Интеритум

Дмитрий Анатольевич Васильев, 2021

Интеритум – грань, за которой начинается Загробный мир. Ад или Рай? Не узнаешь, пока не придет твое время. А существует ли этот Загробный мир, о котором написано столько книг и трактатов? Доктор Атцт, по воле злого рока, погибает в самом расцвете сил. Жизнь оборвалась и началось… приключение?! Всё смешалось, и Рай, и Ад, ибо сказано: "То, что для одного Рай, для другого станет адской мукой. И будет стенание и скрежет зубовный…".

Пролог

Доктор Эрих Атцт¹ оставил автомобиль на парковке и легкой, пружинистой походкой двинулся к дверям огромного здания частной клиники, расположенной почти в самом центре Цюриха. Со спины, высокому, широкоплечему мужчине с густой шевелюрой темных волос, максимум можно было дать лет тридцать. И, лишь обратив свой взор к суровому лицу с глазами ярко–зеленого цвета и сурово сжатыми губами, понимаешь, что мужчина значительно старше, чем показалось ранее.

Вчера Эрих отпраздновал свой сорок четвертый день рождения, в тесном кругу коллег и близких друзей. Привычно чеканя триста шесть шагов от личного места на парковке до центрального входа в клинику, доктор вспоминал события, произошедшие накануне. Лучший друг Максимилиан, в отличие от Эриха, перебрал алкогольных напитков, искрометно шутил и по–доброму завидовал Эриху, восхищаясь красотой его молодой жены Марты. В конце вечеринки супруге даже пришлось на себе волочить пьяного Максимилиана в гостевую комнату, пока именинник прощался с гостями. Праздник удался, если б еще не требовалось утром выходить на службу, вообще было бы замечательно.

— Доброго утра, Эви, — Атцт кивнул головой белокурой девушке за стойкой администратора. — Все по плану?!

— Да, доктор, — девушка скромно зарделась румянцем и широко улыбнулась. — Все по плану: обход и две штатные операции.

— Отлично, — Эрих еще раз кивнул девушке головой и нажал на кнопку вызова лифта. — Это очень хорошо, фройлян Эви, что все плану. Когда все идет по плану, значит все идет правильно.

Полированные металлические створки лифта разошлись в стороны, гостеприимно впуская доктора в кабину. Указательный палец на автомате ткнул в кнопку четвертого этажа и в момент, когда створки стали закрываться, в кабинку заскочил стройный молодой человек.

— Здравствуйте, доктор, — молодой человек вежливо поздоровался и уточнил. — Вы на четвертый этаж?! А я на шестой, я новый интерн, Кнут Шнайдер.

— Приятно познакомиться, Кнут, — доктор протянул собеседнику свою крепкую ладонь. Ладонь человека, всю жизнь увлекающегося туризмом и скалолазанием. — Эрих Атцт!

— Да, я знаю, — молодой человек ответил на рукопожатие. — Я хотел работать в вашем отделении, но ваш помощник, в мягкой форме отказал мне.

— Молодой человек, вам рано работать в моем отделении, наберитесь опыта, рационального цинизма и тогда мы вернемся к данному разговору.

— Спасибо, доктор, — Кнут, в знаке благодарности, прижал руку к груди, а затем решил несколько сместить тему беседы. — А вам не кажется символичным, что я встретил вас именно четвертого апреля, то есть четвертого месяца, в лифте, который везет вас на четвертый этаж?

— Нет, а в чем символизм? — доктор вопросительно и в тоже время заинтересованно пожал плечами, но в этот момент створки лифта открылись, и он был вынужден покинуть кабинку, а вслед ему лифт покидали слова, произнесенные интерном:

— В Японии, в лифтах, нет кнопок с цифрой четыре, потому что цифра четыре очень похожа на иероглиф… — доктор заинтересованно обернулся лицом к собеседнику, но створки лифта захлопнулись, и последнее слово интерна не покинуло его кабину, оставив любопытство Эриха неудовлетворенным. Причем доктор видел, как губы интерна складываются в определенной последовательности, исторгая звуки, но само слово так и осталось в замкнутом пространстве, поднимаясь на этаж выше.

— Печально, — вслух произнес доктор Атцт, направляясь по коридору к своему кабинету. — Надо будет вечером уточнить у Кнута, на какой иероглиф похожа цифра четыре.

Первую половину рабочего дня доктор уделял работе с пациентами. Во время обеденного перерыва, перед тем как употребить содержимое ланч–бокса, заботливо положенного в сумку молодой супругой, он посещал своего духовника в церкви, неподалеку от больницы. На протяжении последних десяти лет, Эрих каждый будний день исповедовался в грехах, а в воскресенье причащался и посещал литургию. Он считал, что вера в Бога, любовь к супруге и честная работа в клинике являются основными столпами его жизни.

Вторую половину рабочего дня Атцт посвящал научно–прикладной деятельности, так как должность заведующего отделением клиники совмещал с преподаванием в местном медицинском университете.

***

— Профессор Атцт, — под самый конец рабочего дня, аккуратно постучав в дверь, в кабинет тихо вошел личный помощник доктора — Извините, что отвлекаю от монографии², но у нас образовалась одна проблема, требующая немедленного решения…

— Что случилось, Томас? — доктор снял очки и с приятным хрустом в затекшей спине откинулся на спинку офисного кресла. — Почему вы так мнетесь?

— Требуется срочная операция. Пациентку только что доставили в наше отделение из отделения общей терапии. Оказывается, произошла какая–то накладка. Договор об оказании услуг был заключен уже неделю назад и сегодня последний день, когда мы можем провести операцию, не попав на штрафные санкции. Родственники пациентки уже интересовались, почему до сих пор не выполнены условия договора…

— Что за ерунда? — доктор подошел к Томасу, мнущему в потных ладонях бумаги, нетерпеливо взял их в руки и быстро пролистал стандартный договор об оказании медицинских услуг. — Действительно, сегодня крайний срок. Договорному отделу надо хорошенько шею намылить за такую работу. Ладно, пусть доктор Шнефлер проведет операцию…

— Он в отпуске, профессор.

— Действительно, — Эрих шлепнул себя ладонью по лбу. — Совсем вылетело из головы. Ну, ладно, пусть тогда Франц…

— Его нет, он час назад уехал в аэропорт, встречать свою девушку.

— Это уже переходит все границы, почему я узнаю об этом только сейчас? — доктор строго взглянул на помощника. — Томас, почему вы меня не предупредили?

— Простите, профессор, вы были заняты, и я не решился вас беспокоить по данному пустяку, кто же знал, что произойдет нештатная ситуация?

— Не к добру это, — Атцт покачал головой, снимая пиджак и надевая больничный халат. — Ладно, сообщите старшей медсестре, чтобы готовили пациентку… Как ее там?

— Баронесса фон Ульрих.

— Она еще и аристократка! — доктор укоризненно покачал головой. — Ладно, пусть ее готовят, я скоро присоединюсь. Мне надо предупредить жену, что я задержусь.

***

— Да, дорогая, я уже сел в машину, через час буду дома! Почему ты так тяжело дышишь? Бежала к телефону?! А-а-а, понятно, а что за мужской голос послышался, когда ты подняла трубку? Телевизор?! Мне показалось, что это Максимилиан! Хотя да, он же сегодня должен был улететь в Мюнхен. Хорошо, родная, я выезжаю, через час буду дома. Я тоже тебя очень люблю! — доктор Атцт отключил мобильный телефон, аккуратно положил на соседнее сидение подарок профессора Шульца, завел двигатель своего автомобиля и плавно двинулся к выезду с парковки.

— Простите, доктор, но выезд с этой стороны парковки осуществляется только до семи часов вечера, — пожилой охранник сочувственно посмотрел в глаза Эриху. — После семи часов, только с противоположного выезда.

— Что за день сегодня такой, — доктор в сердцах чертыхнулся. Он не любил противоположный выезд с парковки, чтобы выехать на улицу, ведущую к его загородному дому, требовалось пересечь встречную полосу и это в тридцати метрах от крутого поворота. — Ладно, я вас понял, поеду к другому выезду.

Более пяти минут Эрих пропускал встречные и попутные автомобили, за ним даже умудрилась образоваться небольшая очередь выезжающих с парковки автомобилей и кто–то, очень нетерпеливый, постоянно сигналил, требуя освободить проезд.

— Да еду я уже, — раздраженно выкрикнул доктор и резко вырулил на проезжую часть.

В этот момент из–за поворота выскочил большегруз, слепя фарами водителя автомобиля, выскочившего на главную дорогу с примыкающей к ней автомобильной парковки. Эрих уже не слышал визга тормозов, скрежета раздираемого и сминаемого металла обшивки, он даже не почувствовал мощного удара, сотрясшего автомобиль. Последнее, что он видел в слепящем свете фар, это лицо интерна Кнута и его губы, неслышно произносящие одно слово, которое профессор хотел узнать у него этим вечером. Этим словом было слово: «Смерть».

Примечания

1

Атцт («Arzt» нем.) — в дословном переводе фамилия главного героя означает «лекарь».

2

Моногра́фия — научный труд в виде книги с углублённым изучением одной темы или нескольких тесно связанных между собой тем.