Под откос

Дмитрий Грунюшкин

Этот мастерски написанный триллер, стремительно мчащийся от одного непредсказуемого сюжетного поворота к другому, – о любви. О самом страшном предательстве, о войне против своих, о захвате заложников, о наемных убийцах, о боли, которую «ничто не излечивает – даже время»... Об ОМОНе, ГРУ, ФСБ... Но – прежде всего – о том, что нельзя сдаваться. Никогда. В поезде, захваченном террористами, в измученных сердцах героев, считавших себя обреченными на одиночество, среди крови, смерти, безумия... родится эта невозможная, недостижимая, как радуга, нереальная, как мираж, любовь. И полетит от страницы к странице, от коллизии к коллизии, от Сибири к Москве... Под откос?

3.

— Ладно, девчонки, я пойду, покурю, а вы поболтайте пока. Общий язык, я вижу, вы уже нашли.

Алексей поднялся, и вышел в коридор, неловко изогнувшись, чтобы не задеть ноги Ольги. В ее присутствии он чувствовал себя так, будто его набили опилками вперемешку с жесткой колючей хвоей. Мысли становились ватными, неповоротливыми. Он не знал, куда девать свои руки, как спрятать взгляд. Посмотришь на нее — слишком вызывающе. Глядишь в сторону — невежливо, будто игнорируешь. Желание быть с ней постоянно рядом — и чувство непривычной беспомощности, неуверенности.

Он щелкнул замком двери, подергал ее, понимая, что что-то не так. Он давно не ездил на поездах. Тут была какая-то другая конструкция запора, не как в старых вагонах. Несколько секунд он покряхтел, разбираясь, всей спиной ощущая взгляды девушек, справился, наконец, и пулей вылетел в коридор, переводя дух и чувствуя, как горят уши.

— Забавный какой, — хихикнула Наташа, когда Никифоров вышел. — По-моему, он в тебя влюблен по уши.

Ольга хмыкнула, ничего не ответив, и отпила глоточек. Реквизированный коньяк оказался на удивление приличным. И ничего, что пить его приходилось под шоколадку, да еще и из простых вагонных стаканов с подстаканниками.

— Вы же вместе едете? — не унималась любопытная девушка.

— Нет, — сказала Ольга, — хотя, наверное, да. Не знаю, не совсем, в общем.

— О, это интересно, — Наташа поджала ноги, забираясь на диван поудобней. — Обожаю загадки.

— Да ничего загадочного, — отмахнулась Ольга, тряхнув светлыми волосами. — Я сопровождаю группу детишек, везем их в Москву на экскурсию. Мы вдвоем с еще одной женщиной. Я же учительница. Поездка давно была запланирована. А тут Алексей приехал в гости. Предложил помочь мне в одном давнем деле. А для этого тоже в Москву ехать надо. В общем, совпало.

— А вы давно знакомы?

— Неделю.

Наталья удивленно подняла брови.

— Ты серьезно? Мне показалось иначе.

— Вообще-то, он меня знает уже давно. А вот я с ним познакомилась недавно, — «пояснила» Ольга, окончательно запутав Наташу.

— Так! — в защитном жесте вытянула та руку вперед открытой ладонью. — Моя дамская голова не может это понять. Давай по порядку.

Ольга задумчиво сделала несколько глотков, глядя в окно, тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.

— Невеселая это история, Наташ. Почти пять лет назад Алексей служил вместе с моим парнем, Сашкой.

— В армии? — не поняла Наташа.

— Нет. Я, наверное, плохой рассказчик, никогда не могу все четко выразить, — виновато улыбнулась Ольга. — Сашка служил в ОМОНе. Алексей тоже, только в Подмосковном. Оба были в командировке в Чечне в одно время, и даже в одном месте. Там они подружились. Знаешь, как это у мужиков бывает — бац, и вы уже друзья не разлей вода. Не знаю, как это у них получается. Сашка писем с войны не писал, поэтому я только краем уха слышала про его друга от оставшихся в живых сослуживцев.

— Оставшихся в живых? — похолодела Наташа.

Она настраивалась на лихо закрученную любовную историю, а теперь почувствовала, почему так нехотя пошла на откровенность ее новая знакомая. Она уже пожалела о своем любопытстве — копаться пальцами в кровоточащих ранах было не в ее характере.

— Да, — Ольга опустила голову.

— Если не хочешь — не рассказывай, — запоздало сказала Наташа.

Но Ольга упрямо встряхнула волосами. Она так долго держала это в себе, что и сама ощущала потребность выговориться. А перед кем еще раскрываться, если не перед случайным попутчиком?

— Их колонна попала в засаду и была уничтожена, — явно заученным текстом произнесла она. — Выжили немногие. Про это много говорили по телевизору. А самое страшное, что всячески пытались умолчать — уничтожили ее свои.

Наташа охнула, с состраданием глядя на Ольгу.

— Как мне потом говорили, организовали провокацию. Солдаты были уверены, что в грузовиках боевики. По непонятной причине офицер, который командовал засадой, не отвечал по связи милицейскому блокпосту, на смену которому и шел отряд. Пока разобрались, все уже было кончено. Из шестидесяти человек уцелело меньше половины. Да какое там — уцелело! Все они были ранены. Мой Сашка и еще тридцать человек погибли. Группа Алексея была вызвана на подмогу, но они не успели.

Ольга одним глотком допила коньяк.

— Алексей почти пять лет не решался приехать ко мне, чтобы все это рассказать. Он не говорил напрямую, но я так поняла, что у него был срыв. Он очень много пил, потерял работу в ОМОНе, потом катился по наклонной. Но сумел остановиться. Он приехал, чтобы просто навестить меня. А уже тут решил помочь.

— А в чем помочь? — тихо спросила потрясенная рассказом девушка.

— Я учительница, — невесело усмехнулась Ольга. — Человек небогатый. Родственникам погибших при исполнении государство оказывает помощь. А мы с Сашкой даже не были женаты. Собирались сделать это, когда он вернется из командировки. Здесь мне никто не смог помочь. Сначала было не до этого. Три десятка гробов за раз — это не шутки. А потом как-то стало все забываться. А я не люблю выпрашивать. Получать деньги за жизнь любимого — не тот повод, чтобы обивать пороги начальства. А Алексея такая ситуация просто взбесила. Он сказал, что все МВД на уши поставит, но восстановит справедливость.

— Ты после этого так и не вышла замуж, — поняла Наташа.

Ольга утвердительно кивнула.

— Сашка был для меня всем. Солнцем, воздухом. Я без него дышать не могла. Когда узнала о том, что случилось, думала, что умру. После похорон хотела руки на себя наложить. Одно удержало.

Наташа расширенными глазами посмотрела на Ольгу, поняв, о чем та не договорила.

— Женьке уже четыре года, — словно невзначай потерла уголок глаза Ольга. — Он вылитый Сашка. А я даже не могу дать сыну его фамилию!…

…В тамбуре было еще не слишком накурено. Все надымились еще на перроне в ожидании отправления, а сейчас заводили знакомства в своих купе, доставали снедь и выпивку, предавались дорожным беседам. Впрочем, аншлага в вагонах не наблюдалось. Фирменные поезда за свой относительный комфорт ломили цену в полтора раза дороже, чем на обычных рейсах. Для народа победнее это было весомым аргументом в пользу пассажирских поездов. А те, кто побогаче, пользовались самолетами. Ну а на долю дополнительных поездов, на котором они сейчас ехали, оставались только те, кто не смог уехать традиционными рейсами.

Леха уткнулся носом в холодное стекло, разглядывая пейзажи за окном. Ничего примечательного там не наблюдалось. Он раньше никогда не был в Сибири, и представлял себе тайгу чем-то могучим, древним и огромным. А тут — осины, березки, елки, кусты непонятной породы. Заболоченные обочины, заросшие дорожки и просеки. Все то же самое, что и в центральной России.

Разве что деревень почти не видно. Когда отъехали от города, поначалу еще мелькали ближние городки, села, поселки. А потом они незаметно сошли на нет. Уже час поезд тарабанит по своей железной лестнице, уложенной на землю — и ни одного населенного пункта.

Следов человеческой деятельности, правда, хватало. То мелькнет среди деревьев полуразрушенная бетонная коробка неведомого сооружения, то едва заметная колея дороги, ведущей неизвестно откуда неизвестно куда. То прямо посреди девственного луга с высоченной сочной травой дохлым мамонтом покажется ржавый остов уже неузнаваемого сельского механизма — то ли трактора, то ли комбайна. Как он сюда попал, если ближайшая просека была минут пятнадцать назад?

Алексей затушил истлевший окурок, подумал мгновение, и закурил снова. Он не знал, как ему вернуться в купе. Торчать в тамбуре одному было глупо, но он не знал, что сказать, как себя вести.

— Как мальчишка, честное слово, — разозлился он на самого себя.

Щелкнул замок, и в тамбур вышел еще один мужчина. Алексей уже видел его на перроне, в группе мусульман в белых одеждах. Он и сейчас был в свободном светлом балахоне, белых брюках такого же бесформенного вида. Ансамбль дополняли мягкие шлепанцы и белая тюбетейка.

Коротко стриженая черная бородка с едва заметной проседью, тонко очерченные брови, внимательные карие глаза. Он казался ухоженным и не бедным, хотя одежда выглядела очень просто, и никаких украшений, что так любят азиатские мужчины, только золотой перстень на пальце, и тот выглядел не слишком дорогим, скорее, памятным.

— Здравствуйте, уважаемый, — приветливо, но с большим достоинством поздоровался человек, чуть поклонившись.

Неожиданно для себя, Никифоров тоже наклонил голову, приветствуя вошедшего.

— Далеко ли держите путь? — учтиво осведомился мужчина.

— Домой, в Москву, — признался Алексей. — А вы?

— Я подальше, — улыбнулся тот, отчего от его темных глаз побежали многочисленные лучики морщинок. — Меня зовут Хазрат.

— Алексей, — представился Никифоров.

Внезапная догадка озарила Леху, хотя он не был специалистом по Азии, исламу.

— Вы ходжи! Едете в Мекку на хадж! Правильно?

Хазрат снова улыбнулся, на этот раз во весь рот, демонстрируя белоснежные зубы.

— Вы почти угадали, Алексей. Как это у вас говорят — попали в «девятку». Не удивляйтесь, ваша выправка и тельняшка подсказали мне род ваших занятий, — успокоил он ошарашенного Алексея. — Я с моими друзьями, действительно, направляюсь в Мекку. Но не на хадж — он совершается в другое время. Мы делаем малый хадж — умру.

— Почему умрете? — не понял Леха.

Хазрат развеселился уже всерьез.

— Умра — это название малого хаджа. Ее можно совершать в любое время. С настоящим хаджем у нас пока не получилось, но мы обязательно совершим его. В другой раз. И еще, Ходжи можно стать, только уже совершив хадж. Это что-то вроде титула или звания. Мы пока еще не заслужили его.

Алексей заметил, что Хазрат слегка раздувает ноздри, словно принюхиваясь к табачному дыму в тамбуре.

— Угощайтесь, — предложил он свои сигареты. — Крепкие, конечно, но слабых я просто не чувствую.

— Спасибо, Алексей, — отказался Хазрат. — Я не могу. Во время хаджа и умры нужно сохранять чистоту помыслов, полностью отказаться от всех вредных привычек и проводить время в молитвах. Хотя, — он усмехнулся, — должен признаться, что отказ от курения мне дается тяжелее всех остальных ограничений. Вот и сейчас, как наивный школяр вышел в тамбур, где курят другие люди. Как будто Аллах не увидит моей хитрости!

Никифоров смущенно убрал сигареты, и затушил окурок.

— Далеко вам ехать. Не проще было на самолете?

— В принципе, это не возбраняется, — пожал плечами Хазрат. — И денег у меня хватило бы и самому долететь, и товарищам билеты купить. У меня хороший бизнес. Но мне кажется, это как-то выхолащивает саму идею. Раньше Хадж совершался вообще пешком. Было время подумать о Всевышнем, о себе, о жизни. Мы решили, что поездом будет правильнее.

После войны Алексей с некоторым предубеждением, если не сказать с неприязнью, относился к азиатам и кавказцам. Но этот мужчина сразу понравился ему. Спокойная уверенность, достоинство, доброжелательность с которой он себя держал, невольно вызывали доверие и уважение…

… — О, это мы здорово зашли! Привет, девчонки!

Ольга с Натальей, ожидавшие возвращения Алексея, с недоумением посмотрели на вошедших в купе двух парней.

Вперед протиснулся молодой человек лет двадцати пяти с нагловатым взглядом водянистых глаз навыкате. На нем не было ни перстней, ни татуировок, ни других отличительных знаков криминального мира, но что-то неуловимое сразу же выдавало в нем уголовника.

Второй остался в дверях. Он был постарше. Крепкий, плечистый, его глубоко посаженые темные глаза смотрели с изучающим прищуром.

— Что вам надо? — неприветливо поинтересовалась Наташа.

— Общения и любви, — гоготнул уголовник.

Второй казался несколько недовольным происходящим.

— У нас билеты в это купе, — сухо бросил он.

Наталья скривилась. Новые соседи ей совсем не нравились.

— Что-то долго вы до своего вагона добирались, — хмыкнула Ольга.

— Я не вижу необходимости отчитываться, — поджал губы старший. — Но если вам так интересно, то мы были в вагоне-ресторане. Ответ устраивает?

Ольга только пожала плечами. Сейчас ей очень хотелось, чтобы Алексей поскорее вернулся.

— Девчонки вдвоем, похоже, едут! — осклабился первый. — Составим им компанию, Макар? А? У них тут и «конина» на столе уже. Все готово к нашему приходу.

— Подбери губу, Водяной, — проворчал Макар. — Мы здесь не для того, чтобы веселиться. Пойду, гляну, может, пустое купе найдется.

— Брось! И здесь отлично все сладится!

Но старший уже вышел из купе, щелкнув за собой дверью.

Водяной довольно потер ладони, масляно поблескивая глазками.

— Ну, не хочет — его проблемы. Плесните гостю, красавицы.

— Таких гостей — за нос и в музей, — отрезала Наталья.

— Борзеешь, телка, — ухмыльнулся парень. — А мне борзые даже нравятся.

— Мы не одни едем, — вставила слово Ольга. — Наш друг вышел покурить, сейчас вернется.

— Вот его и отправим в пустое купе, — хохотнул Водяной. — Я мужиков не люблю. Даже на зоне отказывался от петушатины.

Он развалился на полке, с вызовом разглядывая девушек, словно выбирая товар на базаре.

— Что ж ты так уставился, родимый? — с сарказмом спросила Наташа. — Глаза выпадут.

Ольга отвернулась к окну, чтобы не показать улыбку. Парень был лупоглазым, и такая шуточка была на самой грани прямого оскорбления.

— А это я тебя раздеваю мысленно, — парень растянул тонкие губы в глумливой улыбочке, придвигаясь поближе.

— Да? — отсела от него Наташа. — Когда разденешь до конца — поцелуй меня в задницу!

Ольга фыркнула от смеха, не удержавшись. А Водяной скрипнул зубами, угрожающе поднявшись с полки.

— Слышь ты, марамойка! Ты за базаром-то следи, я ведь цацкаться не буду. Не посмотрю, что баба…

— Ну, и что ты с ней сделаешь?

Парень резко обернулся на голос. Никифоров стоял в дверном проеме, уперев руки в косяки и наклонив вперед стриженую голову. Водяной в запале не успел оценить противника, и шагнул к нему с вызовом.

— Ты кто такой? Вали отсюда, пока я тебе пасть не порвал!

Леха хмыкнул, дивясь наглости «пациента». Выглядел тот совсем не атлетически, никаких признаков умелого рукопашника в нем не наблюдалось, а дворовую борзоту Леха никогда в расчет не брал. Ему эти фенечки были до одного известного места.

Через секунду Водяной остыл до той степени, чтобы адекватно воспринимать окружающее, и запал его быстро улетучился. Он оценил и крепкую фигуру противника, и снисходительную готовность в его глазах. А главное — степень этой готовности. Секунды ему хватило, чтобы распознать в Лехе мента. И не просто мента, а безжалостного бойца, давно хлебнувшего крови полной горстью. Но гонор не давал так просто затухнуть.

— Ты чего хотел, братан? — прищурился он, изображая самоуверенность. — Здесь все пучком, проходи себе своей дорогой.

— Твои братаны в овраге лошадь доедают, — твердо встретил его взгляд Никифоров. — Это мое купе. А ты кто такой? Почему не знаю?

— Я тоже здесь еду!

Леха пожал плечами.

— Ну, раз едешь, то брысь на верхнюю полку, и не отсвечивай, пока не вызовут. Доступно излагаю?

Водяной окрысился, не желая сдаваться просто так, но стычку прервало появление второго попутчика.

— Что за шум? — поинтересовался тот из-за плеча Алексея.

Леха напрягся. Двое противников — это уже серьезней. Тем более, что второй выглядел хоть и добродушней, но гораздо опасней этого лупоглазого.

— Спокойно, друг, спокойно! — показал свои руки Макар, заметив, как Леха принял боевую стойку вполоборота — не показную, заметную только опытному бойцу. — Я смотрю, друг мой тут скандалит. Не надо ссор, я нашел свободное купе. Никто никому мешать не будет. Лады?

Он дружелюбно улыбнулся, и Леха чуть расслабился.

— Никаких проблем. Забирай своего товарища. В целости и сохранности.

Водяной бочком протиснулся мимо Лехи, ошпарив напоследок злопамятным взглядом, на который, впрочем, Алексей не обратил ни малейшего внимания. Зато Макар, подгоняя, наградил приятеля крепким шлепком по спине.

Когда дверь за незваными гостями закрылась, Леха виновато развел руками.

— Ни на минуту симпатичных девушек нельзя оставить в одиночестве! Обязательно какая-нибудь плесень привяжется.

— Ничего себе — на минуточку, — надула губы Наталья. — Тебя почти полчаса не было.

— Да вот, как-то, — засмущался Алексей, украдкой взглянув на Ольгу. — Заболтался немного. С мужиком одним интересным познакомился. Хазратом зовут.

— Хазрат? — удивленно приподняла брови Наташа. — А я всю голову изломала — он это или не он!

— Ты его знаешь? — теперь удивился уже Алексей.

— Ну, знаю — это сильно сказано, — засмеялась девушка. — Скажем так — он не знает, что я его знаю.

— Тайны Мадридского двора какие-то, — пожала плечами Ольга. — Чего темнишь?

— Да не темню я, — обиделась Наташа. — Хазрата много кто знает. Оль, ты же местная, неужели ты сама его не знаешь?

— Хазрат…Хазрат, — задумалась Ольга. — Для наших краев имя редкое. Я только про одного слышала.

— Ну! — подбодрила ее подруга.

— Хазрат Энверов что ли? — недоверчиво протянула Ольга.

— Конечно! А кто же еще! — победно воскликнула Наташа. — Хазрат, он же Энвер, он же Хоза-Черный.

— Ты серьезно? — недоверчиво поглядела Ольга. — Чего бы ему здесь делать, в поезде?

— Вот и я сначала засомневалась. Но похож, во-первых. А, во-вторых, других Хазратов в нашем городе я не знаю.

— Так, девчонки, стоп! — поднял руки Алексей. — Вы меня совсем с панталыку сбиваете. Теперь я себя полным идиотом чувствую. Что это за Хазрат, которого вы обе знаете? Почему он не может быть здесь? Ну, сказал он мне, что мог бы купить билет и на самолет…

— Ха, билет! — засмеялась Наташа. — Да он может весь самолет выкупить, чтобы в Москву за пивом слетать!

— Рассказывай, не томи! — потребовал Леха. — А то этого лупоглазого обратно приведу.

— Ладно, — смилостивилась девушка. — Сейчас Хазрат Энверов — преуспевающий безнесмен. Магазины, автосервисы, автосалоны, бензозаправки… Он имеет долю в самых крупных и успешных предприятиях региона. Круче него только те, кто работает на международном уровне. Я имею в виду не просто торговлю с заграницей — этим и он занимается. А именно стратегические позиции — нефть, газ, цветные металлы и прочие богатства страны. Хазрат умный. Те, кто этим занимается, взлетают высоко, но летают недолго. Он в дела государства не лезет, и государство его не трогает. Но таким вот уважаемым членом общества, покровителем местной мусульманской общины, владельцем футбольного клуба и спонсором театра он был не всегда. В конце восьмидесятых — начале девяностых именем Хозы-Черного детишек пугали. Это был самый отчаянный бандит во всей области. Бандит вне конкуренции. Он всегда был на шаг-другой впереди своих «коллег». Когда те играли с милицией в прятки — он уже платил прокурорским, чтобы его не тревожили. Когда до этого дошли остальные — он завел дружбу с начальником управления ФСБ. Теперь, правда, бывшим. Он первым перестал трясти ларечников, и начал строить производство. Сначала цех по розливу дерьмового лимонада, а потом завод по производству комплектующих для АВТОВАЗа. Уже в девяносто четвертом он купил газету, пробил канал на телевидении. В общем, вышел из сумрака, как сейчас говорят. Вот такой вот дядечка едет с нами в одном вагоне.

Никифоров с интересом посмотрел на Наташу, слегка прищурившись.

— Ой, девочка, как-то странно и складно ты все это рассказала. Сдается мне, старому менту, что ты не так проста, как хотела бы казаться!

Наталья поперхнулась, уставившись на него круглыми глазами. А потом сердито надула губы.

— Вот, блин, всегда я теряю бдительность! Знаю ведь, что ментов бывших не бывает, а все равно попадаюсь. Ну да, я журналистка, в областной газете работаю. Просто не люблю этим хвастаться.

— Да уж, действительно, хвастаться нечем, — негромко заметила Ольга, глядя на все тот же не меняющийся пейзаж за окном.

Наташа с недоумением посмотрела на нее, перевела взгляд на Алексея, который старательно разглядывал пальцы на руках.

— Я все понимаю, — тихо сказала она. — Вам, видимо, мои коллеги много крови попортили. Но я то вам ничего не сделала. Я знаю учительницу младших классов, которая порола девочек на глазах мальчишек. Знаю милиционеров, которые шарили в карманах трупов, когда выезжали на убийство или ДТП. Но я ведь не сравнивала вас с ними. Не стоит по нескольким уродам делать выводы обо всех людях.

Она расстроено замолчала, разглядывая коньяк на донышке стакана.

— Трудно воевать со всем миром, — вспомнил, вдруг, Алексей слова майора-архангелогородца.

— Что? — не поняла Наташа.

— Да так, ничего, — вздохнул он с примирительной улыбкой. — Ты извини нас. Просто, действительно, здорово нам досталось от вашего брата. Про тот последний бой сибирского ОМОНа столько написано! И почти ни слова правды.