Город. Районы

Дмитрий Билик, 2023

Мы пережили волны новичков, победили неведомую тварь и даже уничтожили штаю бешеных шобак-мутантов. Однако рашшлаблятьшя рано. На ношу война районов, где каждый хочет завладеть нашими припашами. И не штоит шпишывать шо шчетов Голош, который вше время норовит подложить нам швинью. Но это ничего. Ведь ш нами Шипаштый. Вторая книга из цикла «Город».

Глава 4

Сильнее всего обрадовался моему «воскрешению» Крыл. Кстати, его спасение на крыше объяснилось банально и незатейливо: зэк, который должен был снять дозорного, промахнулся. Лошары, что и говорить. Если уж завалить операцию на таком этапе, то чего они хотели от самого штурма?

Пацан бросился обниматься, только потом вспомнив, что я вообще-то хреново себя чувствую и все такое. Я же охладил пыл Крыла, рассказав, что именно он должен сделать.

— Зачем нам с ними переговариваться, дядя Шип? — искренне недоумевал он. — Видал, как мы их разнесли ночью? Просто возьмем, зажмем их, и…

— Зажимают в углах девок, — перебил я его. — Одно дело — обороняться при неподготовленном нападении, и совсем другое — переходить в контратаку, когда противник насторожен и ожидает этого. И на самотек все пускать нельзя. Зэки отошли недалеко только с одной целью — вскоре они предпримут новое наступление. Думаю, ближе к ночи.

— Ну и пусть наступают. Фиганем по ним.

— Или они выкинут что-то новое, и ты себе что-нибудь отфигачишь. Нет уж, спасибо. Очень мне не понравился этот Федя, который стену у нас, словно кусок картона, вырезал. Знать бы еще, что это за способность такая.

— Так а толку нам с этих переговоров… Ты собираешься им пленников отдать, а они что?

— А они поделятся тем, что им не нужно. Точнее, кто. Думаю, в итоге Федя согласится. Просто завернешь камень в бумагу и скинешь сверху. Смотри только никому голову не разбей, а то эти переговоры зайдут в тупик, еще не начавшись.

— Голову не разбить? — задумавшись, переспросил пацан.

— Крыл, твою мать, я серьезно.

— Да ладно, пошутить уже нельзя. Все я понял. Только ты бумагу давай.

Я отдал ему заранее написанное послание, которое Крыл сразу стал читать. Хоть бы постеснялся, что ли, или за дверь вышел. Никакой конфиденциальности.

— «Феде Натюрморту. Предлагаю заключить перемирие. В случае успешных переговоров отпущу на свободу пленных. В качестве гарантии безопасности переговоры будут происходить завтра, в полдень, на перекрестке среди руин, в трех кварталах от моего на север по проулку (от вас на юг), тому самому, через который вы атаковали. С собой не больше пяти человек. Подпись: Шипастый, командир группы, живущей у парка».

— Тебе бы стилистику поправить, — нагло заявил Крыл.

— Чья бы корова мычала, «людаед». Давай, дуй к временному лагерю зэков. Аккуратнее только. И самое главное, Крыл, кинь именно во двор. Чтобы все прочитали.

— Я думал, что, наоборот, надо непосредственно Феде передать.

— Нет, — улыбнулся я, — мы должны сделать так, чтобы у него не было выбора. Чтобы он сообщение о переговорах не замял. И еще, Крыл, обрати внимание, где поселился Святой. Это тоже понадобится.

Говорят, человек сам строит свою судьбу и жизнь — результат самостоятельного принятия тех или иных решений. Вроде как индивидуум не зависит от внешних факторов, главное лишь — его внутренняя воля. Красиво, конечно, вот только это хрень полная. Как и абсолютная свобода и независимость.

Все мы всю свою жизнь от чего-то зависим, чему-то подчиняемся — законам, морали, этике, обществу. Про бабки я уж вообще молчу. Так вот и этот Федя Натюрморт себе не принадлежал. Понятное дело, у него была определенная политическая воля, однако существовали конкуренты в виде Сивого и Святого. Опять же, братва, которая с точностью опытного бухгалтера отмечает все удачные и неудачные решения. И если количество минусов перевесит плюсы, может и предъявить. А когда против тебя весь мир — не помогут ни ствол, ни способности.

Своими соображениями я поделился лишь со Слепым, как с самым опытным из группы. К тому же оказалось, что старик вполне успешно заменил меня. Даже какая-то легкая ревность возникла, что ли.

— Цугцванг, — коротко резюмировал Слепой.

— Чего? — переспросил я.

— Положение в шахматах, в котором любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции. Иными шловами, куда ни кинь — везде клин.

— А, ну это да, — согласился я. — Я про эти шахматы знал, просто забыл.

— Немудрено, — легко согласился Слепой, — всего не упомнишь. Так ты думаешь, што этот Натюрморт шоглашитшя?

— Должен, как по мне.

— Ну, дай бог.

На этом наш содержательный разговор был закончен. Скоро прилетел довольный Крыл с докладом об успешном выполнении задания. Пожаловался, что негостеприимные зэки даже стреляли по нему, но куда этим снайперам до быстрого Крыла. В конечном итоге все прошло более чем успешно — судя по тому, что к камню, которым было обернуто послание, рвануло сразу с десяток человек. Теперь осталось дело за малым. За этим малым как раз и пришла Алиса.

— Какой наш план действий? — спросил я.

— Лежать тихо как мышка и не раздражать меня глупыми вопросами, — категорично заявила красотка.

Алиса вытащила здоровенную книгу по медицине, которую явно нашла в одной из квартир, и стала листать.

— Короче, смотри. В красном костном мозге есть стволовые гемопоэтические клетки.

— У всех или только у гомосексуалистов-поэтов? — протянул я.

— Щас книгой двину, — честно пообещала Алиса. — Вот их и использует организм, чтобы сделать новую кровь. В ходе процесса стволовые клетки преобразуют в зрелые клетки крови: эритроциты, лейкоциты, тромбоциты.

— Ну, это ясно. Давай тогда за дело.

— Погоди ты, тут еще про две основные линии кроветворения: лимфоидную и миелоидную. Тебе я вообще больше слова не скажу, только сбиваешь.

Вот, а всего пару часов назад в любви признавалась, теперь же раздражительная, как не знаю кто. Правильно говорят: от любви до кроветворения — один шаг.

Наконец Алиса закончила с чтением сказок на ночь, отодвинула медицинский фолиант и перешла в боевую трансформацию. Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому облику? Как бы потом во время секса другую Алису не представлять, а то импотенция до конца жизни гарантирована.

Девушка схватила меня за руки своими бледными тонкими пальцами с длинными заостренными ногтями, как у долго лежавшего в земле покойника, и… ничего не произошло. Точнее, нечто явно происходило, судя по лицу Алисы. Вены так вздулись, что готовы были разорвать кожу. Сама девушка громко застонала. Только это не было похоже на привычное возбуждение, которое я, не без ложной скромности, частенько слышал. Скорее, на стенания умирающего больного.

Процедура продлилась минут пять, после чего Алиса «вывалилась» обратно и, обессиленная, села на пол.

— Что, все? — спросил я. — Вроде ничего не изменилось.

— Погоди, это только первый заход. Мне нужно восстановиться. Слишком энергозатратно. И тяжело. Я же не использую способности. Скорее, импровизирую.

Ну да, ну да. Зато у меня в голове возникла одна любопытная догадка. Получается, способности — это некий заготовленный шаблон. Но можно и экспериментировать. Да, в таком случае придется затратить много сил, однако и результат может оказаться вполне интересным. К примеру, та же Кора говорила, что не может управлять металлом, если не видит его. Однако стену на вожака обрушила безо всяких вопросов. Импровизация, мать ее.

— Если хочешь, можем немного поразвлечься, — решил пошутить я, на что получил вполне ожидаемый ответ:

— Шип, да пошел ты.

Всего у Алисы получилось шесть заходов. Не скажу, что я сразу стал чувствовать себя как прежде, но появилось ощущение, что стало полегче. Или это был эффект плацебо. Тоже немаловажная штука.

Перед заходом солнца (хотя точно ли его? Светила мы никогда не видели) я объявил полную боевую готовность. Даже в караул выставил двух человек. Помимо дремлющего Психа (его сменили к вечеру), еще Слепого. Крикастый друг мог просканировать местность. Однако зэки не напали. Что означало только одно: переговоры состоятся. Значит, рыбка заглотила крючок.

К утру я чувствовал себя новым человеком. В смысле, еще не тем, который был до ранения, но уже и не вчерашней развалиной. Я самостоятельно, пусть и не вприпрыжку, спустился к завтраку под дружные аплодисменты. Ну да, все те же на манеже. Хлопайте, хлопайте.

— Спасибо, Алиса, — сказал я еще раз. Ладно, соглашусь, доброе слово — оно и кошке приятно. Тем более что моя любовница имела вид, далекий от ее идеального состояния. Под глазами залегли глубокие синяки; кожа посерела, будто это Алиса, а не зэки, сидела в подвале.

Я присмотрелся и заметил легкие следы макияжа. Это она еще и припудренная так выглядит. Беда, что и говорить.

— Планы на сегодня следующие. Со мной на переговоры пойдут Псих, Гром-Баба и Алиса. Слепой и Кора охраняют квартал.

— Шипаштый…

— Охраняют квартал, — повторил я. — Кто знает, что будет на уме у этих зэков. К тому же пленников нельзя оставлять без присмотра.

Позавтракали мы молча. Ну вот, как вернулся командир, так сразу ушли веселье, беззаботность и расслабленность. Наверное, потому, что от меня приходили самые непопулярные решения. А как вы еще хотели, блин?

— Ты же не просто так решил взять меня с собой? — Алиса подошла ко мне.

— От тебя ничего не скроешь, моя обворожительная повелительница крови. Нужен твой защитный круг. Ты вообще потянешь, или стоит еще немного отдохнуть?

— Потяну, — решительно ответила Алиса. — Если в нас из всех стволов палить не начнут.

— Думаю, до этого не дойдет, но перестраховаться лишним не будет.

Перед выходом я все же подошел к надувшемуся Крылу. Ну да, обижается, что все великие дела совершаются без него. Зато всего пару предложений с объяснением, что именно моему маленькому другу отводится в моем плане главная роль, как пацан воспрял.

— Все запомнил? — переспросил я, отдавая письмо.

— Все, дядя Шип.

— Тогда вперед. Удачи. Так, Псих, Гром, Алиса, минутная готовность — и выходим! Кора, поди сюда, вот эту штуку выпрями.

Я лишь метнулся в тот самый подвал, поглядеть на пленников. А что, товар надо знать в лицо. Я же его сегодня продавать буду.

Кстати, что касалось АК-74, его удалось восстановить. Собственно, там и восстанавливать-то особо почти ничего не пришлось. Диагноз был поставлен быстро, стоило только разобрать автомат, — деформация газовой трубки. Поршень застрял и не давал затворной раме вернуться в открытое положение для перезарядки. Как это могло произойти? Да как угодно. Тот же сильный удар по автомату мог спровоцировать.

Лечилось все очень просто, с помощью Коры. А кто у нас еще мог вернуть металл в исходное положение?

Итого у нас было: АКС-74У, который я отдал Психу, и АК-74 у Алисы. Рокировку сделал из простых соображений: толку от Крикуна не будет никакого, если что начнется. А АК-74 в меткости превосходит «Ксюху», поэтому будет лучше, если он пока побудет у Алисы. Гром-Бабе я, конечно, дал на время свой ПМ. Даже напомнил, как им пользоваться. Однако что-то мне подсказывало, что в любой сложной ситуации она будет месить противника кулаками.

К обусловленному месту, на квартал дальше от бывших владений Слепого, периодически сканируя дорогу и окрестности с помощью Психа, мы пришли сильно заранее. Меньше всего хотелось бы попасть в засаду. Хотя что-то мне подсказывало, что Натюрморт такую подлянку устраивать не будет. Не потому, что он такой честный и благородный. Просто тогда непонятно, что произойдет с пленниками. А раз Федя не напал на нас ночью, значит, братва хочет вернуть товарищей. Иначе будет не по понятиям. Ох уж эти сентиментальные сидельцы…

— Идут, — в какой-то момент сказал Псих, подтянув уроненную челюсть. — Шесть человек.

— Будьте начеку. Держу пари, он взял самых сильных бойцов. Алиса!

Повелительнице крови не надо было ничего добавлять. Она в мгновение ока превратилась в вампиршу, вытащила нож, уколола себе палец и стала капать вокруг себя. Пентаграмма налилась силой. Мне показалось, что я даже чувствую ее.

— Гром, выйди из круга, — не попросила, а потребовала девушка.

Вот, что я еще заметил, но ранее не придал этому значения: Алиса и Гром-Баба вели себя подчеркнуто отстраненно за завтраком, будто депутаты, принадлежащие к разным фракциям. Оно и понятно, Громуша «разочаровалась» в Алисе, а последней больше не требовалась опека танка. С такой-то боевой трансформацией. Как красотка попала в нашу группу, уже никто и не вспоминал.

— Это еще зачем? — набычилась Гром-Баба.

— Наличие каждого человека в кругу требует дополнительного расхода силы, — спокойно, без тени эмоций на нечеловеческом лице (отчего, кстати, слова звучали еще более зловеще), объяснила Алиса. — Тебя же все равно ранить не смогут.

Гром-Баба, надо отдать ей должное, в бутылку лезть не стала. Перешла в боевую трансформацию и заняла позицию в трех метрах левее от нас. Я для верности тоже стал красивым и зеленым. Пусть Натюрморт видит, что у меня тоже все в порядке. А то уже на радостях, наверное, выпил за упокой шипастой души.

Зэки шли неторопливо, нагруженные оружием, как злодеи из сказки «Али-баба и сорок разбойников»: почти у каждого кобура с пистолетом, автомат наперевес, у двоих даже тактические жилеты песочного цвета, в миру разгрузки. Оружия не было лишь у одного долговязого парня с придурковатым лицом и оттопыренными ушами. Видимо, это настолько серьезный тип, что ему даже саперную лопатку решили не давать.

Сам Федя оказался невысоким плотным мужичком моих лет, может, даже чуть постарше. Глубоко посаженные глаза, квадратная челюсть, нос картошкой, цепкий взгляд. Тот самый, который проделал прореху в моей стене.

Распахнутая кожанка, хотя для нее здесь было жарковато, красочно демонстрировала кучу татуировок разного уровня исполнения. Были здесь и высокохудожественные, но имелись и корявые самоделки, старые, почти выцветшие. Меня заинтересовали два перстня: один — «шахматный», другой — крест с косыми линиями по диагонали. Первый назывался «развратник», и били его только тем, кто провел два года в спецшколе. Второй более прозаичный — «один в кругу друзей». Такой уже наносили всем, прошедшим малолетку. Ну и, само собой, «Ф.Е.Д.Я» на костяшках левой руки. Насыщенная жизнь была у Натюрморта.

Правда, пугало меня не прошлое зэка, а то, что я откуда-то все это знаю.

— Ты, значит, Шипастый, — вместо приветствия кивнул он.

— Я.

— Давай отойдем, пошлепаем, что ты там придумал.

Федя без лишних слов сделал несколько шагов в сторону. Его люди даже бровью не повели. Хорошая дисциплина. Либо он их заранее предупреждал. К тому же держу пари, это его ближний круг, сюда попадали самые преданные и понятливые.

Но что мне стало ясно еще — Натюрморт намного умнее, чем кажется. Он сразу срисовал, что разговор должен происходить наедине. Потому что я предложу ему нечто заманчивое. Но именно об этом не должны знать другие.

Что называется, наступил момент истины. Либо я показываю, что готов к этому и у меня тоже есть яйца, либо… ничего не получится. Я кивнул Алисе, мол, все под контролем, и неторопливо вышел из круга. Шаг, второй, третий. Зэки стояли не шелохнувшись, лишь сверлили взглядом мой отряд.

Федя меж тем взял меня под руку, как старого закадычного приятеля, и мы отошли метров на тридцать. Так, чтобы нас было еще видно, но уже не слышно.

— Удивил, Шипастый, удивил. Я же сам видел, как Сивый тебе в печень бил. Там без вариантов.

— Разве этим шестеркам можно что-нибудь доверить? — пожал плечами я. — Всегда все через жопу сделают.

Конечно, я рисковал. Все тонкости взаимоотношений Натюрморта с его соперниками строились лишь на разведданных Крыла и непродолжительном разговоре с пленником. Мало ли как оно могло оказаться в действительности? Но я, видимо, попал в точку. Потому что Натюрморт хрипло рассмеялся:

— Да, молодняк нынче борзый. Хотят всего и сразу, старшим в жопу все время заглядывают, а как до дела доходит… — Федя махнул рукой, мол, о чем тут вообще говорить. — Так что ты хотел предложить?

— Вернуть тебе четверых людей, которых мы взяли в плен. Трое твоих, один — Сивого.

— Кто там? — нахмурился Натюрморт, будто от персоналий находящихся в подвале заключенных зависело, стоит ли за них впрягаться или нет.

Я, как смог, описал внешность каждого. Федя лишь удовлетворенно кивал. Дескать, знаю, такой есть. И только под конец хитро поглядел на меня.

— И чего же ты хочешь в обмен на них?

Я улыбнулся, глядя ему прямо в глаза:

— Всего лишь одного. Сивого.