Клубок памяти

Дмитрий Андреевич Шерстобоев, 2018

В реальности существуют сны, во снах – реальность. Порой нащупать тонкую грань между ними можно только перейдя её.

2

Дождь закончился, утихла и головная боль, а вместе с ней и затянувшееся утро, потому что, когда я открыл глаза снова, на часах был почти полдень. На этот раз первой проснулась она и когда я повернул голову, то первое что увидел, были ее миндалевидные, как оказалось ярко голубые глаза, все с тем же блеском улыбки, но улыбки странной. Так бы, наверное, улыбался Гитлер, смотря, как сынишка первый раз опускает рычаг для подачи газа в карцер. Улыбка вкрадчивой, заботливой жестокости. Теперь улыбнулись и губы, не сообщая, однако никаких перемен в глазах, такое ощущение, верхняя и нижняя части лица у нее жили отдельно, или она научила их жить отдельно. Наконец она моргнула и сказала:

— Тук-тук.

— Кто там? — сказал я, закрывая обратно глаза, неосознанно, прячась от ее взгляда. Он мне начинал нравиться, а глаза для меня стояли в списке женских атрибутов сразу после длины ног, и удержи эти две голубые искорки мое внимание еще на минуту, как день закончится в кровати, так и не начавшись.

Она не отвечала. Я снова повторил вопрос, но ответа не последовало.

— Так ты скажешь или нет?

Небольшая пауза, я не видел, но чувствовал, как она улыбается.

— Ты ведь не открываешь входную дверь с закрытыми глазами?

— Я вообще не открываю дверь, не посмотрев в…

Осекшись, я открыл глаза и повернулся к ней.

— Ну, так кто же там?

Победоносная усмешка все еще играла на лице, но теперь и глаза, и губы и изгиб бровей и даже кончик носа, все кусочки мозаики стали вплетены в один узор. Имени этому созвездию еще не придумали, но смотреть на него можно было, не отрываясь до рассвета.

— Давай оставим это на потом. Ты, кажется, совсем недавно что-то говорил о кофе?

Я решил попробовать перехватить инициативу.

— А кто такой я и что делаю, тебя тоже не интересует?

— На данный момент, ты делаешь выводы, и ты тот, кто сварит мне чудесный горячий кофе.

Во мне крепла инстинктивная настороженность, но планов на день все равно не было, и я решил поиграть в ее игры, захватил сигареты с пола у кровати и поплелся на кухню.

— Много молока и много сахара! — услышал я вслед нарочито капризный притворный детский голос.

— А ничего не слипнется?

Интонация ее сменилась так же быстро, как вспыхнул огонек моей зажигалки.

— Думаю, с этим ты мне поможешь справиться…если кофе будет и правда хорош.

Я не удержался и рассмеялся, чуть не выронив из зубов сигарету, порылся в ящике, нашел турку, помедлил и очень старательно принялся за дело.