Сокровища Кондратия Булавина

Дмитрий Ивницкий

Гроза преступного мира Копеев Иван выходит в отставку и возвращается в родные места. На автостанции он вступился за Павлову Лилю. Выяснив у девушки, что её преследуют неизвестные, требующие передать им дневники погибшего отца, Копеев предложил ей скрыться от преследователей на заброшенном хуторе, в доме его родителей.В тот же вечер Лиля увидела у Ивана медальон и показала ему свой, такой же, связанный с тайной золотой казны атамана мятежного казацкого войска Кондратия Булавина…

Глава первая

Копеев проснулся от резкого толчка вагона. В купе было жарко и душно, ещё его почему-то начал раздражать храп с верхней полки, где спал толстый, как боров, парень лет тридцати.

«Как же он туда сумел забраться с таким-то весом, а ведь выпил не меньше двух бутылок водки?» — мысленно усмехнулся Копеев.

Этот тип уже сидел на нижней полке у окна, когда Иван зашёл в купе вагона. Тот деловито вытаскивал из сумки пакеты, разворачивал их и раскладывал на столике. По купе сразу распространился запах колбасы и копчёной рыбы. Затем, с каким-то удовольствием на лице, он выставил на стол две бутылки водки.

— Присаживайся, попутчик, давай выпьем подорожную, чтобы наша поездка была удачной, а время в пути не скучным! — фамильярно и с какой-то вальяжностью обратился парень к только что вошедшему Копееву.

— Спасибо за приглашение, но я не пью спиртное! — отказался Иван и начал укладывать сумку и дорожный портфель под другую нижнюю полку, место которой было указано в его билете.

— Ты что, мужик, больной или брезгуешь со мной пить? — возмутился «толстый», как мысленно обозвал его Иван.

— Нет, просто не употребляю эту гадость.

— Ну, как хочешь, мужик, нам больше достанется!

«Толстый» налил полный ста пятидесятиграммовый гранёный стакан водки и, крякнув, залпом выпил его содержимое. Потом, громко чавкая, стал закусывать.

Когда до отправления поезда оставалось несколько минут, открылась в сторону дверь и вошла молодая женщина с девочкой лет десяти. Окинув взглядом находившихся в купе мужчин, они скромно присели на краю полки, где сидел Копеев. Женщина поставила у своих ног небольшую сумку.

А «толстый», не обращая внимания на присутствующих, залпами пил водку и с жадным аппетитом поглощал разложенную на столе еду.

Ивана раздражало поведение этого «борова», и так хотелось за шиворот вытолкать его из купе, но он терпеливо сидел и старался не обращать на него внимания. Женщина и девочка также скромно сидели и молчали.

Но когда дверь в купе приоткрылась и послышался голос проводницы, предлагавшей чай, а Иван, посмотрев на женщину, увидел, как она сглотнула, понял: они голодные. Он не сдержался, встал и вплотную подошёл к пассажиру, ведущему себя по-хамски в отношении всех присутствующих.

— Всё, как вижу, ты насытился! Собирай со стола своё пойло и жратву, дай другим людям спокойно покушать!

Тот грузно встал и, уставившись осоловелыми глазами на Ивана, слегка заплетающимся голосом произнёс:

— Что ты сказал? Пойдём, выйдем!

— Пойдём! — спокойным голосом ответил Копеев.

— Ой, что вы, не надо, мы ещё не хотим есть! — испугалась женщина, к которой прижалась девочка с широко открытыми глазами, в которых просматривался её страх.

— Успокойтесь и ничего не бойтесь, мы сейчас выйдем, поговорим, а потом, когда вернёмся, гражданин будет вежливым и всё уберёт со стола! — успокоил её Иван.

Они прошли по коридору вагона в тамбур, и Копеев повернулся к идущему следом упитанному детине. Иван был худощав, среднего роста, а попутчик на голову выше и намного превышал его по весовым категориям.

— Чего ты качаешь права! Я тебе, как человек, предложил выпить со мной, но ты побрезговал! — высказал угрожающим голосом претензии «толстый».

— Слушай меня, парень, ты ведёшь себя, как барин, не замечая, находящихся в купе людей. А водку я не пью, тем более с таким хамом, как ты!

На эти слова «толстый», громко сопя, пошёл на Ивана и замахнулся рукой со сжатым огромным кулаком. Но Копеев, легко ушёл в сторону и резким ударом правой руки под дых противника, спущенной, как сильно натянутая пружина, свалил «борова» на пол тамбура. Тот лежал без движения минуты три. Затем приподнял голову и осмотрелся замутнённым, ничего не соображающим взглядом, и вот его взгляд остановился на Иване, и он тихо спросил:

— Что это было?

— Урок вежливости, не поймёшь — будешь догонять поезд!

— Я всё понял! Извини, друг!

— Я тебе не друг! Мои друзья, которые знали, что такое честь и дружба, остались лежать в Аргунском ущелье Чечни.

— Всё равно — извини!

— Хорошо, но сейчас ты идёшь в купе, извиняешься перед пассажиркой и её дочерью, а также убираешь со стола и исчезаешь до тех пор, пока они не лягут спать. И не забудь — твоя полка в соответствии с билетом — верхняя.

Сказав последние слова, Копеев повернулся и ушёл в вагон-ресторан, где пробыл около полутора часов. Когда вернулся в купе, все уже спали, девочка на нижней полке, а женщина и толстяк — на верхних. Его полка была аккуратно застелена постелью.

«Хорошая женщина, это она в знак благодарности застелила мне постель», — решил Иван.

А когда он переоделся в спортивный костюм и прилёг на полку, услышал сверху тихий женский голос:

— Спасибо вам, этот наш попутчик, когда вернулся назад в купе, извинился перед нами за своё поведение, убрал со стола и потом был такой вежливый.

— Пожалуйста! Но это не моя заслуга, просто этот гражданин оказался очень понятливым. Спокойной вам ночи!

— И вам спокойной ночи! — пожелала она.

Копеев повернулся лицом к стенке и под стук колёс через несколько минут уснул. И вот он проснулся, почему-то болела голова, наверное, от духоты, да и спать не хотелось. Иван встал, оделся, вышел в коридор вагона и подошёл к окну, из которого увидел в стороне, невдалеке, здание вокзала. Потом вагон дёрнулся и двинулся в сторону от вокзала.

«Вероятно, наш вагон и два других перецепляют к другому составу. Уже сегодня во второй половине дня буду на месте. Что меня там ждёт?» — подумал он.

Иван начал вспоминать последние события своей жизни. Проработал двадцать пять лет в уголовном розыске, и из них пять лет начальником отдела по раскрытию тяжких преступлений против личности в областном управлении. Работа ладилась, был на хорошем счету у руководства управления. Всегда поручали самые сложные дела, и им раскрыто немало резонансных преступлений. Три раза на полгода выезжал в Чечню. Во время последнего миротворческого пребывания, при выезде в Аргунское ущелье, на задержание группы боевиков приняли с ними бой, в котором погибли два его лучших друга — Орлов Николай и Берестов Виктор, прикрывавшие отход их отряда из десяти человек, так как бандитов оказалось в несколько раз больше.

С Николаем и Виктором они подружились ещё в школе милиции. Вместе посещали дополнительные занятия по самбо и рукопашному бою. Все трое были распределены в один из районных отделов милиции города, где учились. Копеев и Орлов были направлены в уголовный розыск, а Берестов в службу борьбы с хищениями социалистической собственности. Потом дружили семьями. Не прервалась дружба и когда Ивана перевели работать в областное управление уголовного розыска. Орлов к этому времени уже возглавил службу уголовного розыска РОВД, а Берестов стал начальником отдела борьбы с экономическими преступлениями их родного райотдела.

Копеева очень потрясла гибель друзей. Он напросился сам доставить тела товарищей их семьям, чтобы помочь им с похоронами, хотя оставался ещё месяц до окончания его командировки.

Гробы с телами сотрудников, геройски погибших при исполнении служебного долга, были выставлены в фойе райотдела, и в день их доставки Иван был занят организационными вопросами, связанными с похоронами друзей, а также утешением их жён и детей. Домой он смог отправиться только во втором часу ночи.

Подойдя к пятиэтажке, где на третьем этаже находилась его трёхкомнатная квартира, он посмотрел на свои окна. Свет в них не горел, только в их спальне тускло отсвечивались стёкла от ночного светильника.

«Спит при ночнике, боится оставаться в квартире одна», — с теплотой подумал Иван о жене.

Их дочь Лариса уже жила своей семьёй, рано, в двадцать лет, вышла замуж, и тоже за сотрудника милиции, подчинённого Копеева. Заходила иногда к нему на работу, где и присмотрела себе лейтенанта, и вспыхнула между ними любовь. Этот парень нравился Копееву как работник, и товарищ он был надёжный, за чужие спины не прятался. Поэтому сразу дал согласие на их брак. А вот жена Лена это известие встретила болезненно. Ей хотелось видеть дочь замужем за успешным молодым человеком из материально обеспеченной семьи. Как она сказала дочери:

— Поживёшь с нищим милиционером, как я с твоим отцом, только тогда познаешь свою ошибку. Да ещё постоянные переживания из-за его частых задержек допоздна на работе.

Чтобы не будить жену, Копеев открыл дверь своим ключом и тихо прикрыл её. В коридоре горел ночной светильник. Иван поставил сумку рядом со шкафом-прихожей, снял китель и, вешая его, обратил внимание, что на вешалке висит чужой пиджак из дорогой ткани, модного покроя. А на полу стояли модные туфли, на несколько размеров больше его. Он сразу всё понял, и его пробила нервная дрожь, сказались переживания последних дней. Но по привычке «взял себя в руки», и уже с хладнокровной усмешкой в отношении себя подумал:

«А ведь Лена не ждала меня так рано из командировки. Получается, как в том анекдоте: „муж за порог — любовник на пороге“».

Иван открыл двери спальни и увидел в тусклом свете сцену любовной страсти двух тел. Он включил свет.

— Здравствуйте, вы не ждали, а я приехал!

Копеев не ожидал, что от его появления и слов произойдёт такое, что в дальнейшем ему придётся коренным образом поменять свою жизнь. А произошло как раз то, что он много раз слышал из «солёных» анекдотов. От неожиданности у его жены случился спазм любовных органов. Пришлось вызывать «скорую помощь», но фельдшер не смог оказать помощь любовникам на месте, поэтому их с трудом вынесли из квартиры и подъезда четыре человека, а затем увезли в больницу, и всё это на виду у соседей, проснувшихся от шума.

Этот эпизод его жизни стал известен на работе, да и всему областному городу. Он похоронил друзей и на второй день подал рапорт на выход в отставку по выслуге двадцати пяти лет. Тем более, что на этот момент ему исполнилось сорок пять лет. Начальник УВД генерал Макаров был огорчён увольнением одного из лучших работников уголовного розыска, но, понимая его состояние и «щекотливое» положение, в которое его поставила жена, сделав посмешищем всего города, поблагодарив за службу и пожелав всего хорошего в дальнейшей жизни, подписал рапорт.

Копеев решил уехать в родные места, где были похоронены его родители, а также жил дядя и два его сына с семьями. Только дочь приняла это известие со слезами, но, понимая отца, которого безмерно любила, сказала ему на прощание:

— Папа, я осуждаю поступок мамы. Мне и самой стыдно за неё. Поезжай на родину, и дай Бог, чтобы ты там вновь обрёл счастье, встретив хорошую спутницу своей дальнейшей жизни. Но ты не забывай меня и свою внучку Марину. Чаще звони мне сам, да и я буду тебе сообщать о своей семье. А, как устроишься, мы будем приезжать к тебе в гости.

Жена без слов пошла с ним в суд, где их сразу развели. Он оставил ей квартиру, собрал вещи и, ни с кем не прощаясь, выехал на родину…

…От мыслей его отвлекла проводница. Она проходила мимо и произнесла, как видно, привычную для неё фразу:

— Не спится?

— Вот проснулся и не могу больше уснуть, в купе так душно, да и ни к чему теперь, уже солнце встало. Я всегда рано просыпаюсь, делаю пробежку, потом зарядку, и в холодный душ.

— Ну, у нас бегать негде, потерпите немного, через несколько часов прибудете в место назначения, там бегайте сколько угодно. А хотите, я вас напою чаем?

— Не откажусь!

— Тогда проходите в моё купе, а я пока согрею воду.

За разговором они выпили по две чашки чая, потом, когда послышались голоса просыпающихся пассажиров и их шаги в коридоре, Иван поблагодарил проводницу и, пожелав ей всего хорошего, пошёл в своё купе.

Женщина уже встала, свернула постели дочери и его. А девочка, перебравшись на вторую полку, где спала её мама, ещё лежала и читала книгу. Зато «толстяк» спал, но храпеть перестал, как видно его молодой организм постепенно побеждал алкоголь.

Посетив туалет, Копеев побрился и умылся, а затем отправился в вагон-ресторан, где заказал завтрак и двухлитровую бутылку холодного кваса. Посидев около двух часов в прохладном помещении, где работали кондиционеры, он вернулся в купе. Сел на своё место и молча смотрел в окно на изменяющиеся пейзажи природы.

Поезд шёл с небольшим отставанием, и вот за окном показалось здание вокзала районного города — его малой родины.

Копеев вынул из-под полки вещи и, попрощавшись с попутчицами, «толстяк» ещё спал, вышел на перрон и пошёл на автобусную остановку, чтобы доехать до автостанции.

Он пять лет, после похорон отца, не был в этом городке. Иван смотрел по сторонам и замечал, за это время он немного изменился в лучшую сторону. Стало как-то почище, а ещё прибавилось количество магазинов. Через полчаса подъехала старенькая пассажирская «газель», полная народом, но так как вышло несколько человек, Копеев смог втиснуться в салон, и общественный транспорт, скрипя на дорожных выбоинах, благополучно прибыл на автостанцию.

Выйдя из пыльного салона «газели», Копеев зашёл в зал автостанции, где купил билет на рейсовый автобус до села Озерки. Затем прошёл под навес и, присев на лавочку, стал ждать отправления автобуса. Вдруг прямо к платформе подкатил джип «Ниссан» и резко остановился возле молоденькой девушки, сидевшей в нескольких метрах от него. Оттуда выскочили двое «накачанных» молодчиков и, ухватив девушку за руки, стали тащить её в автомобиль. Та сопротивлялась с криками:

— Куда вы меня тащите! Я не поеду с вами!

Находившиеся здесь люди со страхом смотрели на происходящее, но никто не кинулся на выручку девушки.

Иван, вскочив, подбежал к парням и, оттолкнув одного из них от девушки и ударив рукой по руке другого парня, заслонил её своим телом от молодчиков.

— Что вам надо от неё? Вы видите, она не хочет с вами ехать!

— Мужик, уйди по-хорошему, а то тебе сейчас будет больно! — ухмыльнулся один из парней и двинулся на Ивана.

Копеев, поняв, что без применения силы не обойтись, нанёс коронный свой удар рукой в солнечное сплетение одного из молодчиков. Тот сразу осел на асфальт, закатив глаза под лоб. Повернулся к другому парню, подступающему к нему, и вполсилы, ударил его ребром ладони в область шеи. Этот оказался покрепче первого, на асфальт осел, но не «отключился», а только испуганно, часто заморгал глазами. Придя в себя, вскочил и, шатаясь, подошёл к своему напарнику. Наклонился над ним и, отвесив ему пощёчину, привёл его в чувство. Помог тому сесть в машину, а сам сел за руль. Но перед тем как уехать, он открыл боковое стекло.

— Сейчас мы вернёмся и тебя, мужик, уроем!

При этом погрозил Ивану кулаком и, закрыв окно, уехал.

Иван, понимая, что эти молодчики укатили ненадолго и скоро вернутся с подкреплением, взяв за руку девушку, слегка потянул за собой.

— Они скоро вернутся за тобой! — крикнул он ей на ходу.

И он побежал, держа её за руку, в сторону стоявших автомобилей, владельцы которых занимаются извозом. Она молча и послушно побежала за ним, почувствовав в нём защиту. Подбежали к старенькой «Волге».

— До вокзала!

— Сто рублей!

— Годится! — согласился Иван и, втащив девушку в салон автомобиля, попросил водителя:

— Поехали, только как можно быстрее!

На вокзале он вышел из «Волги», не отпуская руку девушки, повёл её по улице. Пройдя квартал, до перекрёстка, поднял руку, пытаясь остановить какой-нибудь проезжающий автомобиль. И вот перед ними остановилась «Нива». Подойдя к автомобилю, спросил у водителя:

— До хутора Стародубовое довезёте?

— Я и не знаю такой хутор! — удивился водитель.

— Это рядом с селом Озерки, километра два от него.

— Озерки я знаю, насколько мне известно, до него расстояние двадцать пять километров, поэтому заплатишь пятьсот рублей, и мы сладим.

— Я заплачу тебе тысячу рублей, но ты довезёшь нас до хутора. Дорога туда сухая, да и твоя «Нива» не боится плохих дорог.

— Лады! Садитесь в машину, я вас довезу до места назначения, — согласился водитель.

Копеев открыл переднюю пассажирскую дверь и, приподняв сиденье, пропустил девушку на заднее сиденье. Сам он сел рядом с водителем.

Вначале ехали молча. Потом Иван повернулся к девушке:

— Успокоилась?

Та кивнула головой и спросила у него:

— Мне тоже ехать на тот хутор?

— А у тебя есть другие варианты?

— Нет?

— Тогда ты едешь со мной, а там разберёмся. А пока давай знакомиться, меня зовут Иван.

— Лиля! — назвала своё имя девушка.

— Красивое имя, как и ты, и оно тебе очень идёт.

— Спасибо! — услышал он в ответ.

Водитель вначале не вмешивался в их разговор, а потом поинтересовался у Копеева:

— Я смотрю, ты не местный, к кому-то в гости едешь на этот хутор?

— Почти угадал, живу далеко от этих мест, а родился и вырос на этом хуторе, так что еду на малую родину.

— Наверное, решил у родителей погостить?

— Решил погостить в родном доме, а родителей похоронил давно. Мама умерла семь лет тому назад, а после смерти папы прошло пять лет.

— А в хуторе кто — нибудь живёт?

— Когда хоронил отца, оставался жилым один дом, где проживал дед Макар, а жив он сейчас или нет, не знаю. Он старше моего отца лет на десять, а папа прожил семьдесят три года.

— Да, дела, и ты едешь в такую глухомань? — поинтересовался водитель и тут же сам ответил на свой вопрос: — Вообще-то, если тянет на родину, поедешь посмотреть, даже если там уже никто не живёт.

Проехав Озерки, Иван показал просёлочную дорогу с растущей травой посредине накатанной двухсторонней колеи. Доехать они смогли только до хутора, где стояло полуразрушенное здание, в котором раньше был магазин. Дальше всё заросло травой, и только узкая тропинка вела дальше к домам, которые заросли травой и деревьями.

— Всё, командир, дальше вы дойдёте сами. Как же вы будете жить в такой глухомани? — вновь поинтересовался водитель, принимая деньги от пассажира.

— Ничего, разберёмся! Руки есть, траву покосим, что нужно починим.

«Нива» уехала, а Копеев, взяв свои сумки, пошёл по тропинке, предупредив перед этим попутчицу:

— Иди за мной и ничего не бойся. Зверей здесь нет, а нечистая сила обходит эти места, заговорённые они.

Только он это сказал, как на тропинку, впереди них выбежал большой пёс из семейства дворняжек и стал на них лаять, а тут они услышали человеческий старческий голос:

— Это кто пожаловал в мою вотчину?

И на тропинку вышел старик. Он был сухощав, но не сутулился, в его движениях просматривалось, что ещё при силе, хотя волосы на голове и в бороде были белые, как снег, однако аккуратно подстрижены.

— Макар Фёдорович, неужели не признал? Это я, Копеев Иван!

— Плохо я стал видеть, а вот по голосу тебя, Ванятка, признал, — ответил дед Макар, назвав Копеева, именем, каким звали его хуторяне с малых лет и пока он не уехал учиться в школу милиции. — Что, наконец-то решил посетить могилы родителей?

— И могилы посетить, и пожить некоторое время, осмотреться и принять решение, что дальше делать. Ведь я, Макар Фёдорович, ушёл в отставку, то есть вышел на пенсию. С женой развелись, и меня теперь ничего не держит в том городе, где оставил лучшие годы своей жизни. Где познал дружбу и потерял друзей, где познал любовь — любил и был любимым, где не спал ночами, гоняясь за преступниками, которые боялись меня и в то же время уважали за мою принципиальность.

— А это, наверное, твоя дочь, я помню её маленькой?

— Нет, моя дочь вышла замуж и родила мне внучку, но она со своей семьёй осталась в том городе. А эта девушка просто немного погостит у меня.

— Не молодая она для тебя, как гостья? — усмехнулся дед.

— Вы, Макар Фёдорович, не о том думаете, на данный момент ей необходимо побыть подальше от цивилизации, где её ждут неприятности. А к вам, дядя Макар, у меня просьба: если увидишь чужих людей, пожалуйста, сразу сообщи мне.

Пока они разговаривали, девушка молчала, с ужасом в глазах слушая их, и смотрела на заросший травой и деревьями хутор, при этом у неё в голове роились мысли: «Куда же меня завезли, как здесь жутко находиться… Но у меня в данное время нет другого выхода, как затаиться здесь, в глухомани, от тех страшных людей, которые стали преследовать меня после гибели папы. А этот Иван — вроде человек неплохой, да и сможет защитить. Что ж, как говорил папа: время покажет, что делать дальше…»

Как бы очнувшись от своих мыслей, она услышала голос Ивана:

— Макар Фёдорович, давно был у нашего дома, как он там, не обветшал за пять лет?

— А я почти каждый день хожу по хутору, приглядываю за домами, их-то и осталось всего пять. Нетронутыми из них остались только мой дом да ваш. Остальные, заброшенные, сами по себе рушатся без ухода, да ещё иногда какие-то люди там пошаливают, тащат всё подряд. Моё хозяйство, всё-таки жилое, не трогают, да и твой дом почему-то обходят стороной. Недавно, правда, прогнал от него молодых парней, я их попугал своей старой берданкой. И вчера был возле него, всё цело, правда, заросло бурьяном и кленком. Вот ты скажи мне, откуда он взялся, ведь до кленовой посадки больше километра?

— Наверное, ветром или птицы заносят, — машинально, задумавшись о чём-то, ответил Копеев, а потом произнёс: — Мы двинемся дальше, дядя Макар, — и повернулся к девушке. — Пойдём, Лиля!

— Вы пока идите, а я схожу домой, прихвачу топор и косу, а затем подойду к вам, — сообщил старик.

— Спасибо, дядя Макар, а то я как-то и не подумал об этом.

Копеев, перекинув ремень сумки через плечо и взяв в руку портфель, пошёл по узкой тропинке, протоптанной дедом Макаром меж высокой травы. Девушка, прижимая к себе небольшую сумочку, нерешительно двинулась вслед за ним. Они подошли к небольшой балке, заросшей вербой, и стали спускаться вниз по еле видной тропе. Прошли по мостику, перекинутому через ручей, и вот тропинка повела их вверх. Выйдя из балки, Иван направился сквозь заросли по направлению к двум домам, один из них был полуразрушенный, а второй, отражающий солнечный свет стенами, отделанными алюминиевым шифером и металлической крышей, покрашенной «серебрянкой», выглядел неплохо. Только закрытые дубовые ставни на окнах придавали дому вид не жилого. Лиля не отставала от своего спасителя. Подойдя к калитке, Копеев достал ключ, вставил его в замочную скважину и повернул.

— Надо же, замок не заржавел за пять лет, папа постоянно смазывал его машинным маслом, — сказал он, с трудом открывая калитку, заросшую травой и порослями кленка.

Вскоре подошёл дед Макар, принёс два топора и косу, а также что-то в мешке.

— Там картошка, морковь и капуста, это вам на первое время, — произнёс старик, передавая мешок с овощами Копееву.

Иван первоначально открыл ставни на окнах и отодрал доски с входной двери. Ключи легко открыли навесной замок на дверях, а затем и внутренний. Войдя в дом, сразу почувствовали нежилой холод и запах застоялого воздуха. Копеев поставил в кухне мешок с овощами, затем открыл створки окон, и воздух в помещении пришёл в движение, заполняя комнаты свежестью улицы.

— Ты, девонька, бери таз, доставай из шкафа постельные принадлежности, а также прихвати накидки с дивана и кроватей, иди к колодцу простирни их, в нём вода хорошая. — попросил дед Макар девушку и обернулся к Ивану. — Я каждый день доставал оттуда её по нескольку вёдер и сливал на землю, чтобы постоянно был приток свежей воды. Как знал, Ванятка, что ты приедешь в отчий дом.

До сумерек Иван с дедом Макаром вырубили кленок и бурьян возле дома и за двором, вынесли весь мусор подальше, к небольшому оврагу.

— Подсохнет — сожжём, — предложил дед Макар.

Зайдя в дом, они увидели, как он преобразился, пыль и паутина были убраны, полы вымыты, диван и кровати застелены выглаженными покрывалами, а на столе, покрытом чистой скатертью, стояли расставленные тарелки.

— Ты смотри, какая хозяюшка, хоть и молода, повезло тебе с гостьей, Ванятка! — восторгался старик.

— Спасибо, Лиля! Ты оживила дом. — поблагодарил Иван девушку.

— Мне это было нетрудно. Мама погибла молодой, я была ещё маленькой. Мы жили сначала с бабушкой, а потом, когда она умерла, вдвоём с папой, поэтому, когда я подросла, все обязанности по дому взяла на себя. Ой, что это я всё говорю, мойте руки, садитесь за стол, буду вас кормить. Вы уж меня извините, Иван Николаевич, я сама просмотрела ваши сумки и выложила все продукты в холодильник, вот и ужин приготовила из них.

— Ты поступила правильно, я забыл про продукты, а ведь некоторые из них могли испортиться, — похвалил Копеев девушку и обернулся к старику. — Вот видишь, Макар Фёдорович, оказывается, в доме необходима хозяйка. Не представляю, как вы живёте один?

— Знаешь, Ваня, у меня жена померла рано, детей не было, вот так и живу бобылём. Хотя, признаюсь, иногда такая тоска берёт, особенно когда один в хуторе остался. И по правде говоря, с одиночеством приходится смириться, но невозможно привыкнуть.

Кушая, старик нахваливал ужин:

— Давно так вкусно не ел, ты, Ваня, постарайся, чтобы Лиля гостила у тебя подольше. Тебе польза, да и мне, старику, приятно будет приходить к вам в гости.

И, обращаясь к девушке, шутливо поинтересовался:

— Ты, девонька, надолго к нам?

— Не знаю, как сложатся обстоятельства, я ведь здесь оказалась случайно, не по своей воле.

— Как это — не по своей воле? Ты что, Иван, силой привёз её сюда?

— Скажешь такое, Макар Фёдорович! Понимаешь, на автостанции её хотели силой увезти какие-то молодчики, а я помешал этому.

— За что же они так к тебе, дочка? — полюбопытствовал дед Макар.

— Не знаю, возможно, это связано с убийством моего папы. Однако мне объяснили в милиции, что его сбил на пешеходном переходе автомобиль под управлением пьяного водителя, и это не убийство. Но я уверена, папу убили. Последнее время, перед его смертью, он был очень подавлен и чем-то озабочен.

— Твоего отца убили? Вот так дела! И когда это произошло? — вмешался в разговор Копеев.

— Уже год прошёл после того страшного дня. А на прошлой неделе кто-то проник к нам в дом, всё перевернули, как видно, искали папины документы.

— Нашли убийцу? — спросил старик.

— Нет!

— Завтра осмотрю отцов «Запорожец», подлажу и съезжу в райотдел, поговорю с другом, мы вместе служили в армии, а затем учились в школе милиции. Он сейчас работает начальником следственного отдела и должен знать результаты расследования. Ну, а Лилю оставлю под твоей охраной, Макар Фёдорович.

— За это не беспокойся, обороню, если потребуется. Да, что-то засиделся, поздно уже, я пошёл. Спокойной вам ночи! — засуетился старик.

Иван, проводив гостя, закрыл за ним калитку. Сходил в летний душ. В дом он вошёл в одних брюках. Лиля невольно посмотрела на его мускулистый торс, но вот её взгляд остановился на медальоне с массивной золотой цепочкой, висевшей на его шее.

— Откуда у вас такой медальон? — с удивлением в голосе спросила его девушка. — Я точно такой нашла в папином сейфе, когда его убили.

— Неужели точно такой? Это удивительно! Этот медальон мне передал дядя, брат отца, после его смерти. Отец мне рассказывал, что таких медальонов четыре, а соединив их вместе, получится одно целое. Но он почему-то не говорил, что это обозначает, — ответил Копеев, а затем поинтересовался:

— А где сейчас медальон твоего отца?

Она сняла с себя свой медальон и передала его Копееву.

— Вот он, на мне!

Тот взял его в руки, затем, сняв свой, сравнил оба медальона. Поднёс их поближе к свету от люстры и, присмотревшись, соединил между собой. Две четвертинки составили одно целое. Но теперь подтверждалось, что где-то имеются ещё два медальона.

— Интересно, у кого остальные части и что это обозначает?

— Подождите, я вспомнила! За несколько дней, когда кто-то проник в мою квартиру, был звонок по телефону. Грубый мужской голос повелительным тоном спросил меня о документах папы. Я ему ответила, что ничего не знаю об этом. Тогда он припугнул меня: — «Ходи и оглядывайся, а если жить не надоело, то поищи лучше. Через несколько дней мы с тобой ещё поговорим на эту тему». Я тогда жутко испугалась. Вначале обратилась за помощью к Щербакову Виктору, с которым дружила и встречалась, но он оказался предателем. После этого я целую неделю жила у подруги, а когда вернулась домой, увидела погром во всех комнатах. Вот и решила уехать из города. Кстати, один из парней, которые пытались увезти меня силой на автостанции, был Виктор.

— У тебя есть к кому уехать?

— Близких родственников у меня нет. Просто хотела уехать подальше из города, где-нибудь устроиться на работу, а о дальнейшем я не думала.

— У нас тобой одинаковые медальоны, составляющие часть какого-то целого амулета, получается, мы с тобой каким-то образом связаны одной верёвочкой судьбы. И, наверное, нам было суждено встретиться, хотя я не верю в мистику.

— Теперь и я верю, что нам суждено было встретиться, и рядом с вами мне совсем не страшно, даже в такой глуши, — ответила девушка.

— Лиля, а какие документы искали у вас дома?

— Я не знаю, папа ничего о них не говорил, ведь он не знал, что его убьют. Но когда-то, ещё в детстве, я спросила папу об этом медальоне. Он мне сказал, что в нашей семье передавалась из поколения в поколение легенда о старинном кладе, и этот медальон как-то связан с ним. Отец был директором районного музея, и через него много проходило исторических документов нашего края.

— Судя по нашим медальонам и по последним событиям, эта легенда может оказаться явью, хотя и верится с трудом, об этом знает ещё кто-то и уже ведёт за кладом охоту. Поэтому, Лиля, тебе придётся, пока побыть здесь. Меня они не знают, и думаю, что те мерзавцы, напавшие на тебя на автостанции, моё лицо не запомнили, поэтому я приму меры к установлению личностей, устроивших на тебя охоту. Думал, чем заняться, когда приеду в отчий дом, а вот судьба свела меня с тобой и подкинула ребус с медальонами, который необходимо разгадать и обезопасить тебя.

— Я вам причинила хлопоты, но вы ведь сами ринулись меня защищать.

— Я мужчина и офицер, поэтому был обязан защитить тебя от тех подонков, и об этом больше не будем говорить. Время уже позднее, давай укладываться спать, как говорится: «Утро вечера мудренее!». Ты иди в спальню, а я лягу здесь в зале на диване, и ничего не бойся…