Наемник. Приквел. Часть 1. Приключения принцессы и ее друзей

Дмитрий Викторович Луговой

Принцесса Клео была единственной наследницей престола герцогства Крания и, по совместительству, всей Мараккской империи. По предложению принцессы в Проклятые земли направляется небольшой отряд. В лице наемника по прозвищу Грифон отряд принцессы находит сильную поддержку. Первое нападение неизвестного врага, и внезапное пленение принцессы, за которым стоят Хикилай и Механик. И, кажется, они знакомы с Грифоном.

Глава 2

Едва герцог опустился на трон, как со своего места встал седой старик с большими кустистыми бровями и длинной белой бородой. Одет он был в скромный, серого цвета, плащ, который укутывал его столь плотно, что остальную одежду разглядеть не представлялось возможным. Если бы старик еще и сдвинул на голову капюшон, то Клео его бы не узнала.

Но старик не стал скрывать своего лица, и все участники совета смогли распознать в нем главу гильдии волшебников, великого мага, чей возраст перевалил уже за две сотни лет, Парандаса.

— Уважаемые друзья, — произнес волшебник. — Прежде всего, я хотел бы поблагодарить герцога Альбара, который без малейших колебаний, поверив лишь одному моему слову, согласился созвать вас всех на этот совет.

— Не стоит меня благодарить, многоуважаемый Парандас, — прервал говорившего герцог. — Я всего лишь выполнял свой долг.

— И, тем не менее, я обязан отдать должное вашей прозорливости, — ответил правителю маг. — Как мы видим, далеко не все смогли оценить всю важность этой встречи, — и Парандас обвел взглядом стол, за которым сидели собравшиеся.

Клео тоже оглядела присутствующих. Некоторых она знала лично, о некоторых только слышала, но по составу участников принцесса догадалась, что на совет созывали и представителей ряда других народов. Стулья по бокам прямоугольного стола (во главе которого располагались трон герцога и его наследницы) занимали люди, эльфы, гномы и даже один гоблин.

Клео опознала среди присутствующих: наследника престола княжества Велон, принца Крума, по бокам от которого располагались двое рослых воинов, полностью укрытых доспехами, за исключением лиц; наследника престола графства Сорон, принца Царка, также окруженного стражей; правителя Лесной Обители эльфов, Барандиэля, высокого (даже выше тех воинов, что окружали принцев) статного мужчину с несколько бледным лицом и белыми волосами до середины спины, отличительной чертой которого были заостренные вверх уши, и его верных соратников, похожих на своего правителя как две капли воды; представителей эльфов Тихой Гавани, с темно-синей, как у моря, кожей и без заостренных ушей, и эльфов Последнего Приюта, почти в точности копирующим по внешности своих сородичей из Лесной Обители, не считая волос, которые у них были чернее самой темной ночи (и перед теми, и перед другими лежали магические хрустальные шары); гоблина по имени Лариндук, жившего в их герцогстве Крания (официально он, конечно, не мог считаться представителем гоблинской республики, располагавшейся на другом конце континента, но так как очень многие его сородичи были раскиданы по бескрайним просторам чужих государств, то он вполне сходил на роль выразителя их воли); короля горных гномов, Морина XXXVI, ростом по пояс даже Клео (что компенсировалось тем, что в ширину он был такого же размера, что и в высоту), с густой коричневой бородой и суровым лицом с маленькими глазками, и его свиту, таких же гномов, отличавшихся лишь цветом и длиной бород, да немного ростом (совсем-совсем немного!); ну и конечно, самого волшебника Парандаса, по бокам от которого сидели мужчина и женщина, скрывавшие свои лица под капюшонами.

— Поэтому я сердечно благодарю всех, кто почтил нас своим присутствием, — продолжал свою речь глава гильдии волшебников. — Хотя бы и через магический шар, — кинул он взгляды в сторону эльфов Тихой Гавани и Последнего Приюта.

— Сожалею, о великий Парандас, что не смогла прибыть лично, — туман в хрустальном шаре, принадлежавшем Тихой Гавани, рассеялся, и в нем появилось внеземной красоты лицо правительницы этой области эльфов, Надраниэль Зеленоокой. — К сожалению, ряд неотложных дел не позволил мне присутствовать на этом совете, но я внимательно вас слушаю.

— Я тоже, — поддержал Надраниэль голос из второго хрустального шара, в котором Клео через секунду увидела лицо Фаландриэля, правителя Последнего Приюта. — Не сомневаюсь, что причина, по которой вы созвали нас всех, весьма и весьма серьезна.

— Она более серьезна, чем вы можете себе представить, дорогой друг, — тяжело вздохнул Парандас. — Многие из вас, не сомневаюсь, скажут, что у нас мало доказательств, и все-таки прошу выслушать меня до конца.

— Вы нас заинтриговали, многоуважаемый Парандас! — с плохо скрываемым нетерпением произнес принц Крум. — Хотелось бы поскорее услышать, что же такого ужасного произошло под тем небом, что находится у нас над головами!

— Пока ничего, — ответил ему старый волшебник. — Во всяком случае, я и мои ученики искренне на это надеемся. Но до нас доходят тревожные слухи, и мы не можем их игнорировать.

— О каких именно слухах идет речь? — потирая древко боевого топора, спросил король Морин. — Уж не о тех ли, что касаются наших северных собратьев?

Клео напрягла извилины и постаралась припомнить все, что в последнее время слышала о северных гномах.

Надо отметить, что эта ветвь гномьего народа с незапамятных времен жила обособленно. Для своих целей они облюбовали небольшой континент на севере, сплошь покрытый льдом и снегом. Лишь изредка северные гномы покидали свой уютный мирок, пересекали славящееся своими ужасными штормами Ледовитое море, и прибывали для торговли в поселения варваров, живших на севере главного континента.

Продавали северные гномы не драгоценные каменья, как их горные сородичи, и не механических воинов, которыми славились подземные гномы, а сверхпрочные доспехи, разрубить которые не мог ни один клинок, и оружие, которое никогда не тупилось.

Поначалу многие человеческие, да и не только человеческие, купцы с удовольствием скупали сей товар, чему также способствовали низкие запросы гномов — всего три золотых флорина. Однако вскоре выяснилась одна деталь, о которой гномы предпочли умолчать: эти доспехи и это оружие были способны использовать только сами северные гномы, представители же других ветвей их народа (не говоря уж о других расах!) не могли даже приподнять их.

Именно по этой причине и без того крайне скудные деловые отношения между Королевством северных гномов и другими государствами быстро захирели, и вот уже много лет никаких вестей с крайнего севера не приходило.

Иногда корабли ландрийцев, не слишком любивших пешие путешествия и потому предпочитавших морские торговые пути, направлявшиеся в сторону Островов вольных мореплавателей, пропадали в Ледовитом море. Ходили слухи, что за этим стоят северные гномы, которых все считали озлобившимися на остальной мир, но никаких доказательств тому не было. Доподлинно было известно лишь одно: с пропавших кораблей никто не возвращался.

Пожалуй, это все факты, что были известны этой принцессе, и она никак не могла взять в толк, о каких таких слухах болтают Парандас и Морин.

Впрочем, как оказалось, не она одна была плохо осведомлена.

— Что за слухи такие? — сдвинул брови к переносице принц Царк. — Я ни о чем таком не слышал! — он обвел взглядом своих охранников, и те помотали головами, давая понять, что и они пребывают в неведении.

Парандас вопросительно посмотрел на Морина. Тот кивнул и встал (откровенно говоря, это было не слишком заметно, ибо и в стоячем, и в сидячем положении правитель горных гномов был приблизительно одного роста), а маг, скрипнув стулом, сел.

— Так как северные гномы наши братья, пусть и давно отрекшиеся от нас, — пророкотал Морин, — то отвечать вам, принц Царк, и другим, кто не знает, о чем идет речь, — гном посмотрел на Клео и Надраниэль, — буду я. За последние несколько месяцев около тысячи варваров бежало в земли Ландрии, Лесной Обители и Мараккской империи, что, принимая во внимание их небольшую численность, составляет весьма солидный процент всего населения тех земель.

— В наши земли? — принц Царк бросил недовольный взгляд на герцога. — И я об этом не знаю?

— Я сообщал об этом вашему отцу, принц, — ответил наследнику соронского престола Альбар. — Почему он решил не ставить вас в известность, мне неведомо.

«А почему ты мне ничего об этом не сказал, папа?» — чуть не сорвалось с языка Клео, но она сдержалась и вместо этого спросила о другом:

— Бежали? Мне казалось, что варвары весьма смелые, даже немного безрассудные воины. Что же могло их напугать до такой степени, что они покинули свои исконные земли?

— Хороший вопрос, принцесса! — улыбнулся девушке Морин (хотя ей могло и показаться, так как густая борода гнома легко могла ввести любого не-гнома в заблуждение). — Его задавали варварам и в империи, и в Обители.

— А в Ландрии? — перебил говорившего принц Крум. — Неужели им все равно, почему их земли наводнены беженцами?

— А они не наводнены, — грустно покачал головой Барандиэль. — Король Фарот издал приказ казнить любое существо, проникшее на территорию его государства с севера.

Зал наполнился тихим шепотом: все осуждали необдуманные действия короля Ландрии.

— Воинам империи не удалось добиться от варваров вразумительного ответа, — как только шум стих, продолжил Морин. — А вот эльфы, применив какие-то свои чары, — с ловко скрываемой завистью произнес гном, — получили ответ на свой вопрос. Оказалось, что на земли варваров стали совершать набеги невиданные до сего дня существа. Одни из них умеют плавать, другие летать, но и те, и другие изрыгают огонь и пламя и сеют вокруг себя смерть. Варвары плохо разбираются в магии, но они убеждены, что эти машины созданы руками северных гномов. Это все, что мне известно по этому делу! — завершил свою речь гномий король и опустился обратно на свой стул.

— Северные гномы готовят вторжение? — задумчиво протянула Надраниэль Зеленоокая. — И поэтому вы нас собрали, Парандас? — посмотрела эльфийка на седого колдуна.

— Не думаю, что они готовятся к вторжению, — не дав главе гильдии волшебников вымолвить и слова, произнес принц Крум. — Насколько мне известно, эти невиданные существа нападали, а затем уходили обратно на север. Это ведь так? — юноша повернулся к герцогу Альбару.

— Да, это так! — кивнул головой отец Клео. — Однако, полагаю, нам стоит дослушать многоуважаемого Парандаса, прежде чем делать какие-либо выводы!

— Ах да! — спохватился принц. — Прошу простить мне мою горячность, великий чародей! Я не должен был встревать в разговор!

— Ничего, ничего! — благожелательно ответил Парандас. — Молодости свойственна поспешность. Я это знаю по своей внучке, — старик взглянул на женщину, сидевшую подле него.

Та слегка дернулась, намереваясь что-то сказать, и принцесса успела заметить прядь рыжих волос, но волшебница тут же вновь скрыла лицо под капюшоном и предпочла промолчать.

— Дело не в самих северных гномах, — произнес тем временем Парандас. — Хотя замысли они недоброе, они могли бы натворить много плохого, — заметил он. — Впрочем, это неважно, — маг почувствовал, что отвлекся, и вернулся к основному руслу беседы. — Едва получив весточки о происходящем на севере от нашего гостеприимного хозяина, — легкий поклон в сторону герцога Альбара, — и мудрейшего Барандиэль, — поклон в сторону правителя Лесной Обители, — я отправил нескольких своих учеников на разведку. Пленить существо или механизм, что так напугал варваров, им не удалось, но зато удалось поймать и допросить одного гнома, неосмотрительно отлучившегося по нужде. Прошу меня извинить за такие подробности, принцесса! — спохватился чародей.

— Ничего! Продолжайте! — ответила немного порозовевшая Клео, про себя отметив, что извинения адресовались только ей, хотя на встрече присутствовали и внучка самого Парандаса, и Надраниэль, и еще одна эльфийка из Последнего Приюта.

— Спасибо, принцесса! — поблагодарил девушку маг и продолжил: — Этот гном и поведал нам о неком могучем волшебнике, чье имя он назвать отказался даже под угрозой самых страшных пыток, а также его приспешника по имени Механик, которые появились в королевстве три года назад и с необычайной легкостью свергли короля Норина XXIII, завладев всеми принадлежавшими ему территориями. Те гномы, что посмели воспротивиться воле нового государя, были уничтожены, а остальные разделены на две половины: одна отправлена на рудники и в кузницы, а другая управляет созданными их собратьями механизмами, а также выполняет функции надсмотрщика над ними.

— Судя по вашей интонации, Парандас, — вступил в беседу Фаландиэль, — вы знаете, кто этот «могучий волшебник» и что он замыслил.

— Не совсем, — ответил эльфу колдун. — Однако у меня действительно есть предположение, кто может быть этим волшебником.

— Кажется, я понял, о ком вы, — впервые с момента начала совета разомкнул уста гоблин Лариндук. — Этот волшебник случайно не является вашим племянником по имени Хикилай?

— Еще одно подтверждение, что гоблинам известно все и обо всем, — понурив голову, ответил Парандас. — Да, весьма вероятно, что речь идет именно о моем племяннике, — шепотом закончил он, а его внучка заерзала на своем стуле.

За столом повисло напряженное молчание. Великий волшебник Парандас был уважаем всеми и никогда не был уличен в злых помыслах, поэтому было удивительно слышать, что он подозревает собственного племянника в том, что тот решил покорить весь мир.

— Что же заставляет вас так думать, многоуважаемый Парандас? — спросил, наконец, герцог Альбар, тщательно подбирая слова.

— Я начну издалека, — тяжело вздохнув, ответил чародей. — Как все вы, безусловно, знаете, я возглавляю гильдию волшебников уже почти сто лет, сменив на этом посту своего брата, Иелизария, павшего в битве с орками. Уже испуская дух, брат попросил меня проверить на наличие способностей к волшебству его сына, Хикилая, которому в ту пору едва перевалило за десять лет. Естественно, я согласился.

— Уже через год Хикилай был принят в гильдию на третий курс обучения, — продолжал рассказывать старый маг. — И сделано это было вовсе не по причине его родственных со мной отношений, как гласят слухи, распускаемые Ярбеком Таинственным и его учениками-ассасинами, а из-за его неоспоримого таланта к чародейству.

— Всего за десять лет Хикилай прошел тридцатилетний курс обучения магии, — после небольшой паузы произнес Парандас. — Такого не удавалось еще никому до него. Да и после пока тоже. Завершив обучение, мой племянник изъявил желание пуститься в пешее путешествие по миру. Я со спокойной совестью отпустил его, ибо Хикилай ни разу не проявил наклонностей к злу. Как я ошибался! — сокрушенно покачал головой маг.

— Что же случилось? — спросила его Клео после минуты томительного ожидания.

— Через двадцать лет он явился обратно в гильдию и потребовал отдать ему Путеводное Кольцо.

— Что?! — в один голос возмутились Барандиэль, Фаландиэль и Надраниэль. — Да как он посмел?!

Возмущение эльфов целиком и полностью разделяли и другие участники встречи, и на то были особые причины.

Клео хорошо знала эту легенду (хотя почему легенду? эта история действительно имела место быть), ведь в детстве именно ее рассказывали ей служанку, чтобы принцесса побыстрее заснула.

Много-много-много (и еще много раз «много») лет назад,

еще, когда эльфы были молодой расой, а остальные едва зарождались, три могучих брата (в том, кем они были, единого мнения не существовало: кто-то считал их эльфами, кто-то гномами, кто-то гоблинами или людьми, кто-то даже орками, а некоторые индивидуумы даже пришельцами из другого мира), чьи имена были Нурлин, Нарлин и Нирлин, создали три, столь же могучих, как и они сами, артефакта.

Нурлин создал Посох Всемогущества, став обладателем которого, любое живое существо могло творить потрясающее волшебство. Разумеется, этот Посох не даровал своему владельцу победы в любой битве, но если им становился опытный чародей, то одолеть его можно было лишь хитростью.

Нарлин создал Шлем Всеведения, надев который можно было получить ответ на любой вопрос (в некоторых интерпретациях, впрочем, оговаривалось, что вопросы типа «Что такое любовь?» или «В чем смысл жизни?» оставались без ответа).

Клео припомнила, что в детстве очень хотела заполучить этот Шлем, особенно в дни, предшествовавшие экзаменам, ведь с таким артефактом она знала бы все на свете. Но учитель разъяснил девочке, что Шлем не дарует знаний, он лишь дает ответы. Нельзя надеть его и научиться решать квадратные уравнения, надо надеть его, посмотреть на конкретное уравнение и подумать: «Как его решать?» (естественно, что учитель приводил пример, основываясь на своем опыте, а вообще это правило работало в отношении любых вещей).

Наконец третий брат, Нирлин, выковал Путеводное Кольцо, которое указывает своему владельцу направление к его самой заветной цели. Тут, опять-таки, были свои нюансы. Если человек мечтает найти гору рубинов и в то же время подумывает о том, что неплохо было бы перекусить, то Кольцо, вероятнее, приведет его к таверне, а не к шахте с драгоценными камнями.

В целом, как поняла из этой истории Клео, обычный человек (или гном, или эльф, или орк, или гоблин), получив в свое полное распоряжение даже все три артефакта, не смог бы покорить и захудалой деревушки. Но опытное и знающее разумное существо было способно покорить весь мир.

Впрочем, это все равно было невозможно. Нурлин и Нарлин позавидовали друг другу и затеяли ужасную битву за право обладание всеми тремя артефактами, в которую поневоле был втянут и Нирлин.

Долго шло сражение, но, в конце концов, Нурлин пал, и именно в этот миг Нарлин опомнился и осознал, что натворил. Он схватил Шлем и Посох и спрятал их неведомо где, а сам поселился в высокой башне на вершине огромной скалы и уснул вечным сном, предварительно отгородив эти земли территорией, населенной вурдалаками, оборотнями, кровожадными призраками и прочей нечистью. Так и появились на свет Проклятые земли.

Нирлин же, уцелевший в братской междоусобице, основал гильдию волшебников и стал ее первым руководителем. А его Кольцо тысячелетиями хранилось в стенах школы, и его не извлекал ни один чародей, так как они все осознавали всю мощь того искушения, что свалится на их плечи, завладей они этим артефактом.

— Да, он посмел, — продолжал тем временем говорить Парандас. — Я, конечно же, отказал, и тогда он вступил со мной в битву. Не знаю, где он скитался, возможно, что он побывал в других мирах, но ясно одно, мой племянник стал еще сильнее, чем был при выпуске.

— Ты бы обязательно его одолел, если бы не бабуля, дедушка, — дотронулась до руки Парандаса его внучка.

Клео мысленно отметила, что у волшебницы очень красивый, мелодичный голос.

— Уважаемые участники Совета, — встала чародейка со своего места, — это моя бабушка виновата в том, что Хикилай завладел Путеводным Кольцом. Если бы она не решила прийти на помощь своему мужу и, как следствие, не попала бы под удар мощного заклятия Хикилая, дедушке не пришлось бы ее спасать, и он не отвлекся бы на несколько секунд, которых злодею хватило, чтобы схватить Кольцо и скрыться с ним в неизвестном направлении.

— Надеюсь, ее жестоко наказали за эту ошибку? — спросил Царк.

Клео метнула на него упрекающий взгляд, да и не только она. Все участники сочли вопрос принца очень неуместным.

— А чего это вы на меня все так смотрите? — развел руки в стороны Царк. — По-моему, все должны отвечать за свои ошибки.

— Моя бабушка ответила, — с каким-то странным звуком, словно бы подавляя всхлипывание, ответила внучка Парандаса. — Дедушка не сумел ее спасти, и она умерла. Извините, мне трудно об этом говорить, — неуклюже закончила чародейка и опустилась на свой стул.

— Что же случилось потом, многоуважаемый Парандас? — спросил Морин. — Как я понял, с момента похищения, о котором вы все-таки зря умолчали, — счел нужным вставить гном, — прошло уже семьдесят лет. Где все эти годы пропадал Хикилай?

— Доподлинно это неизвестно, — ответил старый маг. — Но я предполагаю, что он искал Посох Всемогущества, который, если верить большинству экспертов в этой области, был закинут в какой-то другой мир. Полагаю, что Путеводное Кольцо, даже не принимая во внимание существующие ограничения, не могло точно указать местоположение Посоха, и моему племяннику предстояло весьма серьезно потрудиться, чтобы обнаружить его.

— Но ему это удалось? — уточнила Надраниэль.

— По всей видимости, да, — ответил эльфийке волшебник. — Тот же гном рассказал и о посохе, который «могучий волшебник» не выпускает из своих рук и с помощью которого творит невероятную магию. Вероятно, что это и есть Посох Всемогущества.

— Стало быть, у Хикилая есть два из трех артефактов, и он готовится покорить весь мир? — произнес герцог Альбар.

— Возможно, ситуация еще хуже, — вздохнул чародей. — Гном ничего не говорил о Шлеме Всеведения, а Хикилай, навряд ли, выпускал бы столь ценный предмет из своих рук, и все же…, — старик немного помолчал и продолжил: — И все же никто не знает, где был спрятан Шлем, а у моего племянника есть Путеводное Кольцо, так что он мог собрать все три артефакта.

По залу прокатился обеспокоенный шепоток. Всем было ясно, что столь способный волшебник, как Хикилай, ставший обладателем всех трех артефактов, с необычайной легкостью может уничтожить весь мир.

Впрочем, через секунду Клео заметила, что один из присутствующих обеспокоен менее остальных.

— У Хикилая нет Шлема, — заявил Лариндук, потирая свое зеленое и еще более остроконечное, чем у эльфов, ухо. — Гоблины всех стран уже несколько месяцев обсуждают новость, что некто ищет некий особый шлем. В детали этот таинственный незнакомец не вдавался, но мои сородичи сразу поняли, о чем идет речь.

— И вы об этом молчали?! — воскликнул принц Крум, даже привстав от возмущения.

— Мы не вмешиваемся в дела других рас, пока они не касаются нас лично, — высокомерно и с небольшим холодком ответил Лариндук. — Мы не знали, что у этого незнакомца уже есть и Кольцо, и Посох. Кстати, вот вам опровержение утверждения о том, что «гоблины знают все», — повернулся говоривший к Парандасу. — Но теперь, когда стало ясно, что над всеми нами нависла угроза, я счел возможным рассказать вам всю правду.

— Даже если у Хикилая нет Шлема, — заявил Фаландиэль, перекрывая шепот недовольства представителей княжества и графства, — он все равно чрезвычайно опасен. Нам надо решить, что мы будем делать.

— Для начала предлагаю всем присутствующим дать клятву, согласно которой мы все будем сообща сражаться против Хикилая, — произнес Барандиэль.

Это предложение было встречено смесью поддержки и сомнения. Особенно недовольным выглядел принц Царк, известный своей малой терпимостью к другим расам. И все же перед лицом всеобщей опасности и он от имени своего государства выразил готовность противостоять общему врагу до последней капли крови.

— Что ж, теперь мы все связаны не только тесной дружбой, но и клятвой, — взял слово герцог Альбар. — Теперь пора приступить к обсуждению наших планов.

— По-моему, стоит взять корабли у наших друзей из Тихой Гавани, арендовать дирижабли у гоблинов, снарядить общее войско, отправиться на север и сразиться со злодеем, — под одобрительный рев своих подданных заявил Морин. — Уверен, наши северные собратья поддержат нас и поднимут восстание в тылу врага.

— При всем моем уважении к вам, король, — донесся из шара голос Надраниэль, — даже лучшие из наших кораблей с трудом могут пробиться через льды Ледовитого моря.

— А наши дирижабли, — вставил слово Лариндук, — крайне чувствительны к штормовым ветрам, столь частым на широтах, близких к полюсу. Мы потеряем много воинов прежде, чем достигнем Королевства северных гномов.

— Тогда нам стоит позволить Хикилаю и его приспешникам захватить земли варваров, создать там ряд плацдармов, а уже когда они переведут всю армию на наш континент, мы и ударим по ним объединенными силами, — высказал свое предложение принц Крум. — Думаю, наше войско при поддержке эльфов, магов, гномов и гоблинов способно справиться даже с неведомыми машинами, сооруженными северными гномами.

Все собравшиеся закивали головами, соглашаясь, что сей план вполне может оказаться успешным.

— Простите! — встала со своего трона Клео.

На нее тут же уставилось множество пар глаз. Как бы не распинались все расы в утверждениях о равенстве полов, но даже эльфы, владычицами которых нередко становились женщины, все же предпочитали полагаться на мужское мнение.

— План принца Крума несомненно хорошо, — волнуясь, произнесла девушка. — Но любой, даже самый отличный, план может провалиться. Не стоит ли нам одновременно направить часть сил и в другом направлении?

— В словах юной принцессы есть резон, — поддержал Клео Парандас. — Особенно учитывая наличие у Хикилая Кольца и Посоха. Но какое именно другое направление вы предлагаете, принцесса? — спросил он.

— Что мы знаем о нашем противнике? — Клео пошла вдоль стола, жестом велев Трилу оставаться на месте. — Что у него есть некие машины, созданные, по-видимому, плененными гномами. Что он использует эти машины для вылазок на земли варваров. Что варвары в панике бегут со своих земель. Но почему тогда Хикилай не захватит сразу эти территории? Почему он предпочитает отступить, а затем вернуться?

— Ваша дочь умна, герцог, — обратился к Альбару Барандиэль. — В самом деле, эта деталь весьма любопытна. И что же вы думаете по этому поводу, юная принцесса? — обратился правитель Лесной Обители к девушке.

— В том-то и дело, что я не знаю, что думать, — ответила Клео, делая упор на слове «знаю». — Нам неведом образ мыслей нашего врага, а вот он, полагаю, прекрасно понимает, чего следует от нас ждать.

— Ближе к делу, принцесса! — потер свою роскошную бороду Морин.

Девушка, успевшая уже совершить круг вокруг стола и вернуться к своему трону, прикрыла глаза, хорошо представляя, что последует за ее словами, и произнесла:

— Нам следует снарядить экспедицию в Проклятые земли!