Аллекта

Дмитрий Е. Аринин

После того как героиню романа бросил муж, она решила совершить то, в чем, по ее мнению, состоит предназначение женщины – зачать и родить ребенка. Во время беременности ей стали являться кошмарные видения, в которых появляется девочка Аллекта. Она представляется будущей дочерью и становится проводником в мире бессознательного. Этот мир – лоно кошмара, и кажется, это проклятье – находиться здесь.

2

НАШИ ДНИ

Каждый раз, когда мы думаем о соседях, о которых ничего не знаем, то нам кажется, что у них в жизни все хорошо. Жизнь чужих людей по незнанию часто кажется нам гораздо лучше, чем она есть на самом деле. Наверняка и моя жизнь со стороны выглядела вполне благополучной. Я и мой муж каждое утро уходили на работу, а вечером возвращались домой. Обыкновенная жизнь — ничего нового, ничего интересного.

Наш дом стоит прямо на берегу моря. Свою спальню мы сделали на втором этаже, и по утрам могли любоваться, как над морем встает солнце.

Сегодня я проснулась рано. Но мужа в кровати уже не было. Спустившись на первый этаж, я зашла в кухню.

— Милый, ты где?!

Мне никто не ответил. Ванной мужа тоже не было.

— Дорогой, ты дома?!

Тишина. Я забеспокоилась, в выходные он никуда не собирался. Я вернулась в кухню, взяла телефон и набрала его номер. Звонок раздался из гостиной. На кофейном столике лежал его телефон, а под ним записка: «Я так больше не могу. Извини!» — прочитала я. Я закрыла глаза и почувствовала, как по лицу начали стекать слёзы.

Чуть придя в себя, я дрожащими руками позвонила отцу и сказала, что сейчас приеду.

К отцу приехала через час.

— Он даже телефон не взял, — вздыхая, рассказывала я. — Забрал только свои документы. Мы прожили вместе пять лет. Пять лет!.. А он просто ушел, как будто мы одну ночь провели. Не хватило смелости даже поговорить со мной. Записка эта дурацкая… Он умеет унизить.

— Я не думаю, что он хотел тебя унизить, — сказал отец.

— От меня сбежал муж, пока я спала! И просто оставил записку! Разве это не унизительно?

— Ты же понимала, что это неизбежно. Ты сама говорила, что ваш брак на грани.

— Да, но даже когда понимаешь, что что-то неприятное или страшное наступит рано или поздно — надеешься, что все-таки поздно.

Мы прожили счастливо два года, а потом все начало рушиться, потому что я не могла забеременеть. Мы проверялись — с нами всё было в порядке. В связи с этим, счастливая жизнь в браке превратилась в несчастливую. Брак становится несчастливым следующим образом: брак покидает любовь, заменив себя привязанностью, затем брак покидает привязанность, заменив себя жалостью, а когда брак покидает и жалость, появляется ненависть — конечная и самая опасная стадия брака. Привязанность может снова перейти в любовь, это часто происходит, поэтому брак в большинстве времени находится в двух меняющихся стадиях — любовь и привязанность. Жалость никогда не перейдет в привязанность, а тем более в любовь. За ней следует только ненависть. Жалость — лучшая стадия для расставания.

— Он обещал, что и в горе, и в радости мы будет всегда вместе. Сейчас я понимаю, что тот, кто обещает всегда быть рядом — обязательно бросит тебя или умрет, — сказала я.

— Тебе нужно отдохнуть, — только и смог сказал отец.

Я ушла в спальню.

Отец никогда не мог найти для меня нужные слова. Наверное, он даже не знал их. Он давно начал жалеть о том, что часто говорил маме: «Все женские проблемы дочь должна обсуждать с матерью. Не с отцом». Мама умерла два года назад от инсульта. С тех пор найти для меня слова утешения было некому.

В общем, мужа я больше не видела. Через полгода, получив документы о разводе, я решила сделать то, в чем видела свое предназначение — родить ребенка. Я не хотела ни от кого зависеть, поэтому выбрала более современный способ — обратилась в банк спермы «СперБанк». Прошла все тесты, сдала все нужные анализы, однако, просмотрев десятки анкет, выбрать отца своего будущего ребенка так и не смогла. Мне казалось, что данные в анкете могут сильно отличаться от реальности. Я была растеряна, но доктор пришел мне на помощь, сказал, что у него есть альтернативный вариант. Попросил меня прийти на следующий день в полдевятого утра.

Доктор проснулся в половине восьмого утра. Первое, что он обычно делает, когда просыпается, — пытается понять, где и с кем находится. Доктор посмотрел на часы, быстро оделся и поспешил на работу.

В клинике он был ровно в восемь. Зайдя в кабинет, он первым делом всегда вызывал медсестру — красивую азиатку среднего роста, с грудью первого размера.

Она входит, закрывает за собой дверь и молча скидывает халат. Из одежды на ней только черные чулки и туфли на высоченной шпильке. На голове — парик кислотного цвета. Вместо красивых натуральных бровей — отвратительный татуаж. Нет, выполнен татуаж прекрасно, просто сам вид этих неестественных бровей вызывает у доктора отвращение. Медсестра садится на рабочий стол, потом ложится на спину и раздвигает ноги. Доктор откручивает тонкие металлические шпильки от ее туфель, отвинчивает нижнюю часть и аккуратно насыпает ей на живот две кокаиновые дорожки — от пупка до промежности, где красуется татуировка в виде приоткрытой двери с надписью — «ВХОД». Доктор склоняется над кокаином и вынюхивает через шпильку по дорожке каждой ноздрей. После того как доктор заканчивает свой утренний ритуал, медсестра молча выходит из кабинета.

У медсестры — её зовут Азия, есть отдельный кабинет. Она получает тройное жалование за то, что каждый день меняет прическу, чулки и туфли, приходит по утрам в кабинет доктора и не задает лишних вопросов. Новые вещи каждое утро ждут её в кабинете. Она знает, что доктор их не приносит. Но кто это делает, её не касается. Она часто вспоминала мамины слова: «Хорошо зарабатывает тот, кто не задает лишних вопросов».

Я вошла в кабинет и поздоровалась. Доктор сразу перешел к делу:

— Вы можете воспользоваться суррогатным отцовством.

— А что это? Я никогда не слышала о суррогатном отцовстве.

— Это новая технология. Пока что мы используем её в тестовом режиме, поэтому предоставляем пятидесятипроцентную скидку на услугу. Суррогатное отцовство — это когда начальная стадия зачатия осуществляется вне организма будущей матери. Процесс очень сложный: мы берем яйцеклетку генетической матери и помещаем ее в суррогатного отца, где яйцеклетка оплодотворяется, а потом мы помещаем оплодотворенную клетку обратно в организм матери. Когда я говорю «мы помещаем», я имею в виду, что оплодотворенная клетка попадает в организм матери посредством полового акта с суррогатным отцом.

— Я вас правильно поняла, что биологический отец — это мужчина, который оплодотворяет женщину, но не принимает никакого участия в дальнейшей судьбе ребенка?

— В общем, да.

— Тогда получается, что суррогатными отцами в каком-то смысле являются все биологические отцы?

— Да, но наши суррогатные отцы вам ничего не обещают, в отличие от ваших суррогатных отцов. Здесь все честно. Никакого обмана. Плюс нашего метода в том, что мы собираем на них полное досье. Мы знаем всю их подноготную — медицинскую и биографическую.

После минутной паузы, доктор неожиданно спросил:

— Как вы думаете, возможно ли создать эликсир бессмертия?

— Не знаю… А у вас что, и эликсир бессмертия есть?

— Нет. И думаю, его ни у кого нет. Дело в том, что некоторые сомнительные личности утверждают, что люди скоро станут бессмертными. Якобы генетики уже доказали на животных, что можно остановить старение. Они утверждают (сомнительные личности, а не ученые), что если остановить старение, то человек будет жить вечно. Но поверьте мне — старому доброму доктору, повидавшему всякое, что это чушь. Ни один «эликсир бессмертия» не поможет, если вас расчленят и скормят акулам.

Я посмотрела доктору в глаза, чтобы понять, что за ними скрывается. Из-за больших квадратных очков на меня смотрели два увеличенных толстыми линзами зрачка, скрывающие только немощность аквариумной рыбки. Доктор поймал мой взгляд и понял, что нужно действовать. Он встал, подошел к сейфу и набрал код «I II III IV V VI» — доктору говорили, что отгадать пароль, состоящий из римских цифр — невозможно. Он достал стопку анкет и положил на стол передо мной. Я начала рассматривать фотографии и читать биографии. Меня заинтересовали подбор суррогатных отцов: писатель, художник, музыкант, поэт и другие представители творческого труда. Я обратила внимание, что в анкетах не указаны имена, а только никнеймы. Просмотрев все анкеты, я сказала:

— Странный подбор.

— Мы отбираем только талантливых и гениальных людей.

— По роду деятельности? Серьезно? То есть, если у человека в дипломе «врач» — то он бездарь, а если «гитарист» — то гений?

— Талантливые и гениальные люди, когда занимаются творчеством — думают. Искусство заставляет думать. А кто может быть лучше человека, способного думать? — доктор посмотрел на меня и сделал жест рукой в мою сторону, словно подтверждая несказанное слово — «никто!» — Правильно! Никто! Люди не умеющие думать, никому не нужны.

— А что, умение думать передается по наследству?

Доктор посмотрел на меня так, словно мы в детском саду и я отняла его любимую игрушку. Я не решилась развивать тему, а только спросила:

— А можно взять анкеты домой, чтобы подробно изучить?

— Нет, это конфиденциальная информация. Придется выбирать здесь, — сказал доктор.

— Ну, тогда пусть будет этот.

Я протянула анкету доктору.

— Я вам не советую.

— Почему?

Честно говоря, я удивилась. Я думала, что у доктора одна цель — заработать денег, но я ошибалась. Заработать он, конечно хотел, но очень ответственно относился к своему делу. Да и репутацию свою берег.

Доктор задумчиво прочитал никнейм:

— Dolphin… хм… Поэт… Попробую вам объяснить проще… Скажем так: он уже не талант, но еще не гений. Он идет по дороге между этими качествами творческого человека. Он видит, что вблизи него находится «гений», но сколько бы он ни шел, дорога не сокращается, а тем временем дорога от «таланта» удаляется. Я искренне надеюсь, что он доберется до «гения» до того, как перестанет быть виден «талант».

Я мало что поняла из услышанного, но решила поверить доктору на слово. Перебрала анкеты и выбрала другой никнейм — Logos.

Доктор кивнул, достал из выдвижного ящика какие-то бумаги и передал мне.

Я прочитала заголовок:

ГОСТЬ НА ПРАЗДНИКЕ ЧПОК-ЧПОК

Я посмотрела на доктора с удивлением и замешательством. Во всяком случае, именно это доктор увидел во мне через «аквариумные» стекла.

— Доктор, я правильно поняла, что этой отвратительной фразой вы называете ребенка?

— Это старая шутка Гиппократа, хе-хе! С тех пор мы, врачи, так называем детей, хе-хе!

Доктор только громче рассмеялся, а я от этого разозлилась.

— Почему вы не напишете просто «ребенок»?

— Мы не можем так написать, потому что, как я уже говорил, мы работаем в тестовом режиме… Неофициально… Вы же не хотите меня подставить?

— А почему вы работаете незаконно?

— Некоторые пациенты, санстанции, а также Минздрав думают, что у нас банк «детей в пробирках», то есть хранилище эмбрионов, а это не так.

— Где мне расписаться?

— Внизу страницы. Вот здесь и здесь.

В течение следующего месяца я посещала клинику несколько раз. Я сдала все необходимые анализы и прошла полный курс обследования, после чего был произведен забор моих яйцеклеток. Спустя еще месяц, три вечера подряд, ко мне домой приходил «суррогатный отец» и мы занимались сексом. Он был высокий мускулистый блондин, похожий на стриптизера.

В третий вечер, после того как, надеюсь, я навсегда попрощалась с «суррогатным отцом», я смогла заснуть лишь глубокой ночью.