Анна-Мария

Дмитрий Лаптев, 2020

Франция. Середина восемнадцатого века. Смутное и мрачное время, когда всюду процветает нищета и хаос. Такие времена порождают тёмные личности и ужасные события. Люди боятся прогневать Бога. Но так ли крепка их вера, или они просто страшатся Церкви и Огненой палаты? Эта история расскажет о молодом камерарии папы римского Андре Дювале. Он отправляется во французскую глубинку, чтобы распутать очередную тайну и развеять по ветру людские предрассудки.

Глава

IV

.

Он шёл в плотном желтоватом тумане. Казалось, мглу можно было потрогать руками. Многочисленные раны на теле саднили. Шевалье шагал вперёд, медленно переставляя ноги. Холодная мокрая жижа мерзко чавкала под его босыми ногами. Было тяжело дышать. Смрад забивал нос. Скрипели старые, искорёженные, изуродованные деревья со скрюченными, лишёнными листьев ветвями. Ветер доносил нарастающий гул. Чем дальше он шёл, тем сильнее становился этот ужасный всепоглощающий шум. В нём смешивалось всё: крики, стоны, стенания и грохот колокольного звона. Но громче всего был чей-то жуткий зов. Именно он заставлял юношу идти вперёд.

Ветер становился злее. Ветви хлестали его с каждым шагом всё сильнее, оставляя на теле новые и новые кровавые отметины. Бурая жижа уже доходила до пояса. Кто-то под водой хватал его за ноги и тянул вниз. Он чуть не падал, но пытался стоять и снова и снова шагал вперёд. Огромное дерево появилось прямо перед ним, словно выросло из тумана. Оно было странным и страшным, а ветви напоминали громадные чёрные лозы с острыми, как бритвы, шипами.

У самого ствола шевалье увидел девушку. Он узнал её. Узнал её фигуру, её лицо, её волосы. Она была нагая. Ветви дерева обвивали и стягивали ей руки в запястьях и ноги в лодыжках. Девушка была привязана к дереву, словно к столбу. Шипы впивались в бледную нежную кожу. Кровь стекала из ран, падая к ужасным шевелящимся корням дерева. Но она не кричала, а стонала от удовольствия. Ветви резали и сжимали её. Душили. Проникали под кожу. Сдавливали и выкручивали ей суставы. Но ей нравилась эта медленная пытка. Чёрные ветви проникали всё глубже и глубже в неё. В рот, в глаза.

Он закричал, пытаясь остановить этот ужас, но крик его потонул в густом тумане. А затем лозы схватили и его. Они свили вокруг горла смертельную петлю, оторвали его от земли и поднесли к девушке. Юноша не мог вздохнуть. Лёгкие горели огнём, а в ушах тяжёлым гулом раздавался каждый удар сердца. Она смотрела на него безумными голубыми глазами и улыбалась. Радовалась его и своим мукам.

— Люби меня, — закричала девушка и в эту секунду изменилась.

Всё её тело стало бурым и морщинистым, как кора дерева. Конечности иссохли и вытянулись. Лицо лишилось глаз. Щёки впали, губы истончились, беззубый рот ввалился, превратившись в чёрную яму. Существо захохотало, глядя на него пустыми глазницами. Он беспомощно дёргал ногами, пытаясь высвободиться из смертельной хватки, но лозы держали слишком крепко. В следующую секунду она поглотила его.

***

Шевалье вскочил, как ошпаренный. Голова гудела, во рту творилось чёрт знает что, а в руках он до сих пор сжимал пустую склянку из-под зелья. Андре по-прежнему лежал на полу, в комнате на втором этаже постоялого двора. Ощупав себя, он понял, что это был кошмар. Поднявшись на ноги, юноша подошёл к столу и сделал несколько жадных глотков воды прямо из кувшина. Вода была тёплой и затхлой на вкус, но это лучше, чем ничего.

Остатки он вылил себе на голову и вытер лицо подолом сорочки. От белой ткани ужасно пахло потом. Шевалье резко стащил сорочку через голову и, чертыхаясь, швырнул её в угол. Что это было: сон или видение? Юноша массировал лоб ладонью, пытаясь прийти в себя. Пошатываясь, подошёл к окну и открыл ставни в надежде глотнуть свежего воздуха. Хоть солнце и клонилось к закату, на улице стояла всё та же убийственная жара.

Послышались тихие шаги по лестнице, а затем раздался стук в дверь. Юноша уже знал, кто это. Через секунду тонкий девичий голос подтвердил догадку:

— Господин шевалье, это я, Анна, — девушка ещё раз постучала в дверь. — Господин шевалье, с вами всё в порядке?

Он медленно добрёл до двери и щёлкнул ключом. Дверь отворилась со скрипом.

— Господин шевалье, вот. Я постирала ваши вещи, как и просили, — с улыбкой произнесла Анна.

Но когда девушка подняла взгляд на Дюваля, то резко изменилась в лице и побледнела.

— Господин шевалье, что с вами? Вам плохо?

— Нет, — с вымученной улыбкой ответил он. — Просто кошмар приснился. В жару спать — это сущая кара.

— Могу я ещё чем-то помочь? — испуганно спросила она.

— Нет. Всё в порядке. Спасибо. — Он взял из её рук вещи и захлопнул дверь.

Андре постоял секунду, слушая удаляющиеся шаги, добрёл до кровати и рухнул на неё. Постепенно приходя в себя, он пытался понять, что сейчас увидел и почему. Был ли это обычный кошмар, вызванный принятыми зельями, или виной тому чары ведьмы?

Он не сомневался, что прикованной к тому кошмарному дереву видел именно Анну, но после она превратилась в страшную копию мадам Крюшо, жены булочника. Был ли тот чай и вправду заколдован? В любом случае, всё, что произошло с ним сегодня, ни на шаг не приблизило его к разгадке. Он по-прежнему не обладал никакой мало-мальски полезной информацией. Всё, что он знал наверняка — так это то, что ведьма действительно здесь живёт.

Шевалье было не в новинку встречаться с ведьмами. Но это место кое-чем отличалось. Во всех городах и сёлах, подвергшихся так или иначе воздействию ведьм, люди дрожали от ужаса. Здешние же ведьму не только не боялись, но и почитали. Во что бы то ни стало необходимо найти здесь человека, который бы не испытывал к ней таких тёплых чувств или вовсе был бы настроен враждебно. И, судя по всему, таким человеком являлся преподобный Жан. Юноша раздражённо вздохнул, раздосадованный мыслью, что ему всё же придётся посетить аббатство, дабы встретиться с ним. От размышлений шевалье вновь оторвали шаги Анны.

— Господин шевалье, — раздался её голос. — С вами всё хорошо?

— Да, — ответил он, садясь на кровати. Голова ещё болела, но он уже чувствовал себя весьма сносно. — Зайди. Не заперто.

— Вы одеты, господин? — кротко спросила Анна.

Шевалье быстро натянул через голову одну из сорочек, постиранных ею. Ткань была белоснежной, чистой и пахла лавандой.

— Да, заходи.

Дверь скрипнула и отворилась. Анна украдкой заглянула в комнату и, убедившись, что постоялец не врёт, зашла внутрь, держа в руках таз с водой и чистое полотенце.

— Господин, — запричитала она, опускаясь на колени и ставя бадью на пол возле кровати. — Я так испугалась за вас.

— Пустяки, всего лишь жара, — отмахнулся он.

— Умойтесь, вам станет лучше.

— Спасибо, — кивнул юноша. — Анна, запри, пожалуйста, дверь.

Девушка испуганно взглянула на него, но послушалась. Она закрыла дверь и повернула ключ.

Шевалье демонстративно поднялся с кровати, поднял таз с водой. Поставил на стол и, зачерпнув воду ладонями, несколько раз плеснул себе в лицо. Девушка протянула ему полотенце. Будто случайно юноша провёл ладонью по её руке, дойдя до запястья. Анна широко открыла глаза и лишь спустя мгновение отдёрнула руку.

— Спасибо за вещи — пахнут они просто божественно.

— Это лаванда, месье… Я… полоскала их в отваре лаванды.

Андре сел на кровать и похлопал по месту рядом с собой.

— Присядь.

Девушка, снова вцепившись в юбку, тихонько села рядом. Он видел, как она побледнела. Как побелели от напряжения костяшки её пальцев.

— Анна, — начал он.

— Да, — девушка аж вздрогнула при звуке своего имени. — Да…господин.

— Андре, — с улыбкой сказал он, проведя рукой по её плечу. — Я же просил звать меня просто Андре.

— Да, месье, — она съёжилась, будто напуганный кролик.

— Анна, ты меня боишься?

— Немного, месье Андре… Вы очень красивый мужчина, а папенька всегда говорит, что красивые мужчины опасны.

— Но я ведь спас тебе жизнь, — шевалье улыбнулся так мерзко, как только мог. — Ты ведь мне… обязана.

— Конечно, — Анна была так напряжена, что, казалось, вот-вот упадёт в обморок. — Но, месье…

— Расскажи мне о ведьме, — резко выпалил Андре. — Всё, что знаешь.

Анна замолчала и опустила голову.

— Помилуйте, господин… Если кто-то узнает, меня накажут.

— Не бойся, я смогу тебя защитить, — попытался успокоить её шевалье, взяв за руку.

— Пожалуйста, господин, — голос Анны дрогнул. — Отпустите мою руку.

Он подвинулся к ней поближе и зарылся лицом в волосы. Девушка зажмурилась и перестала дышать.

— Месье, вы меня пугаете, — дрожащим голосом произнесла она.

— Не бойся, — шепнул Шевалье прямо в ухо и легонько подтолкнул её, пытаясь уложить на кровать.

— Андре, — чуть не плакала она, — пожалуйста, не надо…

Юноша ловким движением достал приготовленную заранее монетку — обычную с виду, медную монетку с портретом Людовика XIV. Дюваль приложил её к нежному предплечью Анны. Чтобы она дала проделать этот трюк, он отвлек её внимание, чмокнув девушку в щёку, и тут же получил такую мощную пощёчину, что аж в глазах потемнело. Девушка пулей выскочила из комнаты.

Шевалье откинулся на кровати и засмеялся. Щека просто полыхала огнём. Да, поступил он не совсем красиво, но теперь почти наверняка был уверен, что Анна не ведьма. Всё благодаря той самой монетке, которую довольный Андре крутил в руках. Этот медяк заговорён в самых тёмных подземельях Ватикана как раз для таких случаев. У каждой ведьмы подобное касание вызвало бы жуткую боль и сильный ожог. Анна же осталась цела и невредима, разве что слегка напугана — но это уже была личная забава Дюваля.

Андре встал, привёл себя в порядок, оделся и спустился вниз.

— Эй, хозяин! — крикнул он, топая каблуками по ступенькам.

И тут же замолчал. Внизу уже находились несколько человек: один из них — староста деревни, троих других шевалье раньше не встречал.

— А, господин Буардо! — Андре был явно в хорошем расположении духа.

— Шевалье, вы ещё здесь? — буркнул мужчина.

— Вы не рады? — спросил юноша, хватая стул и присаживаясь рядом с компанией.

Мужчины спокойно поглощали еду, и, казалось, даже не глядели на юношу.

— Люди жалуются на вас, шевалье, — угрюмо, произнёс Буардо. — Говорят, ходите и выспрашиваете чего-то.

— Да бросьте, Жиль, — отмахнулся юноша.

— Что вам нужно? Зачем вы здесь? — вид у старосты был более чем грозный. Настолько грозный, что Андре пожалел, что не взял из комнаты пистолет.

— Мои люди нервничают. А я, знаете ли, не люблю, когда это происходит. Будьте честны и скажите, что вы здесь ищете?

— Забавно, но за всё время, что я здесь, со мной ещё ни разу никто не был честен.

— Вы не внушаете доверия, юноша. Люди боятся таких, как вы. Мы здесь обычные крестьяне.

— Я вас исключительно понимаю, — ответил шевалье и крикнул: — Аньян!

Трактирщик выглянул с кухни.

— Чего там у вас? — буркнул толстяк. — Коли задумали разбираться, проваливайте к псам на улицу. Господин староста, вы же знаете, что этот постоялый двор — всё, что у меня есть?

— Успокойтесь, мой дорогой хозяин, — с улыбкой произнёс Андре. — Принесите-ка лучше нам вина и, я вас умоляю, найдите что-нибудь поприличнее.

— Сию секунду, шевалье, — с этими словами трактирщик снова скрылся на кухне.

— Я сюда не пить с вами пришёл, — злобно буркнул староста.

— Успокойтесь, Жиль, я всё оплачу, — жестом остановил его Андре. — Если уж говорить начистоту, то почему бы не сделать это за бутылкой хорошего вина?

— Признайтесь, — староста наклонился вперёд, вцепившись огромной ручищей в край стола. — Вы из инквизиции? Если сюда пришли людей жечь, то я этого не позволю.

— Что за вздор! — нахмурил брови Андре. — То у вас ведьмы какие-то, то инквизиция. И тут опять за своё? У меня послание для преподобного Жана, не больше и не меньше. Мне совершенно лень ехать в какое-то там аббатство, и поэтому я праздно шатаюсь здесь, попутно обогащая вот этого вот месье.

Аньян появился с широкой улыбкой на круглом пухлом лице.

— Прошу, господа.–Мужчина поставил на стол пару бутылок вина и кружки.

— А берёт он с меня, смею сказать, немалую цену, — хмыкнул шевалье, откупоривая одну из бутылок.

Разлив напиток, он жестом предложил остальным мужчинам за столом угощаться. Понюхав предложенное спиртное и аккуратно пригубив его, Андре согласился, что вино и впрямь недурно.

— Так что там с вашей ведьмой, Буардо? — будто невзначай спросил юноша. — Правда ли, что она есть?

— Правда, — буркнул один из спутников старосты, дожёвывая картофелину.

— Ты морду-то свою заткни, — зарычал на него староста. — Пёс с вами, Дюваль. Только прошу, не суйте нос в это. Делайте, что нужно, и убирайтесь отсюда.

— Уверяю вас, так и будет, — ответил Андре, сделав ещё глоток вина. — Ну же, не тяните — я ужас как люблю такие страшилки.

— Не знаю, что там до ваших страшилок, — отмахнулся староста. — Но я вам скажу, что деревня наша многим обязана этой женщине, кто бы она ни была. Мы пользуемся её лекарствами. Она умеет лечить животных. Нашу деревню стороной обошла чума, в то время как в других местах она просто пожирала целые города.

— А взамен? — спросил шевалье. — Что вы даёте ей взамен?

— Да ничего, — отмахнулся староста. — Кое-кто из наших женщин к ней ходит раз или два в месяц, относит еду и вещи какие, ничего особенного.

— И всё? — расстроился Андре. — Это и вся тайна? Сидит какая-то знахарка в лесу, собирает вам травки разные, и на этом вся история?

— Выходит, так, — пожал плечами староста. — Только по-человечески прошу, не вздумайте её искать, шевалье. И хватит расспрашивать людей о чём попало. Мы тут все трясёмся от слов нашего преподобного. От его угроз.

— Понимаю, — кивнул Андре. — Полагаю, он не в восторге от ваших делишек.

— Да, он и настоял на наёмниках. Потеряв все шансы найти ведьму, попросту нанял каких-то пройдох, чтобы они ловили сельчан и не давали ходить к ведьме.

— Ну, у них это неплохо выходило, — пожал плечами Андре. — До последнего времени.

— Выдрать бы эту девку плетями, — рыкнул староста. — Понесла неладная в лес зачем-то.

— Хорошая девушка, добрая и милая, очень услужливая, — максимально похабно выпалил шевалье.

— Тронете нашу Анну хоть пальцем… — прошипел Буардо, поддавшись на уловку.

Один из мужчин вскочил со стула.

— Да я тебе все зубы выбью, хлыщ! Девчушка за моей матерью ухаживает, так что я за неё, знаешь, что?

Шевалье поднял обе ладони в примирительном жесте.

— Да сядь ты, — цыкнул на него староста.

Мужчина послушался и снова вернулся к трапезе.

Спустя какое-то время стол был завален пустыми бутылками. Один из спутников старосты спал в конюшне, двое других бесследно исчезли — по всей видимости, отправились по домам. Шевалье и староста сидели на деревянном крылечке постоялого двора. На улице было далеко за полночь, но желанной прохлады не наступало. В воздухе пахло прелым сеном и пылью. Звёздное небо тёмно-синим ковром раскинулось над их головами.

— Матерью клянусь, Дюваль, — еле ворочал языком староста. — Я сам видел, как местный вылил на свою землю что-то из ма-а-аленькой такой склянки. И знаете, что случилось потом?

Андре отрицательно покачал головой.

— Поле! Целое поле пшеницы поднялось уже утром. Отборной! Колосок к колоску!

— Пффф, — отмахнулся Андре. — Вздор! Бред и вздор! Почва тут хорошая. Вот и всё. Сами же говорите, что каждый год урожаи лучше прежнего.

— И это тоже благодаря ведьме.

— Зачем ей это? — возмутился шевалье. — Что вы ей даёте? Детей в жертву? Девственниц? Проводите тайные обряды? Ну же, Буардо! Дайте мне крови! Ваше занудство скучно слушать!

— Ничего такого, Дюваль. Ни… че… го! Иначе преподобный уже бы привёл своих псов из аббатства.

— Шут с вами. Скука смертная. Молитесь дальше своей добренькой бабушке-знахарке, — Андре, пошатываясь, поднялся на ноги. — Я — спать!

Андре выхватил из рук старосты ополовиненную бутылку вина.

— Я за это заплатил! — ткнул он пальцем в старосту.

Буардо отмахнулся от него и, чертыхаясь, побрёл подбирать своего товарища, чей храп разрывал ночную тишину. Сам шевалье зашёл внутрь. В обеденном зале постоялого двора было тихо и темно. Лишь на стойке горел подсвечник с уже потёкшими восковыми свечами. Дюваль улыбнулся и стал медленно подниматься по лестнице. Каждый его шаг раздавался чудовищным скрипом старых деревянных ступеней. Он зашёл в комнату и закрылся.

Открыв настежь окно, юноша облокотился на него и вгляделся в ночную тишину. Вдалеке стеной вставал лес. В поле пели сверчки. В конюшне тихо похрапывала Шалот. Юноша даже смог разглядеть удаляющиеся силуэты Буардо с товарищем. Мужчины в обнимку, шатаясь, шли вглубь деревни. Андре сделал пару глотков вина прямиком из бутылки. Краем глаза он заметил какое-то движение и насторожился. Он недолго постоял у окна, но так больше ничего и не увидел.

Шевалье сел на край кровати и стащил с усталых ног сапоги. Затем снял через голову белую сорочку. О, этот аромат лаванды! У юноши даже закружилась голова, а по коже пробежали мурашки. Он поставил бутылку на маленький столик у кровати и, поняв, что слишком пьян, рухнул на кровать.

Было жарко и душно, несмотря на открытое окно. Шевалье ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь уснуть. Он не знал, сколько времени прошло. На улице ещё было очень темно, как вдруг дверь комнаты тихонько скрипнула. Юноша пытался вспомнить, заряжен ли его пистолет и где он вообще. Обернувшись на дверь, Андре замер. Это была Анна. Она стояла в проходе, держа в руках подсвечник. Пламя игриво танцевало в её голубых глазах. Девушка улыбнулась, тихонько прошла в комнату и закрыла за собой дверь. Юноша судорожно старался понять, почему он, как обычно, не слышал её шагов. А ещё был чертовски уверен в том, что запер дверь на ключ.

— Доброй ночи, господин шевалье, — шёпотом произнесла она и поставила подсвечник на окно.

— Анна, что ты тут делаешь?

— Я вам кое-что должна, Андре. — Она задула свечу и замерла возле кровати.

— Успокойся, я перегнул палку. Не стоило тебя пугать.

— А ты меня и не напугал.

Юноша изумился тому факту, как поменялся тон девушки. Она, совершенно не стесняясь, звала его по имени и обращались на «ты», не краснела, вцепившись руками в юбку. Да, чёрт возьми, она ночью пришла к нему в комнату!

— Анна, иди домой, — кивнув в сторону двери, произнёс шевалье.

— Не хочу, — ответила девушка и изящным жестом стянула платье с плеч.

Ткань бесшумно упала на пол, и Анна стояла перед ним совершенно нагая. Лунный свет, что падал из окна, заставлял её бледную кожу светиться. Девушка на цыпочках обошла кровать и села рядом с юношей. Она нежно погладила его рукой по щеке, начавшей зарастать щетиной. Он же не мог оторвать взгляда от прекрасного девичьего тела.

— Анна, я пьян, пожалуйста, иди домой, — пытался противиться шевалье, приподнимаясь на руках.

— Тогда давай слегка уравняем шансы, — томно произнесла она и схватила бутылку, стоящую рядом.

Сделав пару глотков, Анна отняла горлышко от губ и облила себя остатками вина. Красная жидкость, словно кровь, стекала по пухлым губам, тонкой шее и капала на упругую грудь. Девушка набросилась на юношу, словно волк на жертву. Толкнув шевалье что было силы, она впилась в его губы. Поцелуй был сладким, с терпким привкусом вина.

Конец ознакомительного фрагмента.