим — в режим служебного доступа, — приказал Тро.

Хенри чуть не уронил айдим, доставая из-за пояса. Наконец его усаженные кольцами пальцы справились с контактами, и он протянул его Тро. С тихим щелчком масейчар соединил оба девайса световодом.

— Повторяй за мной. Я, Эбернейт Хенри, основной ник — Лазар, 2734 года рождения, заключаю базовый рабочий контракт с государствообразующей клиентелой Орбитальные Предприятия.

— Я, Эбернейт Хенри, основной ник — Лазар, 2734 года рождения, заключаю базовый рабочий контракт с государствообразующей клиентелой Орбитальные Предприятия, — послушно проговорил Хенри. На его лбу проступили капли пота, несмотря на отлично работающий климатер. — До конца своей жизни я клянусь усердно и прилежно трудиться на благо своей клиентелы. Я клянусь быть ей верен и блюсти ее интересы. Я принимаю на себя все права и обязанности клиента Орбитальных Предприятий…

— Я, Эбернейт Лана, основной ник — Эл-Лент, 2734 года рождения, заключаю базовый рабочий контракт с государствообразующей клиентелой Орбитальные Предприятия…

— Я, Акулов Руслан, основной ник — Акрус, 2730 года рождения…

— Я, Акахиро Стюарт, основной ник — Ройнин, 2722 года рождения…

— Я, Чалмерс Саманта…

— Я, Хейр Джим…

— Я, Койни Джеймс…

— Я, Ковалева Чин…

— Я, Кейлна Йоко…

Контрольная панель потеплела под пальцами, когда я набивал личный код, уколола глаз красным огоньком лазера. Такие ритуалы, как заключение базового контракта, требовали прямого контакта айдима работника и эйчара клиентелы.

Тро подключил мой айдим к сети Орбитали. Запустил на обоих режим документарной записи.

— Я, Леоненко Дмитрий, основной ник Димер, 2735 года рождения, заключаю базовый рабочий контракт с государствообразующей клиентелой Орбитальные Предприятия, — проговорил я, чувствуя себя немного неловко. Пафосные формальности заключения базового контракта волнуют только в первый раз. На панели айдима развертывался в такт моим словам текст присяги. — До конца своей жизни я клянусь усердно и прилежно трудиться на благо своей клиентелы. Я клянусь быть ей верен и блюсти ее интересы. Я принимаю на себя все права и обязанности сотрудника Орбитальных Предприятий. Я соглашаюсь с правом Орбитальных Предприятий определять мое местожительство, род занятий и состав семьи. Я принимаю обязанность Орбитальных Предприятий предоставить мне рабочее место, содержание и жилье, а также защищать мою и моей семьи личную безопасность всеми доступными им средствами. Настоящим я отказываюсь от всех прежних клятв и контрактов такого рода, довлевших надо мной. И если я нарушу условия контракта, то моя клиентела взыщет с меня нанесенный ущерб в полном размере. Я, Леоненко Дмитрий, клянусь в вышесказанном, о чем свидетельствует эта запись.

— Я, Тро Гарольд, масейчар Орбитальных Предприятий, от лица своей клиентелы принимаю эту клятву, — прозвучал глухой голос Тро. — И клянусь предоставить тебе рабочее место, содержание и жилье, и защищать твои интересы, как любого из сотрудников клиентелы. Я, масейчар Орбитали, клянусь в вышесказанном, о чем свидетельствует эта запись.

Тро, не глядя, протянул руку назад, манипулятор тележки послушно вложил в нее черный ящичек с лого Орбитали. Крышка откинулась, и масейчар извлек отблескивающие малахитовыми разводами тонкие очки. Подключил их к айдимам, провел настройку.

Я принял легкий девайс. Опустил на глаза. Подождал несколько секунд, пока обстановка вокруг вздрагивала и рябила огоньками — и наконец-то увидел, как над лицами окружающих вспыхивают многоцветные иконки, стены расцвечиваются мозаикой пиктограмм АС, а у запястья послушно замирает контекст-болл.

— Добро пожаловать в наши ряды, новичок, — с улыбкой хлопнул меня по плечу прошедший ту же процедуру за два человека до меня Крапивник. — Знаешь, у нас тут в Орбитали есть свои порядки. Новенький обязан три дня подряд убирать каюту старшего товарища… Эй, ты куда это уставился?

— Это она, — проговорил я, не слушая Олега. Подстроил изображение в очках — и затряс головой, когда лицо стоящей на подиуме внезапно превратилось в улыбающийся смайлик.

— Масинф Чжоу, — Тро не выглядел удивленным. — Прошу вас убрать корректор-код из своих персональных данных.

Ответа встреченной мной в метеонише по левому борту незнакомки я так и не расслышал. И подозреваю, что не случайно — вряд ли сеть конференц-зала сама по себе дала сбой именно в этот момент.

— Видите ли, Ланцея, обговорив с вами детали заключения контракта, я попросил пару сотрудников из нашей Инфотехнической службы отследить, не возникнет ли каких-либо… необычных феноменов в тех фрагментах сетей, которые окажутся в пределах вашей доступности. Если вам это интересно, то идея маскировать командные скрипты в наведенных работой сторожевиков помехах на метеодатчиках была оценена ими как, цитирую, «блестяще извращенная, и передайте этому поганцу, чтобы он не пробовал влезть таким способом в коды реактора». Ваши заслуги по ликвидации уязвимости в сети «Стартовой» будут по достоинству оценены Орбиталью. А теперь, пожалуйста, сотрите все же хамелеона, которого вы попытались скормить моему айдиму под видом личных данных.

Если девушка и была смущена словами Тро, то хорошо сумела это скрыть. Ее рука метнулась в воздухе над айдимом, смайлик рассыпался рябью и собрался в знакомое высокоскулое лицо.

— Я, Чжоу Энн, основной ник — Ланцея, 2734 года рождения, заключаю базовый рабочий контракт с государствообразующей клиентелой Орбитальные Предприятия, — услышал я. С бесстрастным выражением лица Чжоу, похоже, наизусть, а не с листа, прочитала присягу, получила от Тро свой экземляр очков, но надевать не стала — охватывающая ее лоб лента была британским «экзогейтом», причем если я не ошибся на таком расстоянии — прототипом седьмой версии, еще не выпущенной ОксИнфТех в серию. Орбитальские «селестиалы», надежные рабочие лошадки, по спектру возможностей и рядом не стояли с этой моделью.

— Ха, — заметил за моей спиной Крапивник. — Ну как минимум пара неоспоримых достоинств у нее есть. Теперь ясно, почему ты на нее запал.

— Запал? — я обернулся. — Да я и имя ее впервые слышу.

— Это не помешало тебе весь остаток вечера выносить нам мозг рассказами о своей прекрасной незнакомке, — язвительно напомнил Крапивник. — Ну вперед, дерзай. Значит, в ее возрасте она уже масинф? Надеюсь, в один прекрасный день ты после этого не проснешься официальным помощником младшего чистильщика канализационных отстойников где-нибудь на задворках Шелковицы.

— Знаешь, — произнес я задумчиво. — Я, пожалуй, передам Рыжей твое мнение насчет «пары неоспоримых достоинств».

— Ну вот, — вздохнул мой товарищ. — Угрозы и шантаж в ответ на дружеский совет и предостережение. И с таким человеком я отправляюсь осваивать новую планету!

— Прошу вас соблюдать тишину, схолколоны, — посоветовали очки голосом Тро. Сам Тро в это время принимал присягу Шагановой.

Еще десяток-другой обменов ритуальными фразами — и церемония была закончена. Впрочем, Тро не торопился нас распускать. Подойдя к краю подиума, он обвел взглядом толпу людей и кружащие в воздухе личные пикты, между которыми уже начала тянуться паутина открытых бесед и метались облачка информационных блоков.

— Колоны! — заговорил он. — В ближайшем будущем ваш график будет более чем напряженным, как и мой. Я не буду отнимать у вас лишнее время. Но тем не менее, хочу сказать — добро пожаловать. Добро пожаловать в единственную ГОК за пределами этой усталой планеты, которая не забыла окончательно, что такое достоинство человечества!

Раздались аплодисменты, к которым присоединились мы с Крапивником, правда, больше для отчетности, чем по велению сердца. Тро коротко поклонился, колоны вставали, направляясь к дверям, паутина АС над их головами сминалась, распадаясь на сгущения по нациям и клиентелам. Я попытался рассмотреть в ней иконку Ланцеи, но она, видимо, уже выскользнула за пределы сети конференц-зала.

Когда мы шли по коридору к каюте, я придержал встречного матроса за плечо.

— Опертех, — обратился я к нему. — Я вижу, масейчар Тро довольно известный человек, судя по тому, как его узнают с первого взгляда.

Моряк смерил меня взглядом.

— Ты идиот, схолколон? — осведомился он.

— Разъясни, — произнес я, внутренне подбираясь.

— Ты хочешь сказать, что до сих пор не в курсе, кто твой вербовщик?

— Слушай, друг, — произнес я, глядя моряку прямо в глаза. — Масейчар выдернул нас из Талнаха три дня назад. Большую часть этого срока я провел в дороге и отсыпаясь. Доступ к сети Орбитали получил только в Нориле. Несмотря на то, что я очень благодарен спейсерам, у нас как-то не нашлось свободного времени, чтобы познакомиться со всем ее персоналом!

Матрос покачал головой.

— Черт. В кубрике мне не поверят, когда я расскажу про вас. Сам патрон ОрбитПерсонали лично принимает этих людей в ряды орбитальщиков, а они даже представления не имеют об оказанной им чести! — он расхохотался. И оставил меня посреди коридора с разинутым ртом, мешать проходу товарищей.