Расскажи мне что-нибудь страшное

Дмитрий Клюс

Уникальность этих историй состоит в том, что реальность в них сочетается с мистикой, грезами. Основа многих рассказов – достоверность. Вас ждут удивительные, порой пугающие события, скучать точно не придется. Буквально с первых строк читателя захватит водоворот невероятных, порой трагических приключений главных героев.

21.50 Время смерти пришло

The time of death, for all one. In this world there is input,

but not the envisaged output…

Памяти Г. Н. К.

Глава 1. Запечатанный конверт

Оббитая серым, потрескавшимся дерматином дверь была незапертой. Сквозь узкую щель пробивалась полоска тусклого цвета, источаемая маленькой мутной лампочкой, висевшей в прихожей на длинном побеленном проводе. Залетев на пятый этаж за несколько секунд, доктор теперь нерешительно жался, переминаясь с ноги на ногу возле этой двери, долго не решаясь зайти. Когда же, наконец, решился, то, осторожно ступая, чтобы не разбудить эту мертвую тишину, прокрался внутрь. Убитая горем мать Саши, неестественно сжавшись, стояла и как — то отстраненно смотрела в окно, ничего не замечая вокруг. Можно сказать, закончилась вся ее жизнь. Зинаида Андреевна потеряла сына, единственного родного человека на этой земле, которая теперь стала абсолютно чужой и даже враждебной для неё.

Он встал рядом, неуклюже попытался обнять ее за плечи и что — то сочувственно пробормотал.

— Саша… Саша… — сдавлено произнесла немолодая женщина, обмякла и упала без чувств.

Нашатырь хоть и не сразу, но всё — таки подействовал. Она нашла силы рассказать о том, что произошло. Вчера поздно вечером серебристая девятка ее сына на полном ходу врезалась в автобусную остановку. Машина сложилась практически пополам, и у Александра не было ни единого шанса выжить. Как рассказывали очевидцы, автомобиль «Ваз 2109» резко рванул со светофора на проспекте Вернадского, развил бешеную скорость и внезапно потерял управление.

Прибывшие на место аварии спасатели вырезали заклинившее, перекореженное железо автомобиля, чтобы добраться до тела.

— Похоже, он был абсолютно трезв, скорее всего, неисправность рулевой системы, — хладнокровно заметил сотрудник дорожной полиции и немного погодя добавил: — Впрочем, водитель сам виноват — нарушил скоростной режим в городе.

После горестного рассказа женщины доктор тихо и нерешительно пробормотал: — Я все сделаю для того, чтобы помочь вам в похоронах. Хоть Александр и недолго проработал в нашей больнице… — он осекся, понимая, что эти слова абсолютно неуместны, и в данной ситуации звучат довольно глупо.

То и дело спотыкаясь, совершенно опустошенный, он побрел к выходу…

— Подождите, — слабым голосом остановила его Зинаида Андреевна.

— Эти вещи сын вез в больницу, наверное, они предназначались вам, — она протянула ему пухлый запечатанный пакет, на котором стояло казенное клеймо диспансера, и затем отвернулась. Он машинально взял его и засунул в карман пальто.

Глава 2. Часы

Какая паскудная всё же штука — жизнь! Ладно, можно примириться, когда она забирает из своего просмотрового зала зрителя почтенных лет, но, когда выдирает с креслом, не давая досмотреть ленту, совсем молодых… это уже несколько страшновато.

Вторая смерть за сутки! Невероятно! Доктор налил очередную рюмку коньяка и залпом выпил ее, потом наполнил снова. Голова никак не хотела хмелеть. Боль не глушилась. Запустив руку в карман за сигаретой, он нащупал пакет.

«Все — таки успел проявить», — тепло подумал врач о своем погибшем коллеге, когда раскрыл его и вытащил бобину 8мм кинопленки, к язычку которой белым медицинским пластырем был приклеен ярлык о выполнении работ. Что тут еще? Часы? Обратно эти часы! Как они попали сюда? Зачем их взял себе Саша? Боже!

Он взял их в руки. Обыкновенные, старые дешевые часы марки «Луч», таких было полным — полно в 80-е годы. Кажется, подобные были у его отца. Поцарапанное стекло, запотевший пожелтевший циферблат с латинскими цифрами. Ничего особенного, если не знать их историю. И они снова пошли. Да… да..тикают. Секундная стрелка неутомимо совершает забег за забегом. Если им верить, то уже около 8 вечера. Похоже, правда, скоро начнет смеркаться.

Он воровато оглядел небольшой зал бара, в котором коротали время разные люди: молодая пара, не сводившая влюбленных глаз друг с друга, одинокая дама, тянувшая со скукой мартини, ещё группа молодых людей, бойко обсуждающая новостные перипетии, и здоровяк в потертой байкерской куртке, заигрывавший с официанткой, — затем снял с внутреннего кармана пальто булавку и вскрыл часовую крышку. Внутри было пусто… Никакого часового механизма, ничего… пустышка, вроде той, что покупают маленьким детям.

— Какая — то бесовщина творится с этими часами, — он закрыл лицо ладонями рук и на мгновение задумался. Затем, положил деньги на стол и стал быстро собираться.

Глава 3. Съемки зрительных галлюцинаций

Зрительные галлюцинации считают «обманом чувств». Принято думать, что психически больной человек, страдающий ими наблюдает то, чего нет на самом деле. Однако далеко не все так просто. И он доказал это. То, что видят его больные, те страхи, которые они переживают, те голоса, которые слышат, вовсе не являются фантазиями, плодами их воспаленного воображения.

Уже двадцать пять лет он пытался заглянуть в манящую неизвестность, каждый день, экспериментально доказывая, что человеческие глаза способны излучать не только страх, любовь или ненависть, но и энергию. Мысль материальна, ее можно зафиксировать. Работая в областной психиатрической больнице, доктор К. провел сотни экспериментов со своими больными по фотографированию тех самых зрительных галлюцинаций. Главный итог: мысль самостоятельно существует в пространстве! У больного образ появляется в мозгу, идет до сетчатки глаз — и там уже формируется целая картина, которая уходит и отражается в пространстве. Лучи, исходящие из глаз, удается запечатлеть, сфотографировать. Да, да, именно сфотографировать, заснять фотоаппаратом и даже кинокамерой.

С 1974 года ему удается снимать зрительные галлюцинации у психически больных, в основном — при алкогольном делирии. Эксперименты проводились у пациентов, подверженных соматогенным психозом, страдающих последствиями зрительного галлюциноза, галлюцинаторно — параноидального синдрома.

На первых порах фотографирование зрительных галлюцинаций проводилось киносъемочным аппаратом «Лантан», а также фотокамерой «Зенит». Была использована некая конструкция, которая надежно защищала глаза больного от любого внешнего освещения. Эти функции выполняла обыкновенная маска для подводного плавания, вместо стекла в ней был установлен растяжной мех от другого фотоаппарата, а к суженной части плотно присоединялся объектив кино или фотокамеры. Маска надевалась на лицо психически больного. Фотосъемка проводилась в полной темноте, на небольшом расстоянии от глаз больного.

— Что вы видите? — глухо звучал голос врача-психотерапевта, застывшего в ожидании над телом пациента. — Что вы видите? — настойчиво повторил он.

— Двух девушек, — отозвался тот. — Высокого роста, у них длинные, мокрые спутанные волосы… симпатичные, но печальные лица. Одежда вся в грязи. Они просят меня показать город. Они жили в нем раньше, пока не умерли, и сейчас хотят вернуться назад.

— Снимаю, — холодно отчеканил доктор, и раздался звук затвора фотоаппарата.

— Мерзкую старуху, с длинным крючковатым носом, всю облепленную мухами… Господи, эти мухи везде, они вылетают из ноздрей ее носа, словно пчелы из улья, — задыхаясь отвечал другой душевнобольной. Доктор уберите их от меня! — взмолился, он пытаясь сорвать маску,

— Снимаю, — отстраненно произнес врач и раздалась новая очередь щелчков.

За все время экспериментов было сделано несколько десятков четких кадров. Было получено множество фотоснимков зрительных галлюцинаций: больные видели очертания жуков, чертей, змей, различных животных, лосей, обезьян, а также памятники, камни, деревья, луну и многое другое.

Часть снимков была показана выздоровевшим больным, которые всегда неизменно подтверждали свои видения.

— Доктор, вы совершили прорыв в неизведанное. Ваши опыты помогут раскрыть многие тайны мироздания! — глаза его нового ассистента, черноволосого молодого врача Александра сверкали янтарным блеском.

— Ну какой я первооткрыватель, Саша, — устало улыбнулся психотерапевт. Проблемой зрительных образов интересовались многие великие умы. Еще Никола Тесла заметил: в ответ на образ, возникающий в мозгу, в сетчатке глаза, возникает рефлекторное возбуждение, и превращается в картину. Тесла тогда выдвинул смелое предположение о том, что эти «картинки» могут быть спроецированы на экран и стать видимы для других людей. Дело в том, что в сетчатке глаза имеются амакриновые клетки. В отличие от других клеток сетчатки, эти являются излучателями! Мы зарегистрировали постоянные электромагнитные волны, исходящие от них. Причем, не бесформенные, а четко направленные потоки импульсов и соответствующие потоку мыслей человека. Таким образом, наши опыты лишь подтверждают мысли великих. Но не забывай, они идут в противоречии с материальными учениями. Эти фотографии, эксперименты вызывают резкое неприятие у наших коллег — психиатров, которые в своем невежестве продолжают утверждать, что это невозможно. Хотя те же японцы внимательно следят за нашими исследованиями.

— Они просто болваны и бюрократы, доктор. Есть же результаты. Вот, пожалуйста. За больным В. во время приступа гонялось существо, которое он описал похожим на лося. Мы сняли и проявили. На фотографии четко видим то, что описывал больной. Как не верить очевидному? Это же не брак пленки! Вот мощные, изогнутые рога, короткое туловище, высокая холка в виде горба, массивные губы. Что им еще надо? — негодовал Саша. — Те образы, что видят наши больные, — реальны, просто они существуют в других измерениях.

— Знаете доктор, перешел на шепот Саша, — в детстве у меня была мечта — снять на кинопленку свои сны. Вот думаю, как здорово было бы заснуть, подключить к себе какой — нибудь аппарат, а утром, проснувшись посмотреть все на экране. Я мечтал об этом, когда еще не был изобретен видеомагнитофон, а сейчас же все упрощается! Это зрелище было бы почище любого голливудского фильма. Иногда снится такое… молодой человек, улыбнувшись, смущенно замолчал.

— Именно так, мой друг. Да что там сны! Думаю, в будущем люди смогут при помощи одной только мысли перемещать себя на большие, огромные расстояния, получать различные, столь необходимые им предметы. Это, безусловно, приведет к такому прогрессу человечества, о котором можно только мечтать! Я уверен, что эти тайные знания просто скрыты от нас. Возможно, людьми, которые нами управляют. Ведь гораздо удобнее руководить обществом, которое находится в состоянии невежества.

— Но это всего лишь мои гипотезы. Увы, мы пока ничего ровным счетом не доказали. Быть может, все еще впереди, — устало произнес доктор и потушил настольную лампу.

Глава 4. История И

В конце апреля в областную психиатрическую клинику поступил новый душевнобольной И. Данное, казалось бы, заурядное событие, было необычным по причине того, что он был не похож на всех остальных пациентов. Его состояние было очень тяжелым. Вследствие полученного алкогольного отравления человек лишился зрения, ослеп на оба глаза. Иссохшее мертвенно — бледное лицо, с вздувшимися искусанными губами, свисающая кожа, будто старая застиранная тряпка, красноречиво говорили о том, что мужчина довел себя до ручки и сейчас ему необходима срочная помощь. Хуже всего было то, что душевнобольной жил своей жизнью, абсолютно не замечая и не реагируя на окружающих. Он то впадал в некий транс и мог находиться часами в неподвижном, безмолвном состоянии, застывая, как каменная статуя, то становился буйно помешанным, начинал метаться по палате, сшибая всех и вся на своем пути, и тогда его приходилось буквально сковывать для его же безопасности смирительной рубашкой. Впрочем, периоды буйства, то ли вследствие принятия транквилизаторов, то ли по другой причине скоро сошли на нет, и больной окончательно затих.

Выписка из истории болезни. Душевнобольной И. 27 лет, из нормальной семьи. В прошлом каких — либо особых заболеваний не отмечалось. Хорошо окончил школу, институт. Из — за проблем в личной жизни (ушла жена) начал злоупотреблять спиртными напитками, в связи с чем страдал нервными явлениями. 3 года назад по поводу общего недомогания, тошноты и головной боли в качестве лекарства выпил большую чашку метилового спирта, после чего на другой день заметил ослабление зрения, а на третий совершенно ослеп.

С этого времени у больного стал совершенно меняться характер — появилась раздражительность, подозрительность, боязнь посторонних. Он стал плохо спать по ночам, часто к чему-то прислушивался. Когда выводили на улицу, боялся, что его бросят в канализационный люк. Иногда ему казалось, что куда-то проваливается. Потом появились резко выраженные страхи. Мужчина слышал голоса, которые грозили убить его, видел странные видения.

То, что это незаурядный душевнобольной, доктору стало ясно при первой же встрече с ним. Но пациент долгое время не шел на контакт. Находясь под капельницей, казалось, он не слышал вопросов врача, его органы слуха, как и зрение, были также атрофированы. Человек угасал, медленно и верно, как тает под пламенем свечной огарок.

Однако доктор не терял надежд. Однажды, когда он снова открыл облезшую от многочисленных слоев белой краски дверь больничной палаты, и, присев на край постели страдающего психическим заболеванием, продолжил свои попытки заговорить с ним, тот откликнулся. Ожили, задрожав, его глаза, затем И. попытался, правда, безуспешно, подняться, и, наконец, испуганным голосом произнес:

— Я не один?

— Прекрасно, — улыбнулся доктор. — Значит, вы меня слышите.

— Мне кажется, что я слышу, чей-то голос.

— Вам не кажется. Вы действительно слышите мой голос.

— Тогда почему я вас не вижу? — снова попытался привстать больной. Он крутил головой по сторонам, пытаясь увидеть своего собеседника. Ваш голос где-то совсем рядом, но он идет из пустоты.

— У вас просто проблемы со зрением, поэтому вы меня и не видите, — мягко объяснил врач.

— Нет, — горько усмехнулся И. — Я уже практически выздоровел. Слепота окончательно прошла. Я отлично вижу, что окружает меня, где нахожусь, но почему не могу найти вас? Прекратите прятаться!

— Я не прячусь, дорогой мой, уверяю вас. Интересно. И что же, любопытно узнать, вы видите? Где вы находитесь?

— Сырые стены, потолок, пустое брошенное помещение, здесь они все оставленные. Старая, сломанная мебель: подранные кушетки с вырванным поролоновым наполнителем, стулья, прогнившие от воды, доски на окнах, забитые ржавыми кривыми гвоздями, на полу — крошки от раздавленного стекла, много разбросанных исписанных листов, какие-то детские игрушки и старое заскорузлое тряпье. Склянки, шприцы, заплесневевшие бутылки с лекарствами, упаковки таблеток, бинтов, что-то похожее на аппарат, которым врачи слушают дыхание, кажется, он называется стетоскоп? Тут раньше, наверное, был аптечный пункт, множество других, неизвестных мне предметов, лужи воды от дождя, который проникает в это место сквозь щели и дыры… — бормотал тот.

— Вы действительно это наблюдаете? — изумился доктор. А, положим, дотронуться до чего — нибудь?

— Что именно? — недоуменно спросил И.

— Возьмите в руки любой предмет из тех, что вас окружают. Какой он? Опишите его, — попросил психиатр.

— Ну… обыкновенный стул, старый, обитый потертой материей, с продавленной спинкой и расшатанными ножками. Зачем вы заставляете меня это делать? — нотки раздражения появились в голосе И.

— Удивительно. Ни один мускул не дрогнул. — сам себе сказал доктор. — Скажите, милейший, как вы попали в это помещение, в эту ммм… будем считать, аптеку? Что вы делаете в ней?

— А вы разве находитесь не со мной? — затревожился И.

— С вами, с вами, не волнуйтесь. Я теперь, ваш доктор и буду постоянно рядом. Вы чувствуете меня? Он взял и положил свою теплую ладонь на руку больного, но тот мгновенно ее отдернул, будто получил небольшой разряд электрического тока.

— Не делайте так больше — мне страшно, — попросил больной. — Пожалуйста.

— Хорошо, — успокоил его доктор. Расскажите, как вы попали в это место. Вы же помните, где жили раньше? У вас была другая жизнь, своя квартира, родители, друзья, наконец…

— Вот именно: другая жизнь, — подхватил И. — Когда я заболел и внезапно ослеп, то стал много пить. Гораздо больше, чем прежде. Вот и в тот день мы выпивали… С друзьями в моем доме… другом доме. Они часто навещали меня. Так сказать, поддерживали. Хотя, какие это друзья… — скривился И. — …я чувствовал: им просто негде и не за что было пить, а деньги у меня всегда водились, пенсия по инвалидности как никак, вот и повадились всякие ко мне ходить.

Потом я вырубился. Ничего не помню. Очнулся в каком — то незнакомом месте, в канаве, в мутной, зеленой, прокисшей жиже, наполненной жирными дождевыми червями. Открываю глаза… а в них медленно заползает свет. Бледный… сумеречный свет. Странное место. Вокруг размокшие, набухшие высокие деревья… и среди них, представляете, спрятались серые пятиэтажные хрущевки, с разбитыми глазницами окон, выломанными дверями. Вокруг ни души. Пустые улицы, заросшие кустарником. Похоже на какой — то заброшенный город посреди леса.

И тут меня осенило. Я же снова вижу! Протираю глаза, думая, что мне все это привиделось. Но нет… действительно вижу. И это явь. Мой недуг прошел, хвала Господу! Опьяненный осознанием данного факта, я прилично воспрял духом. Теперь надо разобраться, где я. Что же это за место, как тут оказался? Да, действительно, это был небольшой город, но, видно, давно заброшенный. Деревья разорвали асфальт некогда бывших улиц, и вымахали больше кирпичных многоэтажек. Шел мелкий, нудный моросящий дождь, который, как сито, посылало заплывшее хмарью небо, впрочем, он идет здесь постоянно и, похоже, не прекращается. Чем шел я дальше, тем больше взору открывалась полная картина многолетнего опустошения. Ржавые указатели улиц, мятые жестянки дорожных знаков. Впереди виднелась полуобвалившаяся городская башня, напоминающая католический костел с огромными остановившимися часами, на которых стрелки застыли на цифре 21.50.

Вот детский парк с несколькими каруселями, которые с дьявольским скрипом гоняет ветер. Старый трехколесный детский велосипед с обломанными педалями. Огромное чертово колесо, которое, я еще помню по своему детству, какой — то шутник посадил в кабинки аттракциона кукол… всех этих пластмассовых буратин, клоунов. Поистине, жуткое зрелище.

На одном из перекрестков я остолбенел от увиденного. Старый, покосившийся, но работающий светофор. Это было так дико. В пустом разрушенном городе, работающий дорожный светофор. Значит, тут есть электричество?! А стало быть, есть жизнь!?! Этот город не пустой? Он обитаем? Мне даже показалось, как в одном из окон пятиэтажки мелькнула какая — то тень и поспешно отпрянула. Но верно, тут разыгралось мое воображение.

Я очень долго бродил по этому городу и стал даже немного в нем ориентироваться, странно, но он мне напомнил, чем — то наш родной, лет 10—15 назад, только в миниатюре. Те же магазины, пункты бытового обслуживания. Все очень знакомо. Или, быть может, все города чем-то похожи друг на друга? Просто я мало в своей жизни путешествовал.

Здесь определенно был магазин модной одежды, у входа в который валялась целая груда пластмассовых манекенов, вешалок, здесь — городская библиотека. Библиотека, судя по всему, горела: стены помещения закоптились, повсюду висели кишки обгорелой проводки, а в ее залах на полу — целые кучи золы и сожженные страницы книг. А вот и часовой магазин, такой же, как был несколько лет назад у нас, на перекрестке улиц Советская и Тургенева. Сколько же тут разбитых часов! Сотни. От больших настенных, до маленьких наручных. Над прилавком — пожелтевший плакат с дурацким стишком:

Конец ознакомительного фрагмента.