Наемник. Приквел. Часть 1. Приключения принцессы и ее друзей

Дмитрий Викторович Луговой

Принцесса Клео была единственной наследницей престола герцогства Крания и, по совместительству, всей Мараккской империи. По предложению принцессы в Проклятые земли направляется небольшой отряд. В лице наемника по прозвищу Грифон отряд принцессы находит сильную поддержку. Первое нападение неизвестного врага, и внезапное пленение принцессы, за которым стоят Хикилай и Механик. И, кажется, они знакомы с Грифоном.

© Дмитрий Викторович Луговой, 2018

ISBN 978-5-4493-7037-2 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-7038-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Файл «Наёмник» с датой от 19.06.2011 года я нашёл 22.10.2018г. на флэшке среди материалов для отчёта по практике Димы во Фрязино в 2010 году. Луговой В. Ф.

Пролог

Как хорошо после целого дня, проведенного в море, встать у берега, развести костер и пожарить на нем вкусную сочную рыбу, пойманную на славного джараханского червяка!

Карам сидел, поджав ноги, и с удовольствием вгрызался в мясо и обсасывал многочисленные косточки. Его верная команда (насколько она может быть верной у пиратов, разумеется!): Тепон, аль-Джабрини и Некутос сидели рядом и также с довольными улыбками поглощали улов. Лишь самый молодой член их банды, которого все звали исключительно по прозвищу Вонь (от него почему-то всегда воняло, даже если он только что помылся), ходил кругами вдоль лагеря, неся дозор.

— А Вони, как всегда, достанутся объедки! — произнес Некутос и оглушительно заржал.

Его почему-то всегда забавлял этот факт. Карам не знал почему, да, собственно говоря, и не хотел знать.

— Карам! Карам! — внезапно раздался вопль юноши.

— Ну вот, вспомнишь сами знаете что, тут и оно! — сквозь зубы выругался глава шайки. — Что там у тебя, Вонь? — поднимаясь на ноги и вытирая жирные руки о засаленные штаны, спросил Карам.

Подбежавший к нему пират, согнулся пополам, пытаясь отдышаться, а затем произнес:

— Я только что видел, как с Проклятых земель вышел живой мертвец! Он направляется к нам! Нужно срочно сматываться! — под конец юноша уже откровенно перешел на визг.

Карам не выносил этого, а потому от души врезал Вони в челюсть, отчего тот повалился на песок, и оглядел свою шайку.

Все пираты при упоминании Проклятых земель и живого мертвеца вскочили на ноги и осенили себя охраняющими знаками, каждый тем, в который верил сам.

— Вонь прав, командир, — произнес аль-Джабрини. — Если к нам движется живой мертвец, надо сматываться!

Тепон и Некутос одобрительно закивали головами.

— Эх, вы, суеверные дурни! — прикрикнул на них Карам. — Малец принял какого-нибудь зверька за человека, а вы ему верите! Сами знаете, у страха глаза велики! Идемте! — махнул он рукой. — Сейчас вы сами убедитесь, что никакой опасности нет!

Главарь пиратов двинулся в ту сторону, откуда недавно прибежал Вонь, миновал бархан, закрывавший обзор, и замер.

В первый момент Карам решил, что он тоже оказался под влиянием дедовских рассказов и бабушкиных преданий, так как увидел медленно бредущего по песку человека. Но уже спустя мгновение до него дошло, что это вовсе не живой мертвец, как решил Вонь, а самый обыкновенный мужчина.

— Живой мертвец! — в один голос воскликнули поднявшиеся вслед за Карамом на бархан Тепон, аль-Джабрини и Некутос.

— Вы что, мало того, что верите во всякие суеверия, так еще и слепы на оба глаза? — раздраженно пробурчал их командир. — Это обычный мужчина. Должно быть, его корабль потерпел кораблекрушение, и течение выбросило его сюда!

Пираты замолчали, внимательно всматриваясь в путника,

и, наконец, постепенно пришли к выводу, что Карам прав.

— Кажется, он из Ландрии! — заметил аль-Джабрини. — Видите, какие у него диковинные одежды!

Одеяние мужчины и впрямь было непохожим на привычную одежду: какой-то черный, обтягивающий тело, кусок ткани, из-за которого в минуты, когда луна скрывалась за облаками, казалось, что над песком плывет одна голова.

— А у него неплохое телосложение! — пожевал свои губы Тепон. — Такого раба можно очень выгодно продать!

— Дельное замечание! — похвалил его Карам. — Пожалуй, нам стоит встретить этого путника и продемонстрировать ему наше гостеприимство! — произнес он многозначительно.

Для случаев, подобных этому, у пиратов специально был припасен бурдюк с вином, в которое было добавлено сонное зелье. Не успеет путник ничего понять, как уже оказывается на галере в качестве гребца или на соляных рудниках.

Конечно, многие могут сказать: «Зачем использовать сонное зелье, вас ведь пятеро, а он один?». Но Карам не привык рисковать понапрасну. Зачем, спрашивается, давать страннику шанс убить кого-то из них, когда можно обойтись без крови?

По велению Карама Некутос сделал несколько шагов навстречу мужчине и прокричал, сильно размахивая руками:

— Эй, странник, иди сюда! Погрейся у нашего костра, отведай нашего ужина, попей наше вино! Дай отдохнуть своим уставшим ногам!

Путник остановился, несколько секунд смотрел в сторону пиратов, а затем двинулся в их сторону.

— Отлично! — пробормотал Карам, потирая руки. — За такого раба можно выручить не меньше пяти золотых дхарм!

Аль-Джабрини тем временем извлек их бурдюк с вином и положил его на песок рядом с костром. Затем он помог подняться с земли Вони и вытер с его лица кровь, которая могла вызвать у путника некоторые сомнения в чистоте намерений пиратов.

Когда странник подошел к ним, Карам шагнул ему навстречу, широко разведя руки в стороны, и крепко обнял его.

— Как мы рады встретить путника в этих глухих местах! — воскликнул главарь пиратов. — Надеюсь, ты не откажешься поужинать с нами и поведать, как ты здесь оказался? Мы столь долго болтались в море, что устали от голосов друг друга, и безмерно счастливы будем узнать о последних новостях в мире из твоих уст, о, странник! Ах да! — Карам шлепнул себя по лбу. — Мне нет прощения! Я забыл первое правило гостеприимства: представить гостю себя и своих друзей. Меня зовут Карам, а это Тепон, аль-Джабрини, Некутос и…, — только тут он сообразил, что нормального человека не могут звать Вонь.

— А как зовут этого молодого человека, мы не знаем, — пришел на помощь аль-Джабрини. — Мы подобрали его с месяц назад посреди бескрайнего океана, умирающего от жажды и голода. Напоив и накормив его, мы стали расспрашивать о том, как он оказался в такой беде, но выяснилось, что он не может говорить. Это такое несчастье! — пират даже сам расчувствовался от своей выдуманной истории и прослезился.

— Да, это огромное несчастье! — поддержал аль-Джабрини Карам, одновременно грозя кулаком из-за спины путника Вони. — Только попробуй заговорить, и сам пойдешь на галеры вместо этого мужика! — одними губами предупредил он юношу.

Вонь испуганно сглотнул, но, к счастью, странник этого не заметил.

— А как твое имя, путник? — спросил его Тепон.

— Меня зовут… Меня зовут…, — мужчина обхватил голову руками, а потом в отчаянии воскликнул: — Я не помню!

«Точно кораблекрушение!» — подумал Карам.

Он слышал о таких случаях. Налетел на корабль шторм, разнес его в щепки, какая-нибудь доска ударила матроса по голове, его выбросило на берег, а кто он и откуда, сказать уже не может.

— О, какое горе! — воскликнул Некутос, хотя на самом деле странник, не знающий о себе ничего, большая удача, ведь такие люди от отчаяния готовы довериться любому. — Ты потерял память! Но не расстраивайся, она обязательно вернется! А пока отведай жареной рыбки и попей хорошего вина! — Некутос и Тепон подхватили мужчину за руки и подвели его к костру.

Карам жестом велел остальным также расположиться у горящих дров, и сам сел напротив мужчины.

Некутос взял кусок жареной рыбы и протянул его страннику. Тот не спеша («Непохоже, чтобы он долго голодал!» — отметил про себя Карам) принял угощение и, отрывая по кусочку, стал отправлять мясо себе в рот.

— А вот наше вино! — указал на бурдюк, который лежал в ногах путника, аль-Джабрини. — Это, конечно, не знаменитое кранское вино, но, уверяю, оно не очень ему уступает!

Путник кивнул и потянулся за бурдюком. Отвинтив крышку, мужчина поднес его к своим губам и сделал небольшой глоток.

«И от жажды он не страдает!» — подумал Карам, которого охватило некоторое беспокойство.

И, как оказалось, это чувство не было беспочвенным. Путник не стал глотать вино, видимо, заподозрив неладное, а выплюнул его на песок.

— Ох, зря ты это сделал, парень! — покачал головой Карам.

Эти слова были сигналом к активным действиям. Все пятеро пиратов тут же вскочили на ноги, намереваясь одолеть путника в бою и, крепко связав его, бросить в трюм их небольшого судна.

Однако странник оказался весьма ловок. Некутос и Тепон не успели подняться, так как он выпустил рыбу из рук и, молниеносно разведя руки в стороны, ударил ребрами ладоней по горлам пиратов.

Те тут же повалились на землю, а путник вскочил на ноги, одновременно так дернув левой ногой, что песок полетел в глаза аль-Джабрини, уклонился от запоздалого выпада Вони, так что рука юноши, сжимавшая кинжал, оказалась зажата между его правой рукой и туловищем, и нанес пирату сильный удар в плечо. Вонь отшатнуло в сторону, послышался треск ломаемой кости, за ним дикий визг юноши, а странник уже оказался лицом к лицу с Карамом, а в его левой руке блестел кинжал Вони.

Но Карам не стал бы главарем хоть и небольшой, но все же шайки пиратов, если бы при первой опасности делал ноги. Он пнул котелок, висевший над костром и полный горячей воды, и, выхватив саблю, перемахнул через пламя, намереваясь оглушить ошалевшего от боли в ошпаренных ногах противника.

Но, как выяснилось, странник был не так прост. Он не обратил внимания на кипяток, пролившийся ему на штаны, и, перехватив в воздухе руку Карама, сжимавшую саблю, повалил его на землю, и они вдвоем покатились по песку.

Остановились они только через три десятка метров, и правую руку Карама сразу же пронзила острая боль. Это путник вонзил в нее, вблизи запястья, кинжал Вони. Пират дико взревел, выпустил свое оружие и тут же получил удар кулаком по лицу.

На несколько секунд Карам просто ослеп, а, открыв глаза, обнаружил, что странник уже стоит в нескольких метрах от него и сжимает (о Кровожадный Бурук, покровитель всех пиратов!) своими ладонями лезвие меча, которым аль-Джабрини, избавившийся-таки от песка в глазах, пытался размозжить ему череп.

Как завороженный, Карам наблюдал за попытками аль-Джабрини, на руках и лице которого вздулись все жилы, продолжить движение своего клинка. Все было тщетно.

А затем путник небрежно дернул руками в левую сторону. Аль-Джабрини выпустил меч из рук и получил удар в пах, согнувший его пополам. Впрочем, стоял он недолго. Последовал еще один удар, на этот раз локтем по бритому затылку, и пират уткнулся лицом в песок и замер.

Странник же переложил взятый в бою меч в правую руку, развернулся и медленно зашагал в сторону Карама. Пират хотел было вновь схватить свою саблю, но путник покачал головой и произнес:

— Не советую!

С его ладоней на желтый песок капали алые капли крови (видимо, удержание меча голыми ладонями требует некоторых жертв), а лицо выражало абсолютное спокойствие.

Наверное, если бы странник пылал от гнева и в ярости крушил все вокруг, Караму не было бы так страшно. А так, глядя в невозмутимые голубые глаза путника, пират, не вовремя к тому же вспомнивший, что Вонь видел мужчину, выходящим с Проклятых земель, почувствовал, что все его органы расслабились. Штаны Карама немедля спереди промокли, а сзади слегка просели вниз.

Странник, уже приблизившийся на расстояние одного шага, поморщился от неприятного запаха, ударившего ему в нос, и спросил:

— Далеко до ближайшего города?

— До Тариана, что в Джарахане, дней пять пути, если пешком! — поспешно ответил Карам, махнув рукой себе за спину. — Но днях в трех в том же, северном направлении, находится оазис, в котором местные кочевники делают остановку. У них можно выпросить верблюда, причем за весьма умеренную плату!

— У тебя деньги есть?

— Да, господин, конечно, господин! — понял намек Карам и, отстегнув от пояса кожаный кошель с семью золотыми дхармами внутри, протянул его путнику.

Странник наклонился, взял с ладони пирата кошель, затем вернулся к лежавшему на песке аль-Джабрини, снял с его пояса ножны, прицепил их к своему, вложил в них меч, улыбнулся Караму, для чего-то при этом приложив два пальца к виску, и направился на север.

«Явно ландриец», — подумал Карам, глядя вслед несостоявшемуся рабу. — «В этой пустыне и дня не протянуть без фляги с водой».

Оставшись в живых, пират испытывал несказанное облегчение, не зная еще, что через три дня его и аль-Джабрини с Вонью, также оставшихся в живых, пленят другие пираты и продадут в рабство на галеры Мараккской империи.