Магия и Сталь

Дмитрий Бороздин, 2023

Говорят, магия может всё. Она приносит свет в дома, приводит в движение огромные поезда и может защитить в минуту опасности. Ей под силу даже исцелить любую болезнь… или превратить в чудовище. После Третьей Эльфийской войны магия, искажающая плоть, попала под строгий запрет. Нарушь его – и быстро узнаешь, насколько остры мечи Стального гарнизона.Молодой маг Якен никогда не мечтал о славе и подвигах, уж тем более не хотел нарушать закон. Но когда жизнь самого близкого человека висит на волоске, пойдёшь на любой риск. Сам того не понимая, он запустил цепочку событий, которые приведут родную страну к катастрофе.

Интерлюдия — Холодное утро

Лирранд готовился к эвакуации. На Ярмарочной площади, до которой горванты так и не смогли добраться, собралась внушительная толпа. Чуть раньше из города выехала вереница личных самоходок — богачи и крупные чиновники сбежали первыми, не дожидаясь организованного вывоза.

Мэлия огляделась. Только сейчас стал понятен масштаб случившейся накануне катастрофы — в дни праздничных гуляний, когда на площади было яблоку негде упасть, тут вмещалось больше двух тысяч человек. Сейчас же виднелись огромные проплешины.

— Больше никого, похоже всех собрали! — раздался позади голос, словно подтверждающий её догадку.

Хотя велено было приходить налегке, горожане тащили с собой всё, что могли поднять. Кто-то не постеснялся даже прикатить целую тележку. Выходы с площади перекрыли импровизированными баррикадами, возле них дежурили городовые и дозорные Стального гарнизона… хотя нет. Не дозорные — егеря. Их кители отличались кроем и немного иначе обшиты, а перекинутая через плечо лента имела чёрный цвет.

Впрочем, кое-кого знакомого эльфийка всё-таки увидела — коменданта городского дозора Эймеля, который пытался угомонить толпу и хоть как-то погасить зарождающуюся панику. Получалось у него плохо.

— Значит так, — дозорный прокашлялся. — Сейчас мы все организованно, небольшими группами, выходим из города и идём пешком вон по той дороге. Не сворачивая, не паникуя, не убегая. Доходим, проверяемся, ждём транспорта, потом эвакуируемся!

— А в городе можно остаться?

— Не можно! Город скоро начнут чистить, на улицах слишком опасно, так что чем скорее мы его покинем, тем будет лучше для всех! — пожилой эльф старался сохранять ровный и спокойный голос.

Гомон стал только громче. Этой ночью многие лишились своих близких, друзей или просто знакомых. Даже те, кого не затронуло нападение чудовищ, видели последствия ночного боя. Кому-то и этого хватало, чтобы потерять самообладание.

— Мам, мне страшно!

Лиргаль вцепился в её руку. Мальчик держался из последних сил, в его глазах читалось, что он вот-вот расплачется. Эльфийка села на корточки, взяла сына за плечи и поцеловала в лоб.

— Ничего не бойся, Лири! Мы обязательно выберемся.

Мэлии было не привыкать к переездам. Она покинула родной Эррандель ещё ребёнком и с тех пор ни разу не прожила на одном месте дольше десяти лет. Порой уезжать приходилось даже в большей спешке, чем сейчас. Но вот для сына это всё в новинку — в Лирранд они попали, когда Лиргаль был совсем маленьким и сейчас мальчику предстояла первая в жизни поездка в никуда.

Ярмарочная площадь располагалась на окраине города, к ней примыкала дорога, по которой подвозили товар торговцы и доставляли прочие крупные грузы. В любое другое время сухопутные корабли проехали бы прямо по ней, однако сейчас толпу решено было встречать на отдалённой стоянке, которую обычно использовали для обслуживания машин.

Причину, по которой город требовалось покинуть как можно скорее, хотя бы даже и пешком, Эймель понимал прекрасно. После смерти горванта земля пропитывается его кровью, отчего использовать магию рядом с этим местом становится почти невозможно. А горвантовой крови прошлой ночью пролилось много.

— Вы нас всех тут на корм тварям пустить решили! Ведёте, как баранов на бойню!

Брошенный кем-то камень попал в форменный плащ, который немного погасил удар. Эймель проигнорировал бузотёра. Большинство городских дозорных погибли прошлой ночью, а выжившие сами нуждались в помощи — их эвакуировали в первую очередь, вместе с раненными городовыми и гражданскими. Прибывших же егерей было слишком мало, чтобы сдержать толпу, да и задачи у них другие.

Самое главное сейчас — вывести всех из города и проследить, чтобы люди спокойно дошли к стоянке. Там их опросят, досмотрят на предмет запрещённых формул, а потом отправят в Гиленн, ближайший крупный город, который согласится принять такую толпу. Сколько времени займёт решение вопросов компенсаций Эймель боялся даже представить.

— Не устраиваем давку, сохраняем спокойствие! — крикнул эльф.

Огромная толпа пришла в движение, гудевшая осиным роем площадь понемногу пустела. Если прислушаться, в гвалте получалось разобрать отдельные выкрики, мольбы и оскорбления.

— Эй, народ! Чего рожи такие кислые, будто из дома выгнали? — Внезапно раздался весёлый голос.

Обернувшись, Эймель увидел и его обладателя. Зрелого вида мужчина, прилично одетый, с аккуратно подстриженными и ухоженными усами. Похоже, кто-то из богачей, который почему-то не уехал вместе с остальными.

Незнакомец сунул в рот два пальца и громко свистнул, привлекая внимание. Лиррандцы остановились, наблюдая как дебошир забирается на какие-то ящики, оставшиеся от уличных лавок. Представление обещало быть весёлым.

— Я хотел бы от всей души поблагодарить коменданта дозора Стальной башни в нашем городе, господина эльфа, который облажался с единственной возложенной на него задачей! — провозгласил усатый.

Горожане поддержали острого на язык мужчину одобрительным гомоном. Эймель двинулся к нему, грубо расталкивая тех, кто не уступал дорогу. Рука привычно легла на рукоять меча, хотя из ножен он его вынимать не спешил. Эльф ещё не настолько потерял самообладание.

— А ну слезай и не мешай эвакуации!

— Ох, командир, неужто обиделся? Неприятно, что твою ушастую морду ткнули в лужу, которую сам же надудонил? — с издёвкой поинтересовался усатый.

Эймель бросил в ответ гневный взгляд. Похоже наглец был не просто богачом, а потомком знатных особ. Из тех, кто от своих предков унаследовал только фамилию, да круглую сумму в банке, но уж никак не воспитание.

— Что же ты сделаешь, командир? Порубишь меня на куски своим блестящим мечом? Или выскажешь глубокую озабоченность моим поведением? — не унимался мужик. — Хотя нет, ты не сделаешь НИЧЕГО! Как ничего не сделал для спасения города!

Утихший было гомон возобновился с новой силой.

— Вчера каждый в этом городе кого-то потерял, сегодня мы лишились всего, что имели. Кто нам за это заплатит? Кто вернёт нам близких? Кто вернёт нам наше имущество?

— Вопросы компенсаций с вами обсудят по… — Эймель попытался ответить как можно более спокойным тоном, но закончить ему не дали. Брошенная кем-то бутылка прилетела прямо в затылок. Меткий бросок встретили очередным ликованием.

С губ дерзкого мужчины резко сошла улыбка, а в голосе появились холодные нотки. Теперь он смотрел дозорному прямо в глаза.

— Тебя тут не любят, ушастый.

Мэлия уже сто раз пожалела, что решила остановиться и посмотреть, чем закончится разговор Эймеля и странного усача. Держа сына за руку, она проталкивалась через толпу, которая с каждым новым выкриком заводилась сильнее.

— Видел я эту страхолюдину, какая по улицам ползала. Их вашинские в войну высрали! — раздалось из толпы.

«Да вред один, от ельфов этих», — крикнул кто-то. Ему вторил ещё десяток голосов.

— Сто лет назад ещё жгли ушастую нечисть калёным железом! Вешали на каждой берёзе!

«И правильно делали!», — вновь зазвучали одобрительные возгласы.

На площади начиналась давка, про эвакуацию никто уже не вспоминал. Зато народ стал косо поглядывать на эльфов в своих рядах. Те, кто не успели уйти, старались стать как можно менее заметными, прикрывая уши головными уборами.

— Лири, идём! — Она потянула сына за руку, но почувствовала, как пальцы мальчика выскальзывают.

— Лири!

В следующий миг в глазах потемнело. Кто-то ударил её в живот, а затем схватил за запястье и заломил руку за спину. Извернувшись, Мэлия увидела обидчика — огромного верзилу, похожего быка, вставшего на задние копыта. Где-то рядом вскрикнул Лиргаль.

— Я тя помню! Ты, гадина, дрянью всякой банчила, — обратился к ней здоровяк. — Шмурдяк мне толкнула, а он на третий день колом вылез!

В любой другой день эльфийка бы обязательно поинтересовалась у великана, о каком составе идёт речь, но сейчас её волновала только судьба сына.

— Отпусти меня, — сквозь зубы прошипела Мэлия.

Здоровяк в ответ лишь сильнее её скрутил.

— Или шо, шлёндра ушастая?

Над площадью раздался громкий хлопок, на секунду заставивший толпу умолкнуть. Обступившие со всех сторон Эймеля и усача люди в ужасе расползались в стороны. Левый кулак слегка дымился — обратка от магии получилась особенно жёсткой, для его-то возраста. И всё-таки эффект того стоил.

— Всем молчать! Построиться в шеренгу и покинуть город! — комендант говорил громко, но максимально спокойно. — Кто встанет на месте, того буду считать незаконным магом, а с такими у меня разговор короткий!

Площадь снова пришла в движение. Люди спешно её покидали, живой рекой уходя в сторону леса за городской чертой. Где-то вдалеке раздался трубный гул, оповещающий, что навиреты прибыли и готовы принять беженцев.

Эймель старался не терять из виду ни одного горожанина, особенно усача, который по-прежнему крутился рядом. Эльф отступил на пару шагов… и внезапно почувствовал жар в пояснице, а следом ужасную боль. Рука, лежавшая на рукояти меча, безвольно повисла вдоль туловища, ноги подкосились, словно из них ушла вся сила.

Усатый обернулся, похоже случившееся стало неожиданностью даже для него. Впрочем, он быстро сориентировался, расплывшись в злорадной ухмылке.

— Смерть нелюдям! — услышал Эймель над ухом.

За спиной у эльфа стоял парень, совсем молодой. Его лицо искажала гримаса ненависти, а в руке был окровавленный нож. Когда комендант упал, подросток повторил более уверенно:

— Смерть нелюдям!

— Смерть нелюдям! Смерть ушастым! — подхватил усатый. — Пусть знают, как помыкать Лиррандом!

Вокруг царил хаос, вспыхнувший, как стог сена от тлеющего уголька. Рядовые лиррандцы, обычные горожане, хватали эльфов, с которыми ещё вчера по-соседски здоровались. Кто-то, конечно, пытался встать на защиту друзей или хотя бы воззвать к голосу рассудка, но тщетно. Разъярённая толпа дошла до стадии, когда сотни людей сливаются в одного дикого, опасного и агрессивного зверя.

Мэлия чувствовала, как здоровяк куда-то её тащит, словно не замечая попытки сопротивляться. Для взрослой эльфийки справиться с человеком, даже очень крепким, как правило, не составляет труда. Но этот детина оказался невероятно силён по любым меркам. Женщину швырнули к фонарному столбу. Рядом упали ещё несколько эльфов — пара девушек, старуха и мужчина с неестественно выгнутой рукой. Кто-то накинул на перекладину верёвку и теперь вязал на ней узел.

— В петлю ушастых! — прокричал голос в людском море.

Несколько крепких мужчин схватили эльфа со сломанной рукой, затянув на его шее верёвку. В следующую секунду он взлетел над толпой, корчась в судорогах, на что толпа отреагировала оглушительным рёвом.

— Что ж вы творите, аспиды! — по щекам пожилой эррандельки катились слёзы. — Вы же ещё вчера с ним хлеб делили…

— Цыть карга! Следующей будешь!

— Не, давай лучше эту! Меня чуть не сгноила! — подал голос бугай, схвативший Мэлию.

Эльфийка с ужасом смотрела на лес ног, топчущих площадь. Не увидев между ними силуэта сына, аптекарь немного перевела дух. По крайней мере, мальчик успел сбежать.

— Ну всё, ухастая, каюк тебе, — оскалился здоровяк. — И выродка твоего тоже найдём!

Соседний фонарь тоже превратили в виселицу — откуда они только взяли столько верёвок. Где-то внутри теплилась надежда, что вот-вот кто-нибудь из городской стражи придёт на помощь. Но с каждой секундой она таяла… один из городовых держал в руках верёвку, на которой прямо сейчас планировалось вздёрнуть Мэлию.

Неужели всё?

Грубая петля затянулась на шее, впиваясь в нежную кожу. Хотя эльфийка храбрилась, умирать было страшно. И куда страшнее было умирать на глазах обезумевшей от крови толпы. Мэлия зажмурилась, приготовившись вдохнуть в последний раз в жизни.

За «последним» вдохом, правда, последовал ещё один. Похоже, вешать её не торопились. Да и гул вокруг как-то затих. Эльфийка осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела на своего палача.

Мужчина стоял, подняв обе руки и с ужасом разглядывая наконечник копья у своего горла. Оружие держала девушка в кителе егеря, по одному лишь взгляду которой становилось понятно, какая её переполняет ярость.

— Госпожа, боюсь вы тут не к месту. Это сугубо гражданское дело, — усач опять расплылся в улыбке, сделав шаг вперёд.

Та промолчала.

— Госпожа, вы, кажется, меня не расслышали…

— Мне кажется, что это вы тут не понимаете ситуации, — сказавший это выделил слово «вы».

К линчевателям неспешной походкой приближался эльф-дортхонец. Синий китель пересекала серебряная лента — символ капитана отряда. В отличие от дозорных, что у него, что у его подчинённых ленты были не перекинуты поверх одежды, а намертво к ней пришиты. За полы форменного плаща держался мальчик.

— Лири! — не удержалась Мэлия. Она хотела броситься к сыну, но здоровяк схватил рукой за верёвку и дёрнул с такой силой, что эльфийка упала ему под ноги. Мужчина подтянул импровизированный ошейник, заставив её подняться на колени.

— Эту всё равно вешать! Она шмурдяк мне…

Егерь приближался со всё той же невозмутимостью. Собравшиеся вокруг люди потихоньку начинали смелеть, у кого-то в руках даже появилось оружие — палки, камни и ножи. Правда, идти в бой никто не решался. Вместе с тем к месту подоспели и другие егеря, также с копьями наизготовку, встав между линчевателями и их жертвами.

Поравнявшись с матерью, Лиргаль кинулся к ней в объятия. Здоровяк попытался вновь потянуть за верёвку, но столкнулся взглядом с эльфом. Бугай расслабил руки и Мэлия резким движением вырвалась, убежав вместе с сыном поближе к Стальным.

— Позвольте, господин егерь, но у вас тут нет власти, — нарочито вежливо начал усатый. — Это сугубо гражданское дело.

Эльф перевёл взгляд на него.

— Правда, что ли? — дортхонец приподнял левую бровь. — Вы расправились с комендантом дозора, так что Стальной гарнизон имеет к происходящему самое прямое отношение. Как минимум, я должен установить виноватого.

— Боюсь, случившееся с комендантом Эймелем это несчастный случай, что могут подтвердить многочисленные свидетели. Верно? — он обратился к стоявшим поодаль, те одобрительно закивали. — Но вы, господин, можете пойти в суд и потребовать независимого расследования…

Линчеватели неуверенно захихикали. Эльф пугал их до дрожи в коленях, но самоуверенность усача была заразительной.

— А знаешь, что я ещё могу? — егерь тоже усмехнулся. — Я могу перебить вас, всех до единого. А потом сказать, что в городе появился ещё один горвант, который напал на отступающих гражданских.

Смех резко затих.

— Ты не посмеешь! Об этом узнают…

— Возможно. Есть вероятность, что какой-нибудь высокопоставленный политик мне не поверит, суд назначит независимое расследование, и мне тогда не поздоровится… Вот только, на твою беду, протокол велит проводить полную зачистку на месте сражения с горвантами. Поэтому сначала сыщикам придётся установить по горстке пепла, что вы погибли именно от моего меча.

Над площадью, где ещё недавно стоял гул толпы, повисла гнетущая тишина. Даже Мэлия боялась слишком громко дышать, хотя незнакомец, вроде как, был на её стороне.

— Ты хоть знаешь, кто мой… — прошипел усатый.

— А ты знаешь, кто мой? — перебил эльф. — Твоего покровителя, кем бы он ни был, тут нет. Зато тут есть я! Так что лучше закрой рот, скорчи злобную рожу и вали эвакуироваться.

Он вновь окинул взглядом дебоширов, устроивших самосуд.

— Это всех касается! Валите отсюда, особенно ты, — бросил он через плечо пареньку, который крался к нему с ножом.

Выронив нож, юноша поспешил убежать. Его примеру последовали и остальные горожане, во главе с усатым. Тот хотел было бросить напоследок очередную угрозу, но передумал, ограничившись злобным взглядом.

***

Хлопнув дверьми, последний экипаж приготовился отправиться в путь. Беженцы уехали и егеря Тринадцатого отряда ожидали только капитана с его помощницей, которые стояли у тела Эймеля.

— Мне теперь даже немного стыдно, что смеялась над ним. Не таким уж он оказался и трусом, — помолчав, сказала Нирин.

В глубине души Райнар тоже понимал, что был тогда не прав. Задача коменданта — прежде всего работа с гражданскими, вопросы организации и документооборот, а не сражения с горвантами. Этим как раз должны заниматься егеря, вроде него самого.

Эльф поднял с земли меч дозорного и вынул из ножен. Он отличался от его собственного — лезвие более изогнуто, а рукоять, напротив, короче, под хват одной рукой. К тому же клинок оказался богато украшен различными завитушками, эмалировкой и инкрустированными самоцветами. Оружие для парада, а не для боя.

Райнар вернул меч в ножны и кинул его девушке.

— Держи, заслужила.

От неожиданности Нирин едва не выронила подарок.

— Если это шутка, то очень жестокая и не смешная!

— Никаких шуток. Ты давно превзошла уровень простого егеря, так что твоё повышение вопрос решённый.

Нирин вытащила меч из ножен. Ожидаемо, баланс оказался никудышным, да и в руке вычурная рукоять лежала неудобно.

— Только не забудь его перековать, а то засмеют, — бросил капитан, направляясь к экипажу.

Водитель направил немного силы в систему формул на скрытом механизме, который приводил в движение колёса самоходки. Куда более совершенная система, нежели архаичные телеги, где наносить знаки приходилось на каждое колесо. Последний экипаж егерей покинул Лирранд, разъехавшись по пути с несколькими встречными машинами.

Колонна ликвидаторов прибыла в город, от которого к утру останется только пепелище.