Сказка. Часть вторая. Стеклянный город

Дмитрий Вдовин

Как только наступал срок, день в день, на следующую секунду – любое движение приводило к тому, что тело лопалось, как хрустальное, на тысячи кусочков.

© Дмитрий Вдовин, 2023

ISBN 978-5-0059-6635-3 (т. 2)

ISBN 978-5-0059-6636-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стеклянный город.

Николай покрепче завязал сумку лямками. Он не опасался, что дочь сможет выбраться из нее. Рукавицы не понятно где и кем были сделаны, сила их не поддавалась объяснению. Не было другого Мага, способного управлять ими. Можно было только принять и согласиться с условиями. Если попал в капкан рукавиц, то освободить сможет только тот, кто ловушку поставил.

Из сумки не доносилось ни одного звука. По весу тоже нельзя было понять, что в ней что или кто-нибудь есть. Казалось она пуста. Николай закинул ее через плечо рядом со своей сумкой, в которой хранился весь его нехитрый скарб. Его путь лежал в далекую страну под красивым названием — Стеклянный город. В голове не было какого-то плана. Предчувствие говорило: — «Иди в Стеклянный город, там ты найдешь ответы на все свои вопросы». Уникальной особенностью города являлись люди. Про жителей говорили, что они рождаются волшебниками, их сила столь же индивидуальна, как и характер человека. Способности их настолько разнообразны как по умению, так и по силе. В городе жил его младший брат — Игр, он обязательно поможет — подумал Николай. Своим мастерством или наконец советом.

История происхождения странного названия «Стеклянный город» уходит в дальние времена правителя по имени Подмигни. Таким необычным именем его нарекли родители, семья потомственных целителей. Подмигни казалось, мог поставить на ноги любого самого хворого человека или животное. Он просто давал настойку и на утро человек преображался, уходила боль, появлялись сила и радость духа. Раны заживали, кости срастались. «Как не чудо?» — говорили про Подмигни. Его влияние на жизнь жителей выросло настолько, что правитель города сам назначил его своим приемником после своей кончины. Люди, прослышав про удивительного врачевателя потянулись к лекарю. Все хотели получить то, что нельзя купить ни за какие деньги — здоровье. И все бы было замечательно, но когда человеку исполнялось 45 лет, он обязан был прийти и принять микстуру, которая страховала от любых заболеваний. Получалось, что первая настойка излечивала от болезни, вторая поддерживала крепкое здоровье. После употребления второй настойки проходило ровно 10 лет и человек скоропостижно умирал, без боли и мучений. Как только наступал срок, день в день на следующую секунду — любое движение приводило к тому, что тело лопалось как хрустальное на тысячи кусочков. И даже ничтожное моргание приводило к фатальному результату. Не было ни возмущений, не бунтов. Люди философски отнеслись к тому, что жизнь без страданий, достаточно долгая — это не худшая цена знания точного часа своей кончины. Человек готовился к своему часу, старался успеть все, что планировал на всю свою жизнь. Дети не обременялись уходом за пожилыми родственниками. Город не имел больных, нищих, пожилых, слабых. Люди стали называться «Стеклянные», а город «Стеклянным». Слава города распространилась легендами и сказками. Многие хотели попасть в город, в котором они получали избавление от болезней, но жители города сами себя защитили от нашествия со всего мира заклятием, скрывающим дороги. Ни тропа, ни течение реки не вели в сторону города. Не было ориентиров и примет, указывающих направление к городу. Все знали, город есть и где-то близко, но где?

Сапог Дьявола.

Я еще не имел какого-либо плана как буду действовать. Не знал где конкретно путь в Стеклянный город. Я знал сказки и небылицы, большая часть которых была жутким вымыслом, и некое направление пути. И конечно же подсказку Анны из снов на ее могиле. В большинстве разговоров о дороге в город, речь велась о горе Сапог Дьявола. Так вот, если дорога в стеклянный город вела через эту гору — то совершенно не понятно, каким образом, так как она располагалась посередине круглого озера на маленьком острове. Вокруг озера было множество дорог и тропок, но ни одна не приводила путников в заветный город. Еще вариант подняться на верх и все подробно исследовать. На берегу я нашел старую лодку. В несколько сильных гребков я добрался до острова. Гора была похожа на сапог, стоящий вверх ногами. Имела две вершины, вытянутую называли носок. Тупую, пониже — каблук. Никакой оригинальности. Гора хоть и называлась горой, скорее это была скала, обойти ее можно за один день. Наиболее удобными были два варианта подъема. Первый — по узкой трещине, которая тянется до вершины «Нос сапога». Второй — по цепочке больших пещер в сторону вершины «Каблук», его я и выбрал. Я разглядел большую пещеру посредине горы — это будет промежуточный этап подъема, в ней можно передохнуть перед финальным подъемом на вершину. Подниматься по вертикальной стене не легко, но в скале было множество выступов, трещин, расщелин. Кругом торчали крепкие на вид корни и стволы вьющегося кустарника. За него можно хвататься как за паутину, связанную из прочных веревок. Ровным темпом я уверенно поднимался на верх, не глядя вниз. Не скрою, я боюсь высоты, мне понадобилось не мало усилий заставить себя сделать первый шаг. Лишь твердая уверенность в надежности каменных уступов и корней убедила меня в безопасности подъема. Я нашел удобную для подъема промежуточную точку и шаг за шагом продвигался к ней по ходу оценивая следующую цель. Так я достиг первой расщелины достаточного размера, чтобы можно было передохнуть, оглядеться и определить дальнейший путь до пещеры. Я втиснулся и сразу же сел полулежа на удобный скат стены. Вот тут я первый раз посмотрел вниз. Каково же было мое удивление. Я находился в шаге от поверхности основания скалы.

— Но я карабкался не менее четверти часа, я точно видел приближающуюся вершину «Каблука». Как такое могло быть?

Я поднял взгляд вверх и увидел по-прежнему далекие вершины горы Сапог Дьявола. Я вскочил, сбросил мешок с вещами и едой, что бы было легче подниматься, оставив только сумку с дочерью Фиалой и «пауком» полез вверх. Через полчаса, уже совсем близко от вершины я окончательно выдохся. Совсем рядом было небольшое углубление, достаточное чтобы отдохнуть. Я подтянулся на руках, закинул ногу и вполз в маленькую пещерку. Тяжелое дыхание и сердцебиение способное забивать гвозди в дубовую доску долго не прекращались. В глазах стоял туман от пота. В ушах сквозь шум отчетливо слышалось сердце. Прошли не менее полчаса, прежде чем я пришел в себя. И вдруг: — «О боже»! В темноте расщелины лежал мой вещевой мешок. Потрясение было столь сильным, что я заплакал. Я рыдал от усталости и эмоционального бессилия. Я спустил ногу и дотянулся до земли. Становилось темно и я решил переночевать под старой ветлой.

Утренние лучи солнца приятно грели щеку. Однако просыпаться не хотелось, тело болело от непривычной нагрузки. Только к полудню я собрался на подъем горы. Внимательно осмотрел скалу, долго выбирал маршрут. Главное не пройти по вчерашнему пути, который тянулся к большой пещере через проклятую расщелину. К поясу я привязал веревку длиной метров десять, на другой конец камень размером с кулак. Во время подъема груз будет тянуть веревку и я буду понимать, что расстояние до земли больше чем десять метров — я никак не хотел вновь оказаться в метре от земли. Не торопясь, аккуратно, у меня побаливало тело от вчерашнего восхождения, я начал подъем. Веревка внезапно натянулась, значит я преодолел волшебный метр высоты. Это меня успокоило и прибавило сил. Я увереннее стал карабкаться вверх. Вдруг меня что-то кольнуло в ногу. Я посмотрел вниз, я был на порядочной высоте — это не могло не радовать. Вокруг ноги летала маленькая птичка. Она норовила щипнуть за мою ногу. Видимо рядом было ее гнездо. Я продолжил лезть, птичка не отстала и продолжала атаковать ноги. Мне это надоело и я начал отбрыкиваться. Настойчивость маленькой птички победила, я не выдержал и вновь посмотрел вниз на ноги. По телу пробежала дрожь, сковывающий спазм перехватил дыхание. Это была не птичка. По ногам бил камень на веревке длиной около метра. Основание горы было в досягаемости вытянутой ноги.

Заколдованные вершины не подпускали. И это давало надежду, что я на верном пути. Ответ на вопрос — где дорога в стеклянный город, совсем рядом. Должно быть какое-то решение. Как ни странно, весь свой накопившийся гнев я решил вынести на ни в чем не повинном камне. Я зашвырнул его в попытке попасть в злосчастную пещеру, с которой все началось. Конечно же я промахнулся. Камень порядочно не долетел, выбил булыжник, тот следующий и постепенно вниз устремился камнепад. Камни сливались в витиеватый поток, разделялись на мелкие ручейки, исчезали и вновь появлялись из расщелин или спутанных корней. И вдруг один из камней отскочил от общего потока и поскакал вбок по отвесной стене, перпендикулярно потоку. Я вначале подумал, что это мелкая зверушка или птица, однако характерное позвякивание говорило, что это бездушный камень. Мое удивление рассеялось как туман от ветра. Необъяснимое, непонятное, пугающее — все это ключи к разгадке. Я очень осторожно, предельно сосредоточившись, не сводя глаз с камня, последовал за ним. Я продирался сквозь густые кусты. Cледить за мелким предметом оказалось не самым простым занятием. Камень петляя из стороны в сторону, порою на мгновения пропадал и вновь появлялся. Вдруг булыжник словно почуяв, что за ним наблюдают, резко остановился. Я мгновенно замер, боясь моргнуть. Потом он немного дернулся, словно проверяя и вновь застыл. Кусты очень хорошо скрывали меня и я не опасался быть обнаруженным. С детства я узнал нехитрые законы охоты — выносливость, острый глаз и самое главное — терпение. От напряжения глаза начали слезиться, ноги затекли от неудобной позы, но азарт охотника уже разогрел мою кровь. Прошла целая вечность пока камень очень незаметно пошевелился, этого движения можно было и не заметить, настолько оно было ничтожно, но я все видел. Вот он момент, когда жертва думая, что она ушла от погони, лишь плотнее садится на крючок. Камень покатился вверх в обратном направлении. Это был короткий путь к цели. Мое сердце сжалось, острой болью парализовав тело. Путь камня был к проклятой пещере.

У меня не было никакой злости, я видимо настолько устал, что не оказалось сил на слезы, гнев, на любые эмоции. Простая безысходная слабость и тупое спокойствие. Голова совершенно не соображала, я лег и заснул обморочным сном.

Сон.

Отталкиваюсь и медленно иду куда-то, без направления, просто куда-то. Темно. Немного страшно, поэтому часто оглядываюсь. Когда оборачиваюсь назад, возникает головокружение и тошнота подкатывает к горлу. Страх усиливается. Вдруг отец. Он вдалеке. Машет руками и что-то очень невнятно кричит. Мне не хочется идти к нему, подсознательно усиливается страх. Он настойчиво зовет меня. Я нехотя иду. Мне бы крикнуть, спросить, но язык онемел, не могу пошевелить. Подхожу ближе пытаюсь разобрать, что он хочет сказать. Черты его лица расплываются, нет! не расплываются, их нет — это пульсирующая, натянутая кожа на лице. Вместо глаз темные шарики под просвечивающей кожей. Рот — лишь складка без отверстия. Я разворачиваюсь и бегу, что есть мочи. Ноги ватные. Отец или кто-то похожий на него бежит за мной. Он быстро догоняет меня. Я обливаюсь потом, стараясь увеличить темп, но двигаюсь как в воде. Теперь это уже не отец, а три черные то ли небольшие собаки, то ли обезьяны. Мохнатые, только это не шерсть, а словно морковки двигающиеся кожаные лохмотья. Теперь их пять. Клацают зубами так, что я чувствую это, а не слышу. Вдруг сильный удар в спину. Я кубарем падаю и что-то очень тяжелое придавливает мои руки и ноги. Один из них прыгает на грудь. Вонь стоит страшная. Рукой чувствую горячую плоть чудовища. Противные, скользкие кожаные лохмотья пульсируют и шевелятся. Они настолько горячие, что рука не терпит. Я не могу выдернуть ее из-под маленького, но чрезвычайно тяжелого существа. Тот, что сидит на моей груди буквально расплющивает грудь. Мне кажется, что я слышу, как хрустят мои ребра. Дышать невозможно, при каждом выдохе монстр подпрыгивает и сильнее надавливает на грудь. Слышу: — «Ааааззх». Это же заговор, который убил Анну. Каждый вдох получает все меньше и меньше воздуха, я задыхаюсь. И снова: — «Ааааззх». В голове шум, как море. Посторонние звуки перебиваются им, они все дальше и дальше. Шум бушующего моря плавно переходить в тонкий режущий писк. Глаза закрыты, но яркие звездочки мельтешат и слепят. И нет сил скинуть с себя страшный пресс. Начинаются последние конвульсии. Агония. Прежде чем потерять сознание, я дергаю головой и вцепляюсь зубами в монстра. Горький, солоноватый вкус горячей словно кипяток крови. Она обжигает рот. Напор такой, что я захлебываюсь, кровь попадает в горло, в нос, застилает глаза. Я не разжимаю зубы. Какая-то необъяснимая злоба возвращает мне силы. А монстры слабеют, теряют вес, вот я уже могу шевелиться. Сбрасываю одного, второго. Тот, что в зубах стал совсем маленький — как крыса, словно сдулся. Я пытаюсь разглядеть сквозь кровь, попавшую в глаза. Черная она постепенно краснела. Наконец я продрал пелену и свет ослепил яркой вспышкой. Я дышал уже вполне спокойно и страха не было. Я проснулся.

Могила Анны.

Я смотрел в утреннее небо, прямо на слепящее солнце. На животе лежала толстая ветвь. Ночью она видимо упала на меня и порядком придавила, лишь случайно не рамозжив меня своим весом. Лицо «горело» от ссадин. Во рту стояла жуткая горечь от коры и листьев.

— Что за напасть с этой горой? Высота, до которой не добраться, пещера, к которой ведут все дороги, скачущие вверх по отвесной стене камни, деревья, готовые раздавить и задушить?

Это была картина, в которой художник делал крупный мазок за мазком и нельзя понятья, что получится, пока мастер не положит свой последний мазок и отнесет картину на порядочное расстояние. Я раз за разом проходил в сознании путь, вспоминал все детали сна и яви. Но я видимо видел картину слишком близко. Лицом к лицу лица не увидать. Меня осенила мысль, может мне действительно нужно отойти. Что бы найти решение задачи?

Я побрел к ручью, напиться и смыть кровь с ссадин. Для начала нужно вернуться на могилу Анны. Ведь сон, в котором он слышал заклинание, убившее Анну говорил, что Анна часть головоломки.

Она была великой волшебницей. И даже после смерти она поможет мне.

Два дня он потратил на возвращение до мастерской, где последний раз посмотрел в глаза Анны. Он подошел к знакомому дому чеканщика. Постоял, обдумывая, что скажет. Николай терзался тяжелой мыслью, стоит ли заходит в дом, в который он привел странное и страшное? Дверь открылась сама.

— Заходи, — в проеме стоял постаревший глава семьи Виктор. Он был очень испуган. С момента последней встречи он сильно изменился. Длинная седая прядь волос неплотно закрывала красный рубец, где раньше было ухо.

— Как ты узнал, что я пришел? — Николай не ожидал, что чеканщик предвидит его появление.

— Сегодня монета спрыгнула со стола и покатилась к двери, я все понял. Не удивляйся, что я узнал тебя за дверью.

Семья Виктора со страхом смотрела на Николая. Они молча стояли в углу, боясь шевельнуться.

— Сам посмотри. — он достал из ящика стола тяжелый цилиндр, замотанный в тряпицу. Положил на стол и развязал узлы. На столе стояла стопка золотых монет, которыми Николай расплатился за проживание и похороны жены.

Вдруг верхняя монета подпрыгнула и покатилась в сторону Николая. Затем вторая, третья, все по очереди. Ударившись о ботинок Николая, они остановились. Волшебник нагнулся, собрал монеты, положил стопку на стол. Все повторилось.

— Ты заколдовал их, я не смог ничего на них…

— Прости, я исправлю, ты не будешь в обиде. Сейчас мне нужна еще одна помощь от тебя. — сказал Николай.

— Я не обижаюсь, — он весело хмыкнул.

— Я не потратил ни одной монеты. Однажды я расплатился ею в таверне. Я был сильно пьян, дорога домой превратилась в муку. Несколько раз спотыкался, падал. Однако сквозь шум в голове я услышал странный позвякивающий звук. Я обернулся и в свете луны увидел, как за мной словно собачка скачет по брусчатке золотая монета. Я поднял ее, нет! только лишь протянул руку, чтобы взять ее и она сама прыгнула мне в ладонь. Слава Богу, что я был пьян, иначе бы я умер от разрыва сердца. Успокоившись, я твердо решил — ее надо вернуть новому владельцу, я ведь не обманщик! Не твердой походкой понес ее обратно в таверну. Хозяин смотрел на меня как на последнего дурака. Когда же он проверил выручку и не обнаружил единственный золотой, которым сегодня расплатились, он на радостях налил мне полную стопку омерзительного самогона, который он с гордостью называл: — «Какой-то там заграничный Виски». Утром монета лежала у меня на столе, рядом стояли немые жена и дети. Я отнес ее опять. Владелец уже ждал меня с шерифом, чтобы арестовать, как вора и мошенника. Я ничего не мог объяснить, кроме как раз за разом класть на стойку золотой и наблюдать как он подпрыгивал и катился в мою сторону. Обстановку разрядил хозяин таверны, он громогласно засмеялся. Золотой мне простили с условием, что я каждый день буду приходить, пить и прилюдно показывать трюк с монетой. Это забавляло публику и привлекало в кабак ротозеев. В единочасье я стал богат.

— Однажды… — он тихо рассмеялся. От своего воспоминания он явно получал удовольствие.

— Меня ограбили. — вот уж не ожидал, что ограбление может вызвать столько положительных эмоций.

— В один из вечеров я прилично набрался. По дороге домой в одной вонючей улочке, передо мной появился из ниоткуда тип среднего роста. Он встал, перекрыв дорогу и уставился на меня. Пару мгновений мы стояли молча. Возможно он изучал меня, упаду я сам или он поможет упасть мне. — Виктор всем своим видом показывал, что рассказ доставлял ему удовольствие.

— Господин не желает, чтобы его проводили в теплую постельку? — тонким голосом не уверенно пропищал незнакомец.

— Голос был настолько непривычным, что я не сдержался и заржал как конь. — Чеканщик видимо особо четко вспомнил и едва сдерживался, чтобы не засмеяться.

— Я не заметил, как сзади подкрался второй человек. Он подбил меня под колени и я свалился в приятно освежающую, мягкую как пух, дорожную грязь. Сверху навалились мои новые знакомцы.

— Они быстро вывернули карманы и забрали золото. Но по всей видимости согласия у них не наблюдалось, потому что они сразу начали драться между собой за мои денюжки.

— Ты не мешал им? — спросил Николай.

— Зачем, это был хороший довесок в виде зрелища, к моему замечательному опьянению.

— Тот, что с писклявым голосом был явно слабее, он смешно тоненько похрюкивал, когда второй мутузил его как мешок с соломой. Тут писклявый вывернулся, закинул в рот пару монет и тут же проглотил их, как будто это были маринованные грибы — Виктор очень похоже показал, как будто он что-то проглатывает.

— Второй рассвирепел. Он с удвоенными силами начал бить собрата. Удары градом посыпались на голову несчастного. Добавляя щедрой порцией чугунных пинков.

Конец ознакомительного фрагмента.