Двадцать восемь смертей и кое-что еще

Дмитрий Ибрагимов, 2015

Отзывы первых читателей – Это выбило меня из зоны комфорта… Анна. – Никогда об этом не думал… Игорь – Черт побери, постоянно думаю об этом, как там будет?.. Ольга

Смерть вторая

В джунглях жарко и влажно. Шейный платок давно промок, да он и не высыхал. С утра небо, то, что видно сквозь редкие прорехи в листве, покрылось облаками. Солнца не видно, но от этого не менее жарко. Парит сама земля. Носильщики, часто меняются те что несут груз и те что, прорубают подлесок. Им тоже тяжело, хотя они из местных.

Я белый, мои спутники тоже. Мы движемся, сверяясь по карте и компасу. Других ориентиров здесь нет, куда ни кинь взор, древесные стволы и непролазная стена зелени. Куда мы идем, я не помню. На карте стоит крестик, у подножия какого-то холма. Я ничего уже не помню, механически переставляю ноги и опираюсь на палку.

Утром, когда мы собирали наш скарб, после ночного привала, меня укусила какая-то маленькая змея. Я откинул полог москитной сетки, задел ветку и она свалилась сверху, сразу вцепилась мне в мякоть ладони, после чего соскользнула и исчезла в траве.

Наш доктор, быстро разрезал мне рану и отсасывал кровь из крошечной ранки, а после прижег рану раскаленным ножом. Перевязал. Наши носильщики, что-то бурно обсуждали после этого инцидента, после чего через переводчика, спросили, как выглядела эта змея. Я описал ее. Они опять что-то обсуждали и видимо пришли к какому-то выводу. Потому что, начали собирать наши пожитки так быстро, как ни в один из дней ранее.

После полудня, рука распухла так, что повязка впилась в кожу, и по краям повязки кожа стала лиловой. В руке стреляло и дергало так, что хотелось выть, но я держался. И теперь шел, точнее, ковылял, опираясь на палку.

Носильщики, переговаривались по цепочке, после чего резко сменили направление. К реке, если я что-то еще помню из нашей карты. На все наши возражения, коротко отвечали: «Спасать! Спасать! Быстро идти, спасать!» и показывали на меня. Ни на какие уговоры или угрозы не реагировали.

Через несколько часов вышли к небольшому поселению. Хижины из веток и крытые широкими листьями, небольшие костры, чадящие дымом тут и там. Пожалуй, все жители деревни выбежали посмотреть на гостей. Но после коротких переговоров с одним из наших носильщиков, вождь, наверное это был вождь, подошел ко мне и взяв за здоровую руку повел мимо хижин, снова в джунгли. Вел недолго. Мне было все равно, мной овладела апатия, я чувствовал только боль в руке.

Хижина, к которой меня вывел вождь, была большой, стояла на сваях, на помосте сидел старик. Он поманил меня рукой. По шаткой, короткой лестнице, скреплённой лианами, я поднялся к нему и сел рядом, свесив ноги с помоста. Он посмотрел на мою руку, поднялся и ушел в хижину. Вернулся скоро, но я уже лежал на спине и смотрел в зеленый свод, сквозь который виднелось редкое белое небо. Он показал мне комок листьев, с которых капала какая-то розовая жидкость. И бесцеремонно раздвинув мои губы, сунул этот комок мне в рот. Показал, что нужно жевать. Я стал жевать. Вкус был терпким и ни на что не похожим, но приятным, освежающим, боль нехотя отступила. Глаза я закрыл, что бы насладиться, наконец, покоем без боли и вкусом чудесных листьев. Нужно обязательно узнать, что это за листья, нашему доктору, конечно, не помешает иметь такие при себе.

Мне стало очень легко и спокойно, я чувствовал себя отдохнувшим. Открыл глаза и сел. Старик сидел рядом, смотрел на меня и улыбался.

— Легче стало? — спросил он.

— Да, большое спасибо! — ответил я.

— Хорошо, — сказал он, жмурясь, — твои люди ушли, оставайся со мной, я тебе многое расскажу и покажу.

— Нет, — покачал я головой, — мне нужно идти. Скажи, что это была за змея и что это за листья?

— Змею мы называем «Попрощайся», а листья «Поздоровайся».

И заливисто засмеялся. Я тоже засмеялся вместе с ним. Было легко и радостно.

Я пошел. Почему то, вверх, сквозь зеленый свод к белому небу.