Рейс через Атлантику

Дмитрий Викторович Басманов, 2016

Англия начала XX века. Портовый грузчик Джим отправляется в Америку в поисках лучшей жизни. Но заурядный рейс на "Феррисе" превращается в кошмар, который Джиму нужно пережить во чтобы то ни стало.

Глава 3

Они выпили сначала за знакомство, потом за здравие Мартина, потом за здравие Джима, потом за здравие Грега. Потом пили за успешное завершение плавания. Потом пили ещё за что-то — Джим уже точно не помнил, реальность подёрнулась завесой алкогольного веселья. Тем временем в зале появилась незнакомка. Она села ужинать в компании какого-то джентльмена — средних лет, с высокими залысинами и плотным пивным брюшком. «Это мистер Брукман, — шепнул Джиму юнга, — известный в Портсмуте ювелир. Не слышал, чтобы он был женат!» Джим отвернулся от пары. «Да к чёрту их! — отмахнулся он и кивнул Грегори: — Наливай ещё!»

Очередная порция виски обожгла глотку. Пьяно пошатываясь, Джим вышел из кают-компании на палубу и вцепился во влажный от брызг поручень. Уже темнело; отличная погода, стоявшая весь день к вечеру начала портиться: дул резкий прохладный ветер. «Феррис» раскачивало на волнах, а на горизонте висели тяжёлые сине-белые облака. Из кают-компании на палубу вышла незнакомка, она прошлась и встала рядом у самого ограждения. На ней было вечернее чёрно-розовое платье с откровенным (и таким манящим) вырезом, колье на шее — скорее всего, обычная бижутерия. Джим бросил взгляд на её изящные руки, протянутые к релингу — на безымянном пальце не было кольца.

— Ресторан «Цветущие розы», угол Салтэн-роуд и Уингфилд-стрит? — спросил он.

— Не угадал. «Блэк кэтс» на Сеймур-Клоуз, — отозвалась незнакомка.

От алкоголя мысли в голове мешались в ужасную кашу.

— Я сидел там раз или два. Всегда накурено и отвратительное обслуживание.

— Женатики туда не заглядывают, — усмехнулась незнакомка в ответ. — Тебя я не помню, хотя пела там три года.

Джим не курил. Курил его отец, но однажды очень серьёзно заболел — как сказали врачи: из-за курева — и, глядя на мучения отца, молодой Тимиди зарёкся прикасаться к табаку. От одного воспоминания о тяжёлом никотиновом смраде Джима начало мутить. Рот наполнился горькой слюной.

— И как же зовут восходящую звезду оперной сцены? — спросил Джеймс.

— Милен.

Её голос — бархатисто-низкий, хорошо поставленный, пожалуй, чтобы послушать её, можно было прийти и в «Блэк кэтс».

— Зови меня Джимми, — выдавил он и зажмурился.

Только не сейчас! «Феррис» предательски качнулся, вызвав у Джима жуткий приступ рвоты. Джеймс не выдержал, перегнулся через релинг и блеванул. «Чёрт побери! — подумалось ему между судорожными позывами. — Как всё дерьмово получилось!» Но остановиться уже не мог. Едва он выпрямился, чтобы вдохнуть воздуха, как его схватили и резко бросили вперёд. И если бы не руки, крепко вцепившиеся в релинг, Джим полетел бы за борт.

— Какого дьявола?! — рыкнул он и развернулся.

Перед ним стоял Боцман, на его лице застыла какая-то странная полуулыбка, а в глазах было не больше смысла, чем в паре пустых бокалов. Через мгновение это безумная маска вдруг слетела с лица Грега, и он изумлённо уставился на Джеймса.

— Сукин ты сын! Ты меня чуть к рыбам не отправил!

— Извини, — пробормотал Боцман, — сам не понимаю, нашло что-то!

Из-за его спины показался Мартин.

— Эй, приятель, да ты нажрался! — он повернулся к испуганной Милен. — Простите, мэм, за эту досадную сцену. С позволения, мы проводим нашего друга в каюту…

С этими словами он подхватил шатающегося Джеймса под руку. С другой стороны, ему помогал Грегори, и вместе они поплелись на нижнюю палубу. Как Джим оказался в кровати — он уже помнил плохо. Пьяная сонливость нахлынула, словно гигантская морская волна, сил не осталось даже то, чтобы раздеться. Только перед тем, как провалиться в хмельное забытьё, Джеймсу показалось, что темнота каюты внимательно наблюдает за ним.

Просыпаться было тяжело, голова гудела, а язык распух и еле ворочался. С трудом поднявшись, Джим провёл рукой по лицу. То, что ещё вчера утром являлось лёгкой небритостью, сегодня превратилось в колючую неряшливую щетину. По иллюминатору барабанил дождь, спёртый воздух в каюте пропитался кислым запахом перегара. Джим вышел на палубу, чтобы освежить похмельную голову. Дождь оказался несильным; штормило, и «Феррис» шёл, грузно раскачиваясь, как пьяный матрос-забулдыга. На палубе уже стоял Грег, помятый, сонный, он курил, часто затягиваясь.

— Разрази меня гром, — сухо сказал он, помахивая дымившейся сигаретой, — это самый неуютный корабль. Здесь что-то не то. Что-то не так, якорь мне… Слушай, а этот Мартин, — тут Грегори осмотрелся и приблизился к Джиму, — он ещё тот проныра! Он вчера был трезв, как монахиня в Страстную Пятницу!

Джеймс поёжился от пронизывающего ветра и вспомнил собственные навязчивые мысли. Да, тут определённо что-то не так, но он списывал это на непривычную обстановку. Что до Мартина, то Джиму было плевать на него, сейчас его больше волновала собственная головная боль.

— Не…не знаю. Я почти ничего не помню из вчерашнего вечера.

— Кстати! — Грег криво улыбнулся. — Тут одна дама тебя разыскивала! Похоже, после недавних приключений, ты приобрёл поклонницу!

Боцман щелчком выкинул окурок за борт, подмигнул Джиму и, бормоча под нос проклятия в адрес дрянной погоды, удалился. Вот так раз! Джим начал смутно вспоминать вечерний разговор с… Как её звали? Мелиса, Элен? Милен! Чёрт, какой же он болван! К головной боли добавилось ощущение неловкости и смутного беспокойства: вчера он предстал перед дамой в самом свинском виде, какой только можно было вообразить! И самое ужасное, что уже ничего не исправить! Если он только встретит её, то обязательно извинится. В тяжких раздумьях Джим добрался до кают-компании.

Милен сидела одна на своём привычном месте возле входа. Джеймс сделал два шага к её столику, а потом ноги сами повели его прочь, в угол, из которого он любил наблюдать. Всё внутри клокотало от досады на самого себя, от решимости, охватившей его перед входом, не осталось и следа. Джим сел на край стула и уставился перед собой, делая вид, что не замечает ничего вокруг.

— Доброе утро, — раздался над ухом голос Милен. — Правда, подозреваю, что для вас, Джимми, оно не самое доброе.

— Да уж… — Джиму показалось, что он блеет как испуганная овечка. Он встряхнулся и быстро проговорил: — Я как раз хотел попросить прощения за вчерашний вечер!

Милен улыбнулась и кивнула головой.

— Принимается. Впрочем, я к такому привыкла. За три года в «Блэк кэтс» чего только не насмотрелась. Здесь свободно?

— Присаживайтесь! — спохватился Джим, жестом приглашая сесть.

— Если не возражаете…

Милен достала из портсигара длинную дамскую сигарету, закурила. Они сидели какое-то время молча. В кают-компании тем временем царило оживление: приходили и уходили пассажиры. Один раз на пороге появился упитанный мужчина с богатыми усами, в белом колпаке и фартуке; он озабоченно окинул взглядом кают-компанию и быстро удалился на камбуз.

— Здесь не самое удобное место для болтовни, не правда ли? — нарушила, наконец, молчание Милен.

— На этом корабле едва ли найдётся хоть одно уютное место.

Джиму чудилось, что все посетители смотрят сейчас на них. А невидимый Мартин шепчет кому-нибудь на ухо: «Это Джеймс Тимиди — обычный портовый грузчик! Слышал, что он женат!»

— Я знаю одно место, — снова улыбнулась Милен, элегантным движением стряхнула пепел, погасила сигарету. — Вечером жду вас: верхняя палуба, вторая дверь справа от входа.

Она встала. Сегодня на Милен было обычное платье в светлый горошек, с вязанной шерстяной накидкой, заколотой крупной брошью под цвет глаз, и даже в таком простом наряде она умудрялась сохранять грацию и социальные претензии. Быстро простившись, Милен покинула кают-компанию. Джим сидел, не в силах решиться на какое-либо действие. Похмелье сменилось смятением, растерянностью. Всё как-то неправильно: новая жизнь вцепилась в Тимиди мёртвой хваткой, не успев толком начаться, она тащила его против воли по своей неведомой дороге. И верной ли она была? Его размышления прервал Мартин (неужели он и вправду подглядывал за ними?!). Юнга подсел к Джеймсу.

— Привет. Как ты после вчерашнего?

— Дерьмово, — честно признался Джим. — А тебя, как я посмотрю, минула чаша сия?

Мартин пригладил мокрые светлые волосы и пожал плечами.

— Не мог же я надраться за твой счет на первой же дружеской вечеринке…

Его прервал шум в камбузе. Оттуда в кают-компанию выскочил усатый толстяк, он ругался с кем-то на своём языке. Джеймс и Мартин переглянулись.

— Что случилось? — спросил Джим.

— Как я слышал, — ответил юнга после паузы, — ночью сломалась одна холодильная установка. И никто этого не заметил, так что часть наших продуктовых запасов испортилась. Впрочем, не удивительно — на камбузе любят приложиться к спиртному. Уж не знаю, насколько всё серьёзно, но, судя по крикам этого мистера, дела обстоят не лучшим образом, не лучшим.

Джиму показалось, что Мартин что-то недоговаривает. Юнга почесал нос, нахмурился — было заметно, что ему не по себе.

— Чёрт побери! — Джимми хмыкнул. — Надеюсь, от голода мы не умрём!

— Не умрём, умрём — эхом откликнулся Мартин и улыбнулся.

Его улыбка напомнила Джеймсу выражение лица Грега, когда тот чуть не выкинул его за борт. По спине пробежал противный холодок. Джим решил выпытать у Мартина причины его беспокойства, но тот поспешил удалиться, сославшись на неотложные дела. Джим снова остался один, он заказал себе обед раньше обычного. На всякий случай.

Конец ознакомительного фрагмента.