Смайлик на асфальте

Дмитрий Корсак, 2023

Будни питерского экскурсовода Артема Зубарева в течение пары суток дважды пересекаются с убийствами: сперва в Александровском саду находят мертвую девушку, накануне обращавшуюся к нему за помощью, а затем буквально на его глазах под речной трамвайчик сбрасывают женщину. Случайность? Невезение? Так или иначе, но Артем против воли оказывается вовлечен в череду странных событий, и у вышедшего на пенсию следователя Брагина есть точное и емкое определение для этой череды: серия. Убийств на самом деле куда больше, и связующим звеном между ними является нарисованный поблизости от места преступления смайлик. Впрочем, похожая серия таинственных смертей уже случалась в Петербурге перед самой революцией – по крайней мере так сказано в случайно попавшем в руки Артему дневнике русского эмигранта. Возможно, именно этот дневник станет ключом к раскрытию нынешних убийств и разгадке значения нарисованных на асфальте смайликов.

4

Два голоса — мужской и женский — доносились словно издалека. Артем кое-как разлепил веки. Знакомый морской пейзаж на стене, под головой жесткая завитушка подлокотника бабушкиного дивана.

Он дома?

Голоса продолжали бубнить.

— Напрягись, вспомни, — убеждал почти знакомый мужской голос. — Плакать и горевать будешь потом, сейчас нужно собраться.

— Да я уже всех перебрала! — отвечал, всхлипывая, женский.

— Может, наследство? Родственники за границей есть?

— Нет и никогда не было. И вообще богатой родни у меня нет.

Артем с трудом повернулся. Возле окна стоял незнакомец с залысинами, тот самый, с которым он познакомился сегодня утром. Хотя как познакомился — даже имени не спросил. А в кресле за столом сидела Ольга. Живая, хотя и заплаканная. Значит, не привиделось.

В памяти промелькнула недавняя картинка: Ольга на полу перед его дверью. Артем смутно помнил, как, заметив его, она вскочила. Он заново увидел заплаканное лицо. Почему-то больше всего запомнилась выбившаяся из прически и спадающая на лицо светлая прядь. Ольга что-то кричала, а он не мог понять: если она жива, то кто же тогда умер? Почему она плачет? И что хочет от него сейчас? Ведь явно что-то хочет — стучит кулачками по зенитовской «стрелке» на груди. Его отравленный алкоголем мозг выдавил лишь одну разумную идею: «Надо позвонить тому лысому мужику, он должен помочь».

Дальше был провал. Но, наверное, он все-таки сумел набрать номер, раз этот тип сейчас здесь. Расхаживает по комнате, как у себя дома.

— Похоже, хозяин пришел в себя, — услышал Артем голос незнакомца. И следом: — Свари-ка ему кофе, девонька. — Это уже было адресовано Ольге. И снова ему: — Ничего, что гости хозяйничают?

Артем с трудом помотал головой, растирая затекшую шею.

— Тогда давай знакомиться заново. Брагин Викентий Сергеевич, бывший сотрудник Следкома, подполковник в отставке. Ты мне позвонил… Ничего, что я на «ты»?.. Но ты был настолько невнятен, что трубку пришлось взять Ольге. Гадаешь, что с ней случилось? Сейчас расскажу. Только…

Брагин с сомнением оглядел хозяина квартиры.

— Я в норме, — буркнул Артем, опуская ноги на пол.

Дальше он давился обжигающим кофе и пытался вникнуть в слова Брагина.

Пропускать представление на Дворцовой Ольга не хотела — платили в «Карнавале» неплохо, где еще найдешь подобное место? Тогда-то Ирина и предложила пойти вместо подруги: наденет платье, парик, а изобразить несложные танцевальные па для нее не составит труда. Внешне они похожи, а в гриме так и вообще родная мать не отличит. Ну и паспорт, конечно, нужен. И вообще Ольга должна на неделю переселиться к ней, пока Марс с Плутоном — кто бы разобрал эту звездную дребедень! — не займут безопасное положение. Они съездили домой к Ольге, та забрала кое-какие вещи, одежду, а затем Ирина отправилась на Дворцовую.

Беспокоиться Ольга начала, когда подруга не вернулась в полночь. Телефон молчал. Ирина обещала не задерживаться и прийти сразу после представления, но мало ли что, думала Ольга. Познакомилась с кем-нибудь, уговорили прогуляться или пойти в ночной клуб… Не вернулась Ирина и утром. К полудню стало ясно: что-то случилось, но телефон Ирины к этому времени уже разрядился.

Ольга не находила себе места. Идти в полицию? Но кто ей поверит? У нее даже паспорта нет! Вторая ночь была еще страшнее. С трудом дождавшись утра, она собрала вещи и бросилась за помощью к единственному человеку, кто был в курсе ее проблем.

— Известно, что случилось с Ириной? — Артем настолько пришел в себя, что смог найти силы для первого вопроса.

— Да. — Брагин замялся и, бросив осторожный взгляд в сторону девушки, начал рассказывать.

Ольга, тут же прижав ладонь к губам, вышла в другую комнату.

Выслушав рассказ подполковника, больше похожий на скупой официальный отчет, Артем сполз с дивана и побрел в ванную. Не раздеваясь, сунул голову под холодный душ. Полегчало. По крайней мере, сейчас он хоть мог рассуждать и даже задать осмысленный вопрос.

— Значит, тот тип довершил начатое? — пробормотал он, вновь усаживаясь на диван.

— Пока сложно сказать.

Но, оказалось, на этот раз был не «тип». Участковый сдержал слово и нашел полицейских, которые видели ночью Ирину. Обратили на нее внимание потому, что она сидела на скамейке возле Адмиралтейства даже тогда, когда все разошлись. И сидела не одна, а с подругой. Женщину полицейский запомнил плохо, уже стемнело. В глаза бросилась лишь одна характерная деталь — светлые, почти белые волосы до плеч.

— А сегодняшний случай? Известно, кто погиб? — едва ворочая языком, спросил Артем.

— Пока нет, но мне должны сообщить.

Вернувшаяся из кухни Ольга принесла поднос с чаем.

— Только к чаю я ничего не нашла. — Она вопросительно взглянула на Артема, и тот замялся, вспоминая, осталось ли хоть что-то в пакете с печеньем. Нет, не осталось, пустой пакет он выбросил еще вчера.

— Ничего не нужно, — поняв замешательство Артема, сказал Брагин.

— Кстати, а есть ли какая-то связь между жертвами? кроме смайликов? Может, смайлики — просто обычное граффити? Мало ли их в Питере… — пробурчал Артем, принимая из рук Ольги чашку. К своему удивлению, он смог произнести целых три предложения и ни разу не сбиться.

Брагин укоризненно взглянул на него, словно говоря: «Стал бы я из-за обычного граффити напрягаться…» Артем смешался.

— Кто, кстати, первые две жертвы?

— Мы как раз об этом говорили с Оленькой перед самым твоим пробуждением. Давай-ка я еще раз расскажу все по порядку. Вдруг что-нибудь заметишь свежим взглядом?

Первая смерть произошла два месяца назад: в люксе «Кемпински» на Мойке горничная обнаружила труп французского бизнесмена Жан-Пьера де Вержи. День перевалил на вторую половину, табличка «не беспокоить» на дверях не висела, на стук никто не отозвался, и женщина вкатила в номер свою тележку со швабрами. Посреди гостиной на ковре лежало тело, уже порядком остывшее. Никаких сомнений в том, что жизнь давно покинула бизнесмена, не было.

Следствие поручили Брагину. На первый взгляд все выглядело так, будто причиной смерти француза стала диабетическая кома. В холодильнике стояла упаковка ампул инсулина, рядом с телом на ковре валялся шприц-ручка — видимо, де Вержи стало плохо, но укол он сделать не успел. Судмедэксперт, делавший вскрытие, подтвердил предварительные выводы — уровень глюкозы в крови просто зашкаливал. Но обнаружилась еще одна пикантная подробность: организм француза содержал изрядное количество достаточно мощного стероида, который и стал причиной гипергликемической комы. В мусорном ведре лежали использованная ампула и шприц с отпечатками пальцев хозяина номера. Непонятно было другое: почему немолодой человек, давно болеющий диабетом, решился на столь опрометчивый шаг, как прием стероидов? Ведь наверняка знал — просто не мог не знать! — что диабет и стероиды несовместимы. И, главное, зачем вдруг совершенно неспортивному человеку далеко за пятьдесят понадобились стероиды?

Загадка стероидов вскоре получила более-менее внятное объяснение. Накануне горничная, та самая, что убирала номер, видела француза беседующим с местными проститутками. Не верить ей причин не было — женщина немолодая, рассудительная, в отеле работала недавно, однако была на хорошем счету. Но поднимать потенцию стероидами, да еще в зрелом возрасте… Впрочем, за годы работы в Следкоме Брагин встречал и не такие чудачества.

Судмедэксперт не обнаружил на теле де Вержи никаких следов насилия, а криминалисты не нашли следов присутствия в номере другого человека — только самого француза и горничной. Отпечатки пальцев как на шприце-ручке с инсулином, так и шприце, которым вводили стероиды, принадлежали хозяину люкса. Казалось, все ясно как белый день, но что-то настораживало Брагина. Что именно — он и сам не понимал, просто интуиция опытного следака вдруг взбрыкнула, словно норовистый конь.

Брагин опросил персонал отеля, просмотрел записи с камер наблюдения, попросил техслужбу считать логи с электронного замка. За те два дня, что де Вержи прожил в «Кемпински», ничего необычного не произошло; кроме горничной к нему в номер никто не заходил. Если несчастный случай был инсценирован, то это могла сделать только она. Но представить пожилую уборщицу в роли киллера, способного ввести в заблуждение экспертов?.. Нет, логика тут решительно пасовала. Да и начальник службы безопасности «Рэдиссона», откуда она пришла в «Кемпински», отзывался о женщине хорошо.

Конечно, Брагина торопили с результатами. Дело было на контроле у «самого верха» — погибший оказался далеко не простым человеком. Но и допустить ошибку тоже было нельзя.

К следствию подключилась французская полиция. А вот она как раз не спешила, тщательно вникала во все мелочи, стараясь ничего не упустить. В первую очередь под ее прицелом оказались родственники бизнесмена, но после тщательной проверки их причастность была исключена. Столь же внимательно и с тем же результатом прошерстили деловых партнеров и конкурентов концерна, принадлежащего бизнесмену. Французская полиция долго беседовала с главой службы безопасности концерна, но ситуация не прояснилась.

Французы создавали видимость открытости — информацией делились, на запросы отвечали. Так Брагин узнал, что им не удалось установить истинную причину поездки де Вержи в Санкт-Петербург. Службе безопасности и своим заместителям тот сказал, что отправляется по личным делам, а жене — что поездка будет деловой. Более того, жена сильно удивилась, узнав, что он отправился в Санкт-Петербург, откуда сама была родом.

В Петербурге де Вержи действовал довольно странно. За те два дня, что провел в городе, он успел пообедать со своим старым другом консульским атташе, посмотреть «Ромео и Джульетту» в Михайловском театре и посетить Эрмитаж. На деловой визит такая культурная программа явно не тянула. Тогда почему он не взял с собой жену? Брагин лично переговорил с атташе, однако тот не смог сообщить ничего интересного. Единственное, на что он обратил внимание, так это на психологическое состояние своего старого приятеля — де Вержи явно что-то тяготило. Во время встречи он часто замыкался в себе, отвечал невпопад и вообще был мрачен.

Шло время. От Брагина все чего-то требовали. Вдова — тело для похорон, руководство — результат, но предъявить начальству ему было нечего. Французы вскорости прекратили расследование, чем вызвали недовольство родственников. Сын де Вержи даже дал достаточно резкое интервью «Ле Монд», где заявил, что собирается нанять частного детектива.

И вот когда Брагин уже почти решился закрыть дело, произошел прорыв: атташе решил заговорить. Что его заставило изменить показания, Брагин так и не понял. Впрочем, ничего конкретного тот не сказал, а домыслы к делу не пришьешь. По словам атташе, де Вержи приехал в Петербург, чтобы решить серьезную проблему: что-то или кто-то нанес его бизнесу и репутации серьезный урон, и бизнесмен собирался по-тихому уладить дело. Брагин бросился к начальству, прося дать еще время, но версия несчастного случая уже устроила обе страны.

— А смайлик? — напомнил подполковнику Артем.

В первый же вечер расследования Брагин обратил внимание на уборщика, оттирающего тротуарные плиты аккурат перед самыми дверьми отеля — на граните светлой краской был нарисован смайлик странноватого вида. Подполковник тогда не придал значения увиденному, просто машинально отложил картинку в памяти.

Второй смайлик Брагин углядел на фотографии с места преступления на столе следователя, которому передавал незавершенные дела. Именно тогда его и накрыло дежавю: однажды он уже видел подобное сочетание — труп и нарисованный смайлик. На этот раз смайлик, жирный, не полустертый, красовался на гранитных плитах Зимней канавки, в которой плавало тело Феликса Зязикова — двадцатитрехлетнего оболтуса, приходящегося племянником депутату ЗАКСа.

Брагин опять бросился к начальству — посчитал, что дело Зязикова может пролить свет на смерть де Вержи. Еще, конечно, было желание доказать свою правоту в деле француза. Вот тогда ему и объяснили, что его поезд ушел. Что касается бывших коллег, то они не видели причин, почему бы не делиться с подполковником информацией после его увольнения. И вообще были не против его помощи, пусть и неофициальной. Однако, забегая вперед, можно сказать, что смерть Зязикова не только не пролила свет, но еще больше все запутала.

Судмедэксперт установил острую сердечную недостаточность, из-за которой Зязиков потерял сознание и захлебнулся. А когда возмущенные родственники, наперебой утверждая, что Феликс даже простудой не болел, потребовали повторной экспертизы, выложил список найденных в крови умершего веществ. В основном запрещенных.

Как и в случае с де Вержи, смерть Зязикова не выглядела насильственной. Накануне — алкоголь и наркотики. «Да что мы там выпили-то? — удивлялись приятели Феликса. — Он же почти трезвый был». На следующий день — кокаин, затем сильнейший препарат, который в качестве побочки вызывал скачки давления, потом «качалка» и завершающий штрих — вторая доза того же препарата. Такая дикая смесь просто не могла не привести к потере сознания и сердечной недостаточности. Родственники клялись, что Феликс не принимал никаких лекарств, тем более сердечных, на сердце не жаловался, к врачам не обращался. Но ведь каким-то образом этот рецептурный препарат попал к нему в желудок?

Инструктор в тренажерном зале отметил, что в тот день Феликс явился на тренировку в отличном настроении и сразу начал хвалиться, будто только что познакомился с Анастасией Ананьевой. И не просто познакомился, а назначил свидание. А тем, кто не верил, тут же предъявил фоточки на телефоне. На снимке рядом с самодовольной физиономией Феликса действительно красовалась известная актриса. Затем Зязиков уселся на блочный тренажер, но прозанимался совсем немного — сказал, что нет настроения, — и отправился в бассейн. Потом его видели выходящим из хамама, почему-то бледного и непривычно молчаливого. «Жарковато сегодня», — пробормотал Зязиков, вытирая испарину. Дальше у следствия был пробел — что делал Зязиков вечером, установить не удалось. Но утром на следующий день его труп выловили в Зимней канавке между Первым Зимним и Эрмитажным мостами, где и утонуть-то невозможно — глубина не более полутора метров. При этом Зязиков почему-то был в рубашке, носках, но без штанов. Джинсы, трусы и ботинки, по-видимому, снятые им самим, валялись тут же на набережной. Джип Феликса нашелся у входа в ресторан недалеко от Зимнего моста, вот только самого Зязикова в ресторане не видели. Когда и зачем молодой человек отправился к Зимней канавке — неизвестно. Единственная камера была выведена из строя.

Во всей этой истории Брагина заинтересовал эпизод знакомства Зязикова с Ананьевой — слишком уж необычно. Конечно, парень мог и приврать, но, оказалось, он говорил правду.

Ананьева, достаточно известная актриса, действительно в тот день приезжала в Петербург посмотреть спектакль бывшего сокурсника. Чтобы не зависеть от общественного транспорта, женщина взяла в аренду «тойоту». И эта серебристая «тойота» перед светофором въехала в зад зязиковского джипа. Видеорегистратор «тойоты» сохранил весь инцидент от начала до конца — и как негодующий Зязиков, размахивая руками, вылетел из машины, и как потом под руку с Ананьевой отправился в ближайшее кафе — официант хорошо запомнил эту странную пару. Да, у Ананьевой была возможность подсыпать препарат Феликсу в чашку с кофе, только зачем? Чтобы не оплачивать разбитую фару, стоимость которой она, кстати, сразу же перевела на счет Феликса?

Вопросов было много, в частности, зачем парень отправился к Зимней канавке. Может, на свидание с актрисой? Однако та категорически отвергла подобное предположение: «Я?! Встречаться с каким-то Зязиковым? Да вы с ума сошли!» И еще: зачем Феликс снял брюки.

Копаясь в биографии Зязикова, Брагин пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, связывающую парня с де Вержи, но не нашел ничего. Феликс, правда, в прошлом году отдыхал в Ницце, где у де Вержи была вилла, а дядя Зязикова курировал в ЗАКСе медицину и занимался закупками препаратов, в числе которых оказалась продукция концерна де Вержи, но представить нерадивого студента «серьезной проблемой», о которой говорил атташе, логика категорически отказывалась.

Чем больше Брагин узнавал о парне, тем никчемнее тот выглядел. Но, просеивая прошлое Зязикова сквозь мелкое сито, он нашел один любопытный эпизод, за который парню могли отомстить. Два года назад Феликс в невменяемом состоянии после адского коктейля из наркотиков и спиртного вылетел на пешеходный переход и насмерть задавил двух старшеклассников — парня и девушку. Следствие тянулось целый год и закончилось ничем — Зязикова оправдали. Если уж и был у кого зуб на парня, так только у родителей несчастных подростков. Но к смерти Феликса они не имели никакого отношения, Брагин все тщательно проверил.

Третьей жертвой должна была стать Ольга, которая совершенно не вписывалась в версию Брагина — ни единой ниточкой она не была связана с двумя предыдущими жертвами.

— Но ты ведь тоже актриса, как и Ананьева? — перебил подполковника Артем.

— При чем тут это? — нахмурился Брагин. — Эпизоды разные.

— Ну… — смутился Артем. — Просто обратил внимание.

Ольга покачала головой.

— Где я, а где Ананьева. Мы из разных весовых категорий, у нее главные роли, известность, гонорары, а я только в крошечных эпизодах снималась. Да и не пересекались мы с ней ни в одном фильме.

— А с Зязиковым?

— И с Зязиковым тоже. Я о его существовании только сегодня узнала. На всякий случай: с де Вержи у меня тоже ничего не было.

— Да уж, загадка.

Артем взъерошил короткие волосы и потянулся. Живот тут же отозвался коротким урчанием.

— Может, заказать суши? — встрепенулась Ольга.

— Лучше пиццу, не люблю я эту еду бедняков, — фыркнул Брагин и усмехнулся, глядя на удивленные лица Ольги с Артемом. — Неужели не знали, что еще в прошлом веке суши в Японии ели бедняки, которые не могли позволить себе ничего существеннее?

— Согласен на пиццу. Да здравствует еда бедных итальянцев! — усмехнулся Артем.

Ольга занялась дозвоном в службу доставки, а Артем повернулся к подполковнику.

— Получается, что эти четыре случая объединяют только смайлики? Как-то маловато, не находите?

— Да, маловато, — грустно покивал Брагин. — Наверняка их объединяет что-то еще, помимо смайлика, только я пока не вижу.

— Кстати, почему именно смайлик? Насмешка типа «вам меня не достать»?

— Отдаленно напоминает кальку с событий в США. Там происходит нечто похожее. Прямо сейчас.

Брагин сделал паузу, но, посмотрев на две пары любопытных глаз, начал рассказывать.

Эта история началась в конце девяностых в маленьком городке Ла-Кросс, штат Висконсин. За несколько лет в местном университете погибли девять студентов. Все они утонули в водоемах Ла-Кросса, причем с октября по апрель, когда нормальному человеку и в голову не придет окунуться в ледяную воду. Все смерти были квалифицированы как несчастные случаи на воде, уголовное расследование не возбуждалось. Однако родственники погибших не верили выводам полиции, считая, что в каждом из девяти случаев имело место убийство. Тем более что трупы молодых людей находили в местах либо со стоячей водой, либо с минимальной скоростью течения. А поблизости на берегу был нарисован смайлик. Потом, когда дело получило общественный резонанс, стало ясно, что смертей гораздо больше — порядка сорока́.

Во всех случаях жертвами становились молодые и успешные студенты из зажиточных семей, не имевшие стычек с законом, гетеросексуалы. Никто из них не имел причин покончить с собою, никто не проявлял склонность к суициду. Напротив, исчезновения молодых людей происходили во время вечеринок в людных местах, где они отмечали успешную сдачу экзаменов, день рождения, помолвку. Они ни с кем не конфликтовали в этот день, последние видеозаписи запечатлели их вполне довольными собой и жизнью вообще. А спустя какое-то время их тела находили в воде. У многих в крови была обнаружена смертельная доза алкоголя, хотя друзья уверяли, что парни выходили с вечеринок почти трезвыми.

С годами убийцы стали смелее, если не сказать наглее. Некоторые случаи оказались просто поразительными. Вот один пример. Молодой человек позвонил подруге и попросил забрать его — он был без машины. Через две минуты девушка приехала на место, но парня там уже не было. Целый час она моталась по району, пыталась дозвониться до друга, однако его телефон оказался выключен. А через неделю труп молодого человека нашли в реке. Разбитый телефон обнаружился неподалеку от того места, откуда он звонил.

Брагин прервался — курьер принес пиццу. Попытку Артема расплатиться подполковник категорически пресек: «Не последний раз встречаемся. Заплатишь в следующий раз».

— Неужели никто ничего не видел? — спросил Артем, пока подполковник не начал рассказывать дальше. — А как же видеокамеры, регистраторы, треки джи-пи-эс на телефонах?

— А никак, — хмыкнул Брагин. — Никаких данных. Либо камеры не работали, либо записи успели уже стереть, а телефоны почти всегда оказывались выключенными или разбитыми. Но даже если камеры и работали, то пользы от них вышло чуть. Вот тебе еще пример. Случай — мистика чистой воды. Молодой человек с подругой отправился на футбольный матч. В перерыве вышел в туалет и на трибуну уже не вернулся. На телефонные звонки не отвечал. Когда закончилась игра, подруга обратилась к службе безопасности стадиона. Стадион обыскали, вот только человека нигде не обнаружили, хотя его машина стояла на парковке. Подняли видео с камер наблюдений. Оказалось, он спокойно ушел со стадиона. Рядом с ним никого не было. Куда направился — неизвестно, да полиция и не искала особо. А через несколько дней — труп в реке и смайлик на берегу неподалеку.

— И что в итоге?

— А ничего.

Подполковник откусил здоровенный кусок пиццы, прожевал и положил на стол смартфон.

— Но по сравнению с американским делом есть одна особенность. Посмотри фото, может, заметишь сам.

Артем пролистывал фотографии, Ольга пристроилась рядом и тоже смотрела на экран.

— Ну? Каков вердикт?

— Американские смайлики все разные, а наши будто нарисованы одной рукой, — заметил Артем.

Брагин одобрительно кивнул.

— У наших еще форма странная — две перекрещивающиеся дуги, а не обычный круг, — добавила Ольга.

Брагин кивнул во второй раз.

— И что это значит?

— Кто бы знал, — пожал плечами подполковник.

Беседа на время прервалась — все занялись пиццей.

— Третьей жертвой должна была стать Ольга? — Артем изменил тему, вернувшись к сегодняшним проблемам.

Брагин кивнул.

— Да. И никакой связи с двумя предыдущими случаями. Конечно, можно попробовать набросать фоторобот нападавшего на нее на Удельной — я постараюсь принести программу, — но Оля говорит, что, кроме надвинутой на глаза бейсболки, мало что запомнила. Так?

Подполковник покосился на Ольгу, задумчиво крошащую корочку пиццы. Девушка слабо кивнула.

— А как насчет сегодняшнего случая? Кто эта женщина? — спросил Артем.

— Пока не знаю, но мне должны сообщить.

Ольга собрала недоеденные остатки и вышла на кухню. Брагин тут же подсел к Артему.

— Ты понимаешь, что домой ей нельзя, — торопливо зашептал он. — Рано или поздно выяснится, что вместо нее убита подруга, и убийца может повторить попытку. Что делать будем?

— Родственники-знакомые? Или в какой-нибудь отель? — так же тихо предложил Артем.

— Не получится. Родные у нее в другом городе, а в отеле нужен паспорт, который, если помнишь, она отдала Ирине. — Брагин, еще больше понизив голос, продолжил: — Я бы мог приютить ее у себя, но у меня не сильно презентабельная холостяцкая берлога. Поедет ли?

Артем понял, что деваться некуда. Увяз он в этом деле по самое «не могу».

— Ладно, пускай остается, — вздохнул он, сообразив, к чему клонит подполковник.

— Я не хочу никого стеснять! — Ольга стояла на пороге комнаты. Упрямо вздернутый подбородок показывал, что она слышала их разговор. — И вообще я, пожалуй, пойду…

— Куда? — всполошился Брагин. — Нет-нет-нет!

Артем поднялся и подошел к девушке.

— Я уже сегодня хоронил тебя. Думаешь, из-за чего я напился? Тошно было. И мерзко. Корил себя за то, что не смог достучаться если не до разума, то хотя бы до твоего чувства опасности, считал, что в твоей смерти есть моя вина. Я не хочу пережить это еще раз. И в том, что погибла Ирина, — тоже я виноват. Хватит одной смерти.

— Спасибо. — Впервые за сегодняшний день Ольга слабо улыбнулась. Ее губы дрожали.

Незаметно на город опустился вечер. Брагин ушел. Артем достал надувной матрас, уступив тахту гостье. При этом они чуть не поссорились — Ольга хотела остаться в кабинете на диванчике. И лишь после того, как Артем заявил, что он по ночам играет на компьютере (больше ничего в голову не пришло), нехотя уступила. Ей все еще было неловко. Уходя на «свою» половину, она неплотно прикрыла дверь. И хотя здесь ей бояться было нечего, Артем понимал: вместе с темнотой вернулись и страхи. Он слышал, как она ворочается за стеной и тихонько плачет.

Он бросил матрас на пол — на бабушкином диванчике спать можно было только в позе эмбриона — и растянулся во все свои метр восемьдесят пять. Но сон не шел, и он достал папку Дальбана.

* * *

Сегодня французские власти обратились ко мне с просьбой помочь. Ни минуты не раздумывая, с чувством признательности я принял предложение. Моя жизнь в Париже была серой и никому не нужной. Мои знания, опыт, репутация здесь ничего не стоили. Я влачил бесцветное, жалкое существование вдали от близких, перебиваясь случайными заработками. В отличие от иных своих соотечественников я прибыл во Францию нищим, практически без средств. Единственным моим багажом, с которым после долгих мытарств я оказался на чужбине, были мои воспоминания.

Приходя вечером домой, в маленькую съемную квартирку на окраине Париже, я садился в кресло и мыслями возвращался в Россию, воскрешая в памяти прошлое. Перебирая раскрытые дела, я говорил себе, что жизнь прожита не зря. Я работал на Россию. С каждым пойманным вором, с каждым задержанным убийцей стараясь сделать ее светлее и чище. Эти мысли поддерживали меня в тяжелые эмигрантские дни. Я жил прошлым, настоящего и будущего для меня не существовало. Мне казалось, все кончено.

И вот теперь, стоя на набережной Сены и вглядываясь в ее мутные зеленоватые воды, я чувствовал, что прошлое вернулось…

Эта история началась октябрьским утром 1916 года (я временно исполнял обязанности помощника начальника сыскной полиции Петрограда), когда на пороге моего кабинета возникла долговязая, сутулая фигура секретаря. Изогнувшись знаком вопроса, он зачастил:

— Петр Маркелыч, к вам девица Загоскина рвется, невеста Топилина. Висельника, что давеча схоронили на Охте. — Секретарь перекрестился — на Охтинском кладбище хоронили самоубийц и нехристей. — Прикажете просить или как?

Ответить я не успел, потому что в кабинет ворвалась сама Загоскина в огромной шляпе со страусовыми перьями. Загоскина рухнула на стул, жалобно скрипнувший под ее дородной фигурой. Из-под черной вуали послышались сдавленные рыдания. Крупные, совсем не женские руки принялись терзать батистовый платочек, казавшийся в них совсем крошечным.

Многолетний служебный опыт выработал у меня привычку терпеливо сносить дамские истерики. Я поднялся из-за стола, накапал успокоительного, плеснул воды из графина и протянул стакан Загоскиной. Она оттолкнула мою руку, потом все же приняла предложенное.

Я вернулся за стол и запасся терпением. Спрашивать, что привело девицу в управление полиции, казалось бессмысленным — визит наверняка касался смерти ее жениха. Для меня не было необходимости освежать в памяти подробности. Дело недавнее, я его хорошо помнил и не видел, чем могу помочь.

Жених Загоскиной господин Топилин имел славу человека хоть и знатного, но беспутного, и слыл одним из первых столичных ловеласов. На его совести осталась не одна соблазненная девица, не единожды он был вызван на дуэль, но история с Мими Вольской — дочерью вдовы полковника Вольского, урожденной графини Н., — взорвала даже привычное ко всему столичное общество. Как-то по-особенному жестоко обошелся с ней Топилин, и бедняжка повесилась. Брат Мими — совсем мальчишка, младше ее на пару лет — вызвал Топилина на дуэль. Стрелялись с тридцати шагов ранним утром в Сосновке. Вольский промахнулся, пуля пролетела рядом со щекой противника, лишь слегка оцарапав ее, зато Топилин попал в цель. Так графиня Н. лишилась обоих детей. Род Вольских пресекся. Говорили, что несчастная мать прокляла убийцу. Судачили о магии и колдовстве, к которым она прибегла, об особом ритуале на могиле дочери, должном извести соблазнителя и убийцу… Но мало ли о чем болтают скучающие столичные кумушки.

На Топилина смерть Мими не произвела никакого впечатления, уже вскоре он нашел себе партию — вскружил голову дочери промышленника Загоскина, за которой давали приданое в двести тысяч и имение под Псковом. Дело шло к свадьбе, как вдруг счастливый жених неожиданно для всех повесился на крюке для люстры. Его нашли утром в квартире, которую он снимал на третьем этаже в доме купца Бубенцова. Тревогу забила невеста — Топилин обещал с ней встретиться, но не пришел.

Картина разворачивалась следующим образом. Постель разложена, шторы задернуты, тело в одном исподнем висит посреди комнаты. На столе — недопитая бутылка водки и один стакан. Заключение врача выглядело определеннее некуда: «Сам, все сам». Но для убитой горем девицы выводы старого и опытного доктора, повидавшего на своем веку столько трупов, сколько у нее и шпилек-то в шкатулке не найдется, значили немного.

— Это все она! Она Гришеньку извела! За дочь с сыном отомстила! — комкая платочек, выла Загоскина. — Разберитесь, ваше превосходительство, Христом богом прошу, господин начальник, не дайте злодейке уйти без наказания!

— Разумеется, сударыня, мой долг изобличить злодея, только у меня нет ни одного доказательства преступления, — скромно заметил я.

— Есть! — жарко перебила меня Загоскина. — Доказательство есть! Вдова главного юрисконсульта Министерства путей сообщения госпожа Деларова рассказывала, будто Вольская ей сама заявила, что не успокоится, пока не отомстит за дочь. И пусть ей потом гореть в аду. Да-да, прямо так и сказала! А жена присяжного поверенного Лосского намедни говорила, будто графиня искала помощи у известной гадалки, и та обещала свести ее с нужными людьми из фармазонов.

— Масонов, — машинально поправил я.

— Без разницы! — отрезала Загоскина, шмыгнув носом. — Все одно — нехристи и злодеи. А как только Гришеньку убили, так Вольская ни с кем больше словом не перемолвилась, как воды в рот воды набрала.

В Петрограде уже с полгода ходили слухи о тайном обществе, секте убийц, которым удавалось творить злодеяния, оставаясь в тени. Но, во-первых, мифические тайные общества проходили не по моей части, мне хватало вполне реальных воров и душегубов, а во-вторых, для мартинистов, иллюминатов и прочих теософов в полиции выделили специальный департамент. Заниматься слухами мне было не с руки, хватало насущных проблем. Но сказал я другое:

— Напрасно, голубушка, вы придаете значение всяким слухам, обычно они вздорны, но я обещаю вам разобраться.

С этими словами я вызвал секретаря, который проводил девицу Загоскину к выходу. Затем отдал распоряжение следователю проверить сказанное. Не то чтобы слова несчастной невесты заронили во мне сомнения: представить, будто графиня — женщина пожилая, степенная — силой загнала молодого здорового мужчину в петлю, я не мог. Кроме графини у незадачливого жениха хватало недоброжелателей — обманутых им девиц числилось немало. Да и промышленник Загоскин — отец невесты, человек жесткий и физически крепкий — вполне мог приложить руку, придавив дочкину зазнобу, дабы предупредить ее дальнейшие разочарования в супружнике. Только все эти измышления выглядели излишними: самоубийство не вызывало сомнений. Следствие было проведено со всем тщанием, на какое только способен столичный сыск.

Но я еще раз просмотрел материалы расследования. На всякий случай.

Топилин вернулся домой около семи вечера, после этого часа к нему никто не входил. Хозяйка квартиры жила в этом же доме на втором этаже, и пройти к жильцу на третий этаж так, чтобы она осталась в неведении, считалось совершенно невозможным. Хозяйка клялась, что услышала бы скрип ступеней даже во сне, спала она чутко. Дворник находился в дворницкой безотлучно, заперев черный ход на ночь. Остальные жильцы тоже никого не видели. Окна квартиры плотно закрыты, и открыть их снаружи не представлялось возможным. На всякий случай следствие опросило всех жильцов дома. Алиби оказалось у всех, правда, к жильцу на третьем этаже днем приходил господин Шталь, но когда они закончили с делами и Шталь ушел, Топилин еще не вернулся. Будучи допрошен, Шталь утверждал, что с Топилиным в знакомстве не состоял, а больше никто из посторонних в дом не входил.

С чистым сердцем я оставил это дело, погрузившись в расследование других преступлений, требующих безотлагательного внимания. А вскоре меня срочно вызвали в Егоровские бани.

На Большом Казачьем переулке перед зданием бани дежурили двое городовых. Завидев меня, один тут же бросился ко входу и с силой забарабанил кулаком в дверь.

— Открывай, его высокоблагородие прибыли! — зычно рявкнул он.

— Запёрли, — с упором на букву «ё» добавил другой, распахивая передо мной дверь, — а то ведь сбегут, пока суть да разбирательство.

Конец ознакомительного фрагмента.