Самый большой секрет

Дмитрий Владимирович Сериков (2024)

Бессмертие. Существует ли бессмертие? И если да, то кто решает кому оно доступно. На что готов пойти человек, чтобы обрести его. И принесёт ли бессмертие счастье или станет проклятием.

Часть 2. Все продолжается

Глава 1. Ранее. Константин

Пепельница разлетелась на части, осыпав Константина конфетти из фарфоровых осколков. Костя выпрямился и посмотрел на вмятину в покрывавшей стену штукатурке, оставленную кладбищем для окурков. Не успей он пригнуться, траектория полета пепельницы точь в точь совпала бы с его головой и вмятина вместо стены образовалась бы в черепе Кости.

— Зачем вы так? — немного обиженно и чуть-чуть осуждающе спросил Константин.

— Потому что ты тупой, — заорал высокий брюнет лет сорока пяти с морщинистым лицом и уставшими глазами, угрожающе нависавший над своим рабочим столом.

Костя вздохнул. Не такого он ждал от службы оперуполномоченным в центральном отделении города. Пять лет он полировал асфальт в обычном патруле, прежде чем Иван Сергеевич Денисов заметил его и перетащил к себе. Молодой и перспективный, любил повторять Денисов. Умный, смекалистый, не трус. За такими будущее полиции. А теперь молодой и перспективный оказывается тупым и в его голову летит пепельница.

— Сколько можно тебе повторять? — Денисов злился все больше. — Забудь ты эту историю. Как страшный сон.

— Но как же, — растерянно проговорил Костя. — Совершено преступление.

— Знаете о чем я сейчас больше всего жалею, лейтенант Ковальчук?

— О чем, товарищ майор?

— О том, что у меня под рукой нет второй пепельницы. Еще раз говорю, забудь!

— Не могу. Я давал клятву.

— Чего ты давал? — Денисов казалось сейчас лопнет от возмущения. — Ты хоть понимаешь, что это за люди, которым ты хочешь дорогу перейти. Какие ксивы у них в карманах? И на что они способны?

— Какая разница? Перед законом все равны.

— Ага. Но некоторые ровнее. Тебя про особые удостоверения инструктировали, когда ты служить начинал?

— Естественно.

— Что говорили?

— Я должен поступать в подчинение и полное распоряжение предъявителю удостоверения серии…

— Стоп, — Денисов опасливо огляделся, словно произнесение серии способно было обрушить стены. — Что еще?

— Оказывать всяческое содействие по любому вопросу, не ставя под сомнение его приказы.

— Не ставя под сомнение и по любому вопросу. Что непонятно, лейтенант?

— Но меня не инструктировали, что я сквозь пальцы должен смотреть, когда совершается хладнокровное убийство.

Иван Сергеевич тяжело вздохнул и осел в кресло за своим столом. Он зажмурил глаза и что-то пробубнил себе под нос. Некоторое время сидел неподвижно, а затем, словно решившись на что-то, раскрыл веки и подался вперед.

— Короче так. Ты мне нравишься, Костя. Искренне говорю. Не испорченный ты еще. Поэтому не приказываю, а прошу. Забудь. Ты ничего не добьешься. А только приключений на свою жопу найдешь. Уже звонили сверху, просили тебя успокоить. Думал твои расспросы и сование носа туда куда собака свой хер не совала останутся без внимания? Нет, мой дорогой, — майор сделал паузу, а после продолжил почти шепотом: — Да ты пойми. Мне эти хлыщи самому не по нраву. Уж больно задаются. И прижать им хвост было бы замечательно. Но это нереально. Не в нашем с тобой мире.

— А если я откажусь? — с вызовом спросил Костя. — Откажусь забывать.

— Вот упрямый. В порошок тебя сотрут, дурака. Вот чем закончится твоя принципиальность. И никто не будет задавать вопросов о твоей кончине. А если найдется еще какой-нибудь полоумный лейтенант Ковальчук, решивший повоевать с ветряными мельницами, то он отправится следом за тобой в уютную ямку два на два. И не думай, что я тебя пугаю. Я для тебя только хорошего хочу. На улицах достаточно подонков. Вот и лови их. Тем более у тебя это неплохо получается. И если я еще раз услышу от тебя сам знаешь о чем, вылетишь обратно в ППС. Потом не обижайся. Усек?

— Так точно! Разрешите идти, товарищ майор?

— Свободны, лейтенант Ковальчук.

Константин развернулся и вышел из кабинета. Очень захотелось выпить. Выпить и все осмыслить. Состоявшийся разговор и дальнейшие действия.

До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, но Костя решил сделать то, чего ранее никогда себе не позволял. Смыться из отдела пораньше.

В магазине возле дома пожилая невысокая продавщица продала Косте бутылку водки, наградив молодого человека неодобрительным взглядом.

— Без закуски что ль? — спросила она и не дождавшись ответа, просипела: — Молодежжжжььь!

…Уже у себя на кухне, приканчивая поллитру, лейтенант Ковальчук принял решение, которое впоследствии перевернет всю его жизнь.

Костя долил в стопку остатки прозрачной жидкости, залпом выпил и зло прорычал в пустоту:

— А не пойти бы вам в задницу, майор Денисов.

Глава 2. Машенька

Совещание шло уже пятнадцать минут. Машенька периодически опасливо поглядывала на дверь кабинета, одновременно набирая смс своему новому неофициальному работодателю. Она перечислила всех кто находился в кабинете. Дала краткую характеристику — более эмоциональную нежели информативную — на Сергеева и Ершова. Про Семенова Стас и так наверняка все знал. Выразила сожаление, что не знает темы совещания, нажала кнопку «отправить» и кинула телефон на стол. Откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Самое подходящее время пожалеть себя.

Почему же ей так не везет? Почему ей приходится работать на этого старого карлика Семенова? Который заводя новых друзей, перестает ценить старых. То ли дело Максим Константинович. Когда он сегодня вошел в приемную, лучезарно улыбнулся и протянул Машеньке коробку дорогих конфет, девушка буквально растаяла."Я знаю, — сказал он, — что женщины постоянно сидят на диетах и пытаются ограничить себя в сладком, но ваша великолепная форма, Машенька, позволяет себя побаловать."Короткий спазм и ощущение разливающегося внизу живота тепла отразились нервным смешком и проступившим румянцем на лице секретарши.

Похоже они там надолго. Закрывая дверь, босс строго-настрого наказал их не беспокоить."Даже если президент приедет, — добавил Евгений Семенович, — пусть ждет. Ты ему конституцию скачай. Пусть поизучает."Остряк, блин.

А этот Ершов? Машеньку передернуло от неприязни. Как же она его ненавидит. Опять приперся в дешевом пиджаке, с высокомерным взглядом и непомерным самомнением. Зараза. Вот бы Стас под него копал. Хотя вряд ли. Кто такой этот Ершов? Вошь!

Зазвенел мобильник.

— Але, — лениво произнесла Маша, приложив к уху мобильник. — Кто это?

— Очаровательный незнакомец, — раздался голос Стаса.

— Какого хера ты мне звонишь, — зло прошипела девушка. — Я на работе.

— Ты молодец, милая, — Стас почти пропел последнее слово. — Редко сейчас у молодежи встретишь такую ответственность и трудолюбие. Твое смс согрело мне душу. Я понял, что могу всецело тебе доверять.

— Я отключаюсь.

— Не вздумай. Хочешь рассердить волшебника и навлечь на свою голову ужасные проклятия?

— Послушай, я делаю все о чем мы договаривались. Какого тебе еще надо?

— Поздравляю. Ты прошла испытание и проходишь во второй тур нашего магического шоу.

— Что ты несешь?

— Чаще всего доброту и свет истины, но сейчас у меня для тебя есть очень выгодное предложение.

— Подождать вечера предложение не может?

— Уж извини, милая. Не уверен, что тебе знакомо это слово, но у меня цейтнот.

Машенька на несколько секунд задумалась, но отнюдь не над значением слова, бросила взгляд на дверь кабинета и прошептала:

— Говори.

— Умничка! Ты просто ангел, ворвавшийся в мою скучную жизнь.

— Я еще ни на что не соглашалась.

— Расскажи мне про этого Ершова.

— Чего про него рассказывать? Мразь и нищеброд.

— Ты ему нравишься?

— Он меня ненавидит. Как и я его.

— Спрошу по другому. Он бы тебя трахнул?

— Послушай, — сказала Маша, смешав во фразе вызов и гордость, — нет такого мужика, который не хотел бы меня. А этот пидор и взбеленился, что я его отшила при первой встрече. А к чему ты ведешь?

— Веду я к тому, чтобы на свете осталось меньше одним несчастным, не вкусившим твою сладкую плоть.

— Чего, — не поняла девушка, но буквально в следующее мгновение до нее дошло и она выкрикнула: — С ума сошел?

Тут же ожил селектор и возмущенным голосом Семенова проговорил:

— Мария, тебя там насилуют?

— Нннет, — пролепетала девушка, указательным пальцем свободной от телефона руки нажав кнопку связи.

— Тогда что ты орешь как потерпевшая. Максим Константинович поседел еще больше, — раздался дальний смешок Сергеева.

— Извините, Евгений Семенович.

— Что происходит? Кто там у тебя куда-то ушел?

— Да это так, личное. Не беспокойтесь. Кофе не желаете?

— Нет. Давай потише.

— Хорошо, хорошо. Еще раз извините.

Машенька убрала палец с кнопки, отключая связь с кабинетом.

— Ты там это, — прохихикал Стас. — Не мешай совещанию.

— Я не буду спать с этим уродом, — Машенька снова перешла на шепот.

— Будешь, милая.

— Не в этой реальности.

— В той реальности, где ты выполняешь мои просьбы, шуршат зеленые банкноты и идет беззаботная шикарная жизнь с массажем и шоколадным обертыванием. А в другой реальности, где ты выкаблучиваешься, тебя ожидают серые будни районных больниц и долгожданный писк телефона о зачислении на твою социальную банковскую карточку пособия по инвалидности. Выбирай.

Маша заскрежетала зубами.

— Ты должна не только переспать с ним, милая. Твоя задача гораздо более сложная и творческая. Ты должна влюбить его в себя. Сделать из него глину и лепить то, что нам понадобится.

— Хорошо, — Маша сдалась. — Сколько?

— О сумме не переживай. По заслугам и оплата. Ты же знаешь, я не жадный. А чтобы тебе полегче было в моральном плане, я тебе раскрою часть своей миссии. Для чего тебе придется ложиться под этого никчемного журналистика.

— Ну и?

— Ты же ненавидишь его.

— Еще как!

— Так вот, милая. С твоей помощью я хочу раздавить эту гниду так, чтобы даже вони в воздухе не осталось.

Стас отключился. Машенька встала из-за стола, подошла к кулеру, чтобы промочить пересохшее во время разговора горло. Пока в пластиковый стаканчик струилась вода, с ее лица не сходила довольная улыбка.

Глава 3. Ранее. Константин

Нет, ну это надо? Просто невозможно быть таким мудаком. Вроде и упрашиваешь и объясняешь. Все по барабану. Вломить бы ему хороших. Да как вломишь сыночку начальника. А этот гад своим положением по максимуму пользуется. То опоздает, то положения устава нарушит, то напьется.

Костя со злостью сплюнул. Послал бог напарничка. Каждый раз выезжая с ним на смену, Константин ждал подвоха. И как правило чутье его не подводило. А самое противное, что сделать ничего было нельзя. Пожалуешься — сочтут стукачом да и не приведет это к каким либо изменениям. А так их экипаж третий месяц лучший по эффективности. Ага. По эффективности отлынивания от службы.

Костю очень напрягала эта ситуация. Он был из той редкой породы полицейских, которых в органы привела мечта сделать мир лучше и детские впечатления от книг про известных сыщиков, а не жажда наживы или власть, прилагаемая к мундиру.

Костя оглянулся на машину где мирно посапывал поддатый напарник. Близилась полночь. На улице становилось зябко, но лезть в патрульный автомобиль дышать перегаром редко выпивающему младшему лейтенанту Ковальчуку не хотелось. Поэтому он решил немного прогуляться. Проверил рацию, оружие и медленно поплелся по тротуару.

Было тихо. Вечер буднего дня редко когда отличается безудержным весельем и массовыми беспорядками. Редкие прохожие проносились мимо, посматривая на часы или экраны смартфонов, стараясь успеть нырнуть в двери метрополитена до его закрытия. На неторопливо бредущего вооруженного человека в форме никто не обращал внимания. В последнее время для города это стало нормой. По степени заинтересованности граждан патрульный полицейский находился где-то между урной и блеклым рекламным плакатом.

Какой-то особо спешащий паренек лет восемнадцати, выворачивая из-за угла дома чуть не снес Костю с ног. Пробурчал что-то похожее на извинение и даже не взглянув объекту столкновения в лицо растворился в воздухе. Костя покачал головой и двинулся дальше.

Он уже довольно далеко отошел от маршрута, ведущего к подземке. Вокруг никого. Зря он, наверное, затеял эту прогулку. Напарник может проснуться и с хмельной головы панику поднять. Да, пора возвращаться. Видать гиганты преступного мира проигнорировали этот вечер и перенесли претворение своих дьявольских планов на более поздний срок.

Патрульный уже собирался в обратный путь как заметил в тени одного из зданий метрах в пятидесяти два силуэта. Мужской и женский. Они стояли у небольшой машины, выбрасывающей из выхлопной трубы струю дыма в сизый воздух. Силуэты обнялись. Счастливые, подумал Костя, немного им завидуя.

Женский силуэт отделяется и открывает дверцу машины.

— Я люблю тебя, — доносится до Кости мужской голос и следом раздается выстрел.

Этот оглушительный хлопок парализует Костю. Несколько секунд он не может двинуться с места и только наблюдает, как женский силуэт валится на мостовую, а мужской склоняется над телом, практически сразу распрямляется и пытается уйти.

— Стоять, — истошно орет пришедший в себя Костя и кидается наперерез силуэту, на ходу передергивая затвор. — Стоять!!!

Силуэт останавливается.

— Лечь, лечь, — надрывает свои голосовые связки Костя.

Силуэт не думает сопротивляться и спокойно опускается на асфальт вниз лицом, сцепляя руки на затылке.

Сбивший дыхание бегом и криком полицейский наклоняется, хлопает по бокам и спине мужчину, в которого с помощью уличного фонаря преобразовался силуэт, и выдергивает из-за пояса его брюк пистолет. Подскакивает к женщине, проверяет пульс. Мертва. Засосывает орудие убийства под бронежилет. Еще теплый ствол приятно согревает живот. Снимает с пояса рацию, докладывает в отдел. Скоро должны подъехать скорая, наряд на подстраховку и опера.

— За что ты ее? — Костя сильно, в нарушение всех инструкций, пинает убийцу в бок.

Тот кряхтит от боли, но не произносит ни слова.

Константин пытается по только им известному каналу вызвать напарника, но бестолку. Задержанный слегка шевелится, за что получает новый пинок.

— Только дернись, сука, только дернись, — зло цедит сквозь зубы полицейский.

Свет фар приближающейся машины режет глаза ксеноном. Это не машина из отдела. Черная «ауди» останавливается недалеко от Ковальчука. Дверца распахивается и из-за руля вылезает высокий незнакомец в надвинутой на глаза бейсболке. В одной руке он держит сигарету, в другой раскрытое удостоверение. Он протягивает его Косте.

— Здесь место преступления, гражданин, — предупреждает Костя. — Прошу вас покинуть его. Если конечно не желаете быть понятым.

— Понятым? — курильщик весело смеется. — Нет, понятым не хочу. Ты ксиву смотри.

Костя, не сводя дула автомата с задержанного, приближается к незнакомцу. Удостоверение на имя… О, Боже! То самое удостоверение!

— Можете быть свободны.

— Но как же… здесь же… — растерянно бормочет Костя.

— Ксиву видели?

— Д-да, но…

— Это дело-наша юрисдикция, — курильщик наклоняется и помогает убийце подняться на ноги.

Тот поднимается, недобрым взглядом окидывает человека из-за которого пришлось испачкать одежду и исчезает на заднем сиденьи"ауди".

— Но я вызвал…

— Никто не приедет, младший лейтенант Ковальчук.

— От…откуда, — Костя удивленно таращится на незнакомца.

— Возвращайтесь к службе. Вы хорошо поработали, — сигарета прочерчивает от пальцев курильщика светящуюся траекторию, обрывающуюся в темноте.

— А труп. Он… она…

— Обо всем позаботятся. Идите. И еще. Рапорт не нужен.

— А?..

— Не нужен. Понятно, младший лейтенант?

— Так точно.

— Свободен.

Полицейский перекидывает через шею ремень автомата.

Он удаляется, периодически кидая взгляды через плечо. Курильщик смотрит ему вслед. В его руке мелькает огонек новой сигареты.

Костя прибавляет шаг, сворачивает за дом и только здесь извлекает из под бронежилета конфискованный пистолет. Так, быстро. Пока не спохватились. Костя шарит по карманам. Вот оно. Он достает из нарукавного кармана небольшой моток канцелярского скотча, который он держит на всякий случай, отрывает кусочек и прикладывает к рукоятке. Аккуратно разглаживает, ждет несколько секунд, затем отлепляет, складывает и аккуратно убирает обратно в карман.

Возвращается к «ауди», стучится в стекло. Оно опускается и Костя протягивает курильщику пистолет.

— Забыл.

— Молодец, — курильщик забирает ствол и поднимает стекло.

Младший лейтенант Ковальчук уходит, но ощущение того, что он сделал этой ночью что-то неправильно, теперь не оставит его никогда.

Глава 4. Роберт

Через полчаса пустой зал заседаний должен был заполниться в большинстве своем бесполезными людьми, почему то именуемыми агентами, а пока Роберт Феликсович Гонза восседал на своем месте в одиночестве. Потрепанный внешний вид и изможденное лицо говорили о беспокойной бессонной ночи, наполненной размышлениями, анализом и телефонными разговорами. Стас, Максим, его тезка Сергеев. По разочку сподобились позвонить и еще несколько агентов. Кирилл как всегда создавал только видимость работы. То-то проверил, тех расспросил. Результаты? К сожалению, нет. Но он продолжит искать. Настя больше волновалась за Зою. Не появлялась, не звонила? Держите меня в курсе. Только Олег разыскал какого-то старого приятеля Ершова. Установил за ним слежку. Надеюсь что-то выясню. Перезвоню. Слежку? Как же. Наверняка слежка связана с какой-нибудь бабой. Зачем они ему нужны? Он же…

Выгнать бы этих всех дармоедов. Пусть чистильщиками побегают. А Дениса вон на их место. Кстати, что-то Стас с Денисом темнит. Надо поподробнее разузнать. Ладно, не главная проблема.

Главная проблема была в том, что ему предстояло объявить на Совете. И как это воспримут подчиненные, если он сам с трудом воспринял этот факт.

Вечером, после ухода Макса и Стаса, Роберт набрал нелюбимый телефонный номер.

— Слушаю, Роберт, — раздался мальчишеский голос.

Роберт в подробностях доложил о страшной посылке.

— Беда не приходит одна, — на удивление спокойно отреагировал Сам.

— Но как это возможно? — прохрипел Роберт в трубку.

— Первую часть уравнения ты знаешь, решение тебе вчера прислали. Так что найти неизвестную часть — дело логики. Ты же не глупый мужик, Роберт. С этим разберемся потом.

Роберт едва сдержался, чтобы не возразить Самому.

— Послушай, — суровый детский голос заставил Гонзу напрячься.

— Да.

— Я принял важное решение.

Гонза сглотнул. Только не это, подумал он.

— Ты догадываешься о чем я.

— Кажется, да. Но это не выход, — возражения все-таки прорвались.

— А что же выход? Поделись со мной, Роберт Феликсович. Видать мою тупую маленькую голову не посетило озарение, а отправилось прямиком в твою огромную башку, — в голосе Самого злость обволакивала желчь. — Твои агенты весь день занимались херней. А под конец двоих еще и убили. Убили, Роберт. Подготовленных бессмертных, в рот их, агентов.

— Но…

— Заткнись. Завтра утром на Совете ты объявишь о принципиальном решении по принятию новых членов. Троих, насколько я знаю.

— Да, Семенов и Ершов вошли в контакт с Сергеевым.

— Вот.

— Люди возмутятся. Обряд…

— Кто возмутится? Амебы твои? Да и не тебе про обряд судить. Не так ли, Роберт.

Удар ниже пояса, но справедливый.

— Людей ты успокоишь. Нагони туману, наври, просто скажи, что это мой приказ. Справишься. Я не предлагаю сдаться, Роберт. Примем их, ослабим бдительность. Ты же понимаешь, что даже после вакцины в любой момент можно…

— Похоже теперь еще кто-то понимает, — сказал Роберт. — Тот кому бы не следовало.

— Ну вот видишь, уравнение решил. И остальное тебе по плечу. Ни в коем случае нельзя допустить утечки. Она будет иметь страшные последствия.

— Хорошо, — смирился Гонза.

— Молодец. Так, про посылку. Кто там говоришь был с тобой?

— Стас и Максим.

— Уверен, что они не проболтаются?

— Уверен. Только на них и надеюсь во всей этой катавасии.

— На себя должен надеяться. Все, до связи.

Сам прервал телефонную связь. Несколько секунд он подумал, затем громко хлопнул в ладоши. Почти мгновенно дверь открылась и вошел человек в камуфляжном костюме.

— Агенты Максим и Стас.

— Так, — кивнул"камуфляж".

— Завтра утром заседание верховного Совета. Я хочу, чтобы они на него не приехали.

Глава 5. Андрей

— В последнее время эта Машенька меня раздражает, — зло выпалил Евгений Семенович, отпустив кнопку интеркома.

— Ну, Женя, не будь к ней так суров, — с улыбкой встал на защиту девушки Максим Константинович.

— Признаться, и мне она не особо симпатична, — вставил Андрей.

— А вам-то она чем не угодила? — удивился Сергеев. — Знакомы-то всего ничего.

— Да так, — туманно ответил Ершов. — Неприязнь с первого взгляда.

— Хватит, — обрубил Семенов. — Мы не достоинства моей секретарши собрались обсуждать. На чем мы остановились?

— Женя, остановились мы на том, что тебе надо вылезти из-за своего стола. Мы тут сидим на диванчике и нам тебя ни черта не видно.

Евгений Семенович скривился, явно не оценив шутки.

— Прямо КВН на выезде, — пробурчал он под нос, но из-за стола вышел. — Что мы имеем?

— Имеем мы авантюру, в которую вы со своим новым другом пытаетесь меня втянуть. Охрана доложила, что после вашего визита за моим домом было установлено наблюдение. Несколько машин, сменяя друг друга, дежурили недалеко от особняка. Сегодня с утра пасли по всему маршруту, — Сергеев вздохнул. — И я задаюсь резонным вопросом: а оно мне надо?

— Слежку следовало ожидать, — сказал Андрей. — Глупо скрывать, что мы идем на определенный риск. Но, по моему, игра стоит свеч. Эти люди очень опасны, но если мы правильно разыграем наш козырь…

— Люди? — переспросил Максим Константинович, слегка ухмыльнувшись. — Судя по вашим файлам это уже не люди, а следующая ступень эволюции.

— Да, Максим, да, — глаза Евгения Семеновича заблестели. — И я очень хочу взобраться на эту ступень. Подумай, мы заработали хренову кучу бабла. В могилу с собой не утащишь. А этот парень, — Семенов положил ладонь на плечо Ершова, — дал нам шанс.

— Меня все еще много чего смущает.

— Что же? — поинтересовался Ершов.

— Вчера я задействовал самые высокие свои связи. Человечков, многим мне обязанным.

— Надеюсь,

— Я не идиот. Знаю как спросить. Никаких слухов, тем более фактов.

— Это неудивительно. Секретность и кровь.

— О'кей. Теперь по поводу информации.

— Ты сомневаешься в ее подлинности? — удивленно вскинул брови Евгений Семенович.

— Да нет. Подлинность то не подвергается сомнению, — Сергеев помедлил. — Вы сказали, Андрей, что она попала к вам от раскаявшегося члена клуба.

— Н…да.

— В чем же он раскаялся? Может есть подводные камни, о которых мы не знаем?

— Максим, это может быть что угодно, — развел руками Семенов. — Непродвижение по службе, личная обида, неразделенная любовь.

— И не забывайте про обряд, — добавил Андрей. — Раскаяние в содеянном.

— И он первый за сто лет? — недоверчиво спросил Сергеев.

— Первый у кого получилось — так точнее. Иное можно лишь предполагать.

— Ну и еще одно. Какова же величина его раскаяния если он сливает компромат третьесортному журналистишке. Без обид.

Андрей улыбнулся.

— Ну что вы, Максим Константинович? Какие обиды. Я прекрасно представляю себе невеликий масштаб моей личности в профессиональном плане. До недавнего времени. Но это то как раз и логично.

— Поясните.

— Любая встреча с именитым акулой пера могла стать известна коллегам моего информатора. А так, ну кто обратит внимание на пропуск нескольких стаканчиков виски в баре с третьесортным… Вы сами все сказали.

— Аргументировано, — закивал головой Сергеев. — И где же вы его нашли?

— Нашел меня он. Дальше, если позволите, не будем развивать тему.

— Скажите хотя бы, большого ли полета птица?

Ершов нерешительно помялся.

— Ну же, Андрей. Если это какой-то охранник…

— А какая разница? Красивая женщина хороша и в простом сарафане и в наряде haute couture.

— За ночь вы прибавили в качестве аллегорий, — рассмеялся Максим Константинович.

— Чтобы вам было легче — это член совета. Большего не просите.

— Хммм…

— Максим, Максим, Максим! — нетерпеливо затараторил Евгений Семенович. — Не тяни кота за хвост. Решайся.

— Черт с вами, — Сергеев хлопнул себя ладонями по коленям, поднялся и поочередно пожал руки Ершову и хозяину кабинета. — Я в деле.

— Отлично, — Семенов аж подпрыгнул от радости. — Андрей, звони этому Гонзе. Говори, что у нас пополнение.

— Думаю, они догадываются, — иронично подметил Ершов, доставая телефон.

Но он не успел набрать номер, потому что мобильный завибрировал в его руках.

— Але? Да, Роберт Феликсович.

Семенов схватил Максима Константиновича за предплечье и сильно сжал.

— Так быстро? — продолжал разговор Андрей. — Нет-нет. Не заняты. Только нас будет… Ах, вы уже предположили. Да, я понял.

Бизнесмены напряженно наблюдали за Ершовым и когда тот сбросил связь, практически в один голос выкрикнули:

— Говори!

— Через час нас ждут на Малоярославской, 15. Всех троих.

— Что-нибудь еще сказали? — спросил Максим Константинович, высвобождая руку из цепкого запястья Семенова.

— Нас хотят представить членам совета и обговорить дальнейшее сотрудничество.

— Но ведь это означает… — Евгений Семенович почувствовал, что ему перестает хватать воздуха.

Андрей торжествующим взглядом одарил партнеров и тихо, будто опасаясь спугнуть удачу, произнес:

— Это означает, что они согласились.

Глава 6. Ранее. Кирилл

— Отец Кирилл?

— Да, сын мой. Чем могу быть полезен? Какая нужда привела тебя в божий дом?

— Мы созванивались.

— Олег Валентинович? — расплылся в улыбке священнослужитель.

— Он самый, — кивнул высокий худощавый мужчина в черном и определенно дорогом костюме, гармонирующим с шикарным убранством церкви, где и завязывался диалог.

Отец Кирилл оценивающим взглядом окинул визитера и довольно причмокнул, мгновенно скалькурировав в голове стоимость одеяния мирянина. Бабам наверно нравится, почему то подумал священник и протянул пухленькую ладошку чуть выше чем требовалось для рукопожатия.

— Извините, целовать не буду, — Олег Валентинович слегка потряс святое запястье.

— Ну что вы? Я на это и не рассчитывал, — замотал головой Кирилл, хотя рассчитывал именно на это.

— Где мы можем поговорить?

— Пройдемте.

Они миновали алтарь, юркнули в чуть заметную дверцу, дающую доступ в скрытую от прихожан часть церкви и оказались в узком коридоре. Коридор наполовину был занят длинными скамьями, стоящими вдоль стены.

— Для гробов? — поинтересовался Олег Валентинович.

— Для разного, — туманно ответил Кирилл.

В противоположной стене было несколько дверей. Отец Кирилл громко хлопнул в ладоши и из последней двери, словно мо́лодец из сказки выскочил взъерошенный паренек лет пятнадцати в мешковатой серой рясе.

— Павел, накрой в трапезной, — громоподобно скомандовал Кирилл и, открыв первую дверь пригласил гостя зайти.

Трапезная больше напоминала комнату отдыха какого-нибудь заштатного офиса. Небольшой диван, стол со стульями в центре комнаты, тумбочка с микроволновкой и нависающая над всем небольшая плазменная панель. Религиозную принадлежность выдавал лишь цветастый зарешеченный витраж под потолком.

Отец Кирилл снял с себя свою рясу и небрежно кинул на диван, не особо заботясь о вышитой позолоте. Под рясой скрывался банальный спортивный костюм.

— Вы же не против? — запоздало поинтересовался Кирилл.

— Нет, нет, — покачал головой Олег Валентинович.

Священник с гостем уселись за столом. Практически тут же влетел паренек с грудой тарелок и начал торопливо сервировать стол. Через пять минут взору Олега Валентиновича предстали квашеная капуста, огурцы, тончайше нарезанное сало, две обледеневших рюмки и графин с прозрачной жидкостью, крепость которой не являлась большим секретом.

— Будь у себя. Кликну если что, — сказал Кирилл и Павел испарился.

— Нас не побеспокоят?

— Павел не зайдет сюда без приказа, даже если стены начнут рушиться.

Святой отец наполнил рюмки.

— А вдруг я не пью?

Кирилл растерянно взглянул на гостя.

— Так поста на дворе нет, вот я и подумал…

— Да шучу, — рассмеялся Олег Валентинович, опрокинул рюмку и захрустел огурцом. — Я, собственно…

— Ну что вы, — развел руками Кирилл. — Не по православному. Вторую, а потом дела!

Когда и со второй было покончено, Олег Валентинович облокотился на спинку стула и сказал:

— Интересный вы поп.

— Ну что за слово такое, — скривился Кирилл, кромсая зубами шкурку от сала. — Не люблю.

— Как же мне вас звать?

— От…

— Только давайте без регалий церковных. Я, знаете ли атеист.

Глаза Кирилла округлились.

— Тогда я не понимаю.

— Чего же?

— Почему вы хотите пожертвовать такую крупную сумму, не являясь верующим?

— Вам не все равно?

— Ну, как бы… Тьфу. Дерьмо, а не сало. Высеку сорванца, — Кирилл сплюнул непрожеванный кусок и погрозил кулаком в сторону двери.

— Я вот с вами поговорить пришел. Вы не против?

— О чем же?

— Да так. Как пойдет.

Было заметно, что священник замешкался. Не спугнуть бы мецената. Странный он, правда. Да и леший с ним. Лишь бы денег дал.

— Есть вопросы у тебя, сын мой? Задавай, — внезапный официозный тон Кирилла позабавил Олега Валентиновича.

— Вы мне не папа, я вам не сын. Зовите меня Олег. И лучше на ты.

— Хорошо, Олег, — Кирилл скосил взгляд на графин и после одобрительного кивка гостя вновь наполнил рюмки. — Что же тебя интересует?

Олег Валентинович крякнул после возлияния и забросил в рот полоску сала. Сало оказалось сочным, в меру соленым и в целом приятным на вкус.

— Не ругайте Павла. Сало очень даже ничего. Я тут давеча библию почитывал.

— Это хорошо, — закивал с набитым ртом Кирилл. — Важная книга. Правильная.

— Некоторые места меня в замешательство привели. А кое-чего я вообще не понял.

— Спрашивай, сын… брррр Олег.

— Жизнь после смерти.

— Я есмь воскресение и жизнь, — начал цитировать Кирилл. — Верующий в меня, если умрет — оживет. И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Евангелие от Иоанна.

— Это понятно. Воскресший Лазарь и так далее. Объясни мне, Кирилл, когда это произойдет?

— После смерти душа твоя…

— Т-а-а-а-к!

–…покинет сосуд и вознесется к господу нашему.

— После смерти сразу или придется второго пришествия ждать и страшного суда?

— Нууу… — Кирилл замялся.

— Все очень расплывчато и неясно. И как определить: рай мне или ад положен?

— Верь, не греши, кайся, — нравоучительным тоном произнес священник.

— Для книжки хорошее бы название получилось, — хохотнул Олег Валентинович. — Этакий православный бестселлер.

— Внимательно ли ты читал писание? — проникновенным голосом спросил Кирилл.

— Более менее.

— Так вот. Спаситель… — далее последовала лекция о небесах, аде, новой земле, огненном озере с обязательными цитатами из первоисточника.

— Хватит, — оборвал Олег Валентинович, утомившись от менторского тона собеседника. — Скажи мне просто. Насколько могущественен твой бог?

— Нет никого могущественней и справедливей его.

Олег Валентинович медленно засунул руку под пиджак и извлек небольшой пистолет. Уткнув дуло себе под подбородок, он нажал спусковой крючок. Кирилл ошалевшими глазами наблюдал как валится на пол труп гостя, а на стол летят мелкие осколки черепа вперемешку с кровью и кусочками мозговой ткани. Священник хотел было заорать, но вид встающего как ни в чем не бывало Олега Валентиновича, заставил попа онеметь. Несостоявшийся мертвец закинул голову назад, позволяя Кириллу увидеть зарубцовывающуюся рану.

— Ну что, поп, — спросил Олег Валентинович, отряхивая пиджак, — может твой бог такое?

Ошарашенный Кирилл стал осенять себя крестом, его губы тихо шевелились, повторяя словно заклинание одну и ту же фразу.

— Что ты там щебечешь, священник? — Олег Валентинович подался вперед, прислушиваясь.

Отец Кирилл будто наполовину стал буддистом и вошел в нирвану. Он закатил глаза и, не переставая креститься, шептал:

— Лазарь, иди вон! Лазарь, иди вон!

Глава 7. Аристарх

Все надоело. Все. Эта жизнь, пропитанная равнодушием. Лица, от которых тошнит. Все!

Аристарх вспомнил Спаса и улыбнулся. Он вспоминал его часто. Может быть чаще чем погибшую семью. Вспоминал и мысленно посылал куда-то в неизвестность мольбы о прощении. Может быть в собачий рай, куда верные псы попадают после смерти. Верные псы, не ждущие предательства от того единственного кому они преданы. Для них в этом раю наверное отдельное почетное место. Куча мясистых костей, череда сук всех мыслимых и немыслимых пород и жалкие людишки, которых можно растерзать в порыве ярости. Впиться зубами в податливую плоть и мстить человеческому роду.

Взгляд. Этот непонимающий удивленный взгляд искренних собачьих глаз, пронизывающий свисающие до черной пуговицы носа космы и время. Он до сих пор причинял боль. Тянущую, ноющую, нескончаемую.

Зачем он согласился тогда? Чего хотел достичь? Вечной жизни? Времени, чтобы начать все сначала и успеть? Может быть даже… полюбить? Но прошлая жизнь не отпускала. Роилась внутри подобно мелкому трудно выводимому паразиту. И не давала ничего начинать, заражая лишь апатией и безразличием.

Аристарх сидел в своей машине, припаркованной через дорогу от опостылевшего здания, в которое он вынужден был заходить чаще чем того хотелось. И вот сейчас снова придется тащиться туда. Выслушивать претензии Роберта, терпеть наглость Стаса, подхалимство Кирилла, бьющую через край энергию Максима и безразличие всех остальных. Мысль о том, что это безразличие означает разочарование сделанным когда-то выбором, помогала Аристарху коротать время на советах.

В стекло с водительской стороны раздался стук. Аристарх, вырванный из пелены размышлений, вздрогнул.

— Чего надо?

Рядом с машиной высилась мужская фигура. Обзор из окна позволял увидеть лишь торс, облаченный в спортивную кофту синего цвета. Фигура покрутила в воздухе запястьем, делая знак опустить стекло.

Аристарх нажал кнопку на дверной панели, стекло поползло вниз и в образовавшуюся щель проник металлический продолговатый цилиндр с отверстием посередине и утолщением на конце. Аристарх попытался отпрянуть, но его не пустил так и не отстегнутый после приезда ремень безопасности. Два негромких хлопка просалютовали двум пулям на пути из цилиндра в шею Аристарха. В ротовую полость брызнула кровь. Он ощутил ее солоноватый привкус и инстинктивно кашлянул, оросив красными брызгами лобовое стекло. Фигура склонилась. Расплывчатое лицо, спрятанное в глубине капюшона куртки несколько мгновений помаячило в на три четверти открытом окне и исчезло. Как и все остальное.

Глава 8. Ранее. Константин

— Псс… Вась!

Лаборант поднял голову от микроскопа, под объективом которого рассматривал пятна крови на куске какой-то тряпки и удивленно посмотрел на стоящего в проеме распахнутой двери Ковальчука.

— Ты…

Ковальчук приложил палец к губам и глазами показал на камеру под потолком, чей глазок зорко наблюдал за всей лабораторией, но оставлял без внимания вход.

Василий встал из-за стола, сунул руки в карманы белоснежного халата, накинутого поверх формы и подошел к Ковальчуку. Тот резко схватил его за грудки и вытащил в коридор.

— Сбрендил? — лаборант вырвался и оправил помятый в месте хватки халат. — В чем дело-то?

Костя быстро опустил что-то в нагрудный карман Васе.

— Там скотч, — прошептал Ковальчук. — С отпечатком. Мне нужно знать чей он.

— А в установленном порядке никак?

— За установленный порядок не наливают. Выручи. Личная просьба. И никому ни слова.

— У тебя что-то случилось? Или ты в шпионов в детстве не наигрался?

— Да так, халтурка подвернулась. Сделай, Вась! Ты же знаешь, я в долгу не останусь.

— Ладно. Через час позвони.

— Спасибо, друг, — Костя хлопнул лаборанта по плечу и удалился, нервно оглядываясь.

Часа ждать не пришлось. Вася перезвонил сам через сорок минут.

— Ты твою мать, под монастырь меня хочешь подвести?

— А что такое?

— У тебя дежурство когда заканчивается?

— В шесть.

— Давай в той кафешке, что на углу. Подождешь меня.

— Почему именно там?

— Потому что там водку продают, — зло отрезал Вася и отключился.

…Кафешка была убогой и не совсем чтобы эталон чистоты, но полицейские любили зайти сюда после смены и опрокинуть рюмку-другую дешевой водки и закусить горячим бутербродом или дрянной пиццей с жестким тестом и не до конца понятным наполнением.

Костя устроился за угловым столиком и, желая оплатить Васе услугу, заказал сразу бутылку и три бутерброда с красной рыбой.

Лаборант влетел спустя полчаса подобно урагану. Он буквально свалился на стул, скрутил с бутылки пробку и сделал приличный глоток прямо из горлышка.

— Да что с тобой? — непонимающе поинтересовался Ковальчук.

— Ни хера хорошего, — огрызнулся Вася и сделал новый глоток.

— Рюмку возьми.

— Разберусь, — схватил бутерброд, откусил и еще не прожевав, крикнул куда-то в сторону кухни: — Это что, блядь, красная рыба? Проверку на вас напущу. Обнаглели.

Рыбу действительно назвать красной можно было только обладая изрядной доли фантазии. Она скорее всего была бледно-бледно-розовой и своим видом вкусового изыска не гарантировала.

— Сука, еще и с костями, — Вася извлек изо рта тонкий почти прозрачный хрящик.

— Узнал? — нетерпеливо спросил Костя.

— Узнал. Только вот что. Не знаю зачем тебе этот парень, но давай условимся сразу. Если тебя возьмут за жопу… А тебя непременно за нее возьмут, если продолжишь интересоваться этой персоной, то я должен быть ни при чем.

— Так я поэтому и под камеру соваться не хотел, чтоб тебя не подставить.

— Ну епа мама ты и благодетель. Лучше б ты вообще не приходил.

— Кто он?

— Сотрудник.

— Чей сотрудник?

— Наш, Костя, наш. Министерства внутренних дел.

— Странно, странно, — Костя на секунду задумался.

Почему же там, на месте убийства, тот человек не озвучил того, что он сотрудник. А покорно опустился на землю. Или на тот момент он еще сотрудником не был? Интересно.

— Денис Иванович Меньшов, — продолжил Вася. — Удостоверение номер ОБ 423786 ОБ.

Теперь Костя понимал, почему так нервничал лаборант. За любопытство в отношении обладателей удостоверений с двойным ОБ можно было здорово отхватить по шапке.

— Вижу тебя номер ксивы особо не удивил, — понимающе покачал головой Вася, наполняя рюмку. — Откуда у тебя этот отпечаток?

— Как давно выдано удостоверение?

— Ну ты даешь! Откуда ж я знаю? На этих секретных в базе только фотка да номер ксивы. Ни места жительства, ни даты рождения. Так откуда ты говоришь отпечаток?

— А фотку ты не догадался скачать?

— Почту проверь. Я тебе по электронке послал. Так ты мне ответишь или нет?

Костя налег грудью на стол, посмотрел в уже успевшие захмелеть глаза лаборанта и сказал:

— Спасибо, Вась. Ты допивай. Не хватит, еще возьми. Я тебе возмещу. И знаешь, забудь.

— Вот это правильно, — Вася ткнул пальцем в приятеля, одобряя его слова. — И ты забудь.

Ковальчук поднялся из-за стола и пожал Васе руку. Хотел сказать, что глупо пользоваться своей электронной почтой, если хочешь что-то скрыть, но передумал и вышел из кафешки.

— Забудь, забудь, — пробурчал себе под нос Костя. — Забудешь тут, — он открыл на телефоне письмо Васи и с экрана на него уставилась физиономия убийцы.

Глава 9. Я

Бессонная ночь медленно, но верно двигалась к концу. Ночь, подарившая мне время для осознаний и размышлений. Осознания того в каком дерьме я очутился и размышлений как из него выбраться.

Заснувшего прямо у костра Данилу я перенес в багажник машины, предварительно накидав туда хвойных веток, пытаясь выбирать более пушистые и менее колючие. Транспортировка упитанного хакера далась нелегко, но в итоге я справился и слегка запыхавшись вернулся на насиженное бревно. Вокруг стояла тишина не совсем характерная для леса. Лишь только назойливые комары, не боясь ни дыма, ни огня облепляли со всех сторон, сопровождая свои атаки монотонным жужжанием. Они были настолько надоедливы, что я даже всерьез внутренне позлорадствовал, представив как удивляется и пугается насекомое, вонзая в меня свой хоботок, который практически мгновенно переламывает регенерируемая кожа. Затем я задумался умеют ли комары пугаться и удивляться. Не придя к какому-то мнению, я переключился на мелочи. Вроде выживания моих соучастников мирно посапывающих в машине. Варианты роились в голове со сверхсветовой скоростью, но ни один не казался стопроцентно верным. И тогда я решил действовать шаг за шагом. И будь что будет. Отругав себя за спонтанный неподготовленный побег, я закурил и стал дожидаться пробуждения лагеря.

… Первой проснулась Оля. Она с кряхтением выбралась из машины. На помятом заспанном лице при виде меня отразилось недоумение.

— Так и не ложился?

Я покачал головой.

— Устал? — в голосе слышалась неподдельная забота.

— Нормально.

— Не спать ночами вредно. Ах, да… — Оля махнула рукой и потянулась. — Ванну бы сейчас принять.

— Ванну, массажи и шоколадные обертывания оставим на потом. А пока буди всех. Где-то под Данилой бутылка с водой.

— Тоже ничего, — улыбнулась Оля.

Я подкинул в костер несколько поленьев, вдыхая в уже затухающее пламя новую жизнь. Подождал пока все соберутся вокруг и согреются после сна. Оглядел своих партнеров по побегу. Данила беспрестанно зевал. Да так, что я всерьез опасался за целостность его ротовой полости. Оля украдкой смотрела на меня, отводя глаза в сторону как только наши взгляды пересекались. Лида с хмурым выражением лица взирала на языки пламени и бурчала что-то неразборчивое себе под нос.

— Что ты там колдуешь? — спросил я.

— Жалуюсь богу огня на херовую жизнь, — огрызнулась Лида. — Какие планы, командор?

— Первым делом нам нужен планшет.

— Какой планшет?

Я взглянул на Данилу.

— Да любой, — сладко зевнув и передернувшись сказал паренек. — Самый дешевый подойдет. Вай-фай везде есть.

— Вы что, в онлайн-покер решили поиграть? — изумилась Оля.

— Угу, — кивнул я. — Хочу заявиться на турнир для находящихся в бегах, — попытка пошутить не нашла отклика и я добавил: — Потом надо провизией запастись и ехать.

— Куда ехать? — поинтересовался Данила.

— Подальше отсюда.

— Как же подальше? А родители? И школу я не могу долго пропускать.

Он конечно был мозговитым мальчуганом, но все же ребенком. Детский мозг пока не мог осознать величину опасности.

— Учебников купим, чтоб не отставал.

— А родители?

— Позвоним, — с этой ложью на устах я поднялся на ноги. — Разбираться будем со всем по ходу действия. Я знаете ли тоже вчера с утра не планировал пускаться наутек от своих коллег, спуская в унитаз карьеру и рискуя свободой. А оно вон как повернулось. Так что жалобы богам огня, леса, неба только про себя. Случилось так, дорогие мои, что в вашем пантеоне сейчас только один бог, на которого вы можете рассчитывать.

— И кто же? — не поняла Оля.

— Он перед вами, — на моем лице появилась застенчивая улыбка и я ногой стал расшвыривать костер.

Глава 10. Машенька

Дверь распахнулась словно от сильного порыва ветра. Машенька вздрогнула от неожиданности и выронила из рук зеркальце, в которое рассматривала свое личико, отрешась от мирской суеты.

Семенов, влекомый тем самым воображаемым ветром, пронесся мимо стола секретарши, не взглянув на нее. Максим Константинович прошел чуть медленнее, не забыв о дежурной улыбке. Ершов замыкал шествие, буравя сосредоточенным взглядом пол. Он уже практически миновал пространство приемной как вдруг из-за спины услышал робкий Машенькин голос:

— Андрей Валерьевич, можно на пару слов?

Ершов буквально заскрежетал зубами:

— Мне решительно некогда.

— Это не займет много времени.

Машенька выплыла из-за стола со всей грациозностью, на которую была способна, дабы оборачивающийся Ершов мог сполна насладиться сим процессом. Девушка практически вплотную приблизилась к Ершову и изобразив на лице невинно-сексуальную гримаску, промолвила:

— Я понимаю, что вы очень занятой человек, но вот набралась наглости и хочу вас пригласить сегодня поужинать.

Если бы нижняя челюсть могла отваливаться в буквальном смысле, то она в мгновение ока рухнула бы на пол и не исключено, что бетонное перекрытие не остановило бы ее движение, позволив обитателям нижних этажей любоваться этой частью тела Андрея.

Понадобилось несколько секунд, чтобы челюсть вернулась на свое законное место и ее обладатель спросил:

— С чего бы?

— Я долго размышляла и пришла к выводу, что заблуждалась на ваш счет. Ну, первое впечатление, плохое настроение, те самые дни — вы же понимаете, — Машенька закатила глаза и прыснула со смеху. Осеклась, прикрыв ладонью рот. — Извините.

— Все нормально.

— Так вот, — Машенька вздохнула как провинившаяся первоклассница, приподняв плечи и склонив голову на бок. — В качестве извинения.

В горле Ершова пересохло, но он выдавил из себя:

— Ужин? И все?

Машенька потупила голову и бросила исподлобья полный загадочности и в то же время обещания чего-то невероятного взгляд. И тут Ершов окончательно поплыл. Он еще не осознавал, но только что с потрохами попал в лапы к чаровнице, которая подобно мифической сирене завлекла его сладкоголосыми песнями. И несмотря на то, что Машенька сфальшивила бы в восьми нотах при семи существующих, она легко бы дала фору морским певуньям. Эта сирена в в обтягивающем коротеньком платьице была гораздо очаровательней, опасней и мстительней тех, что губили древних греков.

На мгновение грезы о том, что могло случиться предстоящей ночью, вытеснили из разума Ершова все остальное. Все дела и заботы, заговоры и шантажи, риски и цель, ради которой он жил. Андрей готов был схватить Машеньку в охапку и умчаться куда глаза глядят, послав к чертям своих компаньонов и все это бессмертие. Потому что за то чтобы разделить постель с такой дамой, можно было и умереть.

У дамы были мысли несколько иного порядка. Ну же, долговязый кусок дерьма, думала Машенька изо всех сил стараясь ни единой лицевой мышцей не выдать переполнявшее ее отвращение к этому выскочке. Что тебя, мать твою, парализовало? Хотя и неудивительно. Небось всю жизнь каких-нибудь страшилищ трахал. Да и то, после того как подпаивал изрядно.

Ершову тем временем удалось сбросить оцепенение. Он попытался напустить на себя важный вид и продемонстрировать, что предложения поужинать от красоток для него обычное дело. Но получилось плохо.

— К…к…конечно, — запнулся он на первом же слове.

— Заедете за мной после работы?

— Куда пойдем?

Этот жалкий мудак даже место выбрать не может. Какие бы дела он не крутил с Семеновым, Машенька посочувствовала своему шефу.

— Я знаю изумительный ресторанчик, — почти прошептала Машенька. — Там тихо, вкусно кормят и главное: есть закрытые кабинки, — секретарша подмигнула Ершову и добавила: — Без камер.

Бедный журналист издал звук, представляющий из себя смесь икоты и кашля. Попытался вставить туда фразу"до вечера", но на выходе получилось бульканье, похожее на крик утопающего, в рот которого уже хлынула вода. Густо покраснев для полного комплекта нелепости Ершов вылетел из приемной.

Невинно-сексуальная гримаска на лице Машеньки сменилась на хищный оскал свирепой волчицы. Для абсолютного сходства девушке оставалось зарычать и капнуть слюной.

Теперь ей предстояло пережить вечер в компании этого урода. И не просто пережить, а… Аааа… к черту! В себе она не сомневалась. В сексе с шефом тоже было мало приятного. Но здесь к физической брезгливости примешивалось еще и презрение. Но она справится. Продержится. Только бы Стас не обманул.

Машенька тяжело вздохнула и поспешила вернуться к любимому зеркальцу.

Глава 11. Ранее. Лидия Васильевна

Лидия Томилина сжимала в своих руках пухлую прямоугольную брошюру, обязанную своим объемом вклеенным туда дополнительным листам. Листы эти были испещрены совершенно неразборчивым почерком. Начинаясь вверху разудалой вязью ближе к концу строчки делались уже, а каждая буква сжималась чуть ли не в точку, словно боясь перескочить в чужой и незнакомый мир соседней страницы. Красные, синие, зеленые чернила — эта брошюра цвела изнутри всеми цветами радуги, хотя ничего радужного не несла.

Лидия всем сердцем ненавидела каждое слово, каждую запятую, каждую латинскую закорючку в этой проклятой книжке, пропахшей клеем-карандашом, которым так любили мазюкать врачи, прежде чем приляпать внутрь новую справку.

Побелевшие от напряжения пальцы женщины вонзались в ни в чем не повинную бумагу. От мест надавливания по картонной обложке расползлись сгибы, похожие на морщины, словно означая старость, а следовательно и скорую смерть. Брошюра и правда предрекала смерть. Она являлась ничем иным как историей болезни. Историей болезни маленького мальчика. Симпатичного миниатюрного паренька десяти лет от роду по имени Дмитрий. Лидия звала его Митя."Мой Митя".

Диагноз был известен давно. Опухоль головного мозга. Неоперабельная. И с этим Лидия смирилась. Смерть она могла победить. Но время… Время высилось непоколебимым монолитом. Но Лидия надеялась протянуть как можно дольше. Делать Митю навечно десятилетним — это было неправильно. Страшно и нелогично.

Последнее обследование разрушило надежды в пух и прах. Опухоль росла и неотвратимо приближала неизбежное.

Онколог, пожилой грузный мужчина в очках с очень маленькими стеклами, которые попросту терялись на его огромном лице, перебирал бумаги с результатами свежих тестов и сокрушенно мотал головой. Лидия, сидевшая на краешке стула перед столом врача, замерла в ожидании, взирая на онколога подобно подсудимому перед оглашением приговора. Она не в силах была задать самый важный вопрос. Он висел на кончике языка и сорваться ему мешал страх. Страх матери за судьбу сына. Но если обычная мать боится потери, боится больше никогда не увидеть своего ребенка живым, то Лидия боялась совсем другого.

Упрека. Вечного упрека под боком. Сначала молчаливого, а потом… В ее голове мысленно предстала картина, как много лет спустя Митя, уставший от непрекращающегося детства, скажет ей ужасную фразу:"Лучше бы ты дала мне умереть!"И не слушая оправданий уйдет и возненавидит свою мать.

Лидия никогда не верила в бога, но теперь губы бесшумно молили о нескольких годах отсрочки.

— Два месяца. Если повезет — три.

Лидия вздрогнула словно этот верзила в белом халате наотмашь влепил ей пощечину своей гигантской пятерней. Но лучше бы он так и сделал. Было бы не так больно. Потому что больнее слов, просочившихся меж его мясистых, похожих на две сардельки, губ быть ничего не могло.

— Неужели…

— Нет, — врач предвосхитил вопрос женщины. — Мы сделали все что могли. Но эта дрянь, она… сильнее. Если вы верующая — молитесь. Если нет — тоже молитесь. Хуже не будет. А там… — он устремил взгляд к потолку. — Вот такие дела, Лидия Васильевна. Соболезную.

Лидии внезапно захотелось кинуться на врача, расцарапать ему лицо, вырвать волосы, вдавить стекла очков в глаза. Но вместо этого она закрыла лицо ладонями и зарыдала. Врач, привыкший к подобному проявлению чувств, налил из графина на столе воды в стеклянный граненый стакан и подтолкнул к Лидии. Женщина проигнорировала его, резко вскочила и выбежала из кабинета.

— Вы… — начал было врач, но захлопнувшаяся дверь сделала бессмысленным продолжение фразы.

Он кряхтя встал, обошел стол и поднял с пола оброненную Лидией историю болезни, изгибы на обложке которой были так похожи на морщины.

Глава 12. Я

Наличности у меня с собой было достаточно так что покупка планшета проблемой не была.

Излишне вежливый продавец-консультант салона связи, худощавый парнишка лет восемнадцати с изъеденным мелкими оспинами лицом, начал было оправдывать название своей должности, то бишь консультировать в надежде продать, но его прервал Данила, с ходу назвав необходимые марку и модель устройства.

— Цена-качество, — подобострастно улыбнулся продавец, мечты которого о втюхивании дорогущего гаджета разлетелись в один миг. — У вас смышленый сынишка.

— А? Что? Да, да, — я положил Даниле руку на плечо. — Принеси, что он просит.

Мы переглянулись с Данилой и я ему подмигнул. Но он не стал играть в эту игру, сделав шаг в сторону и стряхнув движением плеча мою ладонь.

— Подороже хотел? — сочувственно произнес продавец и в его глазах вновь блеснул огонек ожидания наживы.

Родители капризных детей наверняка находились в хит-параде сговорчивых покупателей далеко не на последнем месте.

— Принеси, пожалуйста, планшет, — медленно, выделяя каждое слово и не скрывая внезапно появившегося раздражения, сказал я.

Щербатый исчез за дверью. По видимому, склада. Я тут же наклонился и прошептал в самое ухо Данилы:

— Давай без показной неприязни. Сейчас в наших общих интересах, чтобы все прошло гладко.

Данила насупился, но согласно кивнул. Я ощущал, что у него появляется какое-то негативное чувство ко мне. И это несмотря на нашу милую болтовню у костра. Детское сердце будто чувствовало, что меня есть за что ненавидеть.

Вернулся продавец с небольшой коробкой в руках.

— Вам настроить?

Данила отрицательно покачал головой, взял коробку, приоткрыл, наверное, убеждаясь в полной комплектации покупки и вынес вердикт:

— Порядок.

— По карте или наличными? — щербатая морда осклабилась улыбкой, но ее противные глазки, заключенные между больших и не очень язв, уже рыскали по салону в поисках новой жертвы культа потребления.

Я расплатился наличными. Мы с Данилой покинули салон и прошли пару сотен метров по улице к месту, где был оставлен автомобиль.

Я постоянно оглядывался, всматривался в лица проходящих мимо людей, пытаясь предвосхитить возможную опасность, но похоже в данный момент она нам не грозила. Ну и хорошо. Чем позже это начнется, тем лучше. А в том, что что-то начнется, я не сомневался ни секунды.

— Ну, — нетерпеливо сказал я, уже сидя за рулем машины.

— Что ну? — переспросил Данила.

— Заходи в свое облако.

— Нужна точка доступа. Wi-fi.

— Где его взять?

— Вы чем последние годы занимались? — удивился Данила.

— Ну уж точно не твой вайфай искал. Не умничай. Где точки доступа?

— Да много где. В Макдональдсе например.

Судя по животу и щекам наш малолетний хакер именно там чаще всего пользовался точкой доступа. Своей точкой, а точнее дырой доступа жратвы в желудок. Заметив мой ироничный взгляд в зеркале заднего вида, Данила потупился и пробормотал:

— В принципе любое крупное общественное место подойдет. Но там перебои.

— А я бы тоже от гамбургера не отказалась, — подала голос Лида, сидящая рядом со мной.

— Это вредно, — нравоучительно заявил я. — С нами подрастающее поколение.

— Теперь ты поумничать решил, — скривилась Лида. — Сейчас не лучшее время на диеты садиться. Стресс и так все калории сожрет. Поехали.

Ольга предпочла в дискуссию не вступать.

— Ну Макдональдс так Макдональдс, — я повернул ключ в замке зажигания.

Искать долго не пришлось. Буквально в двух кварталах перед нами распростер свои стены с панорамными окнами оазис для любителей быстрой еды.

Утренние часы прошли и волна трудоустроенных людей, желающих позавтракать под литерой «М», уже схлынула. Я припарковался и мы вошли в… хорошо, пусть будет ресторан. Данила хотел сесть у окна, но я покачал головой и глазами показал на столик в самом дальнем углу заведения.

— Лида, бери с собой этого юного прожигателя здорового образа жизни и что-нибудь закажите, — я протянул ей две тысячных купюры. — Хватит?

Лида кивнула.

Мы с Олей сели напротив друг друга и девушка, уперевшись локтем правой руки в стол, облокотилась подбородком на кулак и пристально посмотрела на меня.

— Для тебя же все кончено?

— Что? — такого вопроса в лоб я не ожидал.

— Твои хозяева не простят того, что ты нам помогаешь?

Я усмехнулся, что послужило красноречивым ответом.

— Тогда зачем ты это сделал? И продолжаешь делать?

— Потому что дурак, — грубее чем следовало отрезал я, но тем самым дав понять, что общаться на эту тему не желаю.

— Нас будут искать?

— Я вообще удивлен, что пока все так спокойно. Хотя…

— Что?

— Проехали. Вон Лида с Данилой идут. И похоже несут недельный рацион слона.

Не успев сесть за стол, наши посыльные накинулись на еду. Обертки от гамбургеров полетели в разные стороны, капли соуса брызнули на стол и обряд чревоугодия начался.

— Оля, поешь нормально, — сказал я заметив, что она лишь задумчиво водит по губам долькой картофеля фри.

— Что-то неохота, — вздохнула Ольга, но наткнувшись на мой строгий взгляд, взяла в руки булку и откусила небольшой кусочек.

Времени на прием пищи понадобилось меньше чем я рассчитывал. Данила управился со своей немаленькой порцией минут за пять и, судя по жадным глазам, был не против добавки. Лида от него не очень то отставала. Проглотив последний кусок, она облизала по очереди липкие пальцы, абсолютно не пытаясь вложить в это действо сексуальный подтекст, вытерла губы и руки салфеткой и удовлетворенно откинулась на спинку стула. Я впервые встретил девушку, у которой чрезвычайно привлекательный внешний вид спокойно уживался с манерами викинга.

— Теперь за дело, — я отложил недоеденный бутерброд, траекторию пути которого внимательно проследил Данила.

Мальчик грустно вздохнул и достал планшет.

— Долго? — спросил я.

— Надо настроить эту приблуду. А там дело техники. Минут пять, я думаю. Может меньше.

Захотелось курить, но желания оставлять эту троицу без присмотра не было. Возможно, ненужная перестраховка, но я решил потерпеть.

— Может объяснишь, что мы делаем? — попросила Оля.

— Неа, — хохотнула Лида. — Сразу не объяснит. Чересчур пиздодельный.

Это было сказано громко и привлекло внимание остальных посетителей. Немногочисленных, но все же. Несколько неодобрительных взглядов обожгли нашу компанию.

— Лида, — цикнул я.

— Ну прости.

— Подождите минуту. Точнее пять, — я посмотрел на Данилу.

Тот сосредоточенно тыкал пухлым пальцем в экран гаджета и пыхтел будто на пробежке.

— Вот держите, — наконец сказал Данила и протянул планшет мне.

Передо мной предстала вереница папок. Я ткнул наугад в середину и сенсорный дисплей заполнился списками файлов с различными расширениями. В этом я чуть-чуть разбирался и открыл одно из видео. Спустя десять секунд я стал судорожно тыкать в кнопку выключения планшета, попав лишь с третьего раза, и поднял голову. Наверное, видок у меня был тот еще, потому что мои попутчики взирали на меня с нескрываемым изумлением.

— Привидение увидел? — вкрадчиво спросила Лида, позабыв про свой хамоватый стиль.

— У вас сейчас глаза лопнут, — прокомментировал Данила, явно довольный собой.

— Что там? — вежливо поинтересовалась Оля. — Не томи.

Я с трудом разлепил пересохшие губы и залпом осушил бумажный стакан с колой.

— Там такого много как я понимаю.

— Не знаю, что именно вы смотрели, — ответил Данила, — но там много всякого.

— Да что там? — изнывала от нетерпения Оля.

— Билет, — выдохнул я.

— На Гоа? — попыталась пошутить Лида.

— Хоть на Гоа, хоть на Сейшелы, хоть в Антарктиду. Похоже этот маленький засранец подарил нам билет на свободу, — я подмигнул Даниле и прижал планшет к груди.

Глава 13. Ранее. Константин

— Садитесь в машину.

Костя недоуменно посмотрел на появившееся лицо в раскрытом окне внедорожника, внезапно остановившегося рядом с ним. Водитель, глаза которого были скрыты за солнцезащитными очками, перегнулся через пассажирское сиденье, почти высунув голову наружу и повторил:

— Садитесь.

— Вы собственно кто?

— Беспокойный гражданин, — под очками прорезалась ироничная улыбка. — Хочу сообщить о правонарушении.

— Приезжайте в отдел и напишите заявление, — Костя огляделся вокруг и обнаружил, что люди на автобусной остановке, где он находился в данный момент, с интересом наблюдают за развертывающимся диалогом.

Костя был одет по форме. И хотя ему не нравилась эта ситуация, позорить мундир равнодушием было как-то не с руки.

— У вас что-то срочное?

— Иначе бы и не побеспокоил, — водитель потянул рычажок, распахивая пассажирскую дверцу.

— Ну хорошо, — Костя под одобрительными взглядами присутствующих нырнул во внедорожник и тот моментально сорвался с места.

— Есть еще менты нормальные, — крякнул толстый мужчина лет сорока, глядя вслед уносящемуся авто.

— Ох, не убили бы, — вздохнула стоящая рядом старушка, теребя повязанный на голову платок.

— Типун вам на язык, мамаша, — сплюнул толстяк и демонстративно отвернулся.

— Машина-то страшная какая. О-о-о-ххх, — снова вздохнула старушка и в сердцах махнула рукой. — На все воля божья.

Пара молодых парней переглянулись и захихикали. Старушка кинула в их сторону осуждающий взгляд и разочарованно покачала головой, словно вынося суждение всему новому поколению.

И они и остальные ожидающие транспорт граждане тут же позабыли о Константине стоило прибыть автобусу. Пассажиры поломились внутрь, расталкивая друг друга локтями и кляня на чем свет стоит всех вокруг. Переживание о ближнем переживанием, а час пик никто не отменял.

… — Ты мент правильный, да? — задал вопрос водитель внедорожника как только остановка осталась позади.

— Не понимаю вопрос, — напрягся Костя.

— Да расслабься, Костя, — водитель закурил сигарету, — меня кстати Ромой зовут.

— Откуда вы меня знаете?

— Оттуда же откуда и все. Я хороших людей в лицо запоминаю, — снова ироничная ухмылка.

Костя скосил взгляд налево. Костюм на Роме, если того и правда так звали производил впечатление не дешевого и явно был сшит на заказ. Но наплечную кобуру под пиджаком от наметанного взгляда полицейского скрыть не мог.

— Разрешение есть? — спросил Костя и пытаясь отплатить новому знакомому той же монетой, иронично добавил: — Рома.

— Отчаянный ты малый, как я посмотрю, — покачал головой Рома. — На смену ты еще не заступил. Оружия при себе нет. К незнакомцу в машину залез. Да еще к вооруженному человеку с дурацкими вопросами лезешь. Нет бы спросил: куда едем? Зачем?

— Ну хорошо, — Костя будто воспринял критику. — Куда мы едем? Зачем? И еще… Предъявите разрешение на ношение…

— А может у меня огурец там? — Рома хлопнул себя ладонью по едва выпирающему у левого плеча бугорку на пиджаке.

— Покажите.

— В бардачке посмотри.

Костя аккуратно открыл бардачок. Тот был абсолютно пуст. Пустой бардачок шокирует взгляд, поэтому Костя не сразу заметил одинокое удостоверение в глубине. Лейтенант Ковальчук задержал дыхание и внутренне приготовился к тому, что увидит, раскрыв эту книжицу. Но все равно жар прихлынул к щекам при виде того самого номера. Рома снял очки и улыбнулся.

— Рожу сличи. Похожа?

— П-п-п-похожа, — Костя тут же возненавидел себя за эту запинку, а потом еще раз за следующую фразу: — Я в чем-то виноват?

— Ты виноват хотя бы в том, что хочется мне кушать, — вспомнил Рома детский мультфильм, хохотнул и водрузил очки на место.

Костя вернул удостоверение на место и захлопнул бардачок. Вот и все, подумалось лейтенанту Ковальчуку. Славная карьера завершилась, не успев начаться. А ведь его предупреждали. И лаборант Вася и майор Сергеев, который рискнул и перетащил слишком любопытного подчиненного из ППС в оперотдел. Теперь он похоже долюбопытствовался.

— О чем задумался?

Костя вздрогнул.

— Что мне грозит? И в чем меня обвиняют?

— Немного не та очередность вопросов, — заметил Рома. — Опытный психолог сказал бы, что задавая вопрос о наказании первым ты даешь понять собеседнику, что вину свою знаешь и внутренне ее признаешь.

— И все-таки, — Костя и сам понял свой промах.

— Обвиняют тебя в том, что ты хороший малый, честно делаешь свою работу и у тебя есть яйца в отличии от большинства твоих коллег.

— Я не понимаю, — пробормотал Костя, ожидавший услышать"суешь нос куда не надо".

— Ты мне лучше ответь на вопрос, дружище. Ты тайны хранить умеешь?

Рома достал из подлокотника пластиковую бутылку с минеральной водой и протянул пассажиру, словно знал о засухе, царившей у того во рту. Костя открутил крышку и сделал несколько жадных глотков. Посмотрел в окно и понял, что не понимает где находится. А ведь изначально намеревался запоминать маршрут. Сыщик хренов.

— У тебя накопилось много вопросов, — продолжил Рома. — И сейчас мне важно знать, можешь ли ты держать язык за зубами. Только не надо твоих"я не понимаю". Просто ответь.

— И моего слова будет достаточно?

— Для меня и для людей, которых я представляю — вполне. Я уже знаю ответ на этот вопрос. Как ты уже понял, я о тебе разузнал. Ты самому себе должен ответить на этот вопрос.

О, Господи, внезапно осенило Костю. Уж не вляпался ли он во внутренние разборки"неприкасаемых"?

— Мне не по душе корпоративные интриги, — выдавил он.

— Достойно, лейтенант Ковальчук! — оценил Рома фразу полицейского. — Только тут все несколько иначе. Хотя ход твоих мыслей мне понятен. Так что?

Любопытство раздирало изнутри похлеще изжоги да и терять похоже было нечего.

— Да, я умею хранить тайны.

— Вот и ладненько.

Возникла пауза, которую спустя пару минут прервал Костя, зад которого будто был утыкан иголками:

— Вы что-то говорили про скопившиеся у меня вопросы.

— Я везу тебя к человеку, который даст тебе на них ответы. Так что расчищай чердак, — Рома постучал указательным пальцем по виску. — Тебя ждет захватывающая и информативная лекция, в ходе которой ты узнаешь один секрет.

— Какой секрет?

— Оооо, Костян. Это самый большой в мире секрет.

Глава 14. Роберт

Роберт ломал карандаши. Безостановочно, с остервенением. Большая физическая сила позволяла ему превращать продолговатые цилиндры в пять, а в некоторых случаях и шесть коротеньких бочонков, похожих на пеньки, оставшиеся на месте поваленного ураганом дерева. Он несколько раз оцарапался об их острые края, его пальцы были черны от грифеля, но Роберт не обращал на это внимания. Гигиена и имидж были последним, что его заботило в этот момент.

В комнате царила напряженная тишина.

Настя, на которой буквально лица не было, отсылала сообщение за сообщением Юле, в перерывах набирая ее номер. Кирилл утирал платком лоб. Его взгляд бегал по столу, перескакивал на потолок, стены, все равно куда — лишь бы не на шефа. Олег Валентинович сцепил руки на груди и плавно покачивался на стуле, чем вызывал раздражение сидящей рядом Алефтины Павловны. Игорь Петрович что-то строчил в блокноте, низко склонившись над столом. Пять кресел пустовали.

И если отсутствие Юли и Степана было объяснимо для Роберта, то Аристарх, Стас и Максим должны были быть здесь. Мало того так и телефоны их были недоступны.

Роберт взглянул на часы. Оставалось полчаса до приезда нежеланных гостей. Тянуть было больше нельзя.

— Итак, — Роберт тяжелым взглядом обвел пустые места, словно надеясь, что произойдет мгновенная телепортация, все заискрится, засияет и члены Совета займут свои места. — Ждать мы больше не будем.

— Роберт, я очень переживаю за Юлю, — подала тихий голос Настя.

— Потом будем переживать, — отрезал Роберт, помолчал несколько секунд, будто собираясь с духом и выпалил: — Сегодня мы принимаем трех новых членов.

— Что?! — воскликнула Алефтина Павловна.

— Что значит принимаем? — непонимающе спросил Олег Валентинович. — Не выносим на повестку процедуру инициации, а сразу принимаем?

— Речь о Семенове и его журналистишке? — не унималась Алефтина Павловна. — Кто их куратор?

— Они что, уже прошли обряд? — робко поинтересовался Кирилл.

— Что за бред, — Олег Валентинович вскочил на ноги.

— Цыц, — рыкнул Роберт. — Сейчас я вам все расскажу. Вы можете спорить, возмущаться, не соглашаться, но это бесполезно.

— Может и голосования не будет? — саркастически спросила Алефтина Павловна.

— Сам уже за нас проголосовал. Его личное указание: принять трех новых членов. Евгения Семеновича Семенова, Андрея Валерьевича Ершова и Максима Константиновича Сергеева.

— А третий откуда взялся? — спросила Настя просто для того чтобы отметиться в перепалке, хотя местонахождение Юли для нее было гораздо важней всех новых членов да и старых тоже.

— От верблюда. Голосовать мы будем. И руку на варианте"за принятие"поднимут все. Все, Алефтина Павловна.

— Но как же… — попыталась возразить старушка, но мощный удар Роберта ладонью по столу оборвал ее спич.

— Мне самому это не нравится, — понизил голос Роберт. — Но так сложились обстоятельства.

— Видать не такая мы всемогущая организация, если нас могут нагнуть коммерс и репортер, — пробормотала под нос Настя.

— Настя, — Роберт сурово посмотрел на подчиненную, — я прекрасно понимаю, что ты расстроена. И этой ситуацией и исчезновением Юли. Но не смей. Слышишь? Никогда не смей так говорить. Мы переживем этот кризис и станем сильнее. Перестанем расслабляться, сделаем выводы. Так что не смей. Не смей, — последние слова Роберт проорал и снова обрушил свою ладонь на стол.

— И кем они будут? — Олег Валентинович сел на место и снова сцепил руки на груди. — Членами Совета? И если да, то вместо кого?

— Не знаю. Это решение Сам примет сам. Вот такой каламбур, — Роберт невесело улыбнулся. — Но я думаю, что они не особо то горят желанием занимать какие-либо места в нашей структуре. Бессмертие — вот все что их интересует.

— Так откуда третий нарисовался? — повторно задала вопрос Настя.

— Компаньон Семенова. Подтянули для солидности.

— Так надо было список «Форбс» открыть и человек пятьдесят сверху и принять, — недовольно пожал плечами Олег Валентинович.

— Когда инициация? — спросил Игорь Петрович, только сейчас отвлекшийся от своего блокнота.

— Будет сообщено дополнительно. Сегодня только примем в семью, — Роберт брезгливо поморщился. — И произойдет это по нашей общей вине.

Раздался стук в дверь.

— Да, — отозвался Роберт.

Дверь приоткрылась и в проеме показалась бритая голова охранника.

— Эти здесь.

— Заводи через минуту.

Бритая голова скрылась. Роберт кряхтя поднялся на ноги и с высоты своего огромного роста обвел трагическим взглядом всех присутствующих.

— Давайте стиснем зубы и сделаем это. Я вас прошу.

Глава 15. Ранее. Я

— Составить компанию?

— Что?

— Говорю, одному не скучно?

— А, нет, друг, я не из этих.

— Из каких этих. Ааааа… — предложивший присоединиться ко мне весело и громко рассмеялся, едва ли не полностью заглушая музыку, игравшую в баре.

В этом баре я любил отдыхать один. Выбирал какой-нибудь день и раз в неделю опрокидывал графинчик-другой, находясь наедине со своими мыслями. Без друзей, без проблем, без девушки. Такой небольшой отрыв для творческой личности. Шутка.

Бар назывался «Джунгли» и нравился мне по нескольким параметрам. Находился почти в центре города, недалеко от моего дома. Не ориентировался на какую-либо субкультуру, будь то спортивные болельщики, реперы, рокеры или любители танцевать сальсу. Был довольно просторным, так что за угловым столиком можно было легко прикинуться ветошью и не привлекать внимания. Благо несмотря на название хищниками здесь и не пахло. Музыка играла умеренно громко, но лаунж из динамиков не давил на уши.

— Я чего, на педика похож? — задал парень вопрос.

В этом вопросе абсолютно не было агрессии и тем более, как говорится в некоторых кругах, предъявы. Общительный парень (где-то моего возраста на самом деле, около тридцати; ну хорошо — мужчина) вложил в фонетическую составляющую вопроса лишь вопрос, чем вызвал у меня неожиданную, но неподдельную симпатию.

Конец ознакомительного фрагмента.