Проклятие украшений Лозань 2: Алиса

Дмитрий Георгиевич Боррони, 2017

Эта история о человеческом страхе, о человеческой похоти и человеческих желаниях. Наши желания многообразны. Им нет конца. Одни хотят от жизни одного, другие – совершено иного. Но все же одна цель нас объединяет. Мы хотим власти. Власти над всеми, в зависимости кто ты таков в этом обществе, и мы хотим больше с каждым разом. Эту власть нам дает одна из сил. Здесь она представлена как сила проклятых украшений Лозань. У каждого они разные, эти желания. Здесь их исполняет конкретный персонаж. Этот персонаж выбирает самого алчного человека и дает ему все. Но за все надо платить. Об этом Вы узнаете, прочитав эту книгу. Содержит нецензурную брань.

Глава 10

Вечерело, на улице, последний лучи солнце озаряли вечерней ракурс Москвы. Красиво и безмятежно, спокойно и умиротворенно было на улице. Роберт и Зинаида сидели на кровати. Они чувствовали, что, что-то происходит, что-то непонятное, что-то неестественное. Что-то, что никто не мог понять. Какое-то чувство безысходности овладело ими. Они сидели на кровати, и им хотелось уйти из этой квартиры, уйти куда подальше, прочь отсюда. Они хотели гулять по Москве, но это было невозможно. На улице еще были слышны раскаты грома, и дождь все еще накрапывал. На улице лужи. Людей на улице не было. После дождя они усидели дома, и, наверное, пили горячий чай. Короче все было так, как и должно было быть на самом деле и никак не иначе.

Зинаида сказала.

— Мне страшно.

Да, ей было жутко и неприятно. У нее на душе скреблись кошки, что-то предчувствовала она, что-то неизбежное, что-то неестественное. Что-то, что ее страшило, и не отпускало от нее самой.

Роберту тоже было не по себе. Он видел сегодня в этой женщине совсем иного человека. Жестокую женщину, девочку как ему казалось.

— Мне страшно тоже. — признался он. — страшно за то, что я не могу защитить тебя. Защитить оттого чудовище, что в тебе живет. Чудовище, которое ты никогда не увидишь и которым не можешь управлять.

— Ты о чем?

Зинаида не понимала, о чем это толкует ей Роберт. Она считала, что она ничему не подвержена. Все прошло стороной. Все горести и несчастья, все те страдание, которые были с ней когда-то.

— Ты помнишь, что с тобой только что было, почему ты оказалась на кровати, и я лежал рядом с тобой?

Зинаида задумалась. Она действительно не знала, почему именно так произошло. Почему она очутилось на кровати, и Роберт лежал с ней.

Зинаида сказала.

— Знаешь, мне кажется, что я могу предположить, что со мной было.

— Что же?

Зинаида задумалась. Она сама не знала, что сказать. Ей и не было ничего что можно было сказать. Она не знала вообще, что можно было сказать по этому поводу. Она была сама не своя.

— Не знаю. — призналась она. — я не знаю, что можно сказать.

— И я тоже. — признался Роберт. — я не знаю, как тебе помочь, пока ты мне ничего не расскажешь. Расскажи мне все. И может я если смогу тебе помогу.

Зинаида тяжело вздохнула.

— Не поможешь. — сказала она. — мне нельзя помочь, я уже покойник.

— С чего ты это взяла?

— Просто знаю. — ответила женщина. — просто знаю. Она подошла к окну, повернулась к Роберту. — знаешь, все чего я в этой жизни добилась, все это благодаря лишь одному.

— Чему же?

Зинаида закурила сигарету. Тяжело вздохнула, сказала.

— Разве это уж так важно?

Роберт посмотрел на нее, и тяжело вздохнул. Он что-то увидел в ее глазах, что-то, что было невозможно уловить. Он понимал, что она хочет об этом больше не говорить, она хотела забыть все это, и он это понимал. Он ответил.

— Может ты и права, это мне знать необязательно, но всю свою жизнь ходить с этим, тоже малоприятного.

Она сделала затяжку.

— Ты прав Роберт. Держать это в себе мало приятно.

— Может об этом поговоришь?

— С кем? Вот ты скажи мне, с кем об этом поговорить? Никто не поверит всему сказанному.

Роберт предположил.

— А если поверят? Что тогда?

Зинаида снова сделала затяжку.

— Это вряд ли? — сказала она с горечью. — во все это поверить невозможно по той простой причине, что это просто безумие!?

Роберт спросил.

— Ты считаешь себя безумной?

— А как сам думаешь?

Роберт внимательно посмотрел на нее. Он все это время анализировал ее, старался понять, одержима она своей одержимостью, одержимостью видеть в себе другую женщину или даже девочку, девочку вот из этой картины, висевшей на стене в ее комнате. Он сказал.

— Я не знаю.

— К сожалению, и я вот не знаю. — тяжело вздохнула она. — не знаю, потому что не хочу знать или боюсь то, что я узнаю.

Затаив дыхание Роберт осторожно спросил.

— Что ты боишься, что ты узнаешь?

Она, сделав еще одну затяжку, потушила сигарету.

— Я боюсь, что я это совсем ни я, а кто-то другой. Кто-то, кто сидит в этом теле и дает приказы. Кто-то, кто знает меня лучше, чем я сама.

Эти слова веяли страхом. Роберт хотел что-то сказать, но он не мог ничего сказать. Не мог ни, потому что не хотел что-то сказать, а потому что боялся что-то сказать. Он видел в этой женщине двух людей, взрослую Зинаиду, и маленькую девочку Алису. Кто над кем здесь брал верх? Этого он, конечно, не знал. Он встал с кровати, подошел к ней, поцеловал. Он хотел запомнить ее поцелуй. Он видел перед собой женщину, женщину которой нужна помощь, и непросто нужна, она ей необходима.

Женщина спросила.

— Я тебе нравлюсь?

— Да. — ответил тот. — нравишься.

— Нравлюсь такая какая я есть?

— Да.

Женщина поцеловала его в ответ.

— Знаешь, никто еще не… — тут в нее будто что-то вселилась. Она стала жестокой, казалось будто в нее вселился дьявол. Ее глаза загорелись, и в них снова был виден тот жестокий и коварно зловещий взгляд, который он видел в глазах Алисы, Алисы с картины на стене. Она оттолкнула его от себя, и тот пролетев всю комнату, упал на кровать. Женщина подошла к нему, и сняв с себя одежду, набросилась на него как нападает львица на свою добычу. Мужчина не на шутку испугался. Он видел в этой женщине безумство, безумство, сопровождающее стремлением взять над ним верх, завладеть им и насладиться им. Она раздела его, и возбудив его фамос, вошла в него. — скажи? — оскалив свои зубы спросила она. — я лучше этой суки? Что ты в ней нашел?

Не зная, что ответить, он сказал первое что пришло ему на ум.

— Она не жестока как ты, Алиса?

Женщина зловещи улыбнулась.

— Нет, я не жестока. Я справедлива. За то, что она сделала надо платить. — она поцеловала Наира. — знаешь, я всегда мечтала, чтобы меня трахнул взрослый мужик, ни мальчик, а настоящий мужик.

От этих слов он пришел в ужас. Он никогда не мог предположить, что будет заниматься сексом с невесть с кем, а тем более так.

— Сколько же тебе лет?

Она снова поцеловала его.

— Много. — ответила она. — эта я на этой картине выгляжу как девочка, на самом деле мне достаточно много лет. Я старше чем можно себе представить. И поверь Наир, лучше не знать сколько мне лет.

Наир задумался. Он не знал, что вообще можно было ответить, да нужно ли это было? Сейчас он наслаждался тем, что Алиса в теле этой женщине ему дала. Он, как это было не жестока по отношению к Зинаиде, был удовлетворен сексуальными фантазиями Алисы. Он забыл о ней, забыл о Зинаиде, он хотел только ее, только эту плоть, плоть в которой находилась Алиса.

Закончив половой акт, оба были довольны тем, что с ними сейчас произошло. Они были удовлетворены друг-другом. Алиса спросила.

— Ну как, я тебе нравлюсь?

Наир посмотрел на нее. Она смотрела на него ласковым взглядом. Она казалась сама душа. Простая любящая женщина, что еще надо?

— Да. — сказал он. — нравишься?

— А она?

— Тоже.

— И? Кто из нас больше тебе нравиться? Я или она?

Наир задумался. Он не знал, что сказать. Ему нравились обе женщины, пусть даже у одной из них было раздвоение личности. Но он никого из них не любил. Эта была только его работой, работой Ромашова Дмитрия Георгиевича и ничего больше.

— Сказать правду.

— Да.

— Вы мне обе нравитесь по-своему, но люблю я другого человека.

— Понимаю. — ответила женщина. — я, конечно, не могу не спросить, кто именно из нас двоих тебе нравятся больше другой?

Наир задумался, он не хотел ошибиться. Он знал, что сейчас, пока Алиса в теле Зинаиды, то от нее можно ждать все что угодно, и даже большего.

— Ты. — ответил Наир. — Ты мне нравишься больше, чем она.

Алиса пристально посмотрела на него, и оценив его фразу, поняла, что он лжет. Лжет, потому что ни хотел получить от нее. Но это ему не помогло. Она льстива улыбнулась.

— Лжец, ах какой ты лжец. Конечно, эта сволочь нравится тебе больше, чем я? Но я не понимаю почему? Ведь она эта я?

Наир жалостно посмотрел на нее.

— Она мягче, и не так жестока, как ты.

Лучше б Наир этого не говорил. Алиса залепила ему оплеуху, глаза ее стали безжалостными, в них он видел ненависть и злость. Она на него кричала, кричала так громко, что от одного ее крика можно было сойти с ума.

— Эта я-то жестокая? Ты не видел, что вообще такое жестокость. Я не жестокая, вот Зинаида, эта сволочь, вот она жестокая, а я нет, я мягкая. И скажи, что это ни так?

Испугавшись что сейчас Алиса просто убьет его, или вытрясет всю душу, он поспешил сказать, что эта она мягкосердечная.

Она продолжала кричать.

— Лжешь сволочь! Ты лжешь! Ты хочешь уверить меня что это я мягче, чтобы я успокоилась? Нет, этот номер у тебя не пройдет, ты выбрал ее, не меня. Почему?

Наир понимал, что он вынужден будет ответить на поставленный ему вопрос. Он страшился, а сейчас боялся эту женщину. Когда он получил задание, он и никто не знал, что произойдёт на самом деле. И теперь Наир сомневался, кто убил Галину? Зинаида или Алиса в ее теле? На свой страх и риск он спросил:

— Алиса, эта ты убила Галину?

Та рассмеялась ему прямо в лицо. Она почувствовала, что, что-то меняется в ней, что-то покидает ее и какая-то сила вопреки ее воле входит в это тело. Она простонала.

— Зинаида.

Это слово она произнесла словно провыла. Провыла так, словно волк выл на луну. Затем ее тело извилось, словно змея, и затем по всему телу прошла судорога. Вот, и она, Зинаида. Она лежала на кровати. В голове у нее был беспорядок, она открыла глаза, увидела Роберта, лежащего с ней на кровати, затем она посмотрела на себя, и увидев себя абсолютно нагой, спросила:

— Что произошло? — она привстала и сев на кровати в полу лежачем положении поинтересовалась. — мы что занимались сексом? — она взялась за болевшею голову своими руками. — как болит голова, раскалывается на две части. — она посмотрела на Роберта. — мы что, занимались сексом?..

Роберт внимательно смотрел на нее, он пытался понять, что происходит с ее психикой, способна она понять, то, что с ней только что произошло? Способна она рационально мыслить и отдавать себе отчет за то, что происходит с ней в реальности и в ее другом сознании реального для нее или для кого-то другого ее личной реальности. Да и вообще, что вообще происходит с ней, когда она становится Алисой? Другим лицом в этом теле. Что это? ШИЗОФРИНИЯ? Может это лишь ее второе я? Я от которого она не может избавиться? Но тогда возникает вопрос, кто ей мешает избавиться оттого, кто ей повелевает? В чем причина такого раздвоение личности? В чем ее первопричина?

Зинаида продолжала спрашивать.

–…или ты меня изнасиловал? — она пристально посмотрела Роберту в глаза, и ему стало жутко от ее взгляда. В нем было видно смятение, непонимание, и вопрос. Вопрос, на который он должен был ответить. Она просто требовала ответа на этот вопрос.

— Нет, я тебя не насиловал. Ты сама занялась со мной сексом. Разве ты этого не помнишь?

Зинаида пыталась вспомнить то, что произошло сейчас с ней. Она задавала себе один и тот же вопрос; — почему я ничего не помню, что со мной? Я что сошла с ума? — эти вопросы мучили ее и, она не могла найти на них ответа. Она просто не могла сопоставить все факты. Она просто их не помнила.

— Нет. — ответила она, держась за голову, которая у нее раскалывалась на две части. — я ничего не помню…

И верно, она не могла ничего вспомнить, ведь ее не было в том теле, где находилась Алиса. Они были друг друга замещающие личности. Кто же была истинной этого душевного состояние? Зинаида или ее вторая реальность Алиса?

Роберт смотрел на нее и ему стало жаль ее. Она была человеком запутавшемся в себе как в личности. Кто она была на самом деле? Этого он не знал.

Конец ознакомительного фрагмента.