Солнце цвета ночи

Дмитрий Казаков, 2007

Тот не викинг, кто не открыл Америки! Пусть это произошло случайно, в погоне за пытающимся удрать через океан врагом… Конунг Ивар Ловкач, отправившись за недругами, не подозревал, куда именно заведет его дорога мести, плавание под черным, колдовским солнцем. Не думал, что его ждет земля, где живут красные люди, кровь человеческих жертв течет потоками с вершин пирамид, а заправляют всем жестокие боги… Из лап которых никто еще не вернулся живым!

Глава 3.

Клинки в крови

Он размахнулся, брошенное могучей рукой копье пролетело над вставшей между двумя драккарами волной и вонзилось в палубу. Ивар скосил на него глаза — выкрашенное охрой древко подрагивало, на длинном блестящем наконечнике виднелись руны.

— Доброе оружие, — проговорил Арнвид. — Надо бы отдарить.

— Само собой, — кивнул Ивар. — Принеси-ка секиру, что мы у вендов взяли, — он повысил голос. — Спасибо тебе, Гудбранд! Я постараюсь, чтобы жало этого языка измороси ран не оставалось сухим!

Три Уха заулыбался, вскинул руку со сжатым кулаком.

— Держи, — пропыхтел объявившийся рядом Арнвид, в ладонь конунгу ткнулась шершавая рукоятка.

— Прими в ответ и мой подарок! — новая волна на мгновение скрыла другой корабль, но тут же опала, рассыпалась с пенным шелестом. — Эту секиру мы взяли в походе на земли вендов! Ее носил тамошний конунг!

Ивар примерился и бросил. На мгновение показалось, что подарок улетит дальше, хлюпнется в волны и бесславно уйдет на дно, в сокровищницу морских богов, но Гудбранд вытянул руку и просто взял секиру из воздуха, точно снял с крючка.

— Спасибо! — прорычал он, махнув оружием так, что воздух загудел. — Пусть Хрофт пошлет тебе победы!

— И тебе!

Дальше разговаривать стало невозможно — драккар рогаландцев, более тяжелый, глубже сидящий в воде, постепенно отставал.

Весла с негромким плеском погружались в море, оставляли пенный след, потом выходили из него, совершали обратный путь через воздух. За каждым тянулся след из капель.

Вода, гладкая, точно зеркало, морщилась под слабым ветерком, в глубине скользили тени.

Драккар полз через клубы белого, как лебяжий пух, тумана, и стоящий на носу дозорный внимательно вслушивался — не зашумит ли где впереди прибой, глашатай укрывшейся в дымке земли?

По всем расчетам до берегов Бретланда осталось меньше дня пути.

— Нас не могло снести к северу? — спросил Арнвид, глухо кашляя.

— Не должно, — ответил Ивар. — В любом случае — земля близко. Пусть даже это будут Овечьи острова…

Туман впереди поредел, из него носом громадного драккара высунулся обрывистый мыс. Донеслось клокотание волн, крики кружащихся над скалами птиц.

— Узнаю это место, — эриль улыбнулся, обнажив желтые зубы. — Мыс Киннэрдс-Хэд.

— Он самый, — конунг повернулся, крикнул. — Эйрик, поворачивай вправо! Нам прямо на запад!

Драккар накренился, под килем забурлило, от носа пошли в стороны пологие волны.

— Не скучаешь по дому? — неожиданно спросил Арнвид. — Жена там, дети… Иногда мне совестно, что тогда, три года назад, мы с Нерейдом вновь вытащили тебя в поход. Жил бы ты бондом, сажал хлеб, растил свиней…

— Дом для викинга — море, — ответил Ивар, понимая, что его ответ слышат все дружинники, сидящие на передних лавках. — А Рагнхильд и без меня справится, золота я зарыл достаточно, чтобы правнукам хватило.

Утес на мысу остался позади, уполз в туман, скалы на берегу измельчали, потом и вовсе исчезли, потянулся пологий откос, заросший густой травой.

— Когда мы окровавим мечи, конунг? — крикнул кто-то с кормы.

— Скоро, видит Один, — ответил Ивар, не оборачиваясь.

Он знал, что дружинники соскучились по доброй схватке. Многие бурчали, что мечи их совсем заржавели, другие ходили мрачные, насупленные, вчера чуть не вспыхнула драка.

Подул ветер, полотнища тумана поползли в стороны. Вынырнула из марева полоса леса, показалась река, вода в ней блестела, точно черный металл, а на берегу виднелись дома, перевернутые днищем вверх лодки.

— Давай туда! — Ивар почувствовал, как радостно дернулось сердце. — Вот и повод обнажить оружие!

Викинги налегли на весла, корабль пошел быстрее. Воины с передних скамей перестали грести, полезли в сундуки за кольчугами.

— Что-то там не видно никого, — Арнвид пригнулся, взгляд его жадно зашарил по берегу.

— Кто-то должен быть. За мной, во имя Одина! — корабль коснулся берега и Ивар прыгнул через борт.

Плеснуло под ногами, от холодной воды заныли колени, но он уже бежал вперед, слыша за спиной топот и злые выкрики. Меч в руке вздрогнул, точно от нетерпения, по длинному лезвию побежали желтые блики.

Дома приближались, но людей по-прежнему не было видно. Поскрипывала на ветру распахнутая дверь, валялся около стены разбитый горшок, от белой лужи воняло кислым.

— Где они все? — нетерпеливо выкрикнул Харек Толстый, молодой викинг родом из Йотланда, приставший к дружине во время прошлогоднего похода. — Или селение заброшено?

— Не похоже, — ответил Ивар, потянув носом и ощутив запах горелого. — Тут недавно топили печи. А ну обыскать все!

Викинги бросились врассыпную, зачавкала под ногами грязь. Конунг неторопливо пошел вперед, за спиной негромко сопел Арнвид, слышались тяжелые шаги Кари.

— Их что, предупредил кто? — спросил могучий берсерк, в синих глазах его застыло удивление.

— Просто умные стали за столько лет набегов, — ответил эриль. — Ставят дозорных по всему берегу, на утесах, и при малейшей опасности бегут в лес. Попробуй, отыщи их там.

Со всех сторон доносился треск, грохот, полные раздражения голоса.

Из дома, над дверью которого висело искусно вырезанное из дерева изображение ворона, выскочил Харек, на круглом лице его была обида, а в руке булькал вытянутый кувшин с высоким горлышком.

— Как же так, конунг? — спросил йотландец. — Ничего нет! Ни девок, ни скота… Только вот пиво!

— Не пей, вдруг они туда яду подмешали, — хмыкнул Арнвид.

Кувшин полетел в сторону, с треском разбился о стенку, пенистая жидкость потекла по бревнам, по земле, а Харек запрыгал на месте, остервенело плюясь.

— Отхлебнул все же? — Арнвид улыбнулся тепло, почти по-отечески. — Отлично! К вечеру узнаем, какие яды ведомы местным жителям…

В дальнем конце деревни затрещало, загудело, над домами поднялся алый язык пламени.

— Нерейд развлекается, — определил Ивар. — Только вот все тут сырое, замучаешься жечь.

— Ладно, пойдем к кораблю, — эриль зевнул. — Чего тут делать?

Развернулись и зашагали назад, у корабля обнаружили скучающего Эйрика и еще пятерых дружинников.

— Что там? — спросил Две Марки.

— Пусто, как в доме бедняка, — ответил Нерейд. — Подождем, пока все вернутся, и двинемся дальше.

Викинги возвращались к драккару по одному, с пустыми руками. Рожи были злые, как у троллей, в глазах легко читалась досада — десять дней мокли и мерзли между небом и морем, и все для чего?

Нерейд явился последним, на лбу его темнело пятно сажи, а брови были опалены.

Прибой ревел, будто разгневанный великан, волны тысячами пенных зубов грызли поднимающийся из моря мыс. Драккар обходил его по широкой дуге, чтобы не напороться на выпирающие из воды скалы, похожие на черные клыки засевшего на дне зверя.

Дружинники гребли, перекатывались мускулы на широких спинах, свежий ветерок, несущий с суши запахи сырой земли, сдувал витающий над палубой крепкий запах пота.

Ивар, чтобы размяться, сегодня сел за весло. Поставил на нос Нерейда, а тот время от времени начинал нести какую-то ерунду о том, как было бы все славно, стань он конунгом.

— Вы бы тогда поняли что такое — настоящий предводитель! — вещал он. — Пиво выплескивалось бы у вас из ушей, а девки валялись под каждой лавкой, готовые к употреблению…

Его особенно никто не слушал, попутного ветра не было третий день, и все это время приходилось грести, борясь с прибрежными течениями, норовистыми, как молодые жеребцы.

Эйрик на корме ворочал рулевым веслом.

Драккар плыл мимо скалистых, окутанных туманами берегов, под истошный гвалт морских птиц миновал истыканные гнездами утесы. Редкие селения, пустеющие при появлении корабля с драконьей головой на носу, викинги проходили, не приближаясь к суше.

Север Каледонии слыл местом бедным и пустынным, викинги тут появлялись нечасто, разве что по пути к Ирландии, но о них прекрасно знали в каждой прибрежной деревушке.

— Как думаешь, конунг, когда он заткнется? — пропыхтел Гудрёд, занимающий лавку у противоположного борта.

— В тот день, когда Гарм порвет свою привязь, — хмыкнул Ивар. — Хотя и в этом уверенности нет. Вдруг Болтун отправится на Последнюю Битву и заговорит там Локи насмерть…

— Хорошо бы, — вздохнул Гудрёд, прозванный Меченым из-за шрама на лбу.

— Ага, что я вижу! — в крике Нерейда прозвучало злое торжество. — Замок! Клянусь хвостом Фенрира, замок!

— Ты что, мухоморов объелся? — Ивар нахмурился. — А ну иди на мое место.

Зазвучали шаги, рядом появился рыжий викинг, глаза его возбужденно блестели.

— Что, не веришь? Зря! — заговорил он, опускаясь на скамью.

Ивар выпустил отполированную ладонями гребцов рукоять весла и встал. Развернулся и шагнул на носовой настил, туда, где положено стоять конунгу, когда драккар в море.

Берег по левому борту выглядел дружелюбным, как укушенный пчелой медведь. К самой воде спускались заросли низкорослых деревьев, кудрявились зеленые кроны, а дальше, на высоком утесе, похожем на исполинский пень, высился самый настоящий замок.

Неровными казались стены, сложенные из исполинских камней, бойницы напоминали глаза-щелочки.

Замок был не столь изящен, как те, что возводят в землях Бретланда или Валланда, от него веяло угрюмой, древней мощью, словно от укрепления, сложенного инеистыми великанами.

— К берегу! — приказал Ивар, не пытаясь сдержать пьянящую радость. — Сегодня повеселимся!

Викинги ответили дружным ревом, драккар пошел чуть быстрее. Открылось устье реки, похожей на след от удара громадным мечом, и Эйрик повернул к нему.

На стенах замка забегали люди, видно было, как поблескивают низкие округлые шлемы.

— Даг, Нерейд, — сказал Ивар, когда корабль ткнулся носом в мягкую землю. — Сходите и посмотрите, что там да как…

Терять людей по собственной глупости молодой конунг не собирался. Лучше узнать как можно больше и потом атаковать разумно, чем лезть напролом, надеясь только на силу.

Даг и Нерейд перемахнули через борт, исчезли в зарослях.

Оставшиеся на драккаре дружинники вооружались, возбужденно переговаривались, вспоминали прошлые походы.

— Конунг, — подошел Эйрик, мрачный, точно грозовая туча. — Позволь отправиться с вами. Сколько можно меня при корабле оставлять? Скоро забуду, с какого конца за меч браться!

В словах пожилого воина звучала искренняя досада.

— А на кого я оставлю драккар? — развел руками Ивар. — Хотя… — он обвел взглядом притихших викингов: — Рёгнвальд, ты останешься за старшего.

Рёгнвальд Волк, брат-близнец Гудрёда, такой же высокий, русоволосый и желтоглазый, недовольно оскалился, но возражать конунгу не осмелился.

— Отлично, — Эйрик оживился, глаза блеснули весельем. — Наконец-то я прирежу кого-нибудь!

— Что за удовольствие — просто так убивать людей? — задумчиво проговорил Ингьяльд. — Я понимаю — ради чести или золота. Но лишь для того, чтобы лить кровь?

— В крови — наслаждение викинга и жертва богам, — наставительно изрек Ивар. — Если не питать ей землю, она оскудеет и перестанет родить, а асы отвернутся от Мидгарда.

— Не думаю, — покачал головой ученик эриля. — Жертвы в разных странах приносят по-разному…

— Но кровь льется везде. И в Миклагарде, где бойцы на арене выпускают друг другу кишки, и у серков, где за малейшее преступление человека волокут на эшафот, — сказал Ивар убежденно. — Так что я каждый день молю Владыку Ратей, чтобы наши клинки всегда оставались багровыми!

Ветви на берегу качнулись, из-за ствола выступил Даг, за ним показался Нерейд.

— Проход к замку только один, — сказал рыжий викинг. — Ворота крепкие, плечом не вышибешь.

— Что значит — только один? — удивился Ивар.

— Со всех сторон отвесные скалы, — пояснил Даг, — и только с одной полого.

— Раз все так плохо, я сам с вами пойду. Глянем, что там за отвесные утесы, — сказал Ивар. — Всем оставаться на корабле, для нападения подождем ночи.

Когда спрыгнул на землю, под ногами мягко чавкнуло, а из-под сапог брызнула вода.

В лесу было сыро, точно в болоте, мягко шуршала мокрая трава. Между стволов клубился туман, делая мрак непроглядным, глухо и тревожно перекликались в кронах птицы.

Ивар шел за Дагом, стараясь не потерять его из виду. Следопыт двигался стремительно и бесшумно, как несомое ветром облако, а когда замирал, мгновенно сливался с ветвями и листьями.

За спиной конунга недовольно сопел Нерейд, слышались мягкие шаги Ульва.

Целый день они провели, сидя в зарослях и изучая утес, служащий опорой для замка. Время потратили не зря — отыскали место, где можно подняться, а к драккару вернулись перед самым закатом.

— Тише! — прошипел Ивар, когда под ногой Нерейда чуть слышно хрустнула ветка.

— Да ладно… — буркнул рыжий викинг.

— Стрелу в горло получишь — вот и ладно, — ответил конунг сурово, думая, что пробирающемуся к воротам замка отряду Эйрика, куда более многочисленному, соблюдать тишину будет куда сложнее.

Утес выдвинулся из мрака, отвесный, как стена крепости. Викинги пошли вдоль него, ступая еще осторожнее, чем раньше.

Мелкие камушки перекатывались под ногами, и этот звук казался Ивару чудовищно громким. Сверху, от замка долетали обрывки разговоров, один раз донесся обрывок смеха.

— Место, — Даг остановился, глянул через плечо. — Кто первым?

— Я, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, ответил Ивар.

Бешено забилось сердце, лезть по отвесной скале в темноте — трудное дело даже для викинга. Напомнив себе, что конунг должен быть всегда впереди, Ивар сделал шаг, чуть ли не уткнулся в утес носом, положил ладони на шероховатый камень.

Прикрыл глаза, восстанавливая в памяти каждую пядь предстоящего пути, подтянулся и поставил ногу на едва заметный уступ.

Под сапогом скрежетнуло, вниз посыпалась каменная крошка, но конунг уже подтягивался, впившись пальцами в трещину, такую узкую, что в нее не протиснулась бы и гадюка.

Полз, тесно прижимаясь к скале, точно к жене на первом году после свадьбы, животом елозил по острым выступам, несколько раз слышал треск рвущейся ткани. Ныли лодыжки, ободранные пальцы дергало болью.

Добравшись до большого карниза, расположенного на половине высоты, некоторое время отдыхал.

— Ты что, конунг, задремал? — донесся снизу шепот Нерейда. — Или решил, что добрались? Нам еще далеко…

Ивар мрачно покосился туда, где тьма скрывала рыжего викинга, двинулся дальше. Впился пальцами в крохотный карниз, тот начал крошиться. Сердце кольнуло так, что едва не заорал, бешеным усилием вздернул себя выше, нащупал ногами опору и застыл, прижавшись к холодной скале.

Сверху донеслись голоса, чуть заметное алое сияние разогнало мрак.

Ивар замер, рука потянулась к мечу, хотя толку от него, заметь их стража, не будет никакого — защитникам замка достаточно скинуть пару не самых больших камней, чтобы викинги сами попадали с утеса, будто спелые груши с дерева, которое трясет медведь.

Но сияние исчезло, все стихло, и он пополз дальше.

Подтянулся в очередной раз, перехватил руками и понял, что под ладонями не дикий камень, а высеченный из него блок. Вздох облегчения получился такой силы, что окажись рядом драккар — унесло бы к троллевой бабушке.

Полез быстрее, не обращая внимания на боль в мышцах, перевалил через гребень и мешком шлепнулся на проложенную поверху стены дорожку.

— Опять спит, — на фоне темного неба появилась голова Нерейда. — Хуже бурундука, честное слово.

— Тихо ты, — вяло огрызнулся конунг.

Через стену перевалил Даг, за ним показался Ульв, дышали тяжело, словно пробежали не одну милю, попадали пластом, да так и остались, как выброшенные на берег киты.

С того места, где лежали, был виден весь замок. У ворот горели факелы, блики бегали по кольчугам лениво переговаривающихся стражников. Из тьмы выступали очертания строений, поблескивали решетки на узких окнах.

— Давай туда, — Ивар поднялся, указал на прижавшийся к стене длинный сарай. — Спрыгнем на крышу, а потом — вниз…

— Заметят, — сказал Даг.

— Если будем сидеть тут, то точно заметят, — Ивар зло оскалился. — И убьют. Так что за мной. Одину слава!

Боевой клич, произнесенный шепотом, прозвучал как хрип издыхающей собаки, но викинги сдвинулись с места. Ивар спрыгнул со стены, ощутил, как скрипнули под ним доски, зашуршала под ногами солома.

— Что там такое? — сказал кто-то у ворот. — Ты слышал?

Ивар пригнулся, побежал вперед, внизу, под крышей недовольно всхрапнула лошадь, ударила копытом другая.

— Нет, — отозвался другой стражник. — Это кони беспокоятся.

Ивар прыгнул, мелькнули удивленные рожи под округлыми шлемами, земля ударила в подошвы. Еще не приземлившись, сделал выпад, ощутил, как лезвие просекло кольчугу, вошло в плоть, заскрипело по костям.

— Вра… — успел выкрикнуть второй страж, но меч вонзился ему в горло, перерубил гортань.

Ивар чуть не застонал от острого, звериного наслаждения.

Третий отскочил, поднял щит, сверху на него обрушился рычащий Нерейд, смял и вдавил в землю. Затрещало, загрохотало, будто упало ведро, отлетел в сторону чужой клинок.

— Тревога! — во весь голос рявкнул четвертый, ловко уходя от выпада Ульва.

Ивар ударил, и последний уцелевший враг рухнул на землю, воя и хватаясь за обрубленную у локтя конечность. Из обрубка хлестала кровь, впитывалась в темную землю.

Загрохотали вверху, на стене шаги, возбужденные крики донеслись из-за конюшни.

— Давай, потащили! — таиться смысла больше не было, так что Ивар закричал в полный голос.

Вдвоем с Ульвом ухватились за тяжелый, окованный металлом засов, дернули. От напряжения задрожали руки, в спине что-то хрустнуло, а соленый, как морская вода пот заструился по лицу, обжигая глаза.

За спиной лязгнуло, раздался насмешливый голос Нерейда:

— Что, вояки, проснулись? Лучше бы прислали вперед ваших жен, клянусь подолом Фрейи! Мы бы показали им, что такое настоящие мужчины!

— Ыыыыы, — прохрипел Ульв, и засов медленно пополз в сторону.

Позади них вовсю рубились, звенели клинки, слышалось тяжелое дыхание и частый топот.

Потные руки скользили, но Ивар ухитрился нажать, давившая на руки тяжесть рванула вниз, оба с воплем отскочили, засов с тяжелым треском шлепнулся наземь, едва не отдавил ноги.

Рядом с ухом Ивара что-то свистнуло, стрела вонзилась в ворота.

— Толкай! — конунг уперся в толстые, занозистые доски, налег изо всех сил, рядом засопел Ульв. — Давай, нажали!

Заскрипело, створка медленно пошла наружу, потом неожиданно двинулась быстрее. Ивар поскользнулся в луже и упал бы, не вцепись ему в локоть чья-то сильная рука.

— Спасибо, — прохрипел он, разворачиваясь.

— В Вальхалле сочтемся, — ответил Ульв, выхватывая из ножен меч.

Несколько воинов в округлых шлемах лежали на земле, но Нерейд и Даг медленно пятились, теснимые со всех сторон, сверкали клинки, лязг стоял как в кузнице.

— Умрите! — Ивар прыгнул вперед, принял на лезвие удар, направленный Дагу в бок, и атаковал сам.

Меч перерубил рукоять секиры в руках усатого толстяка, полоснул того по лицу, с треском разрубил хрящи носа. Хлынула кровь, и раненый повалился наземь, хрипя и дергаясь.

Ивар расхохотался, в глазах оказавшихся перед ним воинов появился страх.

— Эй, выходи, кто посмелее! — Ульв махал оружием с такой скоростью, что клинок превратился в полосу смазанных бликов, глаза Шестирукого горели, а из горла рвался хриплый рык.

Из глубины двора бежали еще воины, слышались злые голоса.

Чей-то меч сверкнул в свете факелов, едва не зацепил Ивара за шею. Конунг отпрянул, уклонился от нацеленного в лицо тычка копьем, и услышал за спиной дружный топот.

— Одину слава! — проревели десятки голосов, наседавшие на Нерейда воины попятились.

— Руби! — вслед за Эйриком в проеме ворот возник Кари, похожий на тролля, схватил труп и с легкостью швырнул его через головы соратников. Покатились сбитые с ног воины.

Ивар шагнул в сторону, освобождая место, вывернул запястье, отражая очередной удар. Краем глаза заметил выскочившего вперед Сигфреда, тот ухватил засов и легко поднял.

Деревяшка, которую с трудом толкали двое сильных воинов, порхала в руках тощего берсерка, точно перышко, ломая мечи, сокрушая щиты, превращая в кашу черепа и внутренности.

Изо рта Сигфреда текла пена, глаза были вытаращены.

— Одину слава! — крикнул Ивар, несмотря на то, что в груди не осталось воздуха.

Меч, выкованный некогда под землей, словно тянул руку за собой, направляя удары, подставляя лезвие под чужие клинки, осекая конечности и разрубая панцири. По нему текли пурпурные струйки, при каждом замахе в стороны летели тягучие багровые капли.

Ивар вонзил оружие в грудь очередного противника, переступил через тело.

Сопротивляющихся врагов видно не было, стонали раненые, немногие уцелевшие убегали вглубь двора, викинги мчались за ними, раздавался довольный гогот и полные страха вопли.

Между трупов валялся засов от ворот, весь перемазанный алым и серым, рядом сидел Сигфред, его грудь конвульсивно вздымалась, в темных глазах берсерка было опустошение.

— Победа за нами, — проговорил Эйрик, выискивая, обо что обтереть вымазанный в крови меч.

Ивар глянул на помощника и невольно хмыкнул — тот весь перемазался алым, точно резал свиней, багровые пятна виднелись на штанах, капли цвета осенних листьев сползали по кольчуге.

— Там еще кто-то остался, — сказал Ангус Дятел, вслушиваясь в крики.

— Не уйдут, — ответил Ивар и, повернувшись, столкнулся взглядом с Ингьяльдом. На лице ученика эриля читалось величайшее отвращение, в глазах застыло горестное недоумение.

— Конунг! — завопил кто-то из глубины двора. — Мы местного ярла захватили!

— Тащите сюда! — Ивар отвернулся от Ингьяльда, ощущая странную и болезненную неловкость — будто на глазах у ребенка прирезал его мать. — Посмотрим, что за птица!

Из тьмы выступили двое викингов, волокущих под руки высокого и широкоплечего, но очень грузного человека. Бросили его наземь, как мешок с отрубями.

— Пытался мечом махать, — сообщил один из дружинников, оказавшийся Нерейдом. — Но мы его быстро успокоили. Я посмотрел, что он одет не так, как другие, решил не убивать сразу…

— Я — благородный эрл Мак-Кри! — лежащий поднял голову, показав перекошенную физиономию, блеснули полные гнева и страха глаза. — Вы еще пожалеете о том, что напали на меня!

— Возможно, — спокойно ответил Ивар, — но тебе это уже не поможет.

Он поднял меч, шагнул вперед и замер, ощутив, что поступает не так, неправильно. Сердце забилось тревожно и гулко, в нем заворочалось что-то маленькое и колючее.

Опомнившись, почувствовал на себе удивленные взгляды дружинников, и опустил клинок. Чавкнуло, хрумкнуло, окровавленная голова покатилась в сторону, тело дернулось и затихло.

— Замок обыскать, — сказал Ивар сквозь зубы, загоняя неприятное ощущение куда-то в недра души. — Ценное вытащить, остальное — поджечь. Всех, кого найдете — убить.

Дружинники радостно осклабились, ринулись в темноту, туда, где соратники обшаривают помещения замка, вытаскивают из убежищ визжащих женщин, терзают их плоть…

Ивар понимал, что поступил так, как полагается морскому конунгу, но сомнение продолжало глодать душу — что-то сделано не так, совершена какая-то ошибка. Какая именно, понять не удавалось, и это злило больше всего.

И еще беспокоил странный взгляд Ингьяльда.

Арнвид декламировал, стоя на носу, и его голос, обычно дребезжащий и слабый, легко перекрывал гул волн за бортом и свист ветра в вышине:

Что там за мелочь

виляет хвостом,

пресмыкаясь пред

сильными?

Вечно подачек

ты просишь у Фрейра

за жерновом ноя.

Под днищем плеснуло, драккар качнулся и Ивар отвлекся от эриля, взглянул, что происходит.

Эйрик на корме был спокоен, рулевое весло надежно покоилось в его руках, далеко по левому борту медленно уползала назад земля — холмистая, покрытая яркой зеленью. На горизонте виднелись седые, затянутые пеленой туманов горы, полосами серебра казались текущие к морю ручьи.

Локи, ты весел

но будешь недолго

резвиться на воле,

ибо к скале тебя

сына кишками

боги привяжут.

Викинги сидели так тихо, будто впервые слышали с детства знакомую каждому обитателю Северных Земель «Перебранку Локи».

Когда Арнвид закончил, раздалось одобрительное гудение и гулкие хлопки ладонями о дерево. Скальд гордо улыбнулся, закряхтел, глаза его сверкнули довольством.

— Что бы вы без меня делали! — сказал он. — Давно бы со скуки померли!

— Это вряд ли, — ответил Нерейд, для которого молчать так долго было сложнее, чем лентяю — работать, а трусу — взяться за меч. — Глядишь, чаще останавливались бы…

После сожжения замка эрла Мак-Кри Ивар беспощадно гнал драккар вперед. Заставлял грести с утра до вечера. На землю сходили только чтобы переночевать, давно миновали Оркнейские острова, обогнули Каледонию с севера и оставили по правому борту Гебриды.

Конунг до рези в глазах всматривался в горизонт, надеялся, что на глади моря мелькнет парус.

— Ничего, — сказал Ивар, усмехнувшись. — Осталось недолго, клянусь глазом Тунда. Скоро Ирландия.

Берег круто свернул к востоку, открыв просторную бухту, окаймленную пологими холмами. У их подножия вольно раскинулась деревушка в несколько десятков домов.

Поднимались дымки из труб, по склонам бродили овцы, похожие на комочки белого пуха, покачивались на волнах лодки и небольшой корабль.

— Я не я, если эта шнека выстроена не в Трандхейме, — уверенно заявил Арнвид.

— А вот сейчас и проверим, — сказал Ивар. — На весла! Эйрик, давай к берегу!

— Ты хочешь напасть на них? — спросил Арнвид.

— Еще не знаю, — ответил Ивар, вглядываясь в дома, построенные так же, как в Ирьяре или Мёре, в чудное сооружение с покатой крышей и крестом над ней. — Где-то я видел такую штуку…

— Это святилище Христа, того бога, что пришел из Валланда, — эриль чуть заметно скривился. — Странно, почему он не любит, чтобы ему поклонялись под чистыми небесами, прячется под крышу…

— У каждого человека свои заскоки, — ответил Ивар, улыбаясь. — Чем боги хуже?

— Да уж ничем, — Арнвид воровато огляделся. — Если кто из них подслушает наш разговор, то узнает о себе много нового…

— Делать богам нечего, как уши растопыривать, — Ивар поднялся, потянулся так, что хрустнули суставы.

На берегу при виде чужого корабля началось шевеление, овец погнали за холмы. Забегали женщины и дети, к берегу потянулись вооруженные мужчины.

— Готовятся к встрече, — проговорил Ивар, надевая шлем. — Что же, не разочаруем хозяев!

Подошли ближе, стала видна укрепленная на носу шнеки драконья голова, по виду родная сестрица той, что скалилась на носу драккара.

— Что вам нужно? — крикнул, войдя по колено в воду, мужик с падающими на плечи космами, блестящими на солнце, точно золотая проволока.

— Ха, — неожиданно проговорил Арнвид. — Я не я буду, если это не Асбранд с Острова! — и он заорал во всю глотку. — Эй, Асбранд, не узнаешь меня?

— Лысый? — встречающий викингов воин изумленно хрюкнул. — Вот так встреча! Надеюсь, что ты явился не для того, чтобы сжечь наши дома, изнасиловать жен и разграбить имущество?

— Чтобы выпить ваше пиво, — ответил эриль самодовольно. — Надеюсь, его достаточно, чтобы напоить славных воинов Ивара Ловкача?

Дружинники на корабле вешали на место щиты, засовывали мечи в ножны, Нерейд, бурча что-то под нос, снимал с лука тетиву. Из толпы на берегу доносились смешки, на хмурых лицах одна за другой появлялись улыбки.

— Достаточно, — Асбранд широко махнул рукой. — Будьте нашими гостями. Мы всегда рады видеть родичей, приплывших с миром. Накормим и напоим так, что мало не покажется…

— И давно вы тут живете? — спросил Ивар, когда драккар с мягким хрустом остановился.

Асбранд задумчиво почесал щеку.

— Да уж почитай два десятка лет, — сказал он. — Места тихие, спокойные, земля плодородная, викинги показываются редко. Местных мы отогнали, так что они и не суются… Я тут кто-то вроде хёвдинга.

— А зачем вам святилище Христа? — Ивар перепрыгнул через борт.

Примеру конунга последовали другие викинги, поднялся плеск, полетели брызги.

— Многие почитают этого бога, — в голосе Асбранда прозвучала неуверенность. — Но у нас и капище есть, вон там, на холме. Если желаете принести жертву, то пожалуйста.

— Хотите угодить всем богам одновременно? — Арнвид с любопытством огляделся.

— А что? Нам жить надо — чтобы земля родила, рыба ловилась, да скот плодился, — хёвдинг пожал широкими плечами. — А уж кто из богов этому поможет — дело десятое. Пусть они там меж собой разбираются…

Ивар смолчал, хотя ощутил гадливость, точно ступил в коровью лепешку.

Если человек столь неразборчив в том, во что верит, то вряд ли он будет щепетилен, ведя дела с людьми. Сочтет, что так ему выгодно — предаст или обманет, ведь всем жить надо.

Лики на врытых в землю столбах оказались нанесены грубо, с трудом можно было разглядеть, где Тор с молотом, где Один в шляпе, а где Фрейр со свисающим ниже колен мужским достоинством.

Асы смотрели мрачно, некоторые статуи покосились, многие почернели от времени.

— Вы точно хотите пировать тут? — спросил Асбранд. — Может быть, вернемся в селение?

— Как же потешить богов, если не добрым пиром? — ответил Арнвид. — Славьтесь, асы, и асиньи славьтесь!

Пылали несколько больших костров, суетились около них викинги. На вертелах поворачивались бараньи туши — дар местных жителей, в стороне ждали своего часа бочонки с пивом.

— Что-то не так? Или ты боишься гнева того толстяка в черной одежде? — осведомился Ивар.

Когда спустившиеся с корабля викинги только вошли в селение, от святилища бога Христа явился пузатый человек в темном балахоне. Размахивая крестом и тряся подбородком, он завопил что-то о «проклятых язычниках», которым не место на освященной земле.

Асбранд тогда смутился, а Нерейд предложил зарезать крикуна. Тот выпучил глаза и удрал.

— Он может наложить на меня епитимью за поклонение демонам, — безрадостно ответил хёвдинг.

— Что такое епитимья? — эриль глянул на старого знакомого с удивлением.

— Наказание, молитвы, поклоны всякие, — объяснил Асбранд.

— Заставить? — удивился Ивар. — Как можно заставить человека молиться? Насильно принудить обращаться к богам?

Хёвдинг только пожал плечами.

— А кто такие демоны? — спросил подошедший Ингьяльд.

— Это… ну… — Асбранд замялся. — Ну, всякие другие боги, которые против Христа.

— И Один с Тором тоже? — Ивар покосился на ближайший столб, откуда гневно пучил глаза сын Йорд.

— Выходит, что так… — ответил хёвдинг и тут же затараторил. — Ну, я пойду за нашими. Мы скоро придем.

Асбранд спешно зашагал прочь.

— Да, другим он был, когда мы вместе ходили на драккаре Гицура Бороды, — задумчиво сказал Арнвид.

— Все меняются, — кивнул Ивар, глядя на широкую спину удаляющегося хёвдинга, на его длинные золотистые волосы. — По виду он такой же, как мы, а вот внутри прогнил, будто старое дерево. То ли земля здесь такая, что делает людей слабыми, то ли местные боги смущают души поселенцев…

И он повернулся к костру, где суетился, покрикивая, Нерейд.

Обитатели поселка явились, когда солнце опустилось к самому морю, а от бугорков и деревьев упали длинные холодные тени.

— Добро пожаловать, — сказал Ивар, поднимая кружку с пивом. — Да возрадуются асы, глядя на людское веселье!

Местные рассаживались на длинных бревнах вокруг костров, стараясь держаться подальше от грозных викингов, на лицах мужчин была опаска, в глазах женщин — любопытство и страх.

С кусков мяса капал жир, аромат заставлял ворчать кишки, а пиво пенилось в кружках.

— Слава Одину, приведшему нас сюда! — сказал Ивар и выплеснул немного напитка наземь.

— Слава! — поддержали конунга дружинники и кое-кто из обитателей поселка.

Плеснуло пиво в глотках, со всех сторон донеслось чавканье.

— Позволь и мне сказать, — поднялся Асбранд с рогом в руке. — За тех, кто пускается в далекий путь, не боясь опасностей…

Дальше так и произносили тосты по очереди. Пили за Тора, Истребителя Великанов, за Белого Христа и каких-то святых, прославляли радушие хозяев и доблесть гостей.

Наземь падали кости, бочонки пустели, в огонь летели все новые охапки дров, блики гуляли по глядящим на пир ликам богов. Христиане веселились и орали не хуже язычников.

— Нет, конунг, — Арнвид пил чуть ли не больше всех, но на ногах держался уверенно. — Они не безнадежны. Поскреби любого местного бонда, что бьет поклоны и молится по принуждению, и найдешь свирепого викинга, способного вырезать орла врагу или сжечь его в собственном доме.

— А их дети? — покачал головой Ивар. — Они не знают, что можно жить по-другому, не так как сейчас. Лет через тридцать потомки трандхеймцев и рогаландцев ничем не будут отличаться от пиктов или бриттов…

В темноте за их спинами раздавалось звучное журчание, словно там пробился источник, около дальнего костра Нерейд, скаля зубы, разговаривал с рослой девицей, а у самого большого пламени Рёгнвальд и Гудрёд затеяли потешный поединок.

Звенели клинки, восторженно орали зрители.

— О могучий конунг, — заплетающимися шагами подошел Асбранд, по лицу его текли слезы. — Надоело мне сидеть на одном месте… Хочу вновь, как в молодости. Возьми в дружину!

— Места на корабле есть, — ответил Ивар, — только…

Золотоволосый хёвдинг покачнулся, выронил кружку и во весь рост растянулся на земле.

— Слабак, — гордо сказал эриль, подтягивая к себе очередной бочонок.