Последний рывок

Дмитрий Зурков, 2020

Революция, о необходимости которой кричали на всех углах, разглагольствовали в ресторанах и шептались в кухнях, не состоялась. Генерал Келлер и регент империи великий князь Михаил железной рукой наводят порядок в стране. И простому люду это нравится. Потому что за наплевательское отношение к высочайшим указам о восьмичасовом рабочем дне и повышении зарплаты рабочим бывшие директора и управляющие едут строить Тихвинскую ГЭС, а фронтовые интенданты и земгусары, пойманные с поличным, роют окопы полного профиля в составе штрафных рот… Осталось окончить войну. Не каким-нибудь похабным Брест-Литовским договором, а – Победой! Собрать все силы, сделать последний рывок и нанести удар там, где никто не ждёт! И, как всегда, на острие удара – подполковник Гуров и его батальон…

Глава 11

Камергер заканчивает оглашение, откладывает бювар и берёт ещё одну папочку, попухлее. Открыв её, подходит к великому князю Михаилу.

— Полковник Кутепов, поздравляю вас чином генерал-майора. — Регент, взяв из папки погоны, вручает их адресату. — Благодарю вас, Александр Павлович! Насколько я знаю, офицерское собрание Преображенского полка доверило вам возглавить суд чести, что говорит о вашей кристальной честности. И во время мятежа вы остались верны присяге и не стали трусливо отсиживаться по квартирам, как иные гвардейские офицеры. В новом чине вакансии в полку для вас не найдётся, поэтому мы решили назначить вас комендантом Петропавловской крепости.

— Служу престолу и Отечеству, ваше императорское высочество! — судя по тону, Кутепов несколько ошарашен произошедшими с ним переменами. А вообще — решение правильное. Верный офицер на очень нужной должности. Насколько я знаю, по значимости — третий человек в Питере после… теперь уже регента и генерал-губернатора. И крепость легко переводится из декоративного в боевое состояние. Подкинуть пулемётов, пушек, сделать нормальную радиосвязь… В случае чего и до узников с арсеналом никто живым не доберётся, и спрятаться там можно, ежели приспичит…

— Старший лейтенант Воронов, поздравляю вас чином капитана второго ранга. — Михаил Александрович вручает следующую пару погон. — Павел Алексеевич, во время известных событий в Царском Селе вы показали себя с самой наилучшей стороны. Более того, сумели переубедить часть матросов, обманом вовлечённых в заговор. Господин капитан второго ранга, вы назначаетесь командиром сводного батальона Гвардейского экипажа вместо капитана 1-го ранга Мясоедова-Иванова. Прошу подготовить соображения по замещению образовавшихся офицерских вакансий… Да, великая княжна Ольга Николаевна пожелала стать шефом Гвардейского экипажа. Надеюсь, у вас не будет возражений…

Оп-па, какие взгляды-молнии! Ну, вы ещё покраснейте, сладкая парочка!.. Ага, Ольга Николаевна немного зарумянилась, а Воронов держится… Интересно, а кто теперь всем Экипажем командовать будет вместо Кирюхи? Надо будет потом у Артурыча спросить…

— Капитан Гуров-Томский, поздравляю вас чином подполковника.

Делаю три шага вперёд, останавливаюсь, и регент вручает мне мои новые погоны. Как и положено, рявкаю: «Служу престолу и Отечеству!»

— Вам, Денис Анатольевич, новой должности не предлагаю, зная ваше желание не расставаться с батальоном. Генерал Келлер говорил мне, что у него была идея развернуть его в полк, но вы оказались против.

— Так точно, ваше императорское высочество. Выигрывая в количестве, проиграем в качестве. Второй состав батальона только сейчас дотягивается до уровня первого. Если набирать ещё людей, не хватит командиров и инструкторов…

Становлюсь в строй, видя удивлённое лицо полк… извините, уже генерала Кутепова. Это, в смысле, отказ от статуса полкового командира вызывает такие эмоции или слово «инструкторы»? Ничего, мне с его превосходительством теперь тесно общаться придётся, наудивляется ещё…

По окончании церемонии нас с Фёдором Артуровичем останавливает знакомый уже «бодигард» вдовствующей императрицы Тимофей Ящик.

— Ваше высокопревосходительство, дозвольте обратиться к его высокоблагородию… Вас просят в кабинет. Пройдёмте…

Стоявший рядом Келлер, с которым я хотел обсудить ближайшие планы, с понимающей улыбкой удаляется. А я вслед за казаком поднимаюсь на третий этаж, он доводит меня до нужной двери. В отличие от остальных помещений, этот кабинет кажется строгим и даже аскетичным. И видно, что нечасто тут кто-то бывает и что на всём чувствуется аура предыдущего хозяина. Небольшой письменный стол, пара кресел, диванчик, два шкафа с книгами… Великий князь Михаил стоит возле окна и, задумавшись, смотрит куда-то вдаль и даже, кажется, неслышно разговаривает с кем-то видимым только ему…

— Ваше императорское высочество, капитан Гуров… — По неписаной традиции пока погоны не обмыты — они недействительны.

— Полноте, Денис Анатольевич, официальная аудиенция закончена. Вдовствующая императрица и я хотели поговорить с вами приватно. Мы обсуждали с ней одну довольно… щекотливую тему, касающуюся всех нас. Я имею в виду — носящих фамилию Романовы. Здесь, в личном кабинете отца этому разговору будет самое подходящее место. К сожалению, времени у нас мало, поэтому я буду говорить без обиняков… — регент делает паузу, снова поворачиваясь к окну. Видно, что ему нелегко дались последние дни. Нахмуренные брови, складки у рта, взгляд стал жёстче и угрюмей…

— Денис Анатольевич, прошу понять меня правильно, сейчас я изложу личную просьбу… Правящие не могут позволить себе такую роскошь, как личная месть. Моя супруга и мой сын погибли. Я знаю, кто и по чьему наущению это сделал. Но суду подлежат только оставшийся в живых исполнитель Барановский и Кирилл, которого прежде нужно будет лишить великокняжеского титула. Остальных даже ныне создаваемые трибуналы не признают виновными. А я хочу, чтобы кару понесли все!.. Может быть, это малодушно и недостойно… Впрочем, это личное, простите… Когда-то в кабинете академика Павлова вы говорили о том, что наказаны должны быть все, независимо от юридических выкрутасов. И что в вашей истории существовали некие «эскадроны смерти»…

— Прошу принять мои соболезнования, ваше императорское высочество! Насчёт эскадронов — да, таковые были, правда, не в России, а в Латинской Америке. Нелегальные или полулегальные военизированные организации, которые боролись с противниками правительств, действовавшими террористическими и партизанскими методами. Иными словами — удар на упреждение и возмездие за преступления. С этим я согласен целиком и полностью. Но помимо этого в их практике было много такого, что считаю несовместимым с честью офицера… Насилие над ни в чём не повинными людьми, шантаж, вымогательство…

Оборачиваюсь на звук открывающейся двери и вытягиваюсь по стойке смирно. Потому как в кабинет входят вдовствующая императрица и великая княжна Ольга.

— Я хочу ещё раз поздравить вас, господин полковник. — Мария Фёдоровна очень серьёзна. — И прошу простить за то, что даже не дали времени привести форму в порядок. Я имею в виду новые погоны. Дело в том, что всё, что здесь и сейчас будет сказано, должно остаться тайным от всех… Вы уже два раза доказали свою честность, самоотверженность и преданность нашей семье. Я хочу просить вас и впредь быть её стражем.

— Покорнейше благодарю вас, ваше императорское величество! — Стандартная фраза — это всё, что могу выдавить из себя.

— Вы вправе отказаться, но сделать это должны прямо сейчас. Дело в том, что я хочу просить честного человека заняться бесчестным делом…

Кажется, я начинаю догадываться, откуда ветер дует и почему ВэКаэМ завёл разговор об эскадронах…

— Можете распоряжаться мной как угодно. Я готов сделать всё для безопасности императорской семьи!..

— Я начну издалека… Вы, конечно, знаете о крушении поезда императора Александра Третьего. Мы тогда чудом спаслись. Если бы не Саш… его величество, державший, насколько это было возможным, рухнувшую крышу вагона, погибли бы мы все, кроме Михаила и Ольги… Великой княжны Ольги Александровны… Расследование пришло к заключению, что виной всему было плохое состояние железной дороги. Это было сообщено для широкой публики, чтобы не вызвать волнений. На самом деле в вагоне взорвалась бомба. Её принёс помощник повара, который был связан с террористами из «Народной воли». Он выставил часовой механизм на время нашего завтрака и отстал от поезда на предыдущей станции. Потом он бежал в Румынию, затем появлялся в Швейцарии и, наконец, осел в Париже. Там его заметил генерал Селивёрстов. Он долгое время заведовал Политическим отделением МВД, а уйдя в отставку, жил в Париже. Генерал сообщил об этом в Петербург, а вскоре его нашли мёртвым. Поварёнок тоже был убит. Причём накануне он сообщил журналистам, что готов раскрыть все подробности той катастрофы… Но убийцы не учли одного! Все бумаги генерала Селивёрстова были опечатаны и отправлены дипломатической почтой в столицу. Там их тщательно изучили… Я не хочу вдаваться в подробности, но один верный человек предоставил мне убедительные доказательства того, что за покушением и убийствами стоял великий князь Владимир Александрович… Связь поварёнка с революционерами была приманкой, на которую должны были клюнуть пытливые умы. Я открыла правду супругу, но он не хотел ни во что верить. Слишком был привязан к младшему брату… После кончины императора Владимир постоянно пытался скомпрометировать Николая. Наиболее успешно ему это удалось в Кровавое воскресенье. Будучи командующим Петербургским военным округом, он все обязанности переложил на начальника штаба. Но в тот день лично отдал приказ о жесточайшем вооружённом пресечении беспорядков. Несмотря на все возражения и уговоры… После смерти великого князя Мария Павловна, его супруга, продолжила интриги, видя одного из своих сыновей следующим императором. Результат её действий вы видели своими глазами… Они все должны ответить!..

— Прошу меня извинить, но великие князья тоже носят фамилию Романовы. И судить их может только император…

Меня уже агитируют! Да я обеими руками «за», но слово должно быть сказано!

— Двух своих сыновей я потеряла из-за неизлечимой болезни! Сейчас чуть не потеряла третьего! Девочки и Алексей остались по злой воле сиротами! Все хоть как-то виновные в этом должны умереть! — Вдовствующая императрица подходит к Михаилу и становится рядом, как бы закрывая от опасности. И я почему-то вместо пожилой женщины вижу разъярённую валькирию Дагмар Христиандоттир.

— Ваше императорское величество! Ваше императорское высочество! Я жду дальнейших указаний!

Раз уж здесь появились валькирии, то почему бы мне не стать их хирдманном-берсерком? Как там пели викинги — «Ветер попутный нам и смерти»?..