Город, который…

Дмитрий Анатольевич Басов, 2022

В далёком сибирском городке наших дней происходит нечто странное. Мир становится всё более зыбким и страшным. Сбежать – невозможно. Но человек рождается, чтобы жить! Возможно ли это в безумном аду? Найдётся ли сила, способная поставить вселенную на место?

Глава 1. Таксист

День извозчика

С утра в городе впору было объявлять чрезвычайное положение. Сыпало до рассвета и мягкий, почти невесомый снежок пушинка за пушинкой лёг на листья тополей тоннами липкого, мокрого месива. Сначала гнулись ветви, потом к земле начали склоняться и стволы, и вот уже тут и там обломки посыпались на тротуары, на машины, на провода… Местами деревья падали целиком, полностью перегораживая проезды. Утром вкупе с засыпанными парковками, поголовно летней резиной и стандартным общим бардаком ситуация стала похожа на настоящий хаос.

К счастью, в эту ночь Тимофей не поленился отогнать свой «Фит» на стоянку. А ведь была мыслишка бросить машинку под окном: как раз под высоким раскидистым тополем. Вот что значит чуйка!

До стоянки — минут пятнадцать. Бежать по узкой тропинке, устеленной противной снежной кашей, было даже жарковато, но в машине оказался настоящий чёртов дубак. Тимофей завёл двигатель и поколдовал с рычажками на приборной панели, чтобы прогреть салон. Печку не включал с весны, и из дефлекторов поначалу повеяло неприятным запашком горелой пыли.

Пока хонда оживала, он кутался в свою видавшую виды чёрную кожанку поверх оранжевой футболки и мрачно сожалел, что вот и очередному лету — кирдык, и совсем скоро снова начнётся вся эта головная боль с круглосуточным подогревом, с вечно обмерзающими стёклами, ледяными колеями и кочками, теменью, теснотой в салоне…

В довершение ко всему пропала сеть. Он начал было грешить на свой дешёвенький рабочий Samsung, но сторож стоянки, дядя Миша, затейливым матерком сообщил, что сотовая связь, причём вся, пропала ещё ночью.

Тимофей в растерянности почесал в затылке.

«Нифига се! И что, на сегодня с работой облом, что ли? Эти прелести цивилизации настолько быстро к себе приучили, что… Вообще-то странно: ну — одна вышка могла от снега навернуться, но чтобы у все разом?!»

В Таёжном ещё оставалось несколько старомодных диспетчерских фирм с городскими телефонами и рациями, но Тимофей, как и многие из его коллег, уже давно брал заказы по сотовому. А тут такой фортель!

Он всё же решил прокатиться, посмотреть как-что. На заправку, в магазин… А там, глядишь — и связь починят.

Подъехав через полчаса на площадь, он удивился огромной толпе на остановке и едва не сбил какого-то бешеного пассажира, буквально бросившегося под колёса.

— На Правый уедем? Триста!

Тимофей привычно оценил клиента: заполошный, но вроде приличный… Сумма была более чем: обычная такса до Правого днём вдвое ниже.

— Садитесь.

— Ад какой-то! Автобуса сорок минут жду! — голос у пассажира был высокий, слегка гнусавый. — Выезд со двора бревном перегородило… Звоню на работу предупредить, — фиг, нет сети! Хватаю домашний — в трубке даже не гудит. Бегом, бегом, собираюсь такси вызванивать — а как? А тут ещё и с автобусами засада! — пассажир пригладил взъерошенные волосы, вытер со лба пот. — Ну ладно, едем…

Город понемногу приходил в себя: тут и там жэковцы в оранжевых жилетах убирали ветки, пилили брёвна, грузили в самосвалы. Электрики монтировали оборванные провода. Сугробы быстро таяли, однако машин на улицах по-прежнему было заметно меньше, чем обычно, а на всех остановках творился форменный бедлам. С городскими автобусами явно что-то случилось, а редкие частники на «пазиках» и «газельках» не спасали положение. Тимофей обратил внимание, что многие по старинке голосуют проезжающим такси. Давненько такого не видел.

Между левобережной частью города и Правым двенадцать километров промзоны, дач и таёжных ошмётков. И конечно мост через Ангару. Масса времени, чтобы подумать и прикинуть планы на сегодня. Несмотря на зябкое и мрачное начало, день обещал быть не таким уж плохим. Из динамиков негромко доносилось:

«А мне сегодня ночью казалось — я живу,

А мне сегодня ночью леталось наяву,

И город мой, казалось, — мир чудес,

И в этот мир с ногами я залез…»

Солнце сияло почти по-летнему, и это вселяло надежду, что к обеду центральные дороги даже успеют просохнуть. А вот проблемы со связью и с транспортом оказались даже на руку.

«Многие мужички на линию сегодня не выйдут, «фирмачи» — тоже в пролёте. Налицо возможность крупно хапнуть. Ну а что без телефона — подумаешь! Когда-то так и работали и ничего…»

Освободился он удачно, почти на конечной, сразу же взял с остановки четверых — по стольничку — и поехал обратно на Левый.

«Зашибись! Полтора часа — и бенз уже отбил! Определённо, сегодня — тот день».

Посреди реки он в первый раз почувствовал что-то неладное. Сначала показалось, что машину чуть таскает из стороны в сторону, словно заднее пробил. Он слегка качнул рулём — да нет, всё нормально, никаких запаздываний. Потом возникло ощущение, что мост ходит вверх-вниз. Самую малость, почти незаметно.

Сразу припомнилось пережитое как-то раз землетрясение. Ну, как землетрясение… Эпицентр был где-то за Байкалом в полутора тысячах километров, а до Таёжного докатились лишь отзвуки, балла два. Но на восьмом этаже своей квартирки он всё-таки почувствовал это мимолётное ощущение зыбкости мира.

Секундная непонятка тут же забылась: рыскание и раскачивания не повторялись, да и откуда бы им взяться? Показалось…

Издержки профессии

К вечеру устал он капитально: ещё бы, двенадцать часов практически без перерывов! Но остановиться было просто невозможно: деньги сами шли в руки.

«И никаких тебе махинаций, каждая копейка — трудовая, правильная! Когда ещё так всё сойдётся? Именно про такие дни говорят, что они год кормят… Кредит, зараза; скорей бы уж раскидаться!

А с другой стороны, и меру знать нужно… Ладно, вот до полуночи — и хорош; всех бабок всё равно не заработаешь».

Совсем стемнело. Он не спеша катился с Нагорной вниз к площади, когда с тротуара кто-то махнул рукой. Тимофей притормозил, вгляделся.

— О, нет! — с досадой поморщился он. — А так всё хорошо шло…

Тёма Козырь собственной персоной с каким-то кентом такого же босяцкого вида.

Наверное, в каждом городке или районе крупного города водятся компании утырков лет шестнадцати — двадцати пяти, которые воображают себя местной мафией, а на самом деле — обычное нарко-гопническое мелкое ворьё.

Можно годами ходить на работу, ездить на дачу, в отпуск — и никак с ними не пересекаться. Но если ты таксист, то знакомства избежать не удастся. А уж в маленьком городке, где народу всего-то тридцать тысяч на одном берегу да на другом — с полсотни…

В последнее время у Тимофея с Козырем напрягов не было, но связываться с этими ушлёпками всё равно категорически не хотелось. Да ведь притормозил уже!

— Батя, здорово! До польской общаги добрось. — Козырь выглядел довольным, сразу сунул полсотни.

Тимофей слегка расслабился: вроде пронесло. Ехать было недалеко, но приходилось всё время поглядывать в зеркало: не тянется ли Козырев напарник своими ручонками в багажник. Гадёныши не могут обойтись без пакостей: будет улыбаться тебе, расспрашивать про семью и детей, хвалить машину, а сам прикидывать — как бы незаметно прихватить аптечку или огнетушитель…

У общаги выскочили, бросив на заднем сиденье сумку.

— Пять сек, батя, Лапа дальше поедет…

Через минуту второй тип вернулся, сел назад, буркнул:

— На автостанцию.

Тоже недалеко, три минуты. Подъехали, развернулись.

Тимофей издали заметил на пустынной парковке братков, и у него неприятно заныло под ложечкой: твою ж мать! Предчувствия не обманули:

— Возле пацанов тормозни…

«Пацаны» были с виду серьёзные — не чета Козыревой шпане — взрослые, незнакомые. Двое сильно под кайфом, после многих месяцев работы такие вещи начинаешь видеть безошибочно. Тимофей незаметно отщёлкнул ремень: мало ли.

Чего у этих гадов не отнять, так это наглости и стремительности. Стоило машине остановиться, как обе задние двери оказались открыты, и через пару секунд трое уже были внутри, потеснив сидевшего сзади Лапу. Ещё один дёрнул переднюю дверь — она была заблокирована (Тимофей обычно делал это автоматически, даже не замечая).

Ушлые: сзади протянулась рука, выдернула флажок; ещё мгновение, и пятый оказался на переднем пассажирском.

— Поехали, — развязно протянул последний, видимо, бывший за главного.

Лицо у него было запоминающееся: очень короткие совсем седые волосы, прозрачные и круглые, навыкате, глаза, впалые щёки, сломанный когда-то тонкий нос с горбинкой.

— Ну какой «поехали»? — раздражённо бросил Тимофей, заглушив машину и выдернув ключ. — Вас пятеро, гайцы тормознут — оно мне надо?

— Не газуй, не газуй, братела, — седой открыл барсетку, помахал пачкой денег. — Бабки есть, не тушуйся, а нам тут рядышком…

Тимофей колебался. Пальцы коснулись монтировки, удобно пристроенной у порога. Можно было распахнуть дверь, и через секунду он оказался бы снаружи и с ладной железякой в руке. Но… Что дальше? Потом, выйдет, что он первый бузу начал: его ж никто не трогал и даже не наезжал… «Ладно, может-таки обойдётся…» Он завёл двигатель и направился к выезду с парковки.

Один из сидевших сзади просипел в самое ухо, обдав перегаром:

— Налево давай, на кладбище.

Существовал шанс, что это такой юмор, но как-то стало не до смеха. Ночью на кладбище? За город, в машине пятеро датых блатных, двое совсем неадекватных…

— Не понял?

— На кладбище сказал, не вкурил?

В машине повисла невыносимая тишина.

— Ну, на хрен, приехали, — Тимофей начал притормаживать.

В этот момент сидевший за спиной нарк обхватил локтем за горло:

— Ты чё, водила? Тебе сказали рулить, ты рули, падла!

Всё получилось как-то само собой. Тимофей резко дал по газам, хонда вскинулась, выскочила на шоссе. На десяток секунд блатари оторопели, и этого времени хватило на разгон.

— Разворачивай, сука! — гад начал душить уже в полную силу, выворачивая шею Тимофея назад.

— Убьёмся н-нах… отпусти! — прохрипел тот, толкнул локтем главного, потыкал пальцем в спидометр. Стрелка уже убежала за сотню.

К счастью, седой оказался достаточно вменяемым.

— Сухой, отпусти! Зёма, дай ему в ухо, чтоб одыбал!

Хватка ослабла. Вовремя. Опасность была вполне реальной, нужно было видеть дорогу.

Тимофей продолжал топить, лихорадочно соображая: что же дальше?!

Улица пошла вниз, и хонда почти летела: сто тридцать, сто сорок… О лежачего полицейского на переходе подвеска лязгнула так, что отдалось в позвоночнике, машина пару раз вильнула, но выправилась.

— Куда катим? — флегматично поинтересовался седой.

— Недалеко тут… — Решение созрело вовремя.

Перед поворотом пришлось притормозить, а в переулках сбавить ещё больше. Впрочем, узкая дорожка и скачущий по зарослям акации и заборам свет фар создавали ощущение, что они несутся, как на ралли. Да они и реально неслись.

«Клиенты» притихли, Тимофей краем глаза отметил, что даже седой крепко вцепился в ручку над дверью.

Вскоре они резко затормозили у длинного двухэтажного здания. Это был райотдел полиции.

— Приехали. Вылезаем по-хорошему.

— Ты чё, попутал? — гнусаво завёл было один из бандюков, но Тимофей вдавил кнопку на руле, и тёмный двор огласил громкий долгий гудок.

— Валите резче! Повяжут сейчас всех…

Седой сориентировался первым — выскочил из машины и, подняв воротник, с оглядкой, готовый в любую секунду подорваться, пошёл к ближайшему проулку.

За ним потянулись остальные. Кто-то, вылезая, зарядил Тимофею в голову, так, что в глазах на мгновение потемнело. Он не глядя отмахнулся, но не попал.

Тишина…

Он оглушённо посидел пару минут.

Через распахнутые настежь двери дунуло холодным ветром.

«Надо убираться отсюда…»

Вышел, аккуратно закрыл двери, вернулся за руль и погнал прямиком на стоянку. Его душила ненависть.

Шагая по тёмной тропинке до дома, он раз за разом проматывал в голове всю историю. Выходило, что он действовал практически единственно возможным способом. Был даже повод слегка гордиться. Только конец приключения представлялся другим: как он вылетает с ломиком из машины, и… Миражи-фантазии!

Перепрыгивая через лужу, он глянул вниз, и ему показалось, что вокруг его отражения распространяется странное, еле заметное зеленоватое свечение. Он остановился, вгляделся: да нет, показалось.

Дома сразу рухнул на диван. Спать.