Демовщина

Дмитрий Ангелов, 2018

Каждый из нас мечтает о путешествии, но не каждый может бросить свои дела и отправиться в путь, навстречу приключениям. Для этого и существуют книги. Читая их, мы переносимся в другой мир, наполненный различными событиями, которые происходят с героями наших книг. Вот, и благодаря этой книги, читатель вместе с главными героями будет вовлечен в необыкновенные, опасные и очень интересные приключения. Мы часто задумываемся о «добре» и «зле», о Боге и «темных силах», о том, кто управляет нашей судьбой. Возможно, именно в этой книге вы сможете найти некоторые ответы на эти вечные вопросы. На примере главных героев автор попытался показать, как ничтожна наша сущность, и в то же время как много мы можем, сохраняя человеческие качества в самые невероятные и тяжелые моменты нашей судьбы. Автор объединил абсолютно не похожих по сути людей, и отправил их в одно опасное приключение. Как закончится их путешествия вы узнаете дочитав эту книгу.

Агиом

Скифское море пугало мореплавателей своими черными водами, буйным нравом и жестокими племенами, проживающими на его берегах. Но Пахис был не робкого десятка. Его участие в пяти сражениях против арабов воспитало в нем дух настоящего воина. Ежедневная борьба со стихией закалила в нем характер истинного мореплавателя. Кому, как не ему, могли доверить столь важную миссию?

И вот дромон^[1] Пахиса причаливал к деревянному причалу порта Агиом в Скифском море, на плато Тепсень. В те далекие времена этот маленький порт был славен работорговлей и пиратством. На вершине холма, у подножья потухшего вулкана, проживала местная знать. Хоть они и были подданными византийского царства, но близкое соседство со степными племенами и руссами оказывало куда большее влияние на их жизнь. Порт пользовался большой популярностью у пиратов, людей, промышлявших грабительством торговых судов, идущих в Константинополь, и составлял большую конкуренцию Феодосии, некогда цветущему городу, который в те времена испытывал экономический спад. Разгул кочевого народа свел на нет торговое ремесло, и крупнейший по тем временам порт, стоявший на перекрестке торговых путей, пустовал.

Константинопольский патриарх Фотий настаивал на прибытии Пахиса с миссионерами именно в порт Агиом. Миссия была настолько секретной, что гостя с его тремя прислужниками никто на корабле — а было там две сотни солдат и матросов — не должен был знать в лицо. На протяжение всего пути миссионеры прятали свои лица за большими капюшонами. Такие беспрецедентные меры безопасности были крайне необходимы. Папа Адриан II имел свои планы на земли восточнее Польши и сам хотел прислать своих миссионеров в Киев. До него дошли слухи, что город, построенный на холмах, раскинувших на берегу Днепра, был благословлен на рождение апостолом Андреем. По этим и многим другим причинам он любыми способами хотел помешать Фотию дать нести свою веру на эти земли. Борьба за восточные земли еще долгое время продолжалась между Западом и Востоком.

Большой византийский дромон смотрелся как монстр среди маленьких торговых агиомских кораблей. Пахис и не догадывался, что его корабль вместе с четырьмя гостями уже месяц ждали в Феодосии наемники-печенеги, посланные Адрианом II. У Фотия везде были свои люди, он знал про наемников, поэтому и настоял на прибытии именно в Агиом.

Пахис взошел на причал в сопровождении двадцати воинов. Каждого воина он знал лично. Не один ковш соленой воды и не один кубок крови он хлебнул с каждым из них. Он был для них как отец. Его умение принимать правильные решения во время сражений говорило о том, что им управляют сами боги. Пахис был истинным христианином, но команда его состояла из наемников, и кем по вере они только не были. Но это никак не мешало их воинскому братству.

Пахис рано стал сиротой, и его подобрали воины на македонских землях. Они нашли его в возрасте двух лет в хижине около полуистлевших трупов родителей. Родители были мертвы уже около месяца, а ребенок просто спал рядом с ними. Никто тогда не обратил внимания на то, как малыш мог выжить без еды и воды. Да и впоследствии Пахис никогда не болел.

Взял его к себе один моряк. Он и воспитал его на своем корабле. С ранних лет Пахис познавал морское искусство. Будучи подростком, он познакомился с варягом Генром, и тот научил юношу отбивать такт на барабанах для гребцов. С малых лет Пахис участвовал в сражениях вместе со своими наставниками. В одном из сражений он угодил в плен. Красивого юношу арабы увезли в Персию, чтобы продать в гарем богатого халифа. Там бы из него сделали евнуха, и стал бы он прислуживать женам и наложницам. Но судьба опять вступилась за него. Наемные убийцы ассасины напали на обоз, и юнец оказался в их руках. Отчаянно защищая себя, он привлек внимание вожака — Клестра, который решил сохранить ему жизнь.

Клестр воспитывал Пахиса до тех пор, пока юноша не встретил Ливионуса. Красивый молодой мужчина был главным на галере. Они встретились в Херсонесе. Ливионус на своей галере привез молодых руссок на продажу. Эти женщины отличались от всех других, представленных на рынке: их белоснежная кожа выгодно выделяла руссок на фоне любых других рабынь, но строптивый нрав порой сильно снижал их стоимость. Зато при хорошем отношении преданнее рабыни было не найти. По этой причине на такой товар находились свои ценители.

Пахис должен был отбить рабынь, но в схватке с Ливионусом — а он был очень хорошим бойцом — погибли все наемные убийцы. Ливионус стоял, прислонившись спиной к стене одного из херсонесских борделей, около его ног лежали четверо насмерть сраженных ассасинов. Он сам был весь в крови, и было уже не понять, чья кровь была на нем. Колено его было рассечено, но рука твердо держала короткий римский меч. Пахис смотрел в его озверевшие глаза, налитые кровью. Он видел каждый капилляр. Он видел, как противник был готов принять смерть, но остаться на ногах. Пахис произнес:

— Мне не нужна смерть храброго мужа, убившего четверых ассасинов, хоть я с легкостью могу забрать твою жизнь. Но я готов принять твою победу, если ты заберешь меня в Византию. Но знай, я свободный человек, таковым и останусь — в жизни и смерти.

Пахис бросил свой меч и сложил руки крестом на груди. Ливионус взмахнул мечом, но удар нанести не решился. Пахис не шелохнулся.

— Что ты хочешь? — спросил Ливионус.

— Я хочу вернуться домой, мне чужды чужие земли. Я македонец. Потомок Александра. Я хочу домой.

— Хорошо! Поедешь домой, но будешь гребцом. Я скажу, чтобы на тебя не надевали цепи, но, если будешь лениться, тебя выбросят в море.

— Я согласен.

Взгляды их встретились. Пахис смотрел на Ливионуса, как на старшего брата. В этом взгляде читалось храбрость и искренность. Никогда до этого Пахису не встречались благородные мужчины, но в Ливионусе он увидел силу и благородство. Зажатый в угол молодой воин был готов принять смерть, ни на минуту не испугавшись. Пахис владел мечами, как бог. Убить врага, да еще с рассеченным коленом, ему не составило бы никакой сложности, но он бросил мечи. Желание вернуться домой было настолько сильным, что Пахис готов был принять смерть от этого молодого моряка.

Ливионуса поразила смелость этого молодого ассасина. Его слова были искренни. Со временем они стали друзьями. Пережив вместе не одно сражение, не один морской шторм, они только доказали свою дружбу.

Молодые люди стали больше, чем друзья. Казалось, ничто не могло их разъединить, но в одном из сражений случайная стрела поразила Ливионуса в позвоночник. Он попросил Пахиса, чтобы тот избавил его от мучений. Пахис со слезами на глазах и болью в душе воткнул клинок в сердце своего близкого друга. Заняв его место, он был будто заворожен. Все говорили, что он живет за себя и за Ливионуса. Такая непростая, но типичная для тех жестоких времен судьба была у нашего Пахиса…

В Агиоме Пахиса должны были встречать руссы, посланные Аскольдом и Диром для сопровождения священнослужителей в Киев, чтобы осуществить обряд крещения. Фотий сдержал слово, данное Аскольду и Диру во время похода руссов на Константинополь. История этого похода до сих пор покрыта тайной. Огромное количество руссов на своих ладьях прибыло к стенам Царьграда. Никто не ожидал такого нашествия народа с севера. Царь в то время был в походе у Черной речки. Узнав о нашествии и разграблении его земель, он поспешил вернуться. С трудом попав в свою столицу, он вынужден был молиться о спасении. Тут-то и пришел на подмогу своему правителю Фотий. Он смог чудесным образом договориться с руссами, которые отступили от стен города и вернулись на свои земли.

Гарантией неизменности решения киевлян принять христианство должен был стать перстень, который Аскольду даровал Фотий I во времена похода руссов на Константинополь. Руссы должны были вернуть его Пахису. Пахис хорошо помнил этот перстень с ярко-голубым камнем. Ему довелось целовать его на руке Фотия в тот день нашествия руссов.

Берег у Агиома был полон людей. Пахис в окружении своих солдат сильно выделялся в толпе. Только ступив на берег, они тут же оказались окружены нищими, которые надеялись получить монету или что-то украсть. От толпы отделились шесть человек в красных плащах, высокого роста и с характерными для руссов щитами и мечами. В эти неспокойные времена руссы и печенеги чувствовали себя хозяевами на северных берегах Скифского моря. Между ними постоянно были стычки, причем очень кровавые. Местный народ понимал, что влияние и власть Византии на побережье Понта Аксенского^[2] таяло. С одной стороны поднимались дикие племена, состоящие из местных и пришедших кочевников, с другой стороны объединялись руссы, и их влияние становилось все сильнее и сильнее. Нельзя было забывать и о полчищах печенегов. Эти кочевники присутствовали везде, и в эти годы они ничего не боялись.

Руссы подошли к византийским воинам вплотную. Воины встали живой стеной, не пуская богатырей к своему капитану. Старший из витязей достал перстень с большим голубым камнем. Он был прозрачным, но в то же время излучал слабый голубой свет. Пахис узнал перстень и дал команду пропустить.

— Я Яромир, старший этой дружины. Меня послал Аскольд, чтобы встретить посланника патриарха Фотия и его прислужников, а также сопроводить их в Киев для проведения обряда.

— Сколько вас? — спросил Пахис.

— Нас шестеро, но каждый достоин десятерых, — сказал Яромир.

Он великолепно говорил на греческом.

Они выглядели, действительно, как настоящие воины. Но доверять шестерым воинам посланников Фотия было опрометчиво. Как шесть человек, пусть и со славным прошлым, могут защитить наших людей, священнослужителей христианской церкви для священного обряда?

Византия, истощенная войной с арабами, не могла воевать с руссами. Руссы же крепли и с вожделением смотрели на богатый Константинополь. Политически умно было бы обратить их в православную веру и превратить из потенциальных противников в крепких союзников. Византийцы славились своей внешнеполитической игрой. Но западный мир и его правители имели свои взгляды на руссов. Земли восточнее Польши были бескрайними… Какие только народности не проживали там. И многие умные мужи прекрасно понимали, что рано или поздно родится нация, которая объединит всех, и это будет могущественнейшее государство. По этой причине нужно было первыми принести свой обряд. Дать свою веру. Кому-то казалось, что в ту эпоху такая задача была бессмысленна, но неглупые люди понимали, что с помощью веры можно создать надежных союзников. Души людей в те жестокие времена были пусты, и любое влияние можно было оказывать через веру. Все понимали, что Аскольд и Дир были спорными фигурами на тех землях, но дав им в руки веру, в которую они обратят миллионы живущих, они бы стали не последними правителями.

Пахис еще раз оценил обстановку и решил не испытывать судьбу.

— В Киев мы пойдем вместе. Я возьму еще тридцать воинов, они нам станут надежной подмогой.

— Позволь с тобой не согласиться. На такое количество людей печенеги очень быстро обратят свое внимание. И поверь, даже двести человек не спасут нас. А вот малым числом мы быстро доберемся до Киева. Тем более Аскольд с печенежским князем заключили совместное соглашение о мире. Цель вашего визита секретна, и пока о причинах знаем только мы. Значит, мы в безопасности.

— Может, ты и прав, — согласился Пахис. — Что здесь за место? Что за народ проживает около этого вулкана?

— Место очень неспокойное, очень много шальных людишек, есть торговцы рабами, рыбаки, ремесленники. Местная знать — небедные люди, живут в свое удовольствие и не отягощены государственными хлопотами.

Вдруг толпа расступилась, и к нашим героям поднесли ручные носилки с явно уважаемым человеком. Из-под накидки вышел грузный человек в византийском халате, на каждом пальце были надеты перстни. Всем своим видом он показывал достаток и свое положение.

— Здравствуйте, дорогие гости! Я Владлен, скромный житель этого города, торговец. Я очень рад приветствовать вас на нашей земле. Мне доложили, что вы прибыли из самого Константинополя и ваша миссия чрезвычайно важна.

Пахис с недоумением посмотрел на Яромира. Тот в свою очередь с большим удивлением посмотрел на Пахиса.

— Что вы, какая важная миссия? — пытаясь исправить провал, сказал Пахис. — Мы привезли переговорщиков, желающих встретиться с Аскольдом и Диром.

— Я хочу пригласить вас в свой дом, чтобы вы отдохнули от столь дальней дороги, и дать вам кое-что с собой в Константинополь. Это мой дар царю всех царей. Пусть он не забывает о своих дальних рубежах.

— Хорошо, непременно, мы у вас погостим, но, если вы не будете против, с нами будут руссы.

— Конечно, конечно! — согласился Владлен.

Когда старый неприятный торговец ушел, у всех даже во рту остался вкус лживости и лицемерия. Пахис снова вопросительно смотрел на Яромира.

— Откуда этот жалкий старик узнал про нас? — не вытерпел Пахис.

— Уж точно не от нас. Нам часто приходится выполнять особые поручения, все мои люди верны и проверены в сражениях. Весть о вашем прибытии пришла раньше вас.

Пахис пригласил дружинников на корабль. Нужно было разработать план, как обхитрить знатного торговца.

— Кто он такой, этот Владлен? Что он из себя представляет и что забыл в этом Богом забытом месте? — спросил Пахис.

— Владлен — самый знатный человек в Агиоме. Он перекупает товар у пиратов и продает его печенегам. От рабов и рыбы до золота и оружия — он ничем не брезгует. Он имеет большое влияние и в Феодосии. Всем известны его многочисленные бордели. Он держит их везде, на всем северном побережье. Вот через бордели он и стал самым осведомленным человеком.

— Наверняка, информацию о нас он уже продал, — задумчиво произнес Пахис.

— Не думаю. Вероятнее всего, он знает не все. Ему нужно знать больше, вот и зовет нас в гости. А потом решит, что выгоднее: продать нас или взять с нас за молчание. Нам нельзя терять ни минуты. Мы должны разделиться.

— Отец Дмитрий, можете ли вы выполнить свою миссию без своих помощников? — спросил Пахис и добавил: — У меня есть план.

— Конечно, смог бы, но это непростое мероприятие, по этой причине мы должны быть вместе, — произнес отец Дмитрий.

Ученик и правая рука Фотия, Дмитрий был худощавым, невысокого роста священнослужителем. Острый ум и лаконичность высказываний выгодно выделяли его среди других учеников. Фотий доверял ему самые важные поручения, любая поставленная перед ним задача выполнялась точно и в срок.

— Нам придется разделиться. Вы, отец Дмитрий, с Яромиром и двумя воинами на рыбацком судне пойдете в Феодосию, там сойдете на берег в самом дальнем уголке и отправитесь в Киев. Мы же пойдем навестим Владлена, а утром два ваших помощника вместе с тремя руссами и тремя моими воинами отправятся в Киев другой дорогой. По-другому у нас ничего не выйдет, — резюмировал Пахис.

— Почему бы нам с Дмитрием не отправиться сушей? — удивленно спросил Яромир.

— На всех дорогах наверняка стоят засады. Папа не успокоится, пока не сорвет планы Фотия. После нашего прихода в Агиом в Феодосии вас никто не ждет, и вы спокойно отправитесь в путь, — объяснил Пахис.

Два преданных воина купили старую у рыбаков лодку. Получив за свою посудину двойную стоимость, рыбаки устроили поножовщину, пытаясь разделить прибыль. Перерезав друг другу глотки, так и полегли на берегу замертво. Суровые нравы того времени удивляли даже наемников, повидавших кровопролитные сражения. Нашим героям гибель рыбаков была только на руку. Нет свидетелей — нет разговоров.

Перегрузив вещи в лодку, Яромир с Дмитрием и еще двумя дружинниками отправились в Феодосию. На это путешествие Яромир нанял мальчишку. Рыбацкий сын Едион должен был доставить наших героев до места. В награду он получит лодку. Для мальчика это было королевской наградой!

Отправив Дмитрия в путь, Пахис прибыл к Владлену на званый ужин. Дом Владлена стоял в самом центре поселения. Высокий забор и роскошный сад говорили о знатном происхождении хозяина. У ворот стояли стражники — высокие Аланы, вооруженные до зубов. Большие ворота открылись, и навстречу гостям вышел сам хозяин. Дорогой халат и расписанный золотом пояс украшали большое пузо Владлена.

— Заходите, гости дорогие! — гостеприимным голосом промурлыкал хозяин. — Давно вас жду, уже не одну чашу вина на пол вылил. Переживаю. Все ли у вас хорошо?

— Да, спасибо. Мы не задержимся у вас надолго, — произнес учтиво Пахис.

Гости прошли к столу. Во дворе под высоким навесом, обросшим виноградом, был накрыт невысокий стол. Стол стоял на коврах, вокруг лежали шкуры и позолоченные подушки. Стол ломился от яств. Рядом кружили полуобнаженные красавицы, создавая праздничную суету вокруг гостей. Лица их были закрыты тонкой тканью. Все они были похожи друг на друга, как две капли воды. В разных углах двора стояли лучники. Расстановка воинов была такова, что они могли подстрелить любого, кто находился во дворе. Проведя небольшую экскурсию по дому, хозяин учтиво пригласил гостей к столу.

— Не вижу старшего дружинника, — обратился Владлен к Пахису.

— Кто-то должен оставаться трезвым, — ухмыльнувшись, сказал Данил, оставшийся за старшего среди дружинников.

Гости еще на корабле договорились не пить вина и кушать только то, что будет есть сам хозяин. Отравление в те времена было самым распространенным убийством. Когда все уселись за стол, заиграла восточная музыка. Хозяин, понимая напряжение гостей, постарался таким образом разрядить обстановку.

— Дорогие гости! Я, скромный житель Агиома, рад вас угощать у себя дома тем, что послали мне боги. Вы, увидев мое гостеприимство, почувствуете себя после дальней дороги как дома. А мои мотыльки, — он указал на полуголых девушек, — вас будут ублажать. Все, что найдете в этом доме, все для вас, — раздвинув руки, показывая на стол и девушек, добродушно сказал Владлен.

Тут к хозяину подошел крепкий мужчина и, наклонившись, что-то сказал. Владлен в ответ что-то тихо произнес прямо ему в ухо, так, чтобы никто не расслышал. Мужчина выпрямился, ехидно улыбнулся гостям и исчез в саду.

— К нам присоединится один достопочтенный господин, если не возражают мои дорогие гости. Он прибыл издалека и решил навестить своего старого друга, то есть меня. Вы не против? — спросил хозяин.

— Нет, конечно, — ответил Пахис, а сам подумал: «Для чего мы здесь? Наверняка нужно было отказаться от ужина у назойливого Владлена».

К столу приблизился невысокий человек лет пятидесяти с проседью и странными усами, на руках у него была маленькая собачка.

— Позвольте представить, мой старый и верный друг Астарот, — почтительно произнес хозяин.

И было видно, что перед ним он трепетал куда больше, чем перед Пахисом и его воинами.

Гость низко поклонился. Черные как смоль глаза скользнули по гостям и остановились на богословах.

— Я так понимаю, важная миссия прибыла с того берега. Слово Божье не доходит до этих берегов. Вы принесете баланс, — на чистом греческом произнес Астарот. — Асмодей, беги, погуляй, — опустив собаку на землю, сказал он.

Пахиса сильно насторожил незнакомец.

— Что вас привело в эти земли? — не удержавшись, спросил капитан у странного гостя.

— Я философ, много путешествую, знакомлюсь, узнаю. Не люблю сидеть дома. Мне всегда мало домашнего общения. Многие из людей сторонятся меня, не понимая, как они близки ко мне и моим интересам. Я держу путь в Феодосию. Сейчас горожане стали там более искренними, и моя задача — устроить им праздник жизни и любви. Правда, Асмодей? — обратился он к собаке.

Собака, словно понимая хозяина, залаяла в ответ.

— Мы рассчитываем славно провести там время, — продолжил Астарот. — Да что я все о себе да о себе? Лучше раскройте нам свою тайну. Ведь она у вас есть?

Его черные глаза не давали Пахису покоя. Незнакомец не отводил взгляда с богословов и перстня Фотия, который вернул Пахису витязь.

«Не может человек иметь такие черные глаза. Неприятный чужеземец, и ведь он явно прибыл по нашу душу!» — подумал капитан и ответил:

— Нет у нас тайн. В Агиом мы переправили переговорщиков от Фотия, к Аскольду и Диру. Нужно заключить союз с руссами. Уж больно часто смотрят они на наши земли с вожделением. Да и северные территории охранять надо от кочевников. Надо заключать союз, пусть их дружины Царьграду послужат.

— Хорошее дело. Может, и нам поспокойнее будет, — заметил Владлен.

— Я вижу, что вас, капитан, ждут большие приключения! Вы и сами не догадываетесь, какие, — уверенно произнес Астарот и еще раз загадочно посмотрел на перстень.

— Вся наша жизнь — сплошные приключения. Разве у вас их мало? — спросил Пахис странного гостя.

Гость улыбнулся и ответил:

— Я скорее средство для путешествия, некий корабль, который помогает путешественникам бороздить просторы жизни и времени на этой планете. Но мой интерес — в наблюдении тех ситуаций, в которые попадают люди.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Дромон (от др.-греч. δρόμος — бег) — быстроходное парусно-гребное судно византийского военно-морского флота с V по XII век. — Прим. ред.

2

Понт Аксенский — одно из ранних названий Черного моря.