Университетские встречи

Дмитрий Емец, 2023

Если вы добрались до этой части, то, возможно, читали уже две первых – «Университетские истории» и «Университетские будни». Если нет, то начать лучше с них. Там есть определенная хронология и развитие образов. После окончания филфака я работал в МГУ лаборантом на кафедре истории русской литературы и придумывал эти истории по вечерам. Живой опыт, материал и сильные чувства создавали нужную фактуру образов. Ну а потом произошло самое приятное, что может произойти в литературе. Герои ожили и стали действовать самостоятельно, иногда даже вопреки воле автора. Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны. Ни одно животное не пострадало.

Ведро с хомяками

Профессор Щукин сказал, озирая полупустую аудиоторию.

— Читаю опять Чуковского. У него дневники примерно с 1902 года. Там ощущение дикого количества людей. Просто толпы. Ну это понятно. Среднее количество детей в царской России тогда было 4–5. И это среднее, учитывая, что были и бездетные. Большинство детей выживало, медицина стала уже приличная, много докторов и «акушорок» (слово Чуковского. Он потом всех женщин-революционерок называл «акушОрками»). И вот все эти молодые толпы бегают, хохочут, влюбляются, устраивают какие-то смуты. Хохот, смех, богоборчество. Любой человек 30 лет — уже для них глубоко древний матрас. В России всегда было внутреннее представление — и обоснованное — что количество людей у нас бесконечно. И поэтому когда нарком С-ко решил ухлопать свои 600 млн. детей, он это делал вполне безгрешно. Т. е. он просто не подумал, что это к чему-то плохому приведет. Опять же он и не формулировал для себя этих 600 млн. Там вообще числа не было. Он просто заботился, что вот больше народу — больше кислороду, а кислород — это всем полезно. А теперь — хлоп! — и нету никого. Интересно, что бы нарком С-ко сказал теперь? Ну сказал бы, что я типа не подумал, что так будет…

Даже в тридцатые годы людей было еще по инерции много. Подкосила всех индустриализация и убийство деревни. В любом городе всегда численность людей минусовая, т. е. умирает всегда больше, чем рождается. Это еще Маркс, кажется, посчитал. Т. е. чтобы люди умирали в городах, они должны рождаться где-то еще. А где? В деревнях! А мы деревни грохнем коллективизацией, колхозами и индустриализацией.

— Да, — сказал Воздвиженский. — У меня такое же с хомяками джунгарскими было. В одном огромном контейнере штук 90, наверное. Я этих хомяков ведрами раздавал. Натурально ведрами. Не разбирал, кто тут мать, кто дети, кто старый, кто юный. Сами разберутся. А потом раз — однажды — и нету хомяков. Совсем перевелись. Что такое? А я стою такой с ведром и ничего не понимаю. Так что я тоже нарком С-ко, в какой-то степени. Но мне все равно кажется, что Бог что-то придумает. Я, например, нашел где-то под опилками двух хомяков — и они мне перезагрузили популяцию. Так что тут, главное, сильно много не думать и умным себя не считать.